ДЕМОНОВ НЕ ВЫБИРАЮТ ИЛИ ПОД СЕНЬЮ ДРЕМЛЮЩЕЙ ДУШИ

***

– НАДЕЮСЬ, САКСОНОЧКА, Я МОГУ на тебя положиться? – Смотря в чем, дорогой... – рассеяно ответила я, так как была весьма занята изучением содержимого лекарского саквояжа на предмет подходящей мази для исцеления пострадавших тылов моего благоверного. Я сделала эти запасы трав и снадобий за последнюю неделю в ожидании Джейми из заключения. А расторопный Йен, по моему поручению, уже принес сумку из печатни, поскольку нам туда попасть так и не пришлось. – Сразу говорю! – Джейми прищурился, взъерошенно вынырнув из подушки. – Никаких больше чертовых компрессов из виски! Просто предупреждаю! Даже не пытайтесь, миледи, если хотите, чтобы я доверил вам просто взглянуть в сторону моей задницы! Тут я фыркнула несколько смущенно, признаю. – Думаешь, я только и мечтаю прилепить тебе компресс? – я быстренько убрала с его глаз бутылочку со спиртовой настойкой из корней аира, которую извлекла вполне с определенной целью. – Да, именно так я и думаю. Вряд ли ты, женщина, сильно изменилась за эти двадцать лет, – оскал его зубов можно было с натяжкой назвать ехидной ухмылкой. – Да что ты так волнуешься? – я сама немного занервничала, учитывая неприступный характер моего мужа. – Я планировала всего лишь мазь. Это совсем не больно. – Клэр! Давай сразу договоримся! Никаких твоих чертовых снадобий! У меня и так ощущение, что я сижу на раскаленной сковороде уже четыре долбанных дня! Просто с ума сойти, – Джейми сердито потянул носом воздух. – Да не собираюсь я! Видишь? Я показала ему свои открытые ладони. Баночка со свежим кремом из медвежьего жира и сока подорожника дожидалась своего часа в саквояже. – Вот и не собирайся дальше! Довольно с меня пыток, – он снова категорично зарылся в подушку с головой. Прошло уже более часа после нашего прихода в заведение мадам Жанны. Джейми, как следует отдраенный мной лично и обработанный чемеричной водой от вшей и блох, дотащился до кровати и с блаженным стоном повалился на чистые простыни, предварительно выпив целый стакан виски. Или даже два, если быть абсолютно точным. И теперь отбрыкивался всеми силами от моих настойчивых попыток его врачевать. – И с каких это пор ты стал таким неженкой, Джейми Фрейзер? Я, пряча за спиной подходящее снадобье, начала осторожно приближаться к пациенту, состроив свой самый невозмутимый вид. – Неженкой? – Джейми напряженно подглядывал за моими передвижениями из глубин подушки, определенно готовый обороняться, если что. – С тех пор, как сделался чуточку умнее, Саксоночка. – Ах, умнее? – мои брови взлетели вверх. – Это говорит мне человек, который провел три месяца в тюрьме по обвинению в печатании мятежных прокламаций с риском для собственной головы? Благо, он всего лишь получил за это по заднице. Могло быть значительно хуже! Поправь меня, если я не права, дорогой. – Ой, ну ладно... чего ты завелась, Саксоночка... – напор его голоса на порядок снизился. – Я ж говорил, как было дело. – Говорил, но сдается мне, основная причина все же в том, что всякие рисковые предприятия – это как раз родная стихия для одного известного мне лэрда. Сейчас я сужу по его весьма бурному прошлому, которое мне известно. – Бурному? Ты мне льстишь, Саксоночка. В последние двадцать лет я был крайне тихим, аки сом под корягой. Не было другого способа, говорю ж!.. Вернее, этот казался самым легким и безопасным. Кто ж знал, что так получится, девочка... – Джейми нарочито покаянно вздохнул. Я от души фыркнула про себя: «Не верю!», потому что понятия «тихий» и «чертов проклятый шотландец Джейми Фрейзер» никак не совмещались в моей голове. Хотя, когда Джейми покосился в мою сторону сокрушенно, я решила дальше эту тему не развивать. На всякий случай. Все ж, я сейчас – врач, а не стерва последняя. Хотя не удержалась-таки: – Ежели этот самый безопасный способ, Джейми, то какие тогда другие, позволь спросить? Грабеж на большой дороге, что ли? Он вдруг посмотрел на меня как-то странно и осекся. В глазах у