Контрабанда

      Каждая сторона несла потери. Люди и эльфы вновь встали на поле брани — картина, которая останется в веках. Много раз проигрывали одни, много раз с поля боя бежали другие, но точку не могла поставить ни одна из сторон.       Ведьмаков не было видно в саду, равно как и командиров обоих отрядов. Бьянка дралась с Киараном. Лицо его было закрыто содранной с мундиров Синих Полосок тряпицей, но она узнала его по глазам, а ещё лучше — по его синегорскому мечу. Вдруг за спиной эльфа пронзительно вскрикнула женщина. Киаран обернулся, Бьянка отступила на шаг.       — Enn’le!       Из шеи эльфийки багрянцем потекла кровь, и она с сиплым звуком упала на спину и стала хватать воздух, словно выброшенная на берег рыба. Бьянка развела руками, чтобы оставшиеся Синие Полоски не трогали эльфов и отступили назад. Учитывая потери, они были совсем не против. У неё помутилось перед глазами. Точно воспоминание из детства: кровь из шеи, как горячий сок, эльфы, холод клинка в руке, страх. Она впала в ступор, равно как и тогда. Безвольно наблюдая, как умирает её мать, как кровь покидает её тело, как вода из треснутой склянки… Она долго корила себя за то, что не помогла тогда. Даже не попыталась.       Бьянка быстро воткнула меч в землю, сняла с пояса один из тонких ремешков и бросила на землю перед Киараном.       — Приложи к ране повязку, покрепче, — голос Бьянки — не крик, не стон, не рык — голос — звучал крайне непривычно на поле боя эльфов и людей. — Давай! Она умрет, пока ты будешь думать, — повысила голос темерка. — Твой платок сойдет. Если поднимешь ей правую руку к голове и закрепишь ремнем повязку, она сможет дышать, и, может быть, удастся остановить кровь.       Мертвая тишина накрыла поле. Кто-то из солдат позади лязгнул шлемом, чтобы максимально недоумевающе посмотреть на Бьянку. Киаран ожил, взял с земли ремешок Бьянки и снял с лица свой платок.       — Уходим, — быстро сказал он и бросил ещё один взгляд на Бьянку исподлобья, как опасное, но зашуганное животное. Оставшиеся в живых эльфы подняли раненых, выставив вперед сабли, будто всё ещё ожидая нападения. Киаран взял эльфийку на руки, и все вместе они скрылись.       Тишина отсчитала свои последние секунды.       — Какого хера, Бьянка? — теперь пришла очередь солдат негодовать от поступка девушки. — Ты что, сука, себе позволяешь?       Бьянка, красноречиво подвигав нижней челюстью, развернулась и с ходу дала в интересующуюся морду кулаком.       — Как же ты меня заебал, — в сердцах сказала она и вынула свой меч из земли.       Присев, она помогла подняться одному из раненых солдат. Тот, который получил перелом носа, невнятно забормотал.       — Мы их почти прижали, — более адекватный темерец, помогая другому раненому солдату подняться, решил спокойно поинтересоваться у Бьянки все на ту же тему. Обычно у него это всегда получилось. — Зачем ты это сделала? Вернону не понравится.       — Вернону не понравится, если я буду тащить ваши трупы во Флотзам, связав верёвочкой. И если ты называешь пятеро на троих «почти прижали», то ты дебил, — Бьянка не скупилась на слова. Она не стала дожидаться остальных и наперевес со своим раненым стала спускаться вниз. Синие Полоски хорошо дрались, но вот мозги они делили в лучшем случае одни на семерых.       — Где Вернон? — Бьянка подождала остальных у подножья горы.       — Я не знаю. Белка попалась такая проворная, сучара, — сказал один из раненых солдат. Другой поддакнул ему.       — Я вроде видел, как он спускался вниз, — сказал тот, которому с божьей волей Бьянка едва не сломала нос.       — Прекрасно. Ладно, отведем раненых и вернемся обратно. Вы, как нацепите это железо, дальше своего носа ни черта не видите.       — Зато у тебя, Бьянка, вечно сиськи наголо.       Бьянка остановилась и вместе с раненым развернулась к источнику голоса.       — Я что-то не расслышала, или у тебя появился второй целый нос?

