Мой отец — Мир

Рафаэль не видел Клодетт целых два дня. С тех пор она не выступала на улице. Теперь Ноэль в одиночестве играл на флейте, и вокруг больше не собирались рукоплещущие толпы. Капитан проезжал мимо по несколько раз за день, но ни разу ему не посчастливилось застать Клодетт. Не менялось так же и унылое выражение лица грустного Ноэля, который обыкновенно светился каким-то особенным сортом счастья и заряжал прохожих жизненной энергией. По-видимому отсутствие подруги на нем плохо сказывалось. Даже мелодии у мальчика теперь получались не столь мелодичные, красивые и радостные. Оттого Рафаэль беспокоился сильней, но не мог просто взять и заявиться в дом Клодетт, ведь скорее всего она и делала, что избегала его. На третий день капитан всё же не выдержал и обратился к Ноэлю: — Где Клодетт Бастьен? — он бесцеремонно прервал его игру и потребовал ответа, не расточаясь на формальности. Ноэль отреагировал так, будто у него спросили, какого цвета небо: — Вы разве не слышали?.. — удивился он и под тяжёлым взглядом капитана всё ему выложил: — Она выходит замуж. Ей больше не нужно плясать за гроши на неблагодарных улицах. Рафаэль опешил. Он сделал шаг назад и нахмурился. Как это могло случиться? Как она могла стать чьей-то невестой после того, что было? От злости его дыхание участилось, кулаки сжались. — За кого? — спросил Ларивьер, не глядя на Ноэля. — Они обручились два дня назад. Он неожиданно осознал, что злился на весь мир: на конопатого мальчишку-вестника этой ужасной новости, на саму Клодетт, которая никогда не была ветреной, и особенно сильно на ее неизвестного жениха, которому она отныне принадлежала. — За Жюльена де Валуа, — ответил Ноэль с виноватым видом. От взгляда капитана мальчик едва не зажался в угол, как щенок, ждущий удара, но Рафаэль вовсе не собирался этого делать, ведь даже в гневе он не ударил бы невинного или слабого. К величайшему облегчению Ноэля, капитан попятился к своей лошади, но окончательно отпустило подростка только тогда, когда шокированный офицер запрыгнул в седло и пришпорил коня. В голове Ларивьера наперебой кричали мысли. И почти на каждый вопрос он самостоятельно находил какой-то ответ, но… Почему судья благословил этот брак? Он ведь считал Клодетт дьяволицей! Разве может меняться мнение консерватора столь стремительно? Капитан вдруг явственно ощутил, что Клодетт была в самой настоящей беде. Безусловно, брак с таким человеком как Жюль не мог принести ей счастья, но поначалу Рафаэль по большей мере переживал из-за того, что отдана она была другому, а сейчас к нему пришло понимание, что дело не ограничивалось одной лишь несчастливой супружеской жизнью. Он понял, почему судья не стал возражать. Михель де Валуа был близок к жертве как никогда. Это был идеальный шанс найти достойное обвинение и сжечь ее на костре. Клодетт оказалась косулей, попавшей в волчье логово. Недолго думая, Рафаэль бросился в сторону ее дома, лелея в душе надежду, что застанет Клодетт в одиночестве. *** — Как ты могла так жестоко поступить?! — восклицал он ещё на пороге, когда девушка открыла дверь. — Ты мстишь мне за тот вопрос, за мой глупый единичный проступок! Ну так знай же, что это слишком! Это навредит не только мне — это замужество погубит тебя саму! Довольно, ты меня уже наказала, и я всем сердцем раскаиваюсь и молю тебя: не выходи за него! Проплакавшая два дня напролёт, Клодетт отреагировала на его тираду не так, как Рафаэль мог ожидать. Она не стала возникать в ответ и не думала даже грубить. Она лишь сложила холодные руки перед собой, как человек, уже смирившийся со своей судьбой, и тихо произнесла размеренным голосом взрослой женщины: — Лучше бы нам не встречаться. Жюль строго-настрого запретил мне с тобой видеться. — Что ж, тогда я пойду к нему! — ответил капитан с вызовом и собирался