Отец

      С того дня прошла неделя, и за это время Ройлис многое сумел сделать для сына в плане восстановления. Как он объяснил Франкенштейну, благородный практически восстановил повреждённый сосуд, и теперь тот не был настолько хрупким.       — Значит, скоро мастер поправится? — с надеждой в голосе спросил учёный. Благородного немного покоробило от тех взглядов, что на него обратили все, кто находился в одной комнате с ним.       — Конечно, он поправится, но ещё не скоро, — вздохнул благородный. — Не так скоро, как вам хотелось бы. Я бросаю все силы только на сосуды, потому что они важнее, но ведь есть ещё другие поврежденные органы: сердце, например. Или мышцы.       Рейзел молчал, притворившись, что ничего не слышит. Сейчас он был занят тем, что чистил уже третий за сегодня банан, доев кусочек бананового же пирога.       — Однажды один из его сосудов уже трескался, — вдруг тихо проговорил Ройлис, с печалью глядя на замершего на секунду сына. Рейзел коротко посмотрел на благородного и вздохнул. — Не сильно, но он был слишком юн для того, чтобы вообще знать, что это такое.       — Как это случилось? — не удержался от вопроса Тао. Взглядом испросив у ноблесс разрешения и получив такой же молчаливый ответ, старший Кадис продолжил:       — Предатели. Однажды они добрались до Рейзела. Мы тогда едва успели прийти на помощь, но он держался достойно, горжусь.       Рейзел молча гипнотизировал чашку, забыв даже про новое лакомство. Это был его первый бой, и он жутко перепугался, но его защита вырвала для семьи те драгоценные минуты, чтобы успеть спасти его.       Как они нашли его убежище, Рейзел так и не понял. Видимо кто-то, кому отец доверял, оказался предателем. Однако факт оставался фактом: дверь выбили в небольшую комнатку зашли трое благородных.       Юноша поднялся на кровати, где отдыхал до этого. Он не знал их, но понимал, что вряд ли справится. После последнего выброса прошло не так уж и много времени, он всё ещё был слаб.       — Кадис Этрама ди Рейзел, новый ноблесс, — медленно протянул один из пришедших. — Благородный, которому не повезёт умереть в пятьдесят.       Рейзел чуть прищурился, но всё так же молчал.       — Смотри-ка, даже не дрогнул, — усмехнулся второй и тут же, без предупреждения ударил силой. Стена и пол разлетелись на доски, земля взорвалась комьями и медленно осела пылью, открывая напавшим ярко-красный щит, который Рейзел удерживал одной рукой. Он стоял на возвышении, которое получилось из-за борозд, оставшихся после атаки. Медленно опустив руку, юный ноблесс чуть нервно огляделся. Где же отец?       — Не церемоньтесь с ним, — бросил главный из этой тройки. Остальные двое напали на Рейзела. Чуть склонившись, ноблесс уклонился от двух ударов, отбил третий и атаковал сам, тщательно контролируя силы. Только оглушить, не на поражение, иначе он рискует снова схлопотать выброс.       Благородные снова напали, вдвоем. Младший Кадис снова ударил, попав одному из них в грудь, а второму в плечо. Первый упал, схватившись за рану, другой же ударился спиной о стену и тут же ринулся в атаку снова, ударил мощным выбросом энергии. Рейзел выставил щит, стиснув зубы и упершись ногами в землю. Атака противника оттолкнула его назад, щит потрескался, но выдержал. Юноша выдохнул и, не позволяя себе расслабиться, ринулся в сторону, не рискнув снова выставлять защиту.       В это время оклемался первый, и мужчины снова атаковали вдвоём. Отшвырнув одного и хлёстко ударив сгустком энергии другого, Рейзел упал на пол от подлого удара в спину. Оглушённый, он едва успел заметить яркую вспышку, вскочил и снова выставил щит. Атака произошла едва ли не в упор, в руки больно ударило отдачей, но ноблесс не отпустил защиты.       