ДЕМОНОВ НЕ ВЫБИРАЮТ ИЛИ ПОД СЕНЬЮ ДРЕМЛЮЩЕЙ ДУШИ

***

УЛЫБАЯСЬ, НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ Я лежала в полумраке, вспоминая его надёжное присутствие рядом, его осторожную ласку и восхищение – надеюсь искреннее – когда он, наконец, расшнуровав мой корсет, добрался до трепещущего содержимого. Как бы я не уговаривала себя, что вполне себе хороша для своего возраста, приходилось признать, свою бесконечную уязвимость в этом вопросе. Потому что главная загвоздка здесь была именно в этой оговорке: «для своего возраста». Но возраст самого Джейми был гораздо моложе, и разница, которую мы почти не замечали в двадцать пять, сейчас должна была выглядеть очевидной. Ну, с моей точки зрения. Хотя, Джейми, похоже, так не думал... – Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел, Клэр! – задохнувшись, тихо проговорил он, и его взгляд горел так завороженно, что я не могла ему не поверить. Хотя, каюсь, мысли, вроде: «он, верно, всем женщинам такое говорит, хитрый ублюдок», у меня закрались, но я решительно их отмела. Я должна перестать думать об этом. Я должна доверять, если хочу быть с ним, иначе, зачем тогда все это? В тот момент я безоглядно раскрыла ему навстречу свою смятенную душу и... не пожалела после. Если вдруг он и играл для меня, то определенно был слишком хорошим лицедеем. И, потом, телу не прикажешь. Вернее, той его части, которая обычно живет отдельно от мужских мозгов. Мое воображение плавно перетекло на мысленное созерцание его мужского достоинства, ставшего с годами, я отметила это невольно, лишь внушительней. В своем воображении – кто бы мог мне запретить? – я протянула к нему руку и коснулась шелковистой поверхности, такой нежной и такой упругой... От этой вдохновляющей картины бедра мои вздрогнули и подались вверх, наполняясь неожиданным томлением. Джейми! Я застонала, не в силах совладать с этим порывом плоти, и изо всех сил стиснула у себя между ног, ошеломленная такой мощной реакцией. С минуту я лежала так, глубоко дыша и ощущая радужные волны по всему телу. «Господь, что это было? Так, Бошан, надо немедленно отвлечься, иначе желание сведет тебя с ума, а до утра еще так далеко». Было, по моим подсчетам, где-то около семи вечера. Ночная жизнь в доме потихоньку разгоралась: слышались громкие голоса, звон посуды, смех... Слишком развязный для приличного общества. Наверное, снова заснуть мне вряд ли удастся в таком разнородном шуме, тем более я чувствовала себя вполне отдохнувшей. И, главное, чертовски голодной! Я вспомнила, мне так и не случилось ничего поесть: с утра, кроме нескольких глотков кофе, во рту не было маковой росинки. А теперь мне, похоже, предстоит бессонная ночь, да еще на мучительно пустой желудок. Тем более кухня в лице поварихи Дороти, кажется, стряпала вовсю: по дому разносился умопомрачительный дух жареного мяса, каких-то пряных соусов, свежеиспеченного хлеба, копченостей и теплой сдобы. Сегодня – я сглотнула слюну – это явно был мой любимый яблочный пирог с корицей... Сие вожделенное богатство навязчиво и сладко проникало в мои ноздри, коварно будоража недокормленные внутренности, которые, не выдержав пытки, заурчали возмущенно и требовательно. «Ладно, – сказала я себе. – Это почти гостиница. Я могу заказать еду в номер. Где тут был колокольчик?» То, что он был, я знала точно, потому что пользовалась им несколько раз, пока Джейми болел, и ни в чем не знала отказа. Но колокольчика не было. Нигде. Я даже заглянула под кровать, чтоб убедиться, но тщетно. Дьявол! Связь с миром была оборвана. Не спеша расстраиваться, я решила поискать другой выход. «Придется одеться и попросить кого-нибудь». Закутавшись в одеяло, так как, понятно, была на данный момент абсолютно голая, я сползла с кровати, подошла к двери и прислушалась. Голоса доносились снизу, из гостевой залы. Конечно, ночная вылазка в этой академии разврата была нежелательна, ведь она омрачала мою, и без того, наверняка, уже подмоченную репутацию. Но что было делать? Если без секса до утра я еще могла бы дотерпеть, то без еды вряд ли, тем более среди такой вакханалии запахов. Главное, не встретить никого из клиентов, потому что сами