было уйти, но Клодетт ему помешала.: — Нет, прошу, не провоцируй его! — взмолилась девушка, преградив ему путь. — Свадьба состоится завтра, уже ничего нельзя изменить! Словно неожиданно вернувшийся с небес на землю, мужчина отошёл назад. — Завтра ты станешь женой ужасного человека, — проговорил он разочаровано. — Он забрал тебя у меня! Тем гнуснее его поступок. — О, Рафаэль, если б ты только знал, как я сожалею! — Эмоции Рафаэля нашли отклик в ее горячем сердце. — Но, по правде говоря, я никогда не принадлежала тебе. — А ты бы этого хотела? — спросил капитан так обыденно, будто интересовался, на какой стороне встаёт солнце. — Чего хотела? — не понимала Клодетт. — Принадлежать мне, а не ему. — Не имеет значения, чего бы я хотела! — Бастьен выглядела так, будто собиралась заплакать. — Всё не так просто! — Проще не бывает! — возразил Рафаэль. — Скажи им, что передумала! Разорви помолвку, пока ты ещё в праве это сделать! Ты вспомнишь об этом, когда станет слишком поздно! — Уже слишком поздно! — На ее глазах наконец выступили слезы. — Жюль нашёл выпавший рисунок. Он шантажировал меня. Стать его женой мой единственный выход, понимаете? Это единственный способ уберечь отца от эшафота! Ничто не печалит меня сильнее! В доме воцарилась угнетающая тишина. Капитану нечем было возразить на это. Клодетт действительно не могла поступить иначе. В противном случае Рафаэль был бы разочарован. — Значит, это никак не связано со мной? — по своему обыкновению, Ларивьер первым нарушил молчание. Почему-то легче капитану от этого не стало. Изо всех сил удерживаясь от рыданий, Клодетт кивнула и отвернулась, чтобы офицер не видел, как она утирает слезы. — Прости меня, — промолвил он, сам едва не плача. — Прости меня, дурака! Если бы я только знал, что этот коварный негодяй с тобой сделал!.. Девушка медленно обернулась. Взгляд ее блестящих от слез глаз пронзал его сердце насквозь, закрадывался в сознание и оставлял там навсегда свой отпечаток. — Ты бы всё равно ничего не смог сделать, — промолвила Клодетт, качая головой. — Это только моя вина. Я была неосторожна. — И неужели тебе за это теперь расплачиваться?.. — Сердце капитана разрывалось на части. О, как ему хотелось схватить Клодетт и унести туда, где проклятый Жюль ее никогда бы не нашёл! — Если так я спасу моего отца, это честь для меня, — мужественно ответила она, выпрямившись. Следующие слова Клодетт произносить боялась, и дрожащий голос ее выдавал. — Рафаэль… Нам придётся стать чужими. Не скрою, я испытываю к Вам сильные чувства. —Рафаэль открыл рот, чтобы признаться ей ответно, но девушка не дала ему такой возможности: — Забудьте обо мне, капитан Ларивьер. И я о Вас забуду, иначе мое сердце разорвётся на части, когда увижу Вас в компании другой девушки. Вот снова это ужасное обращение на «Вы». Оно способно было подавить любые надежды. И всё же он не удержался: наклонился, притянул ничего не подозревающую девушку к себе, и поцеловал так, как целуют на прощание. Едва ли Жюль был способен на такую искренность. Едва ли он вообще был способен на какие-то добрые чувства. Все в голове Клодетт вдруг уступило место мыслям о Рафаэле. Ей хотелось оставить этот поцелуй на своих губах и навсегда запечатлеть его в памяти. Ей хотелось, чтобы первым и последним человеком, поцеловавшим ее, был Рафаэль. Ей хотелось, чтобы ее губы помнили губы Рафаэля, но она знала, что вскоре они их забудут. Их пламенный поцелуй будет помнить только ее голова. И это будет причинять ей боль всю жизнь. Сделав над собой и своими желаниями большое усилие, Клодетт оттолкнула его. — Прошу, оставьте меня! Точно очнувшаяся пташка, она метнулась в сторону, вдруг зарыдала так, будто потеряла всё на свете, и убежала в глубину дома, откуда потом долгое время доносился женский плач. Капитан не посмел пойти за ней.