***
Деревня в окрестностях Гластвига, Трактир Беккета, 1760 РАНО УТРОМ ДЖОН ГРЕЙ ЗАГЛЯНУЛ в маленькую гостевую комнату на втором этаже трактира Беккета. Джейми Фрейзер лежал на здоровом боку и уже не спал. Несмотря на длительный сон, вид у шотландца был довольно измученный. В комнате стоял густой луковый дух, который источал компресс на теле страждущего, заботливо изготовленный накануне женой трактирщика. – Доброе утро, капитан, – лорд Джон осторожно прикрыл за собой дверь и сделал пару шагов к кровати. – Как вы себя чувствуете? Покрасневший глаз хмуро глянул на посетителя из глубин подушки. – Благодарю вас, майор, – буркнул раненный. – Сдается мне, совсем как в детстве... Светлые брови Джона еле ощутимо взлетели вверх: он с недоумением взглянул на взъерошенного со сна шотландца. Заплетенная трактирщицей аккуратная коса снова растрепалась. Видимо, ночь выдалась беспокойной все же, несмотря на целебные припарки. Заметив озадаченный взгляд Грея, Джейми насмешливо скривился. – Ну... после хорошей порки по заднице, я имею в виду... Шевелиться, дьявол, затруднительно. В подтверждение своих слов он попробовал шевельнуться и невольно охнул в результате, тут же оставив свои мучительные попытки. – О! – в глазах Джона мелькнуло насмешливое сочувствие. – Почему-то мне кажется, вы часто получали порку, Джеймс. Так что для вас это не такая уж трагедия. Или я не прав? На лице шотландца образовалось невозмутимое выражение с легким налетом бравады. – Не согрешу против истины, если соглашусь с вами, майор. Мой отец был... весьма щепетилен в вопросах воспитания, знаете ли. Кажется, он мечтал сделать из меня человека. – О как! А кем же вы были, в таком разе, позвольте узнать? – Маленьким дьяволенком, полагаю... судя по тому, что с моей задницы частенько не сходили синяки. Конечно, они были существенно меньше, чем я получил вчера, майор. И что-то подсказывает мне, – Джейми приподнялся на левом локте и с подчеркнутой учтивостью поклонился Грею, – что кое-кому я должен вынести особую благодарность за сей чертов презент. Потом шотландец медленно перевел дыхание, пытаясь сбалансировать свои не слишком комфортные ощущения, возникшие в результате его резких телодвижений. Лорд Джон невозмутимо пожал плечами и прошествовал к окну. Там он, положив ногу на ногу, по-хозяйски расположился на табурете за небольшим столом, накрытым к завтраку, и заинтересовано посмотрел в сторону Фрейзера. – Так вы любите своего отца, капитан? – Конечно. А вы разве нет? Джон слегка напрягся. – Д-да... Да, конечно, люблю. – И что? Он ни разу не порол вас, похоже? – Хмм… Не могу припомнить что-либо этакое... – Джон решил пропустить мимо ушей нарочитое пренебрежение в тоне шотландца, хотя, признаться, его зацепила такая откровенная подначка. – Ну разве что… Впрочем, помню, я получал соответствующее внушение от своего гувернера за то, что не выучил урок достаточно прилежно. Но это было всего лишь пару раз, кажется. Ну... может, три или четыре от силы. Я не слишком-то злоупотреблял его терпением. Видите ли, Джеймс, я особо не любитель получать по заднице. Джейми от души рассмеялся. – Вот как! А я, значит, по-вашему, любитель, майор? – Ну, судя по тому, как вы обожаете встревать в разного рода неприятности, позвольте сказать, что – да... Именно так я вас мог бы назвать. – То есть, – брови Джейми изогнулись в насмешливом негодовании, – встрять, кровавый ад, в эти неприятности, была моя чертова затея? Так что ли, милорд? Грей, оторвавшись от созерцания свежей выпечки, глянул на собеседника немного смущенно. – Ну... в этот раз – моя... признаю. Но и вы признайте, что находить себе приключений… хмм… на вышеупомянутую часть тела у вас особый талант, Джеймс. Как в прямом, так и в переносном смысле. Джейми пропыхтел в ответ нечто невразумительное. Хотя на лице его отразилась вся гамма мыслей, которые