Нашествие Брутов?

Ямамото, потягиваясь, вышел из столовой и посмотрел на часы. Девять двадцать пять, а первая встреча – визит Дино Каваллоне – запланирована на два часа дня. Хранителям оставалось надеяться, что на сей раз подстав с местом действия не предвиделось, но Кёя подтвердил, что всё должно пройти в особняке Вонголы. Рёхей с утра пораньше висел на телефоне, обсуждая законные поставки канцтоваров и продуктов для особняка, а параллельно, по компьютеру – незаконные, оружия. Такеши обещал помочь ему после завтрака, так что теперь поспешил в кабинет. Проходя мимо одной из гостиных, он уловил там голоса и, притормозив, прислушался. – …пастельных тонов? Ну, всякие там голубые, розовые… – О, демоны ада, за кого ты принимаешь мою девочку? Она же иллюзионистка! – И что? Она в первую очередь – хрупкая девушка! – Эта хрупкая девушка может вскипятить твой мозг на медленном огне! – И поэтому ты хочешь одеть её как женщину-вамп? Или странная одежда – это какой-то особый обряд посвящения в Тайное Братство Туманников? – Ага, вот ты фейс-контроль не пройдёшь, хоть Пламенем Тумана и овладел. – Ну и что ты будешь делать с этим камнем? – А ты знаешь, что к нему есть парный? Называется Глаз Ангела, такой же по величине сапфир… – О, Каннон! Так вот в чём дело? Ты себе решил подобрать комплект в тон глазам? – Слушай, если мне не дают разрушить мир, могу я себе подобрать другую, столь же прекрасную мечту? – Доброе утро, – не выдержал Ямамото и зашёл в комнату, улыбаясь. Хранители Тумана и Облака разом обернулись к нему, причём оба выглядели, как всегда, безукоризненно: Кёя в строгом, тщательно выглаженном костюме и при пиджаке, а Мукуро – в рубашке, джинсах и с лёгким, любовно растрёпанным беспорядком на голове. От травмы носа бывшего главы ДК не осталось и следа. На столе, за котором они сидели, стояли ноутбук и две полупустые чашки. – Доброе, – кивнул Хибари. Иллюзионист, хмыкнув, махнул рукой. Такеши указал на ноутбук. – Новости смотрели? Вчерашняя выходка Мукуро в десятке самых популярных запросов. Все новостные порталы пестрят кричащими заголовками. – Мне особенно понравилось «Демон вернулся за своим Глазом» и «С глаз охраны пропал ценный Глаз», – закивал туманник, быстро щёлкая мышкой и открывая нужные ссылки. Кёя досадливо поморщился. – А мне – нет. Как-то натянуто и неизящно. – Много ты понимаешь в языке СМИ! – Я мыслю, как пользователь. И, как пользователь, я не доволен. – Кстати, а где рубин? – вспомнил мечник. Хранители переглянулись и синхронно задумались. – Кажется, он остался в комнате, где мы подрались… – предположил Рокудо. – Двух комнатах, – поправил его Хибари, – я же пробил стену. – То есть, – осторожно уточнил бейсболист, – вы потеряли один из крупнейших рубинов мира, пока вспоминали друг другу прошлые обиды? Хранители опять переглянулись. – Знаешь, когда он так об этом говорит, я чувствую себя немного глупо, – заметил Мукуро. – Мне кажется, он специально, – серьёзно подтвердил Кёя. – Наверное, он забывает, что ты мне всю жизнь сломал. – Наверное, он забывает, что у тебя навязчивая, прямо-таки параноидальная идея меня убить. – Наверное, он не помнит, что ты переломал мне почти все кости и замуровал заживо. – Наверное, он не помнит, что ты вторгся на мою территорию, избивая всех на своём пути, и спёр моих канареек. – Ладно, хватит! Вспоминая прошлые смертельные обиды, – Ямамото, сдаваясь, поднял руки. – Кто вчера победил? – Сегодня, – педантично поправил его Хибари. – Мы закончили уже сегодня. – Так кто? – Сложный вопрос, – признался иллюзионист и принялся загибать пальцы. – Ну, если считать по выбитым зубам – 2:0 в пользу Хибари. – А если по сломанным рёбрам – 1:0 в пользу Мукуро, – добавил Хранитель Облака. – По количеству синяков и ушибов – очко в его пользу, – туманник, морщась потёр предплечье. – По количеству колотых ран – в его. – Так, ладно, я всё понял, – Такеши вздохнул и устало посмотрел на вечных неприятелей. Даже его иногда утомляли