ДЕМОНОВ НЕ ВЫБИРАЮТ ИЛИ ПОД СЕНЬЮ ДРЕМЛЮЩЕЙ ДУШИ

***

ОНИ ПОДРЕМАЛИ ЕЩЕ НЕМНОГО, восстанавливая силы перед трудовым днем. Наконец, Джейми со стоном потянулся, привычно определяя время по интенсивности солнечного света за окном. Пора было вставать. Несмотря на то положение, о котором, хвала Иисусу, никто не догадывался, его обязанностей конюха никто не отменял. И, как следствие, с него могли строго спросить за невыполнение. Джон, в этом случае, сделать ничего был не в силах, к сожалению. Хозяин поместья не мог себе позволить демонстрировать особое отношение к какому-то там слуге. – Послушай, Джейми... – Джон тоже открыл глаза и смотрел на него пристально. – Можешь сделать мне одолжение? Джейми подозрительно прищурился. – Если ты спрашиваешь, то, скорее, это что-то исключительно неприемлемое. Поэтому скажу: «Нет!» Он спустил ноги с кровати и, почесываясь, взялся за горшок. Джон с любопытством рассматривал его опутанную рубцами спину, красочные росчерки на крепких ягодицах, все еще такие четкие и насыщенные, несмотря на то, что полночи он, Грей, провел, раскаянно сооружая туда травяные примочки и холодные компрессы, пока хозяин этого безобразия дрых в полном беспамятстве от многодневной встряски. Что ж, Рендолл и... он сам теперь постарались от души. Джон покачал головой. – Это невыносимо, наверное. Джейми обернулся, поймал его потемневший взгляд, потом безразлично пожал плечами. – Так-то да. Хорошего мало, милорд. – Я хочу знать, как это, – Грей сделал над собой усилие. – Можешь сделать это, Джейми? Я хочу знать, – повторил он упрямо, и голос его вдруг зазвенел. – Не понял? Сделать что? – Джейми уставился на него отрешенно, так как мысли его были далеко, в хороводе предстоящих дел. – Ну... – Джон сглотнул, – выпороть меня. – Выпороть? Брось!.. Ты серьезно? – Серьезно, – он с вызовом глянул на удивленного шотландца. – Только... чтобы это было вот так... по-настоящему. – Фу ты, Господи. Забудь, Джон. Зачем тебе это? – Хочу узнать, в чем тут дело. – Мпфмм... Тебя что? Ни разу не секли что ли? – Ну... в детстве секли, конечно. Но что-то я не припомню, чтобы мне это особо уж нравилось. – Что ж, – Джейми усмехнулся, натягивая рубаху, – в детстве и я поначалу вопил как резанный: «Папочка не надо!» Ну, а потом... Взъерошенная рыжая голова появилась из ворота рубахи. – Что потом? – Пришлось как-то свыкнуться. Ведь доказать, что ты чего-то да стоишь, можно только нерушимо отстаивая свои убеждения, – шотландец влез в грубые, домотканые чулки и потянулся за бриджами. – А это, как ты знаешь, никогда не бывает просто. – Понятно, – Джон хмыкнул, прищурившись. – Ты всегда был несносным ублюдком, Фрейзер. Даже в своем беспечном розовом детстве. – Ну... Я был... настойчив, скажем так. Джейми привычно расчесал буйные космы могучей пятерней и стянул их на затылке темной лентой, чему те не сильно порадовались, сопротивляясь изо всех своих растрепанных сил. – Ты был раздолбаем. Джон, подперев рукой голову, наблюдал, как шотландец носился туда-сюда по комнате, спешно собираясь. – Пффф... Я был упорным. – Скорее, тупой упрямый баран. – Непреклонный. Ага. Отец, Царство ему Небесное, не даст соврать, – Джейми, крякнув, плеснул в ехидную физиономию несколько горстей воды и густо намылил подбородок. – Он перестал меня пороть в тот момент, когда понял, что лупить такого олуха бесполезно, я все равно не закричу. И тогда... – Тогда что? – Тогда, думаю, он отпустил меня... Потому что, по его мнению, я стал мужчиной. – О как? – Да, так. Это же очевидно, – он повернул к Грею мокрое, в мыльной пене лицо, – Не будешь ли ты столь любезен, Джон, подать мне полотенце? – Ладно, мистер Упертость, надеюсь... – Грей встал и, не утруждая себя одеванием, подошел к Фрейзеру, забирая опасную бритву из его рук, – ты сможешь быть таковым до конца. Мягко, но непреклонно усадив друга на стул, Джон провел бритвой сверху вниз по одной стороне лица, потом – по другой. В белом слое оставались дорожки