Разрушители стереотипов

Проснулась я в состоянии истерики. Причем истерил не столько мозг, сколько все остальное. Весь организм выказывал свое недовольство покруче, чем в первый день после аварии. Мне и раньше звонок будильника не особо нравился, но сейчас он, кажется, бензопилой прошелся по несчастной голове. Каким-то чудом в мою уже-не-пьяную-но-еще-больную голову пришла умная мысль. Родители, наверное, звонили. Нашла, когда спектакли устраивать. Пропущенных нет. SMS только. Три часа ночи… Я даже не могу сказать, спала я в тот момент уже или нет. Во времени я ориентировалась так себе… Мама: Не хотели будить звонком. С Ульяной все в порядке, стабилизировали. Мы, наверное, здесь побудем пока, а утром на работу тогда. Или приехать? Спишь уже, наверное? На мою нетрезвую голову напала совесть. Вместо того, чтобы быть там, с ними, я здесь… Непонятно, что делаю! В общем, резкий подъем с кровати ничего хорошего не принес. На подвиги я пока точно не способна… Так, аккуратно встаем… Хорошо, получается… Насколько я помню, моих ровесников похмелье так мучить не должно. Надо пройти тест на свой «истинный» возраст. Может, я плохо себя знаю, и мне на самом деле семьдесят четыре. Комната была незнакомой. Я как-то дико оглянулась вокруг в поисках зеркала. Нашла… Мда, грустная картина, признаться. Очень грустная. Но тут я вряд ли смогу просидеть, пока не покрасивею до неузнаваемости. Придется выходить. Я так понимаю, Вадим уже проснулся, шуршит там что-то… — Извини, — это было первое, что моя раскалывающаяся голова воспроизвела на свет, стоило мне выйти на кухню. — Правда, извини. Мне безумно неудобно. — Да ладно, — парень указал на стакан с водой и таблетки, лежащие на столе. — Выпей, полегчает. — Это выглядело, как в плохом кино про пьяную отличницу, да? — я бросила таблетку в стакан с водой. Даже её шипение умудрялось вызывать нешуточное раздражение. Но сейчас не до него. Сейчас нужно объясниться. — Кристин, — парень посмотрел на меня с лёгкой укоризной. — Я же сказал, все в порядке. Расслабься. На стол не лезла, крушить ничего не пыталась. Все в пределах нормы. Наоборот, тихая очень была. По крайней мере, к моему приходу. — Я все помню, чувак, — хоть один повод для гордости. Дожилась, Лобачевская, и до таких радостей юного алкоголика. — Ну, относительно досконально. Но пьяная девушка — это не особо приятное зрелище. Даже не самая… Общительная. Слушай… Я как-то тупо оглянулась вокруг. Голова не проходила, и от этого соображала ещё хуже обычного. А я и в нормальных-то обстоятельствах совсем не гений. Зато на стакан взглядом снова наткнулась. На этот раз, все же выпила его содержимое. Оно не мерзкое даже оказалось… Лимонное такое. — А где мелкая? Она меня такую видела, да? — я присела на стул, закрыв голову руками. — Вадим, какая же я дура. Нашла, кого звать… Человека с ребёнком. Прости ещё раз. — Еська у родственников, но сейчас уже привезти должны, — парень кивком указал на окно. — На выходные забирают иногда. А вот… Если бы мелкая была дома, он бы за мной поехал? Я не буду спрашивать, это неудобно. И все же чувство такое… Сомнительное. С завтрашнего дня каникулы. Особая школа, особые даты, как без этого… Не могла я сегодня все это устроить, а? Нет, как же… Надо всем вокруг свое состояние продемонстрировать… Казалось, даже думать было больно. А не думать в этой ситуации как-то не получалось. Вообще, стоило мне начать анализировать, как выяснилось, что выпила я совсем немного, на самом-то деле, больше с бокалом интеллектуальные беседы вела. То ли лекарство было волшебным, то ли сыграло количество выпитого, но отошла я минут через пятнадцать. Правда, меня тут оптимистично предупредили, что может клонить в сон… Ладно, хватит сопли распускать, собралась…  — Я до ванной пока дойду, — заметила я, наблюдая за бытовой суматохой Вадима. — Надолго обещаю не занимать. В общем, вчера я так далеко не мыслила, а теперь пришлось. Кто бы мог подумать, что в чужом доме меня могу подстерегать простейшие сложности? Давно вы, например, голову мыли «Маленькой феей»? Я сегодня. Шампуня стояло всего два, а второй был настолько мужской, что даже неудобно. А этот хороший, пахнет вкусно. Ну, насколько это возможно для детского шампуня. Земляника. — Садись, ешь, — не, ну, серьёзно? А где каноничная яичница? — Каша? — спросила я на выдохе чуть разочарованно. — Зачем так? — Извини, я привык кормить ребёнка, а не малолетних алкоголиков, — видимо, мой взгляд