он имел по этому поводу. – Хотите кофе, мистер Фрейзер? – примирительно вопросил лорд Джон, наливая дымящийся напиток в изящную кофейную чашку, потом взял с тарелки душистый кекс и впился в него зубами. Бодрящий запах заполнил комнату, перебивая крепкое амбре лукового компресса и мужского пота. – Спасибо, не откажусь, милорд. Но мне бы хотелось чего-нибудь посущественнее кексов, если вы не против. Чертова встряска от майора Сиверли, вполне себе разжигает аппетит. Джейми, невольно сморщившись, с видимым усилием переместил свое тело на левый бок. – И что бы вы хотели посущественнее, сэр? Ветчины? Хлеба? – Да. Хлеба с маслом. И большой кусок ветчины сверху. – Может, яичницу с ветчиной? – Грею вдруг тоже захотелось чего-нибудь посущественнее. – Валяйте. Джон позвонил. Хорошенькая дочка трактирщика вежливо приняла заказ и, бросив на них любопытный, несколько кокетливый взгляд, удалилась. – А что ваш отец? Он... жив? – Джон вместо спинки стула откинулся на оштукатуренную стену, с наслаждением потягивая кофе. – Вы никогда не упоминали о нем, Фрейзер. Что-то неуловимое пробежало по лицу шотландца – будто тысяча теней разных оттенков налетели стаей крылатых демонов и похитили его внутренний свет. На миг оно помрачнело, потом снова приняло бесстрастное выражение, став абсолютно неподвижным. Чашка с кофе, такая хрупкая в его мощной руке, покрытой дымкой каштановых волосков, безжизненно замерла. – Нет. Он умер, – наконец ответил он просто. – О. Простите, ради Бога. Я не знал, Джейми... – Ничего, милорд. Это было давно. Мне было девятнадцать. Фрейзер машинально сделал глоток, и по его виду можно было определить, что жидкость прочно застряла в горле. – Право, Джейми, я не хотел, – Грей понял по реакции собеседника, что, на самом деле, все не так просто, и напряженно выпрямился, – вы сами заговорили о нем… – Да... дело прошлое. Они помолчали. Джон непонятно отчего чувствовал себя виноватым и, уткнувшись в чашку, внимательно рассматривал происходящее за окном. Хотя там ничего особого не происходило. – Помните... я вам рассказывал, – все же донесся с кровати приглушенный голос, – про того ублюдка-англичанина, который пытал меня? Джон молча кивнул. Ему самому однажды пришлось нанести Фрейзеру шестьдесят ударов плетью, и это было то, о чем он страстно мечтал забыть. Но в тот самый раз, когда Джон пытался хоть как-то сгладить нанесенный им ущерб, у них и состоялся откровенный разговор. Джейми рассказал ему в двух словах про свое трагическое противостояние с Рендоллом, про пытки и происхождение рубцов на его спине[1]. – Когда мне было девятнадцать, ублюдок заявился к нам в поместье и пытался взять мою сестру... силой. Только не говорите мне, – Джейми уловил в глазах Грея недоверие, – что этого не мог сделать английский офицер. Этот мог. Да. Моего отца как раз не было дома. И мне пришлось... мне ничего не оставалось делать, Джон... в общем... Да, я напал на английских солдат. Джейми посмотрел Джону в глаза, и челюсти его решительно сжались. – Я признаю… это не было лучшим выходом. Крайне глупо с моей стороны. В итоге, я не помог никому... Ни сестре... ни себе... ни отцу... – рот его болезненно скривился, а вокруг глаз углубились тени. Фрейзер опустил взгляд на простыни, скрывая проступившую в нем горечь. – Меня скрутили и отвезли в форт Уильям. Отхлестали там до полусмерти… Дважды... Рендолл сам приложил руку – собственноручно выдал мне сто плетей. Его, знаете ли, это дико услаждало... Нравилось истязать людей. Джейми говорил наредкость спокойно, будто сообщал об чем-то обыденном, но от его ровного тона у Грея, наоборот, по всему телу бежали маленькие молнии, и шерсть на предплечьях становилась дыбом. – Тогда я и узнал, майор, как это... когда сначала сдирают кожу... Клочок за клочком... А потом плоть. До костей. На что это похоже... – Фрейзер бесцветно