Когда звезды погаснут

      — Южный Итилиэн, — старик скривился в улыбке, морщинистые руки, подрагивая, сжимали поводья.       — Радушно ли встречают здесь гостей? — Лорд-хранитель города Пеларгир широко раскинул руки, пытаясь оценить лесные холмистые просторы.       Сразу же после отъезда Кастамира южные лорды и их сподвижники подняли восстание. Не встретив особого сопротивления, они с легкостью взяли под контроль все прилежащие провинции от стен Пеларгира и до самого устья Андуина. Воинство мятежников, поддерживаемое отрядами изгнанников, желающих королевского помилования. Сотни людей с дорого расшитыми поясками и растрепанными бородами шли позади основных сил. Они не поддерживали саму идею вооружённого восстания, но были крайне негативно настроены против Валакара и Видумави, что отсылали их в самые далёкие уголки Гондора за различные политические взгляды на то, как правильно управлять королевством.       — Сколько воинов у владык Итилиэна? — Хранителя Пеларгира звали Эдорасом, а прозвище он носил «Толстый». Сидя на гордом боевом коне он, в своём воображении, уже примерял корону.       Чуть погодя, старик вытянулся, похрустел пальцами и глубоко выдохнул. Лицо его давно уже побледнело, а глаза впали. Старика этого величали Геоном. Когда-то он владел небольшим городком на берегу Андуина с маленькой, но славно возведённой крепостью. На сегодняшний день Геон являлся самым старым и по совместительству, самым оскорблённым лордом Южного Итилиэна. Заподозрив измену, Валакар лишил всех титулов ещё отца старого лорда, а братьев его сослал к устью Великой реки.       — Много, — ворчание старика было сравнимо с окружающим всадников лесным шорохом, — биться здесь привыкли пешими, мой король, а рыцари носят доспехи, что тяжелее чем чьи-либо другие во всём Гондоре. Как блестят их нагрудники, воистину белое воинство. В распоряжении лордов Итилиэна самая мощная армия королевства, но не самая многочисленная, — с некоторой болью в сердце Геон рассказывал об армии, членом которой он когда-то и сам являлся, — южане совсем не умеют воевать ни пешими, ни конными, уж простите меня за такую грубость.       — Ничего-ничего, лорд Геон. Я ценю ваше правдолюбие. Вы правы, мы совершенно не умеем вести войну в условиях суши, но зато мы искусно владеем другими талантами, — улыбчивый Эдорас уже считал себя королём, подмигнув своим спутникам, что командовали флотилией Гондора, он окинул взором близлежащий лесной массив.       Проходя меж зеленеющих холмов армия мятежников в основном двигалась медленно и неуверенно. Бывшие матросы, стражники, сыновья благородных жителей Пеларгира неумело вышагивали, кто ехал на лошади верхом, кто вёл её за поводья и шёл рядом. Тысячи взглядов были устремлены в никуда. Люди, которые чувствовали себя не в своей тарелке крепко повязывали пояски, то и дело проверяя своё снаряжение. И Геон, и Эдорас знали о неполной дееспособности южного воинства. Но старый лорд не просто так пригласил будущего короля Гондора в свои родные края.       — Вам нужен лидер, лидер, которого поддержит народ. Конечно, кхе-кхе, — старик прервался на внезапный кашель, — простите. Конечно, вы можете заручиться поддержкой лишь четверти мятежных лордов и попытаться сразить королевскую армию, — услышав эти слова Эдорас переглянулся со своими людьми, — мой король, вам нужен Кастамир. Его любят на юге, уважают на севере. Ему поверят, если уж он будет утверждать, что Эльдакар не достоин трона, то уж точно на вашу сторону таки перейдут все, кто ранее сомневался. Он красноречив, храбр и приговорён к смерти.       — Вот и славно. Я уже предлагал ему поддержать меня, но он отверг моё предложение. Да и к тому же бросил за решётку, — Эдорас усмехнулся, он перебирал меж толстых пальцев деревянную фигурку рыцаря без головы, — но вдова же не серьезно это, — прозвучал вдруг лёгкий страх в голосе, — она не может казнить по надуманной причине одного из самых благородных южных лордов, да к тому же адмирала и члена королевской семьи.       — Именно поэтому она заключила Кастамира в подземельях Итилиэна, где он должен был отбыть срок в пару десятков лет, чтобы его посчитали без вести пропавшим, а потом бы она приказала отрубить ему голову, кхм, — словно в заключение своей речи старик поперхнулся слюной и схватился за горло.       — Она же безумна, — с отвращением выпалил Эдорас, — слишком рискованно лишать головы брата её сына. Даже если последний и в правду слёг с безумием. Но что вы мне предлагаете? Двинуться со своей армией к подземельям Итилиэна, потерять там половину войска, если не больше, и всё это ради одного человека, что облобызал до блеска сапоги моего соперника?       Казалось, будто старые, искривлённые временем и погодой деревья слушали диалог этих двоих. Они скрипели в ответ почти на каждое утверждение, а шум крон их заглушал перешёптывание солдат в разрозненном строю. Последние слегка побаивались густых лесов и узких тропинок, бегущих меж крутых возвышенностей. Люди эти привыкли видеть противника задолго до его приближения, а густые леса Итилиэна и его холмы отлично подходили для засад и внезапных лобовых атак из лесной чащи.       Кто-то в строю проронил: «Да этот лес растёт на глазах», а другие его жарко поддержали. Чтобы скоротать время в пути, солдаты начали рассказывать разные небылицы о незнакомых краях. «Города Итилиэна невозможно взять приступом, пока ты будешь лезть на стену, сзади, из леса, тебя хорошенько ополоснут ливнем из стрел», – заметил черноволосый солдат с секирой на плече. Практически никто из воинства мятежников не бывал в Итилиэне, поэтому и верили люди друг другу на слово. «А я слыхал, что доспехи здешних воинов каждый день десятки слуг натирают до блеска, и при атаке они сверкают так, что ослепляют противника», – второе заявление в толпе прозвучало более несостоятельным и было встречено гомерическим хохотом, что раздался на всю округу.       — Уже несколько месяцев Кастамир находится здесь, — Геон указал на небольшую деревеньку, которая уютно пристроилась на берегу реки, а потом вздохнул, — где-то здесь жили мои предки.       — Я лично перережу тебе горло, если ты ведёшь нас в западню, — вдруг распалился Эдорас, в гневе он казался ещё более карикатурным, — с чего бы разящей вдове держать здесь своего пленника?       — Что вы, что вы, — зароптал Геон, не растерявший ещё своей гордости, — я сам могу вонзить себе кинжал в сердце, будь оно и правда так, как вы говорите. Галадвен приставила к Кастамиру с десяток человек в самой деревне и как минимум пятьдесят вокруг неё. В том домике, который уместился где-то на отшибе, смотрите, — продолжал указывать старик, — там и заключён Кастамир.       — Ты всё подстроил, ты притворился человеком, лордом, в конце концов, что знает эти земли, а в самом деле ты лишь приспешник бывшего лорд-адмирала, верно? Ведя нас поросшей травой тропой, ты знал, что ведёт она прямиком к этой деревне? — Эдорас скривился, ухватившись короткими толстыми пальцами за рукоять своего меча.       — Как бы вы не открещивались от этой мысли, вы точно знаете, что без талантов Кастамира вам не обойтись. При всём моём, кхе, — посчитав слова оскорбительными лидер мятежников демонстративно вынул меч из ножен, — уважении, мой король, вы можете проткнуть меня насквозь, здесь и сейчас, но прошу вас, освободите брата Эльдакара и удача будет благоволить вам ещё долгие годы, — Эдорас замахнулся, — помилование! Мой король, помилование! Если вы не освободите Кастамира сейчас, то потом, разузнав о ваших планах, это сделает сам Эльдакар, что уже начал приходить в себя, — последние слова заставили Эдораса опустить меч, его равносильно потрясли обе новости, и о помиловании, которое может король даровать Кастамиру, и о вероятном возвращении этого самого короля из чертогов слепого безумия.       — Возьмите деревню, Кастамира приведите ко мне, — раздался тихий, уже не такой уверенный голос.       «После нескольких дней пребывания в дворцовой темнице Кастамира перевезли в Северный Итилиэн, а затем в Южный. Там он пробыл несколько месяцев, практически в полном одиночестве. Питался он скудно. Ночью, по словам его же стражей, говорил сам с собой. Днём пару минут общался с единственным посетителем – Геоном. Последний приносил ему еду и служил когда-то при короле, но потом, потеряв всю свою семью, стал полубезумным отшельником, которого уже никто в Итилиэне не воспринимал всерьёз. Последний диалог меж Геоном и Кастамиром произошёл в конце года 1432, затем старик таинственным образом исчез».       Когда Эдорас вошёл в маленькую комнатку, погрязшую в полумраке и смраде, он поначалу даже не сразу и приметил бывшего лорд-адмирала. Последний неподвижно лежал где-то в тёмном уголочке, завернувшись в старое, когда-то богато-расшитое мужское платье. Может быть, именно в нём Кастамир пару месяцев назад предстал пред Галадвен, которая впоследствии обвинила его в измене. С легкой иронией в голосе Эдорас заговорил с тем, кто не так давно пленил его и предал суду:       — Каково это, а, Кастамир? Каково это чувствовать на кончике языка вкус пепла? Ты предал меня, взамен предали тебя. Справедливо, не так ли? Ты же знаешь, что Галадвен приговорила тебя к смерти за то, что ты пленил изменника? Ох, у тебя всегда был ужасный вкус на потенциальных союзников, — Эдорас обошёл вокруг искалеченный игрой с кинжалом стол, — я безумно желаю тебе смерти, может даже больше чем сама Галадвен, но сейчас ты мне нужен.       — Короли, лорды, прочие благородные особы всех сортов – всем нужно что-то от адмирала на том конце королевства, — голос Кастамира звучал увереннее чем обычно, когда он поднялся и вышел в свет, Эдорас заметил, как нелепо смотрелась на бывшем адмирале чёрная борода, — оставьте меня, — Кастамир, будто, не видя своего собеседника, вышел вон, грубо толкнув Эдораса плечом.       — Я лишу тебя головы если ты покинешь войско, — бросил в след Эдорас.       — Вам стоит обсудить это вместе с Галадвен, — холодно ответил Кастамир и скрылся за дверью в одно мгновение. Деревню, во избежание проблем, сожгли дотла. Трупы солдаты сложили в кучи и подожгли. Кастамир, видя это, поморщился. Смрад от горелой плоти отравлял воздух, вытесняя все запахи леса. Кожа мертвецов, при приближении к ней огня, пузырилась и слезала, оголяя кости. На глазах длинные волосы мужчин и женщин разлетались по кусочкам в разные стороны, сверкали огоньками в воздухе и превращались в пепел. Приобретая зловещие черты, черепа чернели, а некоторые из них потрескивали. Лес, что окружал небольшое скопление приземистых домиков, тоже потихоньку начинал гореть. Низкорослая сухая трава уже вовсю ярко искрилась, а когда-то сваленные порывом ветра деревья трещали, разваливаясь на отдельные черные тлеющие куски. Всех, кого ещё не успели прикончить, но успели ранить, сгоняли в горящую чащу. В непроглядном дыму воины носились с трупами и окровавленном оружием. Кастамир с едва уловимым отвращением наблюдал как его земляки вырезают остатки жителей бедной деревеньки. В саже, смахивая пот с лица, мятежники рыскали на пепелище