был уж слишком красноречивым и обидчивым, потому что парень продолжил. — Прости, я несерьёзно. А ещё от тебя пахнет шампунем мелкой. — Лучше мелкой, чем твоим, — я развела руками. — Неудобно было бы. — Ешь уже, — заметил парень. Именно в этот момент в дверь позвонили. А каша, надо сказать, очень даже ничего. Вот, что значит опыт. — Мелкую привели. Включаем бодрячка, нечего у ребёнка лишние вопросы будить. Хотя куда уж больше… Если я скажу, что мне было неловко, то не отражу и толики своих эмоций. Отразить их можно только беспорядочным криком, но я так отражать не буду. Тем более, уже и времени на это нет… — Ой, привет, — Еся улыбнулась. — А ты теперь у нас ночуешь? — Не, мелкая, — удержать серьёзное лицо (вернее, лицо кирпичом), не смутиться и не засмеяться, далось мне совсем непросто. — Твой благородный брат спас меня из плена злобного Викинга и его верного друга Анатолия. — Ммм, ты взяла мой шампунь, — девочка принюхалась и довольно улыбнулась. — Именно, — я кивнула. — Я пришла в ваш дом продвигать коммунистические идеи. Равенство, братство, все общее. Говоря проще — кто первый встал, того и тапки.  — Да мне нежалко, — Еся хитро улыбнулась. — Вадим говорит, что надо делиться.  — Правильно говорит. Со мной особенно надо, — я серьезно кивнула, поджав губы. Прикинув, что это все, конечно, замечательно, но в школу я в таком виде не пойду, я вызвала такси до дома. Переодеваться, краситься… Надо будет еще родителям позвонить… Времени до урока оставалось полчаса, когда я приехала домой. Стрелки, как назло, рисоваться нормально совсем не хотели, а время шло… В итоге я забила на макияж, кое-как завязала полумокрые волосы в хвост (клятвенно пообещала Аленскому дома досушить, как же). Первые попавшиеся джинсы и блузка, подобранная в шкафу по принципу «гладить, вроде, не надо». Ну, за незапланированные ночные походы к Анатолию надо платить таким себе внешним видом. Успеть на первый урок я уже не рассчитывала, когда новое такси подъехало за минуту до звонка. Идти, конечно, не очень далеко, но и лишнее ускорение не помешает. Между прочим, последний день четверти, обязательно было математику первой ставить? Маргарита, конечно, не Субботина, но оттого и опаздывать еще более неудобно… У входа меня задержала лекция биологички о вреде опозданий, так что пришла я чуть не к середине урока.  — Привет, я войду? — запыханная, как слон после марафона, проговорила я.  — О, ты как раз вовремя, — Киселева, почти спящая на своем столе, кивнула. — Сейчас ваш Мальцев придет ругаться за предварительные результаты.  — Так классный час же четвертым, — я приземлилась на свое место.  — Видимо, мы уже даже его задрали, — заметил Чудов непривычно хмуро. — Быстрее начнет, быстрее закончит.  — Зато через два урока точно домой пойдем, — продолжила Савельева.  — А мне вот жаль, что урок пропадает… — заметил меланхолично Гумилев. Что это с тобой? Ты ж гуманитарий. — Нам ведь ЕГЭ сдавать, а из-за классного часа так бездарно потеряем время.  — Ты переигрываешь, — заметил Антонов.  — Ну, у нас будут консультации, — Киселева провела пальцем по столу. — На каникулах.  — Можно тогда индивидуальные, для Гумилева? — снова встрепенулся Антонов, недовольный новостью.  — Не равняй всех под себя, — недовольно зашипела Ксюша. Ну, не без этого… И вот, когда конфликт почти дозрел, в кабинет вошел Мальцев с листами бумаги в руках. Табели, видимо. Ну, не скажу, что у него прямо пар из ноздрей шел от негодования. Все не так уж и плохо, судя по всему. Правда, до звонка он успел только похвалить. У нас тут аж четыре отличника. Несложно догадаться, кто эти люди… Самое страшное предстояло услышать потом, но для этого стоило еще доползти до кабинета физкультуры. Я на сегодня достаточно пометалась для утра… Единственная радость — хотя бы сидеть с живым человеком. Арта как-то удивленно посмотрела на меня, потом пожала плечами, долго напряженно всматривалась в стол, а затем все же выдала:  — А у тебя сестра младшая есть, да? — я одного не понимаю… Что, вот, совсем в этом мире нет ни одного взрослого шампуня с подобным запахом? Или она не из этого выводы делает? Ну, а из чего еще? Можно, конечно, соврать, что есть, но смысл? Потом самой неудобно будет. В конце концов, чего я так тушуюсь-то? Ничего плохого я не сделала. Что ж чувство вины-то так гложет?  — Нет, — я качнула головой.  — Ммм… Ладно, — девушка вскинула брови. Продолжение последовало уже шепотом, кажется, больше для себя. — Значит, показалось…  — Что там тебе показалось? — я чуть толкнула девушку в бок.  — Ничего, — так только интереснее стало, нечестно!  — Говори, не буди во мне зверя, — чуть улыбнулась я. Мальцев тем временем на скорую руку называл какие-то уж совсем безрадостные оценки. Признаться, в средней да общеобразовательной результаты у меня были получше. Зато по физике спорная между четыре и пять, спасибо одному вредному гению.  — Ну… Короче, я не думала, что ты с Вадимом, — выдала после долгих размышлений Арта. Вот, будто на этой Земле только у его сестры такой шампунь. Кто бы знал, что запах такой стойкий… Ладно. Не думаю, что это еще кого-то заинтересует, а Гринина вряд ли сейчас понесется докладывать всей школе. Но справедливости ради…  — Я и не с Вадимом, — я пожала плечами. — Так вышло. Вот, теперь точно никаких вопросов не останется! Только хуже сделала, блин… Вообще, где-то далеко я понимала, что эта мелкая оплошность не стоит таких дерганий, но именно сейчас все казалось значимым донельзя. Успокоиться бы уже, сама себе надоела своим нытьем…  — Да ладно тебе, — девушка чуть улыбнулась. — Как будто я тебя за криминалом каким-то застала.  — Ну, короче, все было по-другому, — это уже было желанием не столько оправдаться, сколько высказаться. — Я вчера чуток разочаровалась в человечестве, а точнее в некоторых его представителях, потом делилась своими впечатлениями с бокалом невкусного алкоголя, потом меня забрал Вадим. Домой не повез, потому что там никого не было, ночевала я у него.  — Эх, — Арта тяжело вздохнула. — Облом. Но он молодец, не бросил беззащитную девушку… Я хотела переспросить про «облом», но неожиданно поймала Мальцева на том, что он уже не в первый раз пропускает Чудова. Что-то мне подсказывает, что это не потому, что физрук очень на него обиделся. Что-то не так? По моим подсчетам, в итоге «пропустили» Лешу шесть раз. Многовато, признаться. Сам он сидел совсем поникший и нерадостный и, кажется, на автомате кивал словам Савельевой. Сейчас он был даже слишком похож на главного героя какой-нибудь женской мелодрамы. Вообще, если бы меня спросили, кто самый красивый парень в классе, я бы назвала Чудова, не задумываясь. Сейчас он тоже казался очень симпатичным, но… Но жизнерадостность меня в нем привлекала куда больше.  — Что я пропустила? — я обернулась к Арте. — Чудов в опале?  — Чудов на грани отчисления, — Гринина поджала губы. — Мы думали, что он все решил и исправил… А хрен там, короче…  — Ну, и где тут выход? — где-то же он есть, в любом случае.  — Для него — в главных воротах, — девушка поморщилась. — Папа за него просил, конечно, но шесть двоек за четверть — это слишком.  — Ну, он же не глупый, — других аргументов мне в голову не пришло.  — Ну, Петрович тоже так думает. Договорились до зачетной недели. Сдаст все — оставят, нет — будет искать школу с меньшими понтами и большей заботой о массовиках-затейниках, — Арта явно злилась на ситуацию. Зачеты у нас в начале следующей четверти. Видимо, чтобы за каникулы последние знания из головы ушли… Благо, Киселева должна еще остаться математиком до того момента, Субботина возвращается к концу месяца. На физике у меня есть Прохоров, а остальное мне нестрашно. Страшно, наверное, Чудову. Но он ведь сможет? В конце концов, часть предметов можно и на обаянии и подвешенном языке сдать. Но было в этот день еще кое-что. Кое-что еще более неприятное, чем угроза отчисления Чудова. Сегодня мы должны были идти гулять с Вадимом. Чувствовала я себя вполне себе неплохо, сонность была легкой и вполне терпимой, у Ульяны все было в порядке, да и навещать ее все равно можно только до семи… В общем, планы ничего не должно было нарушить. А вот, нарушило, точнее, нарушил.  — Ну что, все же в силе? — подловив Аленского уже у выхода, спросила я. Вообще, напрягло меня еще то, что он ушел без меня. Без предупреждений. Просто ушел, хотя такого давно не было.  — Нет, извини, сегодня не могу, — скомканно проговорил Вадим. Тут где-то порылась собака, я слышу ее лай сквозь голос Аленского. Ладно, сделаю вид, что все нормально… Может, показалось…  — Ладно, когда? Вопрос этот был направлен не столько на конкретную дату, сколько на реакцию. Нормальной реакцией, в стиле Вадима, был бы срочный поиск даты и времени, удобного нам обоим. Но нет. После недолгих размышлений он пробормотал:  — Как-нибудь в другой раз, — и, наскоро попрощавшись, удалился. Что-то я в этих мандаринах не поняла…