Сзади ударили новой атакой, заставив юношу застонать от напряжения и усилить щит. Третий удар пришёлся в бок, сдвинув благородного по земле в сторону. Первая атака на секунду прекратилась и тут же ударила снова. Рейзел опустился на колено, услышал треск. Сзади повторили манёвр первого, пустив по защите ещё несколько трещин.       Третьей атаки юный аристократ ждать не стал, резко отпустил щит, сразу же бросаясь в сторону, чтобы избежать прямого удара. Маневр разгадали, и бок прожгло болью, роняя ноблесс на пол. Сразу же по рёбрам ударили ногой, отшвырнув юношу в сторону. Перекувыркнувшись, Рейзел поднялся, сжав ребра ладонью. Стиснув зубы, он оглядывал напавших.       — Действуй, ещё время тратить на него, — проговорил один из напавших. Рейзел не стал ждать, ударил в него атакой. Силы ноблесс он благоразумно пользовать не стал, всё-таки спастись пытался, а не убить себя. Главный закричал от боли, зажав пронзённое насквозь плечо, а Рейзел приготовился было к другой атаке, как его отшвырнуло в сторону. Ударившись об стену, юноша упал. Застонав, он сделал попытку подняться, но почти сразу же осел обратно.       — Дитя, — с некоей грустью сказал чей-то голос.       — Это дитя уже сейчас неимоверно сильно. С ноблесс шутки плохи, — глухо ответил другой голос. — Надо его…       — Надо.       Почувствовав, как в воздухе концентрируется энергия, Рейзел заставил себя подняться хотя бы на колени. Выдохнув, он открыл глаза и мрачно посмотрел на троих напавших. Он ждал. Все трое одновременно подняли руки. Ноблесс, держась за стенку, поднялся, приготовился, чуть напрягся, но не показывал, что он ещё может сражаться.       Тройной удар он встретил щитом, поднятым в одну секунду с атакой. Сила удара была такой, что юноша пробил стену и ещё несколько деревьев, но щит удержал. Последнее дерево почему-то обняло его за плечи, удерживая от дальнейшего полёта, и взволнованно прокричало:       — Рейзел!       На осознание ушло больше времени, чем обычно юноша медленно отпустил щит и обмяк в руках отца, с трудом удерживая себя в сознании. Из дыры в стене вышли все трое напавших. Ройлис сверкнул глазами.       — Возьми его, — глухо проговорил он, передав полубессознательного сына Райбесу. Старший брат сразу же начал вливать в младшего силы, возвращая румянец на бледные щёки.       — Для меня не было ничего страшнее, чем ловить едва живого сына в воздухе, — глухо проговорил Ройлис. — Когда мы вернулись, то долго не могли понять, почему силы Рейзела не восстанавливаются. А потом я понял, что у моего пятидесятилетнего сына треснул сосуд. Что уже в этом возрасте он испытывает ту боль, которую не каждый взрослый знает. Я был готов уничтожить весь их лагерь, всех, до самого последнего предателя, невзирая на то, чего бы мне это стоило.       Ноблесс медленно поднялся и положил руку на плечо отца. Вздрогнув, мужчина ощутимо расслабился, разжал кулаки, убрал разросшуюся ауру, не замечая облегчённых выдохов модифицированных.       — Только то, что сыну нужна была срочная помощь, удержала меня тогда, — закончил мужчина.       В дверь позвонили, обрывая воцарившееся молчание. В гости пришли дети, снова заполняя комнату весельем, смехом и крошками. Франкенштейн скрипел зубами, но молчал, глядя на то, как крошки оседают на недавно отполированную поверхность стола.       Ройлис только усмехался поведению человека, продолжая играть. Но момент, когда Франкенштейн напрягся, не пропустил. Он заметил, как хозяин этого дома осторожно скосился на мастера, стараясь делать это незаметно. Ройлис знал, в чём причина, но для человека это оставалось тайной, наверняка снова напридумывал себе самые ужасающие последствия того, что Рейзел чуть-чуть повёл плечом!       Рейзел, скажи ему!       Он лишь сильнее начнёт волноваться и выпроводит детей.       Несносный человечишка!       Я всё слышу!       