словесные баталии этих двоих, и когда они начинали перекидываться взаимными оскорблениями или просто говорить по очереди, казалось, что им больше никто и не нужен. – Тяжёлые ранения есть? – Нет, – заявил Кёя. – Да, – заявил Рокудо. – Хибари, сломанное ребро – это тяжёлые ранения, – с нажимом сказал Ямамото. Хранитель Облака недоверчиво приподнял бровь. – Но оно же даже не пробило лёгкое. Хранитель Дождя подумал, что суровый японец и пробитое лёгкое счёл бы безобидной царапиной. – Он не заметил бы, не сделай мы рентген, – фыркнул туманник, подтверждая его мысли. – Ну, я его ещё знатно исколол, но такие мелочи на нём за считанные дни заживают – вон, кто сейчас скажет, что Рёхей ему нос пару дней назад сломал? Кстати, – он повернулся обратно к бывшему главе ДК, – теперь я могу захватить твоё тело! – Захвати. Тогда тебе проверять отчёт Вайпер. Там как раз самое интересное пошло – расходы по выездным мероприятиям, так сказать. То есть, кто сколько потратил на миссиях – Вайпер обожает списывать туда все недостачи. – Это нечестно! – Мукуро даже стукнул кулаком о стол от обиды. Такеши перевёл взгляд на него. – А ты? – Я затолкал ему в глотку две таблетки обезболивающего, – похвастался Кёя, не давая Рокудо и рта открыть. Тот демонстративно закашлялся, ударив пару раз себя в грудь. Как иллюзионист он был уникален: все знали, что Хранители Тумана имеют пониженный болевой порог, а потому избегают сражений, где могут получить физические увечья. Мукуро же плевал на них с высокой колокольни, поскольку с детства привык терпеть любые, мягко говоря, неприятные ощущения. В отличие от Хибари, который попросту не замечал травм, туманник, как и все его собратья по ремеслу, острее ощущал боль, но вполне мог продолжать бой. Всё познаётся в сравнении – прочим иллюзионистам сравнивать было не с чем, да и богатым опытом в области физических страданий похвастать они вряд ли могли. – Не считая ушибов, я разодрал себе всю спину на одном из шипов его сферы, – признался Рокудо. – Он меня очень удачно туда толкнул – я чуть не познал ощущения бабочки в коллекции натуралиста. А ещё он подозревает у меня сотрясение мозга, чем мне несказанно льстит. – Да, после долгих раздумий я всё-таки признаю, что мозг у тебя есть, – согласился Кёя. – Потому что без мозгов очень сложно придумывать такие дебильные планы. В смысле, без мозгов они бы не работали. – А ты думаешь, сотрясения нет? – обеспокоенно уточнил Такеши и наклонился к туманнику, заглядывая в глаза. – Голова не кружится? Не тошнит? – Всё в полном порядке! – Мукуро вскочил и, обогнув Хранителя Дождя, торопливо бросился к двери. – Я завтракать! – Значит, так, – проговорил Хибари с мрачным предвкушением, едва дверь за Рокудо закрылась, – у него трещина в кости ноги, а разодрана не только спина, но и руки. Зови Рёхея, будем лечить. Такеши понимающе кивнул – иллюзионист по понятным причинам имел ярое предубеждение против скальпеля Сасагавы, да и вообще недолюбливал всё, связанное с медициной. – А тебя лечить не надо? – Я в норме. Всё, что нужно, обработал, перетянул и зафиксировал. Я его поймаю, держать придётся вместе. Где Гокудера? – Сказал, чтоб его не будили до обеда, а потом он пойдёт ловить инопланетян. – О, – промолвил Кёя с истинно английской невозмутимостью, – а я думал, спиритический сеанс будет. Что ж, я бы тоже не хотел нас видеть. Хаято проснулся от диких воплей, сотрясающих особняк. Посмотрел на часы, чертыхнулся, помянув не любящих лечиться скальпелями Солнца туманников, повернулся на другой бок и уснул вновь. – Ну вот, а ты боялся, – словно ребёнка успокоил Рёхей Мукуро и, похлопав по плечу, спрятал скальпель в коробочку. Иллюзионист повернулся спиной к зеркалу и оглянулся, разглядывая чистую бледную кожу, на которой не осталось и следа от ранений. – Садисты, – проворчал он, но уже без особой злости. – Изверги. Идея Хибари, да? Сасагава даже не стал отвечать, привыкший к капризам Рокудо, и бросил ему рубашку. Иллюзионист