в поисках свежих трупов. Им было приказано выдать всё это за нападение разбойников, но на разбойников это было уже не похоже. Солдаты, вкусившие запах горелой плоти с видимым удовлетворением, стирали кровь о лежащие на земле трупы. Некоторые из первых даже подшучивали над самыми странными позами, которые принимали тела жителей после смерти. Но бывший адмирал не винил воинов всего лишь в исполнении приказов. Все они должны были биться с корсарами, на палубах пиратских кораблей, размахивая легкими короткими клинками. Никто из них не должен был жечь собственный народ где-то в Итилиэне.       — Довольно, — положил руку на плечо Кастамир одному из воинов, который стягивал сапоги с одного из трупов, — мы не мародёры.       — Король приказал нам выжечь здесь всё дотла, так зачем беспокоится об одежде мертвецов, — усмехнулся в ответ собеседник. Кастамир отступил. Не собираясь вступать в полемику с солдатом, он окинул взором пепелище. Эдорас стоял на том конце поляны. В окружении свой свиты он холодно наблюдал, как его армия превращается в неуправляемое стадо головорезов. Впервые за долгое время сквозь тучи пробилось солнце, но сквозь дым пробраться им было не суждено. В попытке вздохнуть полной грудью Кастамир направился к реке. В отражении он видел, как чёрное от сажи лицо жутко смотрелось с неопрятной бородой.       «Они все здесь сгинут. Сотни, тысячи человек сварятся в собственном же котле. Да будет так», – удручённый произошедшим Кастамир угрюмо поплёлся по речному берегу куда глаза глядят.       Эльдакар очнулся не так давно. Вновь обретя свой разум, он принялся править. Но двор уже не воспринимал его всерьез. Немногие поддерживали короля даже в столице. Его не ненавидели, нет, скорее принимали за жертву ситуации. Основную вину лорды перекладывали на мать Эльдакара, которая являлась зачинщицей массовых казней, жесточайших допросов и ссылок в самые глухие закоулки королевства, несмотря на нежность своего сердца.       Слуги поговаривали, что ночью, в своих покоях Галадвен рыдает и шепчет что-то невнятное. Но Эльдакар не верил слухам и, как только стал чувствовать себя лучше, так сразу и отправился к своей матери, чтобы навестить её и узнать, что происходило в королевстве за время его забытья. Подойдя к двери, король замешкался. Дочиста выбритый, в надушенных ярких одеждах, впервые без единого чёрного волоска в заплетённых волосах. Седина за месяц полностью вытеснила прежний цвет волос Эльдакара и превратила его лицо в подобие олицетворения мудрости.       Войдя в покои Видумави, король присел в деревянное кресло. Он страшился заговорить с матерью, ведь помнил, как она уговаривала его взять себя в руки и принять управление королевством из рук усопшего отца. Бывший наследник, ныне король, неуверенно сидел в полумраке. В напряженной атмосфере покоев витала влага и аромат свежих цветов. Видумави всегда любила живые растения. Эльдакар знал это, и поэтому в руках он сжимал скромный букетик маленьких фиолетовых цветов. «Мало», – мелькнула вдруг мысль в голове сына, когда его мать внезапно появилась из ниоткуда.       — Цветы? — Усмехнулась Галадвен, выражение её лица было беспокойным, а сама она видно нервничала, — ты столько времени провёл затворником в своих покоях, отрекаясь от всевозможных титулов, и тут ты вдруг очухиваешься и решаешь, что будешь хорошим королём для своего народа? Эльдакар молчал. Из-под седых бровей он глядел на свою мать, ощущая себя нашкодившим ребёнком. Он, буквально, чувствовал, как приближается мифическое наказание, коим пугали всех королевских отпрысков наравне с крестьянскими мальчишками. Ещё немного и из-за угла появится отец-король и будет угрожать шлёпнуть сына наотмашь.       — Ты повесила больше сотни моих лордов, и это лишь по заверенным сведениям, двора, — без упрёка, скорее озвучивая очевидный факт, Эльдакар мягко вещал, голос его звучал ровно, во истину по-королевски.       — Каждый лорд, которого я вздёрнула, — Видумави запнулась, в попытке показать свою решительность и стойкость она не рассчитала силы и открыла свою слабость, особенно при виде чужих смертей, — желал тебе скорейшей кончины. Остатки твоего королевства удержала во властных руках я! — Мать сорвалась на крик, глаза её, блеклые и опустошённые бременем власти, засверкали от накативших на неё слёз. Эльдакар, вместо продолжения хлипкого диалога, молча подошёл к матери и крепко обнял её. Видумави ещё какое-то время всхлипывала на плече сына, но вскоре успокоилась. Она взглянула на сына уже с видимой заботой, провела по седым заплетённым косичкам.       — Освободи Кастамира, — король перешёл на более серьезный тон, — я знаю, что он сейчас в Южном Итилиэне, отбывает наказание за липовую измену, — акцент ярко прозвучал над словом «липовую», — он мой ближайший командующий армией. Освободи его, пока он не возненавидел весь наш род.       — Он мёртв, как и прочие мятежники, что служили Эдорасу, лжевладыке Гондора, — произнося последние слова у Видумави задрожали губы. — Мертв? — Король и не подозревал, что на юге вспыхнуло восстание.       — Верно. Когда южные лорды подняли восстание и были замечены в Итилиэне, туда прибыл Кастамир. Владыки Южного Итилиэна созвали войско и, вероятнее всего, уже жестоко подавили мятеж, поднятый Эдорасом. Находясь в эпицентре этой бойни, Кастамир сгинет.       Бывший адмирал недалеко ушёл от пепелища. Когда он проходил мимо выброшенного на берег бревна, он ясно услышал чьи-то вопли. Сначала послышались лишь одиночные выкрики, но потом внезапно тишину взорвала целая волна из диких нечеловеческих взываний, она с волнением прокатилась по верхушкам вековых деревьев и согнала ворон со своих насиженных мест.       Когда Кастамир обернулся, на него из лесной чащи выбежали сотни солдат армии Эдораса. Горящие, вопящие, бросающие оружие на ходу – подавленное морально воинство, сбегающее от острозубой пасти противника, двигалось плотной, неясной кучей прямо на Кастамира. Толком не успев ничего сообразить, он инстинктивно кинулся в сторону, но было уже поздно. Крики раздавались из ниоткуда и уходили также в никуда. Образы воинов мелькали вокруг. Всё вдруг превратилось в единую размытую массу, которую наблюдал Кастамир.       Удар за ударом и вот он уже падает наземь. Бывший адмирал ежится, пытается встать, но уверенный тяжёлый сапог надолго приковывает тело к вытоптанной тропе. Земляки топтали Кастамира острыми каблуками, кто-то даже чуть не отдавил оттопыренное ухо и не сломал позвоночник, приземлившись сразу на обе ноги. Крики заглушали звучание леса. Сотни постукиваний о землю смешивались под причудливым углом с шумом речных вод. Каждый раз, когда волны разбивались о голые камни, поляна, на которую выбежало рассеянное воинство, отвечала смесью предсмертных воплей. Всех, кто неудачливо подвернул ногу, или споткнулся, ждала смерть. В толпе топтали всех без разбора, оставляя за собой раздавленные трупы товарищей.       