***

      — Bloede dh’oine, — выплевывая воду, показался над поверхностью бассейна Иорвет. По его лицу стекала крупными каплями вода, а одежда намокла и стала в три раза тяжелее. Следом вынырнул Роше и сразу отошёл, готовясь к нападению, но эльф уже вылез из бассейна по ступеням. Чуть позже Роше увидел зачем: там лежал его темерский меч.       — А ну, сука, не трогай! — он рванулся вперед, но вода мешала двигаться. Поймав Иорвета за ногу, Вернон повалил его на каменные плиты.       Вообще тут было очень мило: цветы, статуи, колонны, водопадик… И насквозь провоняло эльфами. Причем древними.       Иорвет выбивался, пытаясь освободить ноги. Он схватился за колонну, сплошь увитую дикими розами, и ударил Роше сапогом. Командир Синих Полосок не растерялся и содрал с эльфа опасное на эту минуту оружие. Весь пол по кругу от водоема был мокрым.       Иорвет выхватил из нагрудника небольших размеров ножик, которым он обычно разделывал дичь. Он бросился в воду в направлении Роше, замахиваясь, но не тут-то было: Вернон этого ожидал и отбил заведенную для удара руку предплечьем. Эльф оскалился и перекинул ловко нож в другую руку, снова намереваясь ударить, но и тут Роше его осадил.       Они, не останавливаясь, дрались до тех пор, пока свет, проникавший в помещение через единственное отверстие в потолке, не стал медленно меркнуть. Одежда обоих не успевала высыхать, потому что периодически кто-нибудь кого-нибудь швырял или затаскивал в воду, то пытаясь обезоружить, то утопить.       Они дрались до тех пор, пока голод и усталость не растащила их по разным углам. Каждый с лязгом подтянул к себе своё оружие.       С минуту оба просто тяжело дышали.       — Что, Роше, стареешь?       — А ты завидуешь? По человеческим меркам ты старик, а выглядишь как пубертатный юнец.       — Если ты пытался оскорбить меня, dh’oine, тебе не удалось. Эльфийские понятия о красоте, на счастье, не имеют ничего общего с плебейскими.       — И ведешь себя так же.       Иорвет прищурил глаз. Затем снял сапог, вылил из него воду и выловил из бассейна второй. Роше тоже предпочел последовать примеру эльфа и избавиться от воды в ботинках.       — Сказать тебе, почему я ухожу всякий раз из ваших засад, облав и прочих нехитрых планов моей поимки, или ты сам догадаешься? — кажется, Иорвет не выносил долгой тишины, особенно в присутствии лучшего из своих врагов.       Вернон Роше не стал мешать нарциссизму белки.       — Потому что люди, не только ты, Вернон, не расстраивайся — это горстка тупых баранов, не способных мыслить ни коллективно, ни по одиночке. У вас нет ни совести, ни чести. Вы слабое звено эволюции, вот только никак не подохнете, потому что размножаетесь как крысы. Даже в грязи.       Было слышно, как он плевался, как противны ему были даже слова о людях, не то что они сами.       — Но даже ты, мизантроп, чье имя стало нарицательным, не можешь не признать, что из любого правила бывают исключения.       — Глупо спорить. И что с того?       — Значит не все люди такие, какими ты их видишь? Есть и достойные.       — Ты сражаешься за них?       — Да.       Диалог прервался короткой паузой. Потом Иорвет надменно хмыкнул, вытянул руки и театрально похлопал.       — Очень похвально, но я таких не встречал. Я достаточно научился на собственных ошибках. Поздно переубеждать меня, Роше, я тебе не верю. Я и мои люди будем убивать твоих людей, даже если по твоему мнению среди них есть «достойные».       — Потому что я и мои люди будем убивать твоих.       Иорвет кивнул.       Вернон задумался о том, понимает ли командир белок, что это замкнутый круг, где одна злость порождает другую и вековой борьбе ни у кого не достает храбрости положить конец.       Иорвет же подумал о Саскии. Девушка-дракон… Можно ли было считать её человеком? Тем исключением, о котором говорил Роше? Ведь эльфы считали её человеком. Тем самым, что преисполнен чести и беспримерной отваги.       — В точности так, — вместо всего вороха мыслей быстро ответил эльф. — Потому что таков порядок вещей, Роше. И если вдруг ты захочешь что-нибудь изменить, то тебе придется вернуться к временам до Сопряжения Сфер.       — С чего ты решил, что я хочу что-то изменить? Ты моя работа. И рано или поздно я с ней покончу.       — Да, я помню. Но сначала ты посидишь у стеночки и переведёшь дыхание.       Некоторое время висела странная тишина.       — Помнишь их, Роше?.. — вдруг задумчиво начал Иорвет. — Мой отряд, который ты вырезал до последнего, едва вступив в должность командира Синих Полосок?       И вновь Вернон не ответил.       — Ты приказал убить каждого, даже тех, кто пытался сбежать. Ты убивал наших женщин. Ты убивал детей.       — Я не убивал детей, Иорвет, — сквозь зубы быстро выпалил Роше, отталкиваясь от стены. — Никогда. Не убивал. Детей. Не было приказа убивать детей, черт побери, — ещё со встречи у Флотзама его задели эти слова. За живое, за самое живое. — А твои женщины все равно что мужчины. Не было приказа брать пленных, Иорвет. Ни у твоих, ни у моих солдат. Потому что выжившие наверняка вернутся, чтобы отомстить, — Роше тяжело дышал, отходя от речи, которая давно кипела где-то у него внутри. Но Иорвет был этим чрезвычайно доволен.       — Мы похожи, Роше. Мне тоже неприятная эта мысль, но в ней есть зерно истины. Твои солдаты — это людские скоя’таэли. И вам, и нам сопутствуют настойчивость, проворность, удача. И ты так же, как и я, сделал поимку своего врага чем-то вроде личной мести, — Иорвет легко провел рукой по перевязи с гербами, что томилась на его груди в ожидании темерских лилий. — Ты как-то сказал: «либо ты, либо тебя»…       — «Если бы я не убил их, они убили бы меня», — хмыкнув, продолжил Роше, вспоминая примечательную фразу Иорвета, которую, так или иначе, произносил он, когда его упрекали в убийствах и разбойничестве.       Иорвет кивнул в темноте, медленно проходясь пальцами правой руки меж пальцев левой, чтобы крепче натянуть перчатку.       — Что это за место? — спросил Вернон.       — Наследие Aen Seidhe. Но о его назначении я тебе не скажу. Мы думали, этот храм утерян навеки.       — Храм, пф… Думаешь, я не понимаю, что твои предки делали тут свои эльфийские дела?       Иорвет различал лишь силуэт Вернона у противоположной стены, но зато прекрасно слышал своего врага. Роше же и видел, и слышал на уровне обычного человека, но здраво соображал и был опытным воякой.       — Думаешь, ты не видишь разницы между эльфами и грязными dh’oine?       — А ты думаешь, что видишь?.. Погоди, погоди, Иорвет, — Роше даже приподнялся, — а как же та твоя болтовня про равенство? Про бордель…       — Корчму.       — Корчму и лес? Давай, признайся, что ты просто выпендривался перед своими белками.       Иорвет замолчал, но Роше чувствовал даже в почти полной темноте, как прожигает эльф его взглядом.       — Тебе не понять.       — Нет, а ты все-таки постарайся объяснить. Так получилось, что я никуда не спешу, — он деловито уселся у своей стены. — А то знаешь ли, странно получается: ты торгуешь товаром, в который сам не веришь.       Иорвет втянул носом воздух. Аромат дикого шиповника, текущая тонким ручейком в бассейн вода старались его успокоить, но все шло не так.       — Может быть, теперь ты поймешь, за что сражаются скоя’таэли, потому что у тебя, Роше, тоже нет дома.       — Темерия — мой дом, — с жаром возразил Роше.       Иорвет неприятно рассмеялся ему в ответ.       — Темерии больше не существует, Вернон, очнись! В каком розовом мире ты существуешь? Хенсельт и Радовид раздерут её аккурат пополам. А ты, как вшивый кот, полетишь на помойку, потому что из них двоих ты никому не будешь нужен. Но все не так просто, ведь ты же правда любишь свою Темерию. Ты будешь, как осатанелый, бродяжничать по захолустьям со своим верным отрядом и строить коварные планы, как бы все вернуть назад. Будешь каждую неделю хоронить своих людей, потому что по твоим пятам пустят какого-нибудь Вернона Роше. Изворотливого, фанатичного и хитрого ублюдка, который не остановится до тех пор, пока твоя голова в шапероне не украсит его гостиную.       