усмехнулся. – И полный рот крови из-за прокушенного языка... но ты вовсе не чувствуешь такие мелочи. Джейми испытывающе глянул на Грея и замолчал, делая глоток из чашки. Джон сидел, онемев, словно замороженная статуя. Он буквально позабыл, как шевелиться. – Мой отец... – немного помолчав, продолжил шотландец, – в общем, на середине второй экзекуции я потерял сознание, и все подумали, что я... умер. И мой отец... был там. Он упал... прямо на том самом месте... где стоял. И... больше никогда не поднялся. У него случился удар. Джейми вздохнул с такой силой, что, казалось, он с трудом мог заставить себя дышать. – Я иногда думаю об этом, Джон... Каково ему было? Ведь последнее, что он увидел в своей жизни, как дьявол в человеческом обличье хладнокровно пластает на куски его сына, – верхняя губа шотландца дрогнула, оскалившись то ли в ухмылке, то ли в гримасе боли. – На чертовы маленькие кровавые кусочки. Чем он это заслужил, а, Джон? Фрейзер все еще смотрел на майора или уже сквозь него, на разобрать. Синие глаза, подсвеченные хмурым утренним светом, болезненно горели на бледном лице. Грей не в силах был оторваться от этого взгляда. Он видел отчаяние, бьющееся там, в глубине. Без надежды на избавление. Он чувствовал: сейчас происходит нечто важное, будто какая-то связь протянулась между ними сквозь глухую призрачную стену, связав его навечно с этим невероятным человеком. И мурашки вновь пробежали по его похолодевшему загривку. С минуту они завороженно глядели друг на друга. Затем Джейми перевел дыхание и опустил глаза. – Ну вот... Мне тогда не сказали, что мой отец умер. Я и сам-то был еле жив после всего этого. В общем, мне не пришлось даже похоронить его. – Ты винишь в этом себя? Джейми? – помолчав, тихо спросил Джон. – А ты? Ты кого бы винил, черт возьми?! – Господи, не знаю… Но что ты мог сделать? Что? – Я много раз задавал себе тот же вопрос, Джон. И я тоже не знаю на него ответа, – голос его стал совсем хриплым, Фрейзер еле выдавливал из себя слова. – Рендолл... он... – Что? – ...предлагал мне... откупиться... – Откупиться? – От второй порки... – И какова была цена? Он хотел... денег? – Н-нет... Денег ему предлагали достаточно... И мой отец... и дядюшка Дугал. – Тогда что? Джон с нахлынувшим вдруг ужасом уже подозревал ответ, вспоминая не слишком адекватную реакцию Джейми на его, Грея, прикосновение во время их встреч в Ардсмуре. Довольно опрометчивое проявление чувств с его стороны, что там говорить. – Он хотел тебя, Джейми? Ты это хочешь сказать? – Да, – еле слышно проговорил Фрейзер, – именно. Он хотел получить меня... вернее, мое тело. – Бог мой... – Джон облизнул пересохшие губы. – Да... и теперь... я, кажется, очень жалею, что... отказался. По крайне мере, отец, скорее всего, был бы жив. И потом... в конце концов, – голос его звучал все глуше: Грею пришлось основательно напрягать слух, чтобы разобрать слова, – этот ублюдок все равно получил меня. Его невероятная жестокость могла сравниться с только его изощренной изобретательностью. Джон содрогнулся с головы до пят, его аппетит совсем пропал. Он посидел минут пять, уставившись в пол и собираясь с мыслями, которые хаосом метались в его опустевшей голове. – И ты подумал, что я... тоже? – наконец выдохнул он. – Да... это было... было похоже, – рыжие ресницы дрогнули, но так и не поднялись. – Разве нет? – Что ж, наверное… – Грей почувствовал тяжелое жжение внутри. – А сейчас? Что ты думаешь сейчас, Джейми? Он поднял глаза, с невольным страхом ожидая вердикта шотландца. – Ну... несмотря на то, что ты в свое время тоже приказал меня высечь... и довольно изрядно... – глаза Джейми насмешливо сузились, заставив Джона вспыхнуть от негодования, – в остальном... признаю, я был чертовски неправ насчет тебя, Джон. И за это прошу прощения. Фрейзер помолчал, внимательно изучая заплату на