Кастамир снова попытался встать, подняв голову, ранее прижатую к земле, он рывком поднялся, и его тут же подхватила бурная живая река, состоящая из людей. Кто-то из людей поднял его над головой, а другие машинально поддержали. Кастамир окинул взором отступающее войско. Солдат из леса гнали рыцари Южного Итилиэна, верхом на боевых конях они уверенно скидывали ещё державшихся в сёдлах и десятками рубили пеших. Взгляд почти сразу же уцепился за ироничную картину – вдали Эдорас, с покорёженным лицом сидел на коне, окруженный командующими войсками Южного Итилиэна. Наблюдая за тем, как белые всадники сверкают своими копьями и мечами на солнце, Кастамир направился против «течения». Он активно расталкивал солдат, даже не пытавшихся противостоять врагу и уверено продвигался всё ближе к линии, где его людей словно свиней закалывали копьями. Да, несмотря на то, что бывшему адмиралу никто не давал в опеку людей, которых сейчас вырезало воинство Южного Итилиэна, он ясно чувствовал свою ответственность за них, как за людей, коих когда-то защищал от набегов пиратов.       Поймав за загривок одного из убегающих солдат, Кастамир решился защитить своих людей их же руками и навеки подписал себе смертный приговор, как изменнику, что повёл мятежников против королевских всадников. Он посмотрел пойманному воину в глаза, искрившиеся дикой паникой и завопил во всю глотку:       — Неужели южане улепётывают при виде холёных рыцарей и расписных знамён, — на возгласы Кастамира никто не отреагировал, — неужели разгорячённая кровь юга ныне позорно стынет?! — Несколько воинов, пробившись вперёд прислушались к речи бывшего адмирала, — испугались пары сотен рыцарей в игрушечных доспехах?!       В толпе люди зашевелились к голосу, что слышали сквозь вопли товарищей. Приметив в толпе матроса, с коим он служил во флоте ещё будучи капитаном корабля, Кастамир горячо выпалил:       — Разве отступали мы, едва завидев на горизонте пиратские суда?! — Красноречиво вопрошал голос, что звучал уже в головах многих солдат, — юг не покорится! — Когда последние слова вылетели изо рта Кастамира, он в мыслях попрощался со своим братом, потому что стоял сейчас в толпе и пытался вести за собой войско, что более всего на свете жаждало свержения его брата Эльдакара с трона, — что я делаю? — чуть слышно закончил Кастамир.       Он наклонился и поднял окровавленный топор. Видя перед собой море из сияющих доспехов воинства Южного Итилиэна, что сминало его людей под копытами лошадей и ударами пик, бывший адмирал закрыл глаза. Шум толпы, топот копыт, вопли – всё это вдруг превратилось в едва ощутимый фон.       — Поднять щиты! — Чуть больше половины воинства Кастамира неуверенно подняло щиты, — пики во фронт, — люди столпились вокруг своего нового предводителя и растянулись в длинную шеренгу, всех, кто пытался выбраться за линию обороны возвращали обратно в строй, — стоять до конца! Или я лично поджарю ваши задницы, морские ублюдки! — Кастамир захохотал в попытке подбодрить своих людей, — покажем им, на что способны вчерашние матросы, да?!       Хором воины загоготали «да», а затем переключились на слова, что Кастамир от них совсем не требовал: «Кастамир! Кастамир! Кастамир!» Когда море из всадников настигло плотные ряды войска мятежников, под копытами, в первые же мгновения атаки, полегла большая часть воинов в первых рядах. Вопли перемешались с топотом, а люди в человеческой каше бегали меж всадников, панически размахивая топорами. Комьями земля летела из стороны в сторону, перекликаясь с брызгами крови. Сквозь шум битвы проскакивали отчетливые звуки ломающихся костей. Кастамир, тоже находившийся, к тому времени, в первых рядах, нервно оглядывался по сторонам.       Когда один из всадников упал, бывший адмирал одним рывком оказался у его ног. Рыцарь, недолго думая, отполз. Выхватив короткий меч из ножен, он резко встал на ноги и рубанул воздух прямо перед лицом противника. На мгновение Кастамир подумал, что острое лезвие коснется его длинной бороды. Тем временем другой всадник лихо проскакал рядом, толкнув Кастамира к своему сопернику. Последний, в надежде проткнуть врага ринулся вперёд. Вовремя сориентировавшись, бывший адмирал ловко увернулся. В мгновение, когда спина рыцаря мелькнула у него перед лицом, а сам противник ещё не успел развернутся, Кастамир всадил меч в отверстие, меж двумя частями доспеха, прямо в твёрдую кожаную пластину и проткнул её. Рыцарь изобразил странную гримасу, что-то среднее между отвращением и ужасом, и упал наземь.       