оделся и требовательно протянул руку. – А моя шоколадка? – Держи, – засмеялся Хранитель Солнца, отдавая плитку, – но тебе сейчас не только глюкоза нужна, но и вообще перекусить для восстановления сил. Это же не магия, я твои скрытые резервы активирую. – Ммфм, – невнятно согласился иллюзионист, вгрызаясь в лакомство. В медкабинет заглянул Хибари, который даже не пытался замаскировать злорадство на своём лице. – Он голос не сорвал? – Ещё чего! – возмутился Рокудо и запустил в обидчика скомканной обёрткой. – Скальпель у своего горла я уж точно не потерплю. Ты же этого ожидал, да, да? Знаешь, во сколько страховка обходится? – Дети малые, – добродушно хмыкнул Рёхей и, положив руку на плечо иллюзиониста, вывел в коридор. – Моя сестра прочитала где-то, что мужчины в принципе не взрослеют. Ох уж эти её женские журналы! – Зато я нашёл Глаз Демона, – сообщил Кёя, пока они шли в столовую. – Он закатился под шкаф, а потом шкаф обрушился. А потом и потолок на него. – Вы вчера неслабо порезвились, – покачал головой Сасагава. – Но мы решили вас не трогать. – Спасибо, – искренне поблагодарил Хибари. Рёхею даже показалось, что он вот-вот улыбнётся, но суровый Хранитель Облака так и остался серьёзен. – А теперь я всё-таки хочу побыть один, потому что я прекрасно осознаю, кого вы пошлёте на переговоры с Конём! Я уже покрываюсь сыпью, мне жизненно необходимо изолироваться от травоядных, – он круто свернул в соседний коридор и быстро удалился к себе. Мукуро покосился на Сасагаву. – Вот почему ты его скальпелем не тыкаешь, когда у него начинается эта… «аллергия на толпы»? – Потому что я не психиатр. Вот твой ученик вуз закончит, будет нас всех лечить. – Возможно, ты никогда не думал, что я способен сказать такое, – медленно протянул туманник и поёжился, – но не дай Бог. Кёя добрался до своей спальни и с облегчением закрыл дверь. Нет, он, разумеется, привык к семье, исправно выполнял свои обязанности (иногда, возможно, даже слишком), неплохо относился к Хранителям Цуны и к нему самому и уважал их, считая, что за десять лет они вполне заслужили. Было бы глупо называть их слабыми, когда Хибари самолично видел, кто из них каким макаром пробивает стены. Даже с Мукуро они перешли от состояния войны к чему-то, что все Хранители описывали исключительно непечатными словами, а Савада клялся, что лучше б они друг друга убили. Савада… Кёя стиснул зубы и стукнул кулаком в стену так, что там осталась вмятина – хоть бы боссу там на курорте чихнулось, чтоб он пролил на себя коктейль! Из-за того, что он свалил, оставшимся Хранителям приходилось работать вместе, а Хибари, несмотря на всё своё хорошее отношение к этим людям, ненавидел общество. Куда проще относиться хорошо на расстоянии. Вот как сейчас. Чудесные, замечательные люди, лишь бы никто дверь не открыл. Хранитель Облака вышел на небольшой балкон и глубоко вдохнул свежий утренний воздух. Ему казалось, что здесь, в Италии, из любой точки любого города можно почувствовать запах моря, услышать его шум. Может, это и не соответствовало действительности, особенно в глубине материка, но в их особняке складывалось именно такое впечатление. Хмыкнув, Кёя ловким движением вскочил на перила, оттуда перепрыгнул на растущее рядом дерево, а по нему спустился на землю. Там привычно расстелил пиджак и рухнул на траву, устремив взгляд к небу и проплывающим по нему облакам. Да, лучше бы на крышу, но тут тоже неплохо. Всё, сегодня у него выходной – никаких отчётов Вайпер. Очень сложно в таком состоянии читать документацию – можно не совладать с собой и разорвать к чертям важные бумаги… После завтрака Мукуро свернулся в кресле гостиной и прикрыл глаза, словно довольный кот. Сквозь ресницы он снисходительно наблюдал за Рёхеем и Такеши, которые сидели за столом с ежедневником Цуны, и прислушивался к их разговору. – Кажется, у Хибари случился перегрев, – чуть виновато проговорил меж тем Ямамото. – Мы его довели. Сначала заговор, потом его последствия – он уже несколько дней проводит в нашей компании. – Да уж, ему тяжеловато без перезарядки. Кажется, это называется интроверт? – Это называется социопат, – подсказал Рокудо с кресла, сладко жмурясь. – Ничего, он немного сейчас отдохнёт… – жизнерадостно начал Такеши, но Хранитель Солнца печально напомнил: – А потом ему ещё несколько дней от нас никуда не деться. – Зато после он рванёт в Перу, в Индию, в Африку – куда угодно, где людей поменьше, – успокоил и себя, и Рёхея мечник. – И вообще, хорошо, что они с Мукуро подрались, он стресс снял, теперь поспокойнее будет… С кресла раздалось ку-фуфуканье – вероятно, иллюзионист помнил численность населения Индии. Сасагава покачал головой. – Нет, не будет. Чтобы снять стресс с Хибари, нужна целая армия, а так он только раззадорился и теперь хочет ещё. Мукуро, ты его зачем раздразнил? – Может, я тоже хочу стресс снять? – туманник потянулся и сменил позу, закинув ноги на спинку кресла, запрокинув голову и задумчиво уставившись на перевёрнутый мир в позе летучей мыши. Синий хвост разметался по полу. – Может, я в глубине души тоже интроверт! – Социопат, – поправил Ямамото. Рокудо таинственно улыбнулся, словно эту черту характера он предпочитал хранить в секрете, и скрестил руки на груди. – Пожалуйста, будь осторожнее. Мы же не хотим, чтобы он тебя убил, верно? – уточнил Сасагава. Лицо иллюзиониста приобрело скучающее выражение. – Он меня не убьёт. Во всяком случае, ближайшие дней пять, пока босс не вернётся. Извините, но строить из себя Саваду могу только я. – Тогда хоть не доводи его! – Я не довожу! – оскорбился Мукуро. – Я же не идиот – состояние аффекта ещё никто не отменял, и я не хочу, чтобы он случайно, от избытка чувств сломал мне шею! Мой скелет дорог мне, он всегда оказывает мне неоценимую поддержку. Я же не Логан с адамантиевыми костями! – он замолчал, осенённый внезапной догадкой. – А у Хибари нет адамантиевых костей? – Ага, ты ещё скажи, что тонфы – это его съёмная часть, вместо лезвий из рук, – засмеялся Такеши, разглядывая его перевернутое лицо. – Мне нравится эта идея, – после некоторых раздумий вынес вердикт туманник. – Я её запомню, разовью и донесу до Хибари. Рёхей с Такеши переглянулись. – Нет, один из них не доживёт до возвращения Цуны. Иллюзионист снова заку-фуфукал и ойкнул, стукнувшись макушкой об пол. Сев нормально, головой вверх, он потёр место ушиба и поморщился. – Хаято не доживёт, мы его до инфаркта доведём. – Всё плохо, когда нет Цуны, да? – грустно улыбнулся Ямамото. Мукуро всесторонне обдумал эту интересную мысль. – Ну, мне очень не хватает человека, который бы со скорбно-усталым «вы опять?» пробивал потолок. Никогда не устану на это смотреть. Есть в этом что-то… безнадёжно-прекрасное, что ли… – Не дразни Хибари, – упрямо повторил Такеши, как будто это что-то могло изменить. – Почему все всегда считают, что зачинщик – я? – оскорбился Рокудо. – Потому что вчера ты первый начал? – Вас там не было! Вы не видели, что он устроил! Это… это… это было оскорбление бездействием! – О, боги, – Такеши закрыл лицо ладонью, не зная, плакать или смеяться, – Мукуро проигнорировали. Никто не может безнаказанно игнорировать Мукуро. Ты нам ребёнка испортил! Такой мальчик хороший был: вежливый, спокойный, гордость школы и отрада всего Намимори… – …людей избивал исключительно из благородных побуждений, – поддакнул Рокудо. – Его улыбка озаряла город и вселяла страх в сердца нарушителей правопорядка, о карающих тонфах его ходили легенды. А потом пришёл нехороший я, и всё рухнуло. – Ну, говоря откровенно… да, – признался Сасагава. В его глазах сияли лукавые искорки. – Что-то вроде нервного срыва. Мукуро погладил себя по голове. – Я внёс толику разнообразия в скучное течение вашей жизни. – До сих пор вносишь, так что вынести не успеваем, – Ямамото всё-таки рассмеялся. Иллюзионист польщённо принял заслуженный комплимент. – А с Хибари что делать будем? – уточнил Рёхей, серьёзно покачав головой. – Я, конечно, могу