ДЕМОНОВ НЕ ВЫБИРАЮТ ИЛИ ПОД СЕНЬЮ ДРЕМЛЮЩЕЙ ДУШИ

***

ПОСЛЕДУЮЩИЕ ЧАСЫ ЕГО ПРЕВРАТИЛИСЬ в лютый кошмар, едко чадящий потом и кровью. Рендолл, как и обещал, больше не собирался церемониться. Безжалостный демон хладнокровно разбирал его тело на корпускулы, кромсал мелкими лоскутами и прожигал до самого сердца. Пожалел ли Джейми о своем горьком решении? Скорее, да. Но он упрямо сжимал челюсти, решив покончить с этим тяжким безумием раз и навсегда. Даже ценой собственной жизни. Определенно никчемной. Он верил: искупление настанет – справедливый Бог оценит его страдания – чего бы ему, беспутному грешнику, это не стоило. Он чувствовал в полубреду кромешного ада, как черная тень склоняется к его лицу, нашептывая благодушно, с этаким легким, изысканным налетом извечной иронии. – О! Ты, конечно, не думаешь, мой мальчик, что человеческое существо является таким уж примитивным? А? Ну, что ты... Прошу, не разочаровывай меня, Джейми. Что ты сказал? Ну, разумеется, нет! И не надо так кричать, паренек! Ох, кажется, я совсем оглох. Ну, ну... не плачь, я знаю, ты так не думаешь... Я тебе верю. Ты слишком умен для этого. На самом деле, Джейми и не мог ни о чем думать, поскольку был распят вверх ногами прямо на андреевском кресте, и кровь, разрывая голову, бешено колотилась в его висках, выдавливала наружу глаза, гвоздем пронзала затылок, пока Черный Джек Рендолл методично покрывал его тело разнообразными ранами. – Да, ты прав, мой прекрасный. Человек слишком сложное Его творение. Он, словно мешочек с чертовыми сюрпризами, наполнен множеством разных фишек: в его глубинах всегда хватает места и для сластей, и для дерьма. Смотря что ты вытащишь на свет в данный конкретный момент. Рендолл, словно доктор, делающий сложную операцию, протянул руку, чтобы Сид вложил в нее очередной инструмент. На свой выбор. – Но ведь это и забавно, ты не находишь? – полковник, присев на корточки возле его головы, внимательно изучал поданную железку, видимо прикидывая, как ее можно применить, а Джейми с тоской замер, в ожидании его решения. – И, заметь, в этом мешочке, ко всему прочему, всегда встроено второе дно, под которым спрятано кое-что гораздо интереснее доступного нам на первый взгляд. О, сколько же всего любопытного сокрыто там, Джейми!.. И, поверь мне, мой мальчик, только редкие, исключительные особи способны постигнуть истинную красоту своих черных глубин. Ты ведь не станешь спорить сейчас со мной, м? По правде говоря, деваться Фрейзеру было некуда, поэтому он был согласен со всем, что вещал Рендолл. Просто потому, что не мог ему противиться, даже если б хотел, прикованный намертво. В зубы шотландца был вставлен кожаный хомут, который, с одной стороны, давал ему некоторое облегчение, когда он стискивал его в судороге боли, но с другой, этот кляп мешал произносить что-либо членораздельное, окромя мычания. Конечно, он мог еще и вопить, но эти вопли сквозь сжатые зубы больше походили на бешеное рычание, рвавшееся прямо из глубин сердца. – Я знаю, ты думаешь: «Проклятый мерзавец! Падшая, вредоносная тварь, которую нужно уничтожить?» Хорошо. Положим так, – Рендолл усмехнулся, склоняясь над его напряженно дрожащим телом со своим корявым орудием. – Почему тогда ты пришел ко мне? Напомнить тебе? Джейми прекрасно знал, зачем он пришел, и готов был принимать Рендолла сейчас, поскольку тот давал ему то, чего он так жаждал. – Ты наверняка полагаешь, что ты один такой в целом свете, мой глупый паренек? Тот, кто не может смириться сам с собой? А, Джейми? Но, поверь мне на слово, ты вовсе не себя сейчас хочешь убить. Просто... ты зачем-то хочешь избавиться от этой своей темной, захватывающей глубины. Но она твоя, Джейми... она твоя часть... И, может, это лучшее, что в тебе есть, на самом деле, если ты хотя бы отважишься посмотреть в ее сторону с открытыми глазами. Не закрывай глаза, мой прекрасный. Смотри на меня. Смотри! Джейми ощутил, как его тело молнией прошила очередная боль, но он чувствовал лишь благодарность – шотландец с удивлением понял это – к этому чудовищному монстру, так планомерно, шаг за шагом приближающему его к вожделенному искуплению. – Ваш хитромудрый Бог одарил меня особым даром, Джейми. Он дал мне способность вытаскивать таких как ты из мрака и невежества. Но ирония в том, что, Он подставил меня. Получается, я тот, кто дает Ему возможность оставаться непогрешимым, чистеньким... выполняя