Ройлис вздрогнул, роняя кубики и ошеломлённо глядя на Франкенштейна, но тот посмотрел недоумённо, мол, что это с вами. Переведя взгляд на Рейзела, благородный выдохнул и коротко засмеялся.       Ноблесс чуть улыбался, выдавая свою шалость с головой.       Я и забыл, что ты научился проецировать мысли чужим голосом.       Забудь снова, пожалуйста.       Ройлис только усмехнулся. То, что Рейзел начал шутить, радовало. Действительно радовало!       Когда дети, наконец, ушли, Франкенштейн тут же повернулся к мастеру с вполне понятным вопросом.       — Всё в порядке, — коротко ответил мужчина. И человек не стал спорить. Несмотря на то, что после того разговора, он успокоился, всё-таки дистанцию «мастер-слуга» невольно держал.       До следующего дня, когда, утром, заметил нездорово красные щёки младшего Кадиса. Забывшись от волнения, Франкенштейн поставил разнос на стол и дотронулся рукой до лба удивлённого таким поведением Рейзела.       — Да у вас же температура, мастер!       — Всё в порядке, — попытался успокоить своего помощника ноблесс и осторожно повёл плечом. — Это просто крыло прорезается.       — Ч-что?       — Крыло прорезается новое, — терпеливо объяснил Рейзел. — Обычно это происходит в детстве, тогда и переносится легче. Всё в порядке.       — Мастер, я, — Франкенштейн выдохнул, но продолжил, — настоятельно прошу вас лечь хотя бы на диван! Нельзя так относиться к своему здоровью! У вас же температура! Слабость, наверняка. И нет, в школу вы не пойдёте. Я… — мужчина осёкся, глядя в смеющиеся красные глаза и смутился. — Простите, я, кажется, перегнул палку, мастер. Я не должен был вести себя подобным образом и указывать вам, что делать.       — Всё в порядке, Франкенштейн, — мягко улыбнулся Рейзел. — Ты прав, мне действительно необходимо отдохнуть. Я последую твоему совету.       Хоть кто-то заставил тебя лечь!       Рейзел гордо промолчал, поднялся, но уходить не спешил. Франкенштейн слишком подозрительно вёл себя. Ноблесс знал это поведение: человек хотел что-то сказать, но не знал, дозволено ли это относительно ноблесс.       — Мастер, я одно время занимался массажными услугами, — наконец, проговорил учёный. — Пару… сотен лет.       Приуменьшил.       Наверняка.       — Если вы дозволите, я мог бы облегчить зуд и тяжесть в плече, — закончил мужчина.       — Я был бы очень благодарен тебе, Франкенштейн.       — Тогда прошу в лаб… кхм, в вашу комнату, там будет комфортнее.       — Это неважно.       — Нет, для массажа это одно из обязательных условий.       В комнату сына Ройлис пришёл, движимый одним только любопытством. Скромненько встал в уголочке и, скрыв свою ауру, чтобы про него поскорее забыли, наблюдал, как Франкенштейн готовит принесённый массажный стол. Даже здесь человек демонстрировал всю свою педантичность и аккуратность. Рейзел медленно снял пиджак, повесил его на спинку стула, сложил осторожно рубашку и улёгся на стол, лицом вниз.       Ройлис молча смотрел на то, как учёный с силой, но осторожностью, растирает, а потом разминает спину ноблесс. Было видно, что человек действительно этим занимался не один год и подошёл, как и всегда, со всей своей внимательностью. И зуд от проклюнувшегося крыла действительно прошёл, на время, скорее всего, но прошёл. Закончив, мужчина придержал вознамерившегося встать мастера и вполголоса предложил немного полежать, столько, сколько захочется самому Рейзелу.       — Я тоже хочу этот твой массаж! — громко сказал Ройлис, выходя из тени. Франкенштейн, вытиравший в это время руки, вздрогнул. Он ведь и правда забыл об этом благородном!

***

      А в это время на крыше высокого здания стоял Музакка, позади которого держалась Гарда.       Бывший Лорд оборотней вёл разговор о том, что надо помочь Рейзелу, пусть даже это и будет стоить его жизни.