с ним вечерком подраться, но… не факт, что он согласится. – Я не понимаю, как вы так умудрились, – посетовал Рокудо, – вы за два десятка лет знакомства с Хибари не сделали ему ничего, за что он мог бы вас побить! Как уныло вы живёте. – Ну, я сделал, – смущённо почесал в затылке Такеши. – Тогда, в школе, мы заняли комнату отдыха Дисциплинарного комитета, и Хибари выбирал между «загрызть до смерти» и «просто сломать руку, чтоб страдал». – Ты вообще молчи, несостоявшийся самоубийца, – Рокудо постучал сложенными в горстку пальцами по лбу, что японцы за десять лет уже научились распознавать как жест, их умственным способностям не льстящий, – если покопаться, вы все психи! У меня хоть причина адекватная, детство сложное и все дела, а вы чего? – Давайте не будем переходить на личности, – предложил Сасагава, – что выросло, то выросло, в двадцать пять уже как-то поздняк метаться. – Да, давайте решать проблемы по мере их поступления, – согласился мечник. – Вот если Хибари его прибьёт… – Спасибо, что «если», а не «когда», – ввернул туманник, прошёл к столу и, усевшись на него, забрал ежедневник Цуны. – Так, что у нас на повестке дня? Расписной пони? – В семье Каваллоне слабые иллюзионисты, верно? Значит, для тебя вообще не составит труда провернуть вчерашний трюк. – Открою тебе секрет, – самодовольно проговорил Мукуро, покачивая на весу ногой, – во всех семьях слабые иллюзионисты, Вонголе просто повезло сначала с Аркобалено, а потом со мной, который магнитом притягивает учеников… – А Кавахира-сан и Торикабуто-сан? – Ну, может, Торикабуто, да. А Кавахира – вообще не мафия, он… он… ну, вы поняли. – Поняли, что самомнения тебе не занимать. Когда-нибудь это тебя погубит, – нравоучительно предсказал Ямамото. Мукуро равнодушно пожал плечами. Так далеко он не заглядывал, а кроме того, полагал, что то, что его погубит, он утащит с собой в ад, включая всё в радиусе пяти километров вокруг, а то и больше. – В любом случае, Каваллоне к нам часто вообще без иллюзионистов приходит, потому что смысла нет. Меня больше волнует этот синьор, – он постучал пальцем по странице. – Это же отец Гокудеры. А Гокудера собирается ловить пришельцев. Вовремя. – Ты же знаешь их отношения с отцом, – откликнулся Сасагава, – он вообще не пойдёт на эту встречу. Не удивлюсь, что для своего паранормального обострения он специально выбрал именно сегодняшний день как раз из-за отца. Туманник поджал губы. – Чёрт, почему мы тут отдуваемся, а Ламбо прохлаждается дома у Савады? – Он занят, он сидит с Наной-сан, – вступился за подростка Ямамото, – чтобы Нана-сан не волновалась, мы с ним уже по скайпу поговорили, пока она вроде ничего не подозревает. – Я тоже так хочу! – возмутился Рокудо. – Жить у Наны-сан, валяться на диване, есть вкусную еду и иногда помогать мыть посуду. Требую перераспределения ролей! – Ну нет, Фран – твой ученик, а не Ламбо. Но, чтоб тебе обидно не было, он сегодня прилетает вечером, – напомнил мечник. – Надо будет встретить его. – Вечером? – переспросил Мукуро, приподняв бровь. – Обычно ночью летают, чтоб в самолёте выспаться и день на это не терять. –Ламбо умный, – хмыкнул Сасагава, – он понимает, что, когда он прилетит, мы его припряжём к делам. А так – ночь, можно выспаться ещё раз. – А потом ещё пару дней списать на акклиматизацию. Идём, посмотрим, какие документы могут сегодня понадобиться, – Такеши забрал ежедневник и поднялся. – Сначала без Хибари, а потом он присоединится. – Бьянки-сан приехала, – сообщили динамики ровным, бесстрастным голосом обиженной Хром. – Я пошла встречать. – Бьянки? – Ямамото выронил ручку. Мукуро закашлялся, подавившись кофе, а потом захрипел, когда Рёхей по доброте хлопнул его по спине от всей души. – Как? Почему? Но Хром уже отключилась. Трое Хранителей бросились в прихожую, а потом, не обнаружив там девушек, в гостиную – Рёхей быстро подключился к камерам и вычислил, куда иллюзионистка проводила гостью. Они влетели в помещение, где Хром с