за Него всю грязную работу. Согласись, мой прекрасный, что это так? – Рендолл потряс у пленника перед носом окровавленным инструментом с какими-то жуткими ошметками, прилипшими к ржавому металлу. – Он вручил мне это право – даровать вам, жалким людишкам, свободу вместе с этим, Его иллюзорным бессмертием для ваших никчемных душонок. Вы, лживые праведники, совершаете свои добрые поступки не потому, что так велит ваше сердце, а всего лишь потому, что боитесь. Боитесь гнева вашего Господа и вечных мук! Так что да, кругом одна ложь, Джейми. Ну, что ты на это скажешь? Похоже, ничего такого Джейми сказать уже не мог, так как его мутило от резкой боли в голове. Рендолл внимательно посмотрел на пленника, потом сделал знак Сиду, и шотландец почувствовал, как его ориентация в пространстве поменялась: крест с отвратительным скрежетом перевернулся, давая блаженный отдых его пульсирующим мозгам. Рендолл определенно не хотел, чтобы Фрейзер погиб раньше времени. Полковник добросовестно исполнял свою часть договора. А, может, он просто хотел наговориться всласть, разнеси дьявол его темную душу, кроме всего прочего, доставая Джейми до печенок своим вкрадчивым излияниями, таким жуткими на фоне смертельных манипуляций кровавого ублюдка. Сквозь туман, застилающий его глаза, шотландец уловил, как Рендолл отошел к столику с едой и расслабленно опустился в кресло. Сид захлопотал возле, наливая хозяину выпить, подкладывая что-то в тарелку. С облегчением закрыв глаза, Джейми отрешился от тяжкой реальности, используя эти несколько отрадных минут для собственной передышки. Потом почувствовал, присутствие большого тела рядом: кляп извлекли, подбородок жестко приподняли, и остро пахнущая жидкость обожгла израненный рот. Он поперхнулся и дернулся, вырываясь. – Пей, пей... Ничего. Джейми разлепил глаза и увидел рядом со своими губами наполненный бокал. Сид почти насильно заливал в него бренди, поддерживая голову, чтобы дать возможность глотать. – Пей, парень, – ласково проговорил полковник со своего места. – Мы же не хотим, чтобы ты покинул этот мир раньше положенного. Джейми особо не стал возражать, с жадностью поглощая спиртное. Резкая боль и дурнота быстро отпустила, уступая место тупой вялости мыслей и тела. Но, в целом, он почувствовал себя значительно лучше. – Что ж... – продолжал Рендолл, как ни в чем не бывало, со смаком пережевывая какой-то аппетитно благоухающий кусок. – Ты, верное, думаешь, Джейми, что мне легко вот так, быть один на один со своей миссией? – «Господь, о чем это он?» – Вовсе нет. Представь, я отдаю себе полный отчет, как дорого заплачу за этот дар. Я знаю, руки мои по локоть в крови. Навечно. Полковник, сам разглядывая с интересом, продемонстрировал ему свои безупречной формы, аристократичные кисти рук, которые действительно были в багровых потеках и разводах, и Рендолл ел сейчас прямо из них, липких от крови, даже не потрудившись как следует обтереть. – Да. Вечное проклятие – вот цена моих трудов по спасению. Возвращению в лоно Господа тех праведных лжецов... Гордецов, что боятся запачкаться, – Черный Джек налил себе еще бокальчик и вкусно затянулся сигарой, предупредительно раскуренной Сидом, – Что ж, Иуда Искариот не даст тут соврать. А ведь он был Его любимчиком... преданной собачонкой и вот... Весь изощренный расчет Всевышнего в том, что он с легкостью приносит таких как мы в жертву своим «великим» замыслам. А все потому, что без искупления не будет прощения, мой мальчик. И ты знаешь это. Без боли не видать святости... Без зла не узреть добра. Зло... или то, что вы называете злом... это и есть настоящий путь... в вашу вожделенную вечную жизнь, мой прекрасный. А мы, демоны боли, ваши проводники. Вот в этом все дело. Или ты не согласен? Был ли Джейми согласен, он не знал. Он честно пытался слушать, но, кажется, давно потерял нить рассуждений Черного Джека, воспринимая лишь обрывочные фразы и его насмешливо-холодное лицо, похожее на маску дьявола, периодически выплывающее из звенящего марева, порождаемого тягостной мукой. Ему ничего не оставалось, кроме как цепляться за эту смутную личину, хотя в бредовом состоянии шотландца она постоянно и жутко расплывалось, меняя свое призрачное обличье. А голос полковника становился то глухим, еле слышимым, будто сквозь пелену плотного тумана, то невыносимо звенел в голове, а то – пропадал вовсе...