потертой гостиничной простыне. – И я... благодарен тебе... Действительно. За то, что ты делаешь для меня, милорд. Правда, исключая, тот факт, – он осторожно повел плечом и снова болезненно сморщился, – что в настоящее время я постоянно хожу под угрозой мучительной смерти. – Ну... положим, просто… напоминаю... Та чертова порка, если быть справедливым, была, скажем так, личная инициатива одного упрямого шотландского упрямца. Который довольно виртуозный любитель, черт возьми, попить чужую кровь! В голосе Джона сквозила все еще не пережитая обида за те тягостные чувства, которые он в полной мере испытал, когда вынужден был подвергнуть Фрейзера публичному наказанию в тюрьме Ардсмур. Почему Джейми Фрейзер не задается вопросом, каково было ему, лорду Джону, перенести все это? Его тоже чуть удар не хватил, когда он смотрел! Грей понимал, что, на самом деле, Джейми прикрыл собой одного из узников, взяв на себя его вину за хранение кусочка тартана. Но таков был английский закон, и Грей, как комендант тюрьмы для шотландских военнопленных, был вынужден его исполнить. Хотя Джон догадывался: тем самым Фрейзер спас мальчишку-шотландца от неминуемой гибели, поскольку хлипкий паренек не вынес бы столь сурового наказания, и, особенно, его последствий в тяжких тюремных условиях, где не было ни тепла, ни нормальной еды, ни даже малейшей врачебной помощи. Однажды майор попытался что-то сделать. Но его недвусмысленно предупредили, что любые поползновения самого Грея улучшить условия содержания изменников будут расцениваться командованием как измена тоже. Со всеми вытекающими... Дьявол! В общем, те времена комендантства остались в памяти Грея, как не слишком радужный период жизни. О котором хотелось забыть. Впрочем, это был его личный крест – наказание за дуэль – так что делать было нечего, все же. – Что ж, наверное, вы весьма справедливы здесь, Ваша Светлость, – хмыкнул Джейми. – Вероятно, я снова вынужден извиниться, что доставил вам массу хлопот своей персоной. – Доставил, надо признать, – Грей решил не обращать внимания на сарказм собеседника. – И да, извинения принимаются. Джейми приподнял одну бровь. Потом не выдержал и приподнял обе. Рот его приоткрылся, будто он хотел что-то сказать в ответ, но так и не нашелся, что именно. В результате своих потуг, шотландец просто молча его захлопнул. Выражение его лица в этот момент выглядело не слишком-то любезным. – И сейчас... на самом деле, я хочу... – продолжил Грей, тихо выдохнув воздух из легких: никогда они еще не разговаривали так откровенно, и он не заявлял о своих намерениях так открыто. – Я хочу, чтобы ты стал свободным, наконец... вместо пожизненной каторги... Джейми Фрейзер. Мне кажется... ты это заслужил. Майор покачал головой и вопросительно взглянул на собеседника, который снова опустил глаза. – Да, я понял... Джон. Понял, – голос Джейми прозвучал неожиданно тепло. – И я искренне благодарен тебе за это, поверь. Джон удовлетворенно кивнул, и они помолчали несколько минут. – А что твоя жена? Клэр? Она жива? – Грей, решившись, наконец задал вопрос, с некоторых пор не дававший ему покоя. Шотландец вздрогнул так, что Грей пожалел о своем любопытстве: он вскинул на Джона полный смятения взгляд, потом, все-таки, взял себя в руки, пытаясь скрыть растерянность за сарказмом. – У нас что, сегодня день великих откровений? – Ну... – Джону, как представлялось, терять было нечего, и он решил не отступать, – ты не обязан отвечать, конечно. Просто хотелось узнать, что с ней, а другой случай поговорить вряд ли представится, – он дернул в усмешке уголком губ. – Редко ты валяешься вот так, без особого дела. Фрейзер, казалось, не заметил иронии, погруженный в свои мысли. – Я надеюсь... она... жива, – услышал Джон, будто из могилы. – Перед Каллоденом я отправил ее... подальше отсюда. – Подальше? Она где? Во