Бьянки собирались пить кофе. – Бьянки-сан! – с преувеличенной радостью воскликнул Ямамото, переводя дыхание. – Какими судьбами! А что не предупредили? – А почему я должна предупреждать, если хочу увидеть своего брата? – приподняла брови Бьянки, снимая большие тёмные очки. Одета она была, как всегда, стильно, да и немудрено – легальную работу для неё представлял модельный бизнес, и она являлась лицом компании своего отца – той, которая значилась в налоговой декларации. Сегодня она предпочла обтягивающие джинсы, чёрный топ и белый жакет с тканевой розой. Мукуро, просочившись в комнату, моментально припал губами к запястью итальянки. – Конечно, не должны! Бьянки, вы сегодня пленительны, я очарован. Ах, bella donna! – он перешёл на родной язык, отвесив девушке ещё несколько комплиментов, которые та благосклонно приняла. Как ухажёра она не воспринимала иллюзиониста всерьёз, он тоже не относился к ней как к объекту воздыханий, поскольку в этом плане делил мир на добычу, коллег и родственников коллег – последние были неприкосновенны. Должны же и у туманника оставаться хоть какие-то принципы! Кроме того, совершенно не хотелось отправиться в нокаут или быть подорванным динамитом. Однако это не мешало Рокудо говорить красивые слова, а Бьянки было приятно – в конце концов, из всех Хранителей Цуны Мукуро единственный по достоинству оценивал её туалеты и даже мог иной раз дать толковый совет. Да что уж говорить, он обладал уникальной способностью, недоступной большинству мужчин: умением выбрать среди одинаковых розовых сумочек коралловую и отличить её от цвета фуксии. – Если вы к Гокудере, то он сейчас занят, – осторожно заметил Такеши, точно не уверенный, проснулся Хаято или нет. Да если и проснулся, сестре лучше не знать, что новый сезон охоты на пришельцев объявлен открытым. – Сегодня приедет отец, – сразу перешла к делу Бьянки, – я не хочу, чтобы они поругались. У моего брата очень вспыльчивый характер, когда дело касается семьи. – У него в принципе вспыльчивый характер, – вынужден был признать Ямамото. Девушка кивнула. – Я хочу с ним поговорить, – безапелляционно потребовала она и поднялась. – Мукуро, проводи. – Я? – растерялся тот, но всё же послушно покинул комнату следом за Бьянки, торопливо придумывая, как выгородить Хаято. Однако гостья, пройдя несколько шагов, развернулась и буквально припёрла туманника к стенке. – Так, а теперь говори, что у вас с Хром случилось. Рокудо машинально поднял руки и скосил глаза к маячившему у носа ногтю с идеальным французским маникюром. – Эм… а что у нас случилось? – Мукуро, я не идиотка, я Хром десять лет знаю, и эта девочка достойна большего, нежели учитель… раздолбай! – судя по паузе, она хотела сказать нечто другое, но передумала. – Она застукала тебя в постели с женщиной? – Нет, я… – С мужчиной? – Нет! Я… – Так, боюсь предположить… – Женщина, прекрати тараторить! – всплеснул руками туманник и нахмурился. – Что у меня вообще за имидж такой, по-твоему? – Какой создал. Ну? – Мы с Наги не ругались. – О-о… – протянула Бьянки и сладко улыбнулась. – Мукуро, может, ты считаешь, что если ты иллюзионист, то уже бессмертный? Давненько моей пиццы не ел? – Бьянки, твою стряпню надо запретить на уровне ООН и признать химическим оружием! – воскликнул Хранитель, вжимаясь спиной в стену. – На мне в детстве эксперименты ставили, так и ты туда же? Это попросту негуманно! – А ты будь хорошим мальчиком и расскажи сестрёнке Бьянки, что случилось, – ласково проговорила девушка и смахнула с плеча Рокудо невидимую пылинку. Несмотря на то, что когда-то Мукуро захватывал её тело, после более близкого знакомства он бы никогда не рискнул повторить сей подвиг – разве что в качестве оригинального способа покончить с собой. За события в Кокуё Бьянки его милостиво простила, но кусок своего торта съесть заставила – чтобы туманник знал, что его ждёт в случае рецидива. Потому что лучше один раз попробовать её стряпню, чем сто раз услышать о том, какая