ДЕМОНОВ НЕ ВЫБИРАЮТ ИЛИ ПОД СЕНЬЮ ДРЕМЛЮЩЕЙ ДУШИ

***

Поместье Хиллоутер, Озерный край, сентябрь, 1757 года – БЕЗЖАЛОСТНАЯ СТРЕМНИНА?.. – БЛИЗКИЙ светло-голубой взгляд Грея был полон страдания. – Да... беспощадная. Эта сила должна быть жесткой, Джон... как... как чертова скала... о которую разобьется любой, кто попадает... в быстрину. Другие варианты для меня невозможны... – Я... могу попробовать, Джейми, – глаза Грея расширились и теперь смотрели на него с некоторой долей паники. – Позволь мне... – Нет, Джон. Прости... – голос раненого стал тверже, – но ты не сможешь, мой друг. Ведь если я попрошу... ты отступишь... Даже... если я слегка вякну от боли. Ты пожалеешь меня... Признай... это. – Да. Возможно... Я не смогу причинить тебе боль, Джейми. По крайне мере, сильную. «По крайне мере... пока... ты не разозлишь меня, проклятый упрямец». – Да... Так и есть, Джон. И, наверное... ты всегда слишком добр ко мне, – шотландец усмехнулся и с великим трудом поднял на Грея безрадостный взгляд. – В этом все дело. Терпишь мои... безумные закидоны. Безропотно... С одной стороны, это... очень отрадно, на самом-то деле. И я весьма благодарен тебе... поверь. Но иногда... – взор Джейми похолодел, – мечтается, чтобы не жалели и не... останавливались. И... вовсе не спрашивали... чего ты хочешь. Потому что это совсем не то... чего ты хочешь НА САМОМ ДЕЛЕ... Он вдруг мягко улыбнулся, заметив ошарашенное выражение на лице англичанина, и улыбка осветила его лицо теплым светом, словно солнечный луч, сверкнувший сквозь мрачные тучи. – Черт... Понимаю... это выглядит слегка... сумбурно. Прости... Все это слишком... сложно. Признаться... я сам порой тут ничего не понимаю... И не хочу впутывать тебя в это... мой друг. «Чертов упертый шотландец, ведь я и так уже впутан по самые... уши!» Грею хотелось кричать, хотелось трясти его так, чтоб эта твердолобая голова отлетела подальше от тела. – Но в данный момент... тебе не о чем беспокоиться... – Джейми тяжело перевел дыхание, и помолчал, прислушиваясь к себе, – кажется, я чувствую... умиротворение сейчас. Это удивительно, Джон... но это так. Я не знаю... как это случилось... может... в каком-то роде это очищение... через боль? – Очищение через боль? – Грею хотелось взвыть от жгучей тоски. – Разве такое возможно? – Не знаю... но наступает момент, когда от нестерпимости перестаешь осознавать сам себя, перестаешь стыдиться... лишь бы избавиться от мучений. И тогда... что-то там внутри надрывается, и... прекращаешь прятаться за своей надуманной благопристойностью. Хотя, на самом-то деле, становится все равно, – Джейми мрачно хмыкнул, – как отвратительно ты при всем этом выглядишь. И тогда... все барьеры рушатся... ложь перестает иметь хоть какой-то смысл, и... вдруг видишь все как есть, Джон... будто какая-то непроницаемая пелена падает с глаз. Наверное, это и есть то, что зовется... гордыней. Джон тревожно посмотрел на измученного друга, опасаясь, что тот опять незаметно провалился в очередной бред. Но запавшие глаза Фрейзера горели пронзительно ярко на исхудавшем лице, хотя потрескавшиеся губы пересохли от жара. Джон осторожно приподнял тяжелую голову, вливая порцию воды, потом покрыл мокрым полотном пылающий лоб. – И что ты увидел Джейми? – Грей боялся услышать ответ. – Правду. – Господи Боже, какую еще правду? Ты говоришь, совсем как этот больной ублюдок. – Так я – он и есть! – жестокая усмешка перекосила спекшийся рот. – Нет, не говори так! Ты не такой. – Я такой Джон, даже хуже. Потому что я лгу всем и, в первую очередь, себе. Джон испуганно ахнул: – Постой! Но ты же не собираешься?.. Такое невозможно никому рассказать. – Это да... Не бойся, дружище, я еще не настолько безумен, – Джейми мягко хохотнул, заметив растерянное выражение лица Грея. – Я понимаю: на каждом углу о таком не прокричишь. Но ты, по крайней мере, теперь в курсе. Не знаю, захочешь ли ты понять меня, Джон, но хотя бы ты можешь... уйти пока не поздно... Убраться подальше... Потому что ничего хорошего из этого не получится. – Нет, – Грей решительно сжал губы, – и не надейся. Слишком поздно, ты не находишь? – Ты упрямый сукин сын, – лицо Джейми неуловимо расслабилось, и