Отец

      Это утро было ярким на эмоции. Какие-то чувства не витали в воздухе: радость, гордость, опасения, настороженность и тщательно подавляемое волнение. Все эти эмоции принадлежали одному человеку, затмевая всех остальных.       Замершие модифицированные и благородные осторожно следили за Франкенштейном, который без движений сидел в кресле, сложив пальцы в замок и опершись локтями на колени. И вроде бы он сидел спокойно, даже расслабленно, даже на лице не было отображено всего того, что каждой клеточкой чувствовали окружающие. Но что-то такое, возможно отсутствие тяжёлой ауры, как будто само копьё ушло глубоко в сознание, спасаясь от эмоций носителя, заставляло их сидеть так же неподвижно.       Причина была проста — Рейзел захотел приготовить завтрак. Рамен.       И теперь, мужчина с настороженностью ждал, что же будет. И готовился морально, право первой пробы было с честью отдано ему. Ройлисом. Под блеск лукавых красных глаз. Знал ведь, на что обрекает человека! А если ему понравится, а самому мастеру нет? Он же решит, что человек обманывает? А если, не приведи Господь, не понравится?       На кухне что-то разбилось, заставив мужчину стиснуть зубы. Судя по звуку это было что-то фарфоровое.       Они там уже почти что час! Как можно готовить рамен час?!       Осторожно выдохнув, учёный заставил себя успокоиться. Он спокоен. Спокоен. Надо представить себе волны, мерно покачивающийся катер, тихий плеск воды о деревянный борт.       С кухни послышался шорох вскрываемой упаковки, и прозрачная вода вмиг обратилась густым раменом, а он вместо лодки оказался в пустой, чуть треснутой фарфоровой чашке, пытаясь грести по вермишели элегантной ложечкой мастера. Посмотрев вниз, мужчина посетовал, что он находится чистой тарелке в обуви, здесь же еда! Будет.       Сверху показался Рейзел с чайником в руках. Немного меланхоличным взглядом оглядел замершего человека и наклонил сосуд. Кипяток медленно накатил на край носика, прежде чем сорваться вниз, на голову человека. Франкенштейн выронил весло-ложку и закрыл голову руками, пытаясь спастись от боли, и проснулся, резко оттолкнувшись от спинки дивана, на которую облокотился, когда уснул.       — Шеф? — осторожно позвал молчавший доселе Тао.       Франкенштейн выдохнул и нервно усмехнулся. Приснится же такое!       — Нам не хватает яйца! Мы в магазин! — весело проговорил Ройлис. — А ты сиди, мы сами.       — Но, мастер, Ройлис-ним, мне кажется, что…       — Я запомнил, где находится ближайший супермаркет, — оборвал его Ройлис. — Ты научил меня делать покупки. Всё будет нормально, не переживай!       — Позвольте хотя бы мисс Сейре…       — Пусть девушка отдохнёт!       — Регис?       — Я утром его просил помочь.       — Может быть, ребята?       — Ты и так их по всей домашней работе гоняешь!       — Мастер?       — Мы справимся, Франкенштейн, — успокоил своего помощника Рейзел. — Или ты не доверяешь своему мастеру?       — Н-нет, мастер! Что вы? Я лишь хотел сказать, что вам вовсе необязательно делать всё самостоятельно!       Заволновавшись, мужчина не заметил смешинок в немного усталых глазах. Всё-таки за ночь Ройлис не смог восстановить даже небольшого количества энергии. Сейчас Рейзел чувствовал себя так же слабо и разбито, как и раньше, но сосуды остались целы, хоть и треснули снова. Починить их сейчас будет проще. Но сначала надо вернуть силы. И Ройлис знал, кто может ему помочь в этом! Надо только научить этого оборотня правильно передавать силы.       Издеваться над своим товарищем! Как некрасиво!       Рейзел гордо промолчал. Дверь закрылась, стало тихо. Франкенштейн поборол желание пробраться в кухню и ушёл в лабораторию. Надо успокоиться. Достав травы и кружки, учёный снова начал колдовать над созданием того самого чая. Заполучить рецепты, которым было больше миллиона лет, очень хотелось, но именно того вкуса и аромата пока что не получалось.       Полноценно уйти в