чистой кожи. Джейми, послушно подставляясь, скосил на него задумчивый взгляд. – Подумай еще раз, парень. Это не то, что зовется воздушный пудинг с изюмом на завтрак. Это сурово. Сто к одному, тебе не понравиться. – Что ж, можешь ставить, – Джон тщательно выскреб твердый подбородок шотландца. – Я подумал, Джейми. Хорошенько подумал. И я готов... – он как следует сполоснул с лезвия остатки пены. – Сделай это. – Ну, ладно, что ж. С некоторых пор твои желания для меня закон, англичанин, – Джейми как-то недобро ухмыльнулся, глядя на Грея снизу вверх. – Тогда вечером. Джон встревожился. – Вечером? Почему не сейчас? – Ну, во-первых, такой важный вопрос, – он многозначительно подмигнул Грею, – быстро не решается, сам знаешь. Я уже и так чертовски опаздываю. Как-то не слишком хочется выслушивать очередное занудство от старика Бредмена. Ублюдок и так скоро разжалует меня в какие-нибудь свинопасы. А, во-вторых, хочу, чтоб ты еще раз подумал. Давай, поразмысли как следует, парень. И, если ты передумаешь, то, несомненно, можешь это сделать. Тогда займемся чем-нибудь более приятным, обещаю. Джейми улыбнулся ему и ополоснул лицо, ставшее – Грей с наслаждением провел суставом пальца по его гладкой коже – удивительно мягким на ощупь. Потом, стянув с плеча Джона полотенце, шотландец осторожно промокнул щеки. – Благодарю, конечно, но, полагаю, я не передумаю. Это не спонтанное решение. Мне надо знать, в конце концов. – Что же ты хочешь узнать? – Джейми насмешливо пялился на него, сверкая свежевыбритым подбородком. – Пределы допустимого хотя бы. И... вообще. В чем тут соль. Хочу... – Джон посмотрел на него серьезно, – доставлять тебе удовольствие. В полной мере. Но не знаю, из чего оно может складываться. – Ну, тогда... Для начала попредвкушай, парень. Полезно... – Джейми хмыкнул благодушно и энергично потрепал по плечу впавшего в задумчивость друга, – когда начинаешь сходить с ума от такого мерзкого, томительного ожидания… что просто кишки выворачивает. Это самый неприятственный этап, как я помню. Хотя... смотря с какой стороны посмотреть, опять же. – Что ж. Резонно. Я испытывал такое когда-то. В детстве. Сидишь в темном чулане и, Матерь Божья, представляешь, как сейчас запылает под розгами твой нашкодивший зад. Бр-р-р... – Грей усмехнулся довольно коряво, в голосе его слышалась обеспокоенность. – Н-нда... Сильно бодрит и весьма добавляет ощущений в процесс. А еще заставляет серьезно раскаиваться в содеянном. – Так и есть, Джон. Так и есть. И ты... должен принести мне то, чем бы ты хотел... В общем, орудие. Выбери его сам. – И что это должно быть? – Не знаю. Что принесешь, то и будет. Количество ударов я назначу сам. – Сам? Звучит жутковато... Надеюсь, для начала это будет не слишком много. – Для начала? Ты думаешь, что захочешь еще? – Джейми искренне удивился. – Ну, ты же хочешь... Ироничный взгляд шотландца мимолетно напрягся, и в его расширенных зрачках промелькнула мрачная тень. Он чуть мотнул головой. – Это потому, что я ненормальный. Джон задумчиво посмотрел на него, потом грустно улыбнулся. – Может, посоревнуемся, кто из нас ненормальнее? Джейми, ехидно скривив уголок рта, надел потрепанный рабочий жилет, повеявший стойкими запахами конюшни. – Ну, в этом я бы на тебя точно не поставил, англичанин, – проговорил он, расправляя ворот и быстро застегиваясь на все пуговицы. – Ладно, – Грей подал ему с прикроватного столика широкий ремень, увешанный рабочей амуницией, с удовольствием понаблюдав, как Джейми ловко облачается в свою тяжелую экипировку. – Но ты ведь сделаешь так, чтобы я понял? В чем смысл всего этого… – Полагаю, с одного раза вряд ли, Джон. Да я и сам не особо понимаю, – Джейми натянул сапоги и, притопнув каблуками, многообещающе покачал головой. – Но я постараюсь. Ладно, давай, дружище. До вечера. Он прощально хлопнул по плечу все еще обнаженного Грея, потом надел шляпу и, сняв с крючка кроткую плеть, вышел, оставив англичанина в тревожных раздумьях.