девочки уже были в курсе, кто я такая. Я повернулась к шкафу, чтобы взять платье и не поверила своим глазам. Одежды на месте не было тоже. «Да что же это такое?! – в полном недоумении я села на кровать. – Кто мог позариться на мою, довольно-таки потрепанную теперь одежду?» «Может быть, ее забрал Джейми, чтобы я не шастала по дому в его отсутствие, – предположила я, на самом деле подивившись такому неслыханному коварству мужа. – Или он велел горничной постирать мое платье? Хотя с чего это он задался таким вопросом без моего на то желания? И потом, за собой бы лучше смотрел, паразит! Вон его грязные чулки валяются по всему номеру. Итак, все это несколько странно, Бошан, ты не находишь? Да уж, весьма и весьма странно...» Ободряюще разговаривая сама с собой таким образом, я еще раз оглядела комнату. Даже заглянула под кровать. Опять. Но одежды не было. Не было даже нижней рубашки, которую я могла бы временно использовать для небольшой прогулки по дому. На стуле лежали только мои плотные чулки, которые я машинально натянула, чтобы иметь хоть какую-то иллюзию защищенности при своем полном обнажении. Уф-ф! Я закрепила простенькие подвязки. Туфель, однако, тоже нигде не было. Что ж... Не дождутся!.. Надо было уже что-то предпринимать – от голода мысли мои путались – и я, открыв дверь, опасливо выглянула в коридор, зябко кутаясь в спасительное одеяло. «Эй! – нерешительно прошептала я в этот небольшой проем. – Тут есть кто-нибудь?» Но никто не проходил мимо моей двери. Весь персонал либо принимал клиентов внизу, либо уже разошелся по своим комнатам. Работа борделя кипела. Я протиснулась в двери и на цыпочках сделала маленький шаг из своего укрытия, обеспокоенно поглядывая по сторонам. Пусто. Дотянувшись до балюстрады перил, я осторожно заглянула в зал сверху. Гостям явно было весело, уже вовсю расслабленные от пития и увлеченные многообещающе-живописным обществом девушек, они не обращали на меня никакого внимания. Я прикинула расстояние. До кухонной лестницы было совсем недалеко, и дверей в ту часть коридора не выходило. Наша была крайней. «Ладно, – успокоительно бормотала я себе под нос, окончательно отпочковываясь от спасительного прибежища, – в конце концов, это публичный дом, дорогая. Никто не обратит внимания на голую женщину, шляющуюся ночью по его коридорам. Наверное...» Я ошиблась. Едва я спустилась в теплый полумрак кухни, освещенной всего лишь тускло шающим очагом и несколькими хорошенько отекшими свечами, и без особого удивления не обнаружив там никого, – это становится весьма подозрительным, не правда ли? – принялась набивать рот первой попавшейся едой, не особо разбираясь в ее качестве и происхождении, как мое одеяло по какой-то неведомой причине резко упорхнуло с моих плеч, и чей-то нетрезвый голос гнусно промычал: – Мммм.... какая малышка здесь у нас прячется. Ты новенькая? Я никогда тебя прежде не видел? Ошеломленная неожиданным нападением и увлеченная борьбой за свой единственный исчезающий покров, я не сразу обратила внимание на хозяина голоса, но когда подняла глаза, поняла, что насмерть притиснута к кухонному столу, а сбежавшее одеяло так и валяется у моих ног, потому что я, растерявшись, все же не успела его ухватить. Но зато рядом с моим лицом оказались весьма засаленные бесформенные губы, из которых так и несло гнилью, а между моих ног уже неумолимо протискивалась грубая мужская рука. Я пискнула в оторопелом возмущении. – Оооо! Что тут у нас? – вожделенно просопело зловонное существо, наваливаясь всем своим обрюзгшим телом и не оставляя мне не единой возможности выбраться из-под своего веса. Посуда, стоящая на столе, звонко полетела на каменный пол. Я чувствовала его холодный слюнявый рот на своей шее, и мои внутренности оцепенели от ужаса неотвратимости, но моя рука, совершенно отдельно от скукоженных мозгов судорожно шаря по столу, ухватила, наконец, что-то тяжелое и со всего размаха ударила это похотливое животное по уху. Моим оружием оказалась сковорода – благо пока еще холодная – с кучей нарезанных кусочков чего-то, которые разноцветным фонтаном разлетелись по всей кухне. Я некоторое время тупо пялилась на увесистую