Франции? – Н-н-да... – И ты не напишешь ей? – А что писать? Что я... – Джейми споткнулся, потом продолжил довольно ровно, – чертов каторжник? Лучше, пусть думает, что я мертв... для ее же спокойствия. – Но она же любит тебя! Да ведь? Любит? Не понимаю! – Джон уставился на него ошеломленно. – Наверное, она страдает. Черт, уж он-то, Джон Грей, похоже слишком хорошо разбирается в таких вот страданиях, благодаря этому рыжему ублюдку!.. – Ну... думаю... надеюсь... она забыла обо мне. Перед Каллоденом... она была беременна. Я просил ее... выйти замуж снова. И воспитать нашего ребенка в безопасности. Надеюсь... так она и сделала. Не хочу, чтобы известия обо мне сейчас ломали ей жизнь. Джон подскочил и в волнении заходил по комнате. – Господи, как ты можешь так говорить?! Почему ты не разыщешь ее? Как ты можешь не дать ей не единого шанса?! Все-таки ты – бессердечный чертов мерзавец!.. Майор смотрел на Джейми так, будто перед ним сидел бесчувственный монстр и ощутил сейчас с горечью, что был слишком пристрастен в этом вопросе. Слишком... – Не буду с тобой спорить, – Фрейзер одним глотком допил из чашки остатки холодного кофе и спокойно смотрел на Джона. – Может тебе помочь разыскать ее? Я могу сделать запросы! У меня есть связи во Франции!.. – Джон. Джон. Послушай... Нет никаких шансов. Ни у меня, ни у нее, – тон Джейми был предельно спокоен. – И она... недоступна сейчас для меня. Можно сказать, что она... УМЕРЛА. ВСЁ. КОНЕЦ. – Джейми, постой! А вдруг?! Джон чувствовал себя обманутым, словно подросток, прочитавший захватывающий роман, будучи наивно уверенным в счастливом окончании истории. Потому что его, этого счастливого конца, там НЕ МОЖЕТ НЕ БЫТЬ, черт побери! Ведь там же любовь и... все такое. Но волшебного конца оказалось не написано, увы. Потому что это – жизнь, мать её! Долбаная жизнь – кровавая и бессердечная. Как сам этот толстокожий шотландец. – Никаких «вдруг» быть не может, милорд. ЕЕ НЕТ, – голос Фрейзера даже не дрогнул, – Хотя... для меня ОНА ЖИВА. И… ВСЕГДА БУДЕТ. Не могу тебе этого объяснить, Джон. Но поверь мне на слово. Джейми, кивнув головой, замолчал, и они посмотрели друг на друга: один с подчеркнутым безразличием, а другой – с великим сомнением. – И вообще, вам-то что за забота, Ваша Светлость? Вы вроде как сторона незаинтересованная… Это было жестоко – прямо в сердце. Джон сглотнул, понимая, что, наверное, это заслуженная плата за то, что он перешел границу. Да уж, с этим варваром-шотландцем никогда нельзя расслабляться. – Несомненно, это ваше дело, мистер Фрейзер, – стряхивая оцепенение, бодро проговорил Джон, пытаясь совладать с замешательством, возникшим в результате разговора, – Мне кажется, нам пора подкрепиться, яичница совсем остыла. Вам подать в постель или... все-таки притащите свою покалеченную задницу сюда? Он указал ножом на табурет рядом, раскладывая еду по тарелкам. – Постараюсь... – Джейми, корча невероятные гримасы, сполз с постели и, прихрамывая, подковылял к столу, баюкая поврежденную руку. – От вас такой запах, капитан, – лорд Джон насмешливо сморщил нос, – что впору попросить подать пиво. И даже закуски не нужно. Глаза Джейми сердито сверкнули. – Вам смешно, Ваша Светлость? Черт... – он оперся ладонью о стол, преодолевая приступ дурноты, потом хмыкнул. – Посмотрел бы я, как бы вы сейчас зубоскалили, если бы та чертова железная дубина прогулялась по вашему телу. Он беспомощно уставился на табурет, прикидывая, как лучше на него опуститься. – Н-нда… Справедливости ради, смею предположить, на вашем месте я был бы сейчас менее подвижен. Садитесь же, – Грей с сомнением посмотрел на него. – Если сможете, капитан Фрейзер... Давайте-ка, я намажу вам хлеб маслом, что ли. Все же, полагаю, нам стоит заказать по кружечке эля. И Джон Грей взялся за звонок.***