Когда Кастамир оглянулся, он увидел, как всадников окружают и стаскивают с коней. Армия Южного Итилиэна, командование которой рассчитывало на быструю победу оказалось в западне. Только завидев как десятками людей стаскивают с их лошадей, другие воины Южного Итилиэна, недолго думая начали пятиться и отступать. Почти половина всей армии в течении получаса скрылась за лесом, оставив мятежников на грани погибели.       Лес вокруг уже полыхал, яркие языки пламени взбирались по неприступным деревьям, высотой с каменную стену замка, и вздымались ещё выше. Казалось, будто огонь пытается сжечь серое небо, словно старую паутину. На зрелище это смотрела армия мятежников. Армия их поредела почти наполовину. Тех, кто мог сейчас встать в строй было не так много. Кастамир знал это и ещё он знал, что армия Южного Итилиэна, несмотря на то, что их меньше, пережила эту бойню лучше. «Скоро они снова будут здесь», – подумалось бывшему адмиралу, когда он обтёр свой клинок о белое знамя павшего рыцаря.       — Здесь, в округе, полно брошенных лошадей, сгоняйте их сюда. Грузите доспехи и раненых. А с рыцарей сдирайте всё ценное, — зазвучал голос Кастамира, но зазвучал не так уверено как всегда, с каждым своим новым призывом он чувствовал на себе тяжёлый взгляд брата, который когда-то уважал и почитал его за смелость и преданность короне. Кто же этот чернобородый воитель сейчас? Горный варвар? Дикий вастак? Просто разбойник? А может подлый мятежник? Да, последнее о себе и думал Кастамир, смотря как трупы рыцарей, с которыми он должен был быть на одной стороне, растаскивают мятежники, его земляки, с которыми он должен был бы биться на поле боя. Но смог бы он рубить своих матросов? На этот вопрос бывший адмирал и капитан всё ещё искал ответ.       «Мой король», – послышались несколько вскриков в толпе. «Король, король», – вскрики эти поддержали ещё несколько таких же. Вскоре вся толпа, окружив Кастамира, скандировала: «Король Гондора, законный наследник престола, Кастамир!» Последний растерялся. В толпе он видел, как матросы, наравне с бывшими кораблестроителями и с нынешними южными лордами, хором выкрикивали его имя, приставляя к нему наивысший титул во всём королевстве. Когда крики понемногу стихли, один из лордов, лорд Эльрик, вышел вон из плотного строя и с жаром заявил:       — Более всего на свете я хотел служить законному королю Гондора. Верно, — продолжил голос всей армии, обращаясь к людям позади него, — я, как и все вы, пошёл за Эдорасом, этим трусом и казнокрадом, кровь которого не могла дать ему право престолонаследования. Но что же я вижу теперь? Наш лидер в плену у безумной вдовы и её безумного сына. Пред собой я вижу истинного короля Гондора, прав у которого на трон многим больше, чем у седого и немощного Эльдакара. Так возвестим же всё королевство о том, что у него появился новый король, истинный король Гондора и прилежащих к нему земель! — Закончив свою пламенную речь, лорд с искренней улыбкой взглянул на измазанного в крови и саже Кастамира, небритого и ничем не отличающегося от своих солдат. Выждав мгновение, лорд преклонил колено, а за ним это повторили и тысячи других воинов в толпе. Кастамир стоял в центре, посмотрев вверх, он увидел, как языки пламени выстроились в круг, обогнув поляну со всех сторон.