посудину, переводя ошеломленный взгляд на возвопившего мужлана и обратно. Но сей достойный муж, как оказалось, не сильно и расстроился. Он потряс головой и повернулся ко мне, стирая пальцами кровь с рассеченной щеки, потом облизнул их и пробормотал, скабрезно улыбаясь. – Ах ты, сучка! Любишь погорячее, я смотрю! Ну что ж, это мне подходит! Даю двойную оплату! Думаю, мы с тобой знатно повеселимся! Совершенно неожиданно для своей тучности, он резко подскочил ко мне и, вцепившись пятерней в мои всклокоченные волосы, легко вырвал мое «боевое блюдо» из ослабевшей от шока руки. Потом, с силой притянув мою голову за затылок, вдавил свои мокрые жирные губы в мои, нахраписто врываясь в мой сведенный отвращением рот своей тухлой плотью. АХ! Беспомощно трепыхаясь, я задохнулась от обиды и боли. Одним движением он смахнул остатки увари за моей спиной и, развернув меня рывком за волосы, притиснул голым животом к грязной, засаленной столешнице, безнадежно скрутив руки за спиной. Пока он, громко сопя, возился с застежками своих штанов, в мою задницу периодически впивались смачные жгучие шлепки. Ничего более беспомощного и позорного в своей жизни я не могла себе представить. В результате тщетной попытки позвать на помощь, я только сейчас осознала, что мой рот все еще полон недожеванной еды. Я изо всех сил выплюнула ее и отчаянно закричала. И плевать, что мой вид, мягко говоря, был сейчас не слишком достойный... Но почему-то никто не поторопился явиться на мой вопль о помощи. Я в бешенстве сдула пружинистую прядь со своего лица, пытаясь извернуться хоть как-нибудь, потому что чувствовала, как он тыкается в меня своим – хвала Господу, довольно-таки вялым! – членом, вероятно, вследствие значительного перепоя своего хозяина. Я почувствовала надежду. – Тварь! – копошась под его весом, шипела я и, вихляясь из последних сил, не давала ему проникнуть в себя. – Сейчас же отпусти меня! Я скажу своему мужу, и он тебя на ремни порежет! – Давай, давай, золотко! – пыхтел он от натуги распаленного стремления, и я почувствовала, как его вонючие соленые пальцы грубо вторгаются в мой рот. – Скажи еще что-нибудь в том же духе! Это меня очень заводит! Как же Жанна прятала от меня такое сокровище? – речь его теряла внятность от нахлынувшего сладострастия. – После скажу ей высечь тебя за такое поведение. Люблю на это смотреть! Ну давай же, детка, помоги мне! Деньгами не обижу. Я зарычала от отчаяния и изо всех сил впилась в его мясистые пальцы зубами, почувствовав солоноватый привкус крови во рту. – Ах, ты тварь! – в свою очередь завопил он, ухватившись за пораненную кисть и отскакивая от меня в результате. Почувствовав неожиданную свободу, я машинально подхватила с пола свое утраченное одеяло и, прикрывшись им спереди, в панике ринулась в общий зал, так как лестница на второй этаж оказалась безнадежно перегорожена этим мерзавцем. Тут я поняла, почему никто не поспешил на мой зов о помощи. Почти все явившиеся на этот час гости были уже разобраны, и девочки удовлетворяли их в специальных апартаментах. В гостиной осталось всего лишь несколько клиентов, одни из которых, на французский манер, занимались любовью со шлюхами прямо тут же, видимо, получая дополнительное удовольствие от того, что на них сморят. И за ними действительно наблюдали, попивая вино и комментируя, еще парочка кавалеров. Две или три проститутки устроили настоящий лесбийский спектакль и собрали возле себя оставшихся мужчин. Никому не было дела до моих воплей. Мало того, скорее, они всех только подзадоривали. Тем более, все были уже чрезвычайно пьяны. Вне себя от ужаса, я заметалась хаотично, пытаясь оторваться от моего по-настоящему рассвирепевшего преследователя. Если бы я могла сейчас рассуждать логически, я бы подумала, что правильнее всего было заскочить наверх по главной лестнице, и запереться в своей комнате, дожидаясь Джейми. Но паника не дала мне совершить этот единственно разумный в данной ситуации поступок. Мне хотелось бежать куда глаза глядят, не разбирая дороги, даром, что я была практически голая. Путаясь в одеяле, я ринулась к входной двери и, дернув судорожно пару крепких щеколд, распахнула ее в ночь.