она ядовитая. Рокудо вот попробовал и больше не хотел. – Голодные духи, как тебя Хаято терпит, а? – иллюзионист нахмурился и скрестил руки на груди. – Что за несносная женщина! – Не груби старшим, – строго погрозила ему пальцем красавица и подошла вплотную, практически прижавшись к туманнику. – Я жду ответа! – На сколько ты меня старше?! На год? Полгода? – рассердился Мукуро, гордо вздёрнув подбородок и размышляя, куда ему врежет Бьянки, если он её сейчас обнимет за талию – в глаз или промеж ног. Может, иллюзионист и не воспринимал её как объект романтических отношений, но внешние данные сестры Хаято и инстинкты охотника никто не отменял. – Ты от темы не уходи, – не сдавалась девушка, прищурившись и отступив на шаг – вероятно, угадала его мысли по глазам. – Ну? – Ну ладно, – сдался Рокудо и вздохнул. – В общем, я ей кое-что не рассказал, вот она и дуется. – Потому что ты редкостный мудак. – Ага. Но я уже придумал способ извиниться! – туманник подмигнул и, приобняв девушку за плечи, горячо что-то зашептал. Та распахнула глаза, но по мере монолога на ухо её лицо посветлело, а в глазах зажглось чисто женское любопытство. – Ну хоть иногда светлые мысли посещают твою хохлатую голову. Значит, Глаз Демона – твоих рук дело? И куда Савада смотрел? Мукуро загадочно прижал палец к губам. – Тсс, он пока не знает! И никому ни слова, в курсе только Хибари. – Понимаю, – задумчиво кивнула Бьянки. – Ладно, учти, я делаю это только ради Хром! В противном случае я бы ни за что не стала тебе помогать, потому что врать надо меньше, – она тоскливо вздохнула, неожиданно сменив тему. – Мне бы кто такой рубин украл. Мельчает, мельчает преступный мир, никто не идёт на безумства ради девушки… – Закрути с Джессо, он ради тебя мир захватит, – предложил иллюзионист, но Бьянки только отмахнулась. Рокудо тактично обошёл вопрос Реборна – о подростковой влюблённости сестры Гокудеры шутить в принципе не рекомендовалось, поскольку у девушки всегда при себе хранилось несколько конфет собственного производства. Как объект обожания Аркобалено являлся идеальной кандидатурой, но после снятия проклятья уже не нуждался в заботе, а уж скреплять себя узами брака не собирался ещё лет шестьдесят. – Покажи мне его! – потребовала девушка. И речь шла явно не о Бьякуране. Мукуро чуть пожал плечами и, усмехнувшись, завёл руку за ухо собеседницы, откуда ловким движением извлёк крупный алый камень. На лице Бьянки моментально отразилось искреннее восхищение, а ладонь непроизвольно потянулась к рубину. – Он… необыкновенный!.. Идеальный… – туманник позволил ей подержать драгоценность в руках, после чего, прикинув что-то, принялся доносить свою мысль до гостьи. Та, слушая его вполуха и рассеянно кивая, с мечтательной скорбью вздохнула и быстро вернулась в гостиную. Через пару минут она вышла оттуда с Хром, и девушки, оживлённо щебеча, отправились к выходу из особняка. Рёхей и Такеши выглянули в коридор, провожая их взглядом. – Как ты это сделал? – уточнил Сасагава. – И что именно? – добавил мечник. Рокудо ухмыльнулся. – Я убил двух зайцев одним махом: спровадил нашу красавицу Бьянки и подготовил почву для примирения с Наги. Потому что вчерашних сюрпризов нам больше не надо. – А как же Гокудера? – напомнил Ямамото. – Она же ради него приходила. – Ты не представляешь, что делают драгоценные камни с женщинами, – иллюзионист лукаво прищурился. – Едва Бьянки увидела рубин, как сразу забыла обо всём. Все девушки любят камни, даже самые правильные и чистые. Если девушка говорит, что не интересуется ими, значит, она ещё не видела действительно восхитительные экземпляры… да и не вижу ничего в том зазорного, – он развёл руками. – Драгоценности столь прекрасны, что имеют власть над умами и душами, доказано веками. – Мы заметили, – усмехнулся Такеши, имея в виду вчерашнее приключение туманника. Тот помотал головой. – Ну я не имею в виду, что все побегут их красть! Но каждый любит камешки. – А куда они теперь пошли? – с