Фрейзер Ридж, 1776 – ТАК КТО ЖЕ ТЕБЯ НАГРАДИЛ все же этим дьявольским синяком, Джейми? Что произошло? – Да так, схлестнулся с одним гребаным ублюдком. Его звали Сиверли, майор Джеральд Сиверли. Он был одним из заговорщиков. Тоже не успел увернуться от него, как давеча наш Джон от Старфорда. Еле ноги унес, на самом-то деле... – А лорд Джон тут причем? – Ну... так это он меня туда отправил. В дом к этому сукину сыну. Поговорить, стало быть. Спросить кое о чем. Вот и спросил. Я вообще-то пребывал на волосок от смерти, представь, – мой воинственный муж гордо приосанился, и на губах блеснула самодовольная ухмылка. – Еще легко отделался, в конечном итоге. Так что... Я прищурилась. – Так что, это была месть? – Что? Ты про что сейчас? – Про соль. Ты потащил Джона в сады Старфорда, предполагая такой исход? – Ох, ну, что ты. Хорошего же ты обо мне мнения, Саксоночка. Думаешь, я такой мстительный злодей? – и чертов шотландец усмехнулся так, что по загривку у меня побежали мурашки. – И потом, мы же были на равных, разве нет, девочка? Пятьдесят на пятьдесят. Все по-честному, как на дуэли! – Ах, ты ж мошенник! Ничего не по-честному. В отличие от Его Светлости у тебя был опыт в таких делах, я в курсе: ты с детства шастал по чужим садам, Джейми Фрейзер. И, кроме того, признайся, ты был готов. Подозревал наверняка, что там будет кое-кто наподобие этого изверга с его жутким зарядом. – Что ж, тут я не буду спорить с тобой, родная. Кто предупрежден, тот вооружен. Да и Старфорд, надо отдать справедливость, не такой уж и изверг вовсе. Как оказалось. Бенджамин Старфорд приперся на следующее утро после происшествия. Извиняться. Притащил целый бочонок слив и слезно умолял лэрда и его высокородного гостя простить причиненный ущерб. Дескать, сослепу не разглядел в темноте. Красный как рак лэрд милостиво кивал и после подарил в ответ пострадавшему от набега соседу бутыль хорошего виски. В общем, дело закончилось перемирием и хорошей попойкой на радость всей мужской половине Риджа. А расчувствовавшийся в конец Старфорд предлагал заходить к нему в любой день. За сливами. Хоть днем, хоть ночью. – Вы же знаете, милорд! Я ж завсегда!.. – при этом он эффектно рвал на себе рубаху. – Все мое – ваше! Для хорошего человека ничего не жалко! Впрочем, я тоже осталась не в накладе: сварила несколько банок отличного варенья и поставила сливовую настойку к Рождеству. – Ладно, шансы были пять к двадцати, Саксоночка, – продолжал рассуждать мой муж покаянно. – Тем более, если учесть то, что пить Его благовоспитанная Светлость совершенно не умеет. Да и его белые форменные штаны, от которых, как я и полагал, – Джейми ехидно осклабился, – он не в состоянии был отказаться из-за своего офицерского пижонства, наверняка выглядели весьма заманчивой мишенью. – Тогда, значит, это был беспроигрышный вариант, – я прищурилась и с искренним интересом посмотрела на своего кровожадного мерзавца, облизнувшего ложку с медом. – Ну, не совсем уж так-то... – протянул он, усмехаясь. – Все-таки я гораздо крупнее Джона. Но, чтоб ты понимала, Саксоночка, у нас с Его Светлостью свои счеты, еще со времен Ардсмура. Тогда он тоже неслабо впилил мне по заднице. Так что, думаю, сейчас мы вполне себе квиты.[2] – Мпффмм... Чему я очень хорошо научилась за время жизни с этим шотландским парнем, так это выражать разные степени негодования одним коротким выдохом. Потому что иногда просто не было других слов. Его отчаянная безбашенность могла соперничать разве только с его настырной упертостью и, не в последнюю очередь, с непредсказуемым коварством. Но, в конце концов, я же вернулась к нему. Значит, Джеймс Александр Малколм Маккензи Фрейзер мне нравился именно таким, «многогранным». И теперь мне, стало быть, грех жаловаться. _________________________ 1. Подробнее об этом разговоре вы можете прочитать в фанфе «ПОБЕГ ИЗ ЭДЕМА» 2. Речь идет о событиях, описанных в фанфике «ПОЕДИНОК»