Иорвет замолчал, а слегка удивленный аллегорией Роше впервые за долгое время не знал, чем ответить своему закадычному врагу.       — Я должен тебе признаться: когда ты сдохнешь от старости или чумы, я буду по тебе скучать, — спустя ещё немного времени протянул Иорвет.       — Выбью это на дереве, с которого в петле будет свисать твой щуплый беличий зад.       — Нет, пожалуй, я польстил людям, сравнив их с крысами, — поморщился белка.       — Ну всё, довольно болтовни, Иорвет, — Вернон надел сапоги. — Вставай и дерись.       Снова раздался лязг мечей, и, раз глаза успели привыкнуть к темноте, а тело передохнуть за непринужденной беседой, закадычные враги вновь сошлись в битве.       Спустя некоторое время сверху посыпались камни, и кто-то спрыгнул вниз. Собранные в белый хвост волосы мелькнули в полутьме. В очередной раз скоя’таэль и темерец, за битвой не заметившие, как быстро летит время, отступили друг от друга с оружием наголо и уставились на Белого Волка.       — А, это вы. А я решил, здесь рожает ежиха, — бросил Геральт, подходя к месту их драки. — Тут мило. Не соизволите ли подняться наверх? Оба отряда не могут подойти к горе, чтобы забрать своих командиров. Это уже даже не смешно, я устал смотреть на этот цирк.       Расчистив магией небольшой проход в стене, Геральт залез первым.       — Иди, — кивнул Иорвету Роше.       — Ну уж нет, только после вас, — скривился эльф.       — Ага, чтобы ты всадил мне нож в спину?       — А, то есть ты хочешь сделать это первым?       В тоннеле снова показался Геральт.       — Если сейчас вы оба не подниметесь наверх, я разберу вас на части здесь и соберу на поверхности как мозаику, — он скрылся, но конец его фразы все же долетел до заклятых врагов, — и не факт, что я соберу все части правильно.       — Блеск. Нет, я не согласен, чтобы мне пришили эту щуплую задницу скоя’таэля, — проворчал темерец и полез первым.       — Даже если бы тебе пришили мою голову, это вряд ли что-то изменило, — вдогонку прокомментировал эльф, за что получил сапогом в колено.       — Что с Лето? — спросил Вернон первым делом, оказавшись на поверхности. Сад обволакивала ночь.       Геральт хмуро дождался, пока предводитель белок выберется наружу и встанет рядом. Оба командира держали руку на оружии.       — Ушёл, — Геральт повернулся к Иорвету. — Подозреваю, не без помощи твоих тайных троп.       Скоя’таэль нахмурился.       — Он легко может наткнуться там на ловушки или лучников.       — Да, и либо они уже мертвы, либо…       — Даже уйдя глубоко в лес, он рискует. Чтобы добраться до Редании, ему нужно судно.       — Или до Аэдирна, — мрачно вставил доселе молчавший Роше. Геральт и Иорвет повернулись к нему, ожидая пояснений.       — Хенсельт идет войной на долину Понтара. Эта венценосная голова ближе, гораздо ближе, чем голова Радовида.       — Да, на его месте я бы отправился в Аэдирн, — задумчиво добавил Иорвет.       — Я думаю, убийца убийцу хорошо понимает, — хмыкнул Роше, бросая на Иорвета недобрый взгляд.       — По лесу уйти он не мог. По воде тоже. На земле ему никто не поможет, — Геральт вернул размышление в нужное русло.       — А вот под землей, — протянул Иорвет.       Все трое тревожно переглянулись.       — Чертов Роше, ты что, знаешь о фактории?! — Иорвет всплеснул руками.       — Спокойно, Иорвет, — упредил всплеск ярости Геральт. — Потом выцарапаете друг другу глаза. Нужно поймать Лето.       — Если он ушел по краснолюдским тоннелям, ты его уже не достанешь. Сегодня в фактории два судна, и оба идут в Аэдирн, — сказал Иорвет. — Но Астрогарус может как остановить его, так и переправить куда угодно при помощи портала.       — Тьфу ты, — сплюнул на землю Роше и, уперев руки в бока, отошёл от собеседников разглядывать статую в темноте.       — Решим этот вопрос иначе, — сказал, наконец, Геральт и изложил командирам свои мысли.