моего мужа явно промелькнуло смятение, но я приписала это своим врачевательным намерениям. Потому что, приблизившись к кровати, я извлекла на свет пресловутую коробочку, от которой весьма аппетитно пахло сухими травами пополам с чесночным духом. Ну да, каюсь, алкоголь там присутствовал, но совсем чуть-чуть, для закрепления. Хотя Джейми вовсе не обязательно было об этом знать. – Понюхай, какая прелесть, дорогой! Ты даже ничего не почувствуешь, клянусь. Наоборот, эта мазь снимет боль и воспаление. Джейми подозрительно принюхался. – Интересно, кого это ты хочешь сейчас надуть, Саксоночка? Пахнет чертовски жгуче, вообще-то. У меня аж вся шерсть дыбом встает. – Джейми, ну чего ты вдруг взялся капризничать, скажи на милость? – я решительно присела к нему под бок и отковырнула крышку. – Да ведь я тебя знаю, – пробормотал он обреченно, потому что сдаваться я очевидно не собиралась. – Сначала: «Джейми, ничего страшного», а потом, стоит мне только расслабиться: на тебе, любимый, едучую примочку на зад! – Когда такое было? Невзирая на его ворчливые протесты, я потихоньку занялась своим любимым делом. Примочка не примочка, но его поврежденная плоть определенно нуждалась в должном уходе. Пребывание в грязной тюрьме с ее тотальной антисанитарией отнюдь не пошло Джейми на пользу. Вместо того, чтобы за четыре прошедших дня поджить, раны, наоборот, загноились и нехорошо набухли. – Клер! – он попробовал снова протестовать. – Все заживет прекрасно и без этих твоих припарок! Не в первый раз, считай. – Ладно. – Ладно? – Ну, да. – То есть я могу сейчас чуток поспать, не рискуя проснуться от дикого пожара в заднице? – Спи, конечно, я уже закончила, больше ничего не будет, обещаю. Видишь, не больно же. Окинув взглядом пострадавшее место, которое я как следует умастила, вздохнула расстроенно. – Бог мой! Кажется, ничего не поменялось за последние двадцать лет, Джейми Фрейзер! Тебе в очередной раз надрали зад... – Что ж... – мой муж расслабленно растекся щекой по подушке, и глаза его сонно щурились, – разве зад не предназначен к тому, чтобы его периодически надирали?.. Я скептически хмыкнула по поводу этой весьма сомнительной бравады и прикрыла его крепкое тело простыней. Широкая мускулистая спина, покрытая старыми шрамами, сильные руки, обнимающие подушку, ровная, теплая кожа, с рассыпанными по ней крапинами веснушек, проглядывающих сквозь рыжую поросль волосков... Все это вызывало во мне вполне определенные желания, которые сейчас очевидно были неуместны. Я еле сдержалась, чтобы не поцеловать его в плечо, на котором все еще поблескивали редкие капельки воды. – Не знаю, но думаю, определенно тебе виднее, паренек. Джейми немного помолчал, прикрыв глаза, и когда мне показалось, что он совсем заснул, вдруг усмехнулся, еле ворочая губами: – Могу тебе сказать, Саксоночка... ты тоже нисколечко не изменилась... насмехаешься вечно надо мной... и свои зверские примочки пытаешься лепить... верно тебе нравится, как я мучаюсь.... – Ох, да ладно, не преувеличивай! Я же всегда чисто в твоих интересах. – Очень какие-то неинтересные интересы получаются. И вообще, виски... девочка моя... предназначено для других целей, – язык у него, в подтверждении сказанного, основательно заплетался. – Усвой это, наконец... если хочешь стать... настоящей шотландкой... – А ты усвой, наконец, дорогой, что, прежде всего, я – врач, а потом уже шотландка. И так будет всегда. Это я просто предупреждаю, если ты собираешься еще куда-нибудь влипнуть. Тогда пощады не жди. Самые едкие примочки на свете тебе обеспечены! – Договорились, – буркнул он сквозь сон, – тем более, теперь я точно никуда не влипну. Ты же вернулась, Саксоночка!.. А это значит, ты меня остановишь... уже одним своим присутствием. – Ловлю тебя на слове, Джейми Фрейзер. Он что-то промычал невразумительное мне в ответ, и через минуту я услышала его тихий умиротворенный храп безнадежно измотанного скитальца, который обрел, наконец, долгожданный приют. Надеюсь, так оно и было.