любопытством поинтересовался Сасагава. Мукуро, хмыкнув, приобнял обоих Хранителей за плечи. – Исправлять досадные последствия гениальных планов. А мы с вами идём распоряжаться на кухню, этот ваш гарцующий пони ведь не просто так в обеденное время приедет? – Мне совершенно не нравится эта идея, – в который раз повторил Кёя, приглаживая волосы перед зеркалом. Однако смотрел он не на своё отражение, а на отражение Цуны, стоявшего позади. Тот иронично поджал губы, что было совершенно на него не похоже. – Не хочешь обманывать своего обожаемого пони? – Во-первых, он не мой, – Хибари развернулся к боссу и педантично поправил ему галстук, – а во-вторых, у меня серьёзные основания беспокоиться. – Например? – уточнил Такеши. – Ты думаешь, что Мукуро не справится? – Вот сейчас обидно было, – пожаловался Савада, терпеливо ожидая, когда Кёя смахнёт с его пиджака все несуществующие пылинки. Тот отошёл на пару шагов и критически оглядел результат трудов иллюзиониста. – Я рассматриваю все варианты. Если Дино нас раскроет, будут проблемы. Даже если он только заподозрит что-либо, уже плохо! – Ну, если он поймёт, что у нас Мукуро, а не босс, то всегда можно сказать, что… ну, типа, мы проверяем, насколько Мукуро может вжиться в образ, – предложил Ямамото. – Ведь он прекрасно понимает, что зачастую может сложиться такая ситуация, когда нужен подставной босс, а не реальный… – Ага, вот только у Дино может возникнуть закономерное подозрение, что, раз мы пробуем на нём, то такая ситуация может сложиться с ним, – мрачно проговорил Хранитель Облака. – А это совсем не укрепляет междусемейные отношения! – По мне, так это нормально – подозревать остальные семьи, – проворчал Савада. – Какого чёрта мы со всеми дружим? – Ты ни с кем не дружишь, – напомнил Рёхей с укором. Цуна скрестил руки на груди и вздёрнул нос. – Может быть, потому, что я один знаю, что такое мафия на самом деле? – Он прав, – неожиданно присоединился к туманнику Кёя. – Дино принадлежит к чужой семье. Если бы нас спалила Вария – это полбеды, они бы повозмущались, а потом бы, когда в ситуации разобрались, вероятно, и поржали. Но дальше семьи дело бы не пошло. Шимон несколько опосредованно относится к мафии, с ними бы мы договорились. Но Дино – это глава чужой семьи. И думает он, в первую очередь, о выгоде семьи своей. – И если он узнает, что Савады нет, то первое, о чём он подумает – как использовать такую ситуацию в своих целях, – заметил, довольный поддержкой, Цуна. Кёя побарабанил пальцами по подбородку. – Справедливости ради, в первую очередь он подумает, куда босс делся. А вот потом… так, ты всё запомнил? – Да, да! – с раздражением огрызнулся босс Вонголы. – Контрабанда гаджетов из Китая, доля Вонголы – 30%, потому что Каваллоне вложили больше средств. – Каваллоне в принципе вложили основные средства, потому что Вонгола выступала посредником: у нас больше связей с Китаем, – пояснил Кёя. – Дино обратился к нам, а мы уже вышли на нужных людей, так что наш доход – за помощь. – Да помню я, помню! – Савада решительно отпихнул его от зеркала и уставился в свои карие глазищи. – Вы никогда не думали, что босс похож на щеночка? Хибари, ты поэтому согласился стать его Хранителем? Ты же любишь милых маленьких существ! – Не ёрничай, травоядное! – Кёя протянул руку и досадливо цокнул языком, не обнаружив привычного хвоста, которым он обычно регулировал поток красноречия иллюзиониста. – Я что, по-твоему, ведусь на всех зверят? – Я подарю тебе котёнка. – Мукуро! – Приехали, – с облегчением переглянулись Рёхей и Такеши, услышав звонок в дверь, который динамики разнесли по всему особняку. Кёя закрыл глаза, глубоко вдохнул, посчитал до пяти и выдохнул. Открыл глаза. – Ну, я пошёл. А ты жди, пока я не позову, и морально подготовься к тому, что ты не ненавидишь Дино, а относишься к нему, как к брату! И будь серьёзнее. Он торопливо вышел в коридор, и Цуна скорчил ему вслед зверскую рожицу. – Серьёзнее? Да я сама серьёзность!