от этого тонкие, еле заметные морщинки обозначились в уголках его глаз. – Кто бы говорил! – От меня одни неприятности, дружище... – теплый, чуть насмешливый взгляд шотландца проникал в самую душу, заставляя ее трепетать, будто синие лучики мягко играли на тонких невидимых струнках. – Я же вижу, как измучил тебя. И дальше будет только хуже, поверь. – Нет, Джейми! Ты не думай!.. – Джон на всякий случай опустил свои набрякшие с недосыпу веки, потому что ему казалось, что неистовая сила, сжигавшая его, может ненароком спалить все вокруг, и сдавленный голос звучал совсем тихо. – Меня мучает лишь одно. Я чувствую себя слишком... беспомощным. От того, что не знаю, чем тебе помочь. Скажи мне... Я хочу понять. Что? Что я могу сделать для тебя? Что ОН дает тебе такого, этот адский монстр, чего не смогу я? Кроме своего умения причинять боль. Джейми посмотрел на него внимательно, потом нехотя проговорил: – Что ж... вероятно, он дал мне... освобождение. Я получил его, заплатив немалую цену, конечно. Но он помог мне в этот раз. Вскрыл какой-то жуткий нарыв, который мучил меня бесконечно долго. Он вырвал ТАКОЕ из моего сердца, что я сам... испугался. Но я... я определенно ощущаю сейчас... облегчение. Правда... Мне стало легче дышать, – Джейми постарался глубоко вздохнуть в подтверждении своих слов, но застрял где-то на середине и, сморщившись от боли, недовольно мотнул головой, потом выдохнул осторожно, с еле заметным оханьем. – Выходит, ублюдок во всем этом хорошо разбирается... – Но ты сам сказал, что цена слишком высока! Он убьет тебя, Джейми! Я... это чувствую, – Джон мог лишь хрипеть, ощущая, как истеричность его голоса набирает обороты, хотя сам тон становился все глуше. – Ну, что ж... вряд ли... – Грей вновь уловил печальную усмешку, – кто-то заплачет в результате. – А я? – вырвалось неожиданно, когда его захлестнула едкая волна обиды. – И ты... – Джейми неимоверно тяжело поднял большую руку, всю в рыжих волосках, светящихся в теплых солнечных бликах, будто огненное марево над его кожей, и мягко придавил ею холодную безжизненную кисть Джона, – ты поймешь, что тебе будет лучше так. Со временем. Ты поймешь... И отвернулся в изнеможении от долгого разговора. Джон понял, что не может сдержать накатившую ярость: – А! Чтоб ты сдох, проклятый ублюдок! Со своей глупой бессмысленной гордыней! Он чувствовал, как челюсть его скрежещет в отчаянном спазме, предвестнике слез в его глазах. Слез горьких, как сама безысходность. Его трясло от жара, полыхающего внутри, и он резко отошел к окну, успокаиваясь, как всегда, от вида сочно отцветающей, безмятежной природы за окном, густо напоенной небесной влагой. Солнце появилось из-за туч внезапно и утешительно, как недавняя улыбка Джейми, высвечивая каждую капельку воды бриллиантовой искоркой, а разноцветная листва полыхнула огненным светом, будто тяжелые пряди волос шотландца, безвольно и жарко разметанные сейчас по подушке. – Клянусь! – Джон Грей решительно стиснул челюсти. – Я найду и убью эту мерзкую гадину! – Только попробуй!.. – Фрейзер вскинулся резко, несмотря на слабость. – Устрою тебе такую взбучку... забудешь, как садиться на свою английскую задницу. – ХА! Тебе его жалко?! – Грей снова почувствовал затопившую его вспышку черной горечи где-то там, под рвущимся сердцем. – Твоего ублюдочного Рендолла! – Вздор! Мне жалко тебя, Джон, – Джейми пытался приподняться в запале, потом бессильно уронил голову. – Ты же знаешь, на что способен этот человек, если его раззадорить. Мало не покажется нам обоим. Прошу тебя, не будь ребенком, уймись. – Я уймусь, только когда этот упырь будет мертвее мертвых! Надо будет не забыть вбить в него осиновый кол. С кровати донесся тяжелый вздох, потом Грей услышал тихий голос за своей спиной: – Я постараюсь, Джон... не искать встречи с ним... буду держаться, покуда смогу. Обещаю. Вот сейчас... я успокоился, похоже... по крайне мере... мне точно больше не хочется, – Джейми сипло рассмеялся и закашлялся потом с тихим стоном. – Так что... пока... я – весь твой, мой друг. Если тебя, конечно, интересует телячья отбивная... с кровью. Но и ты взамен пообещай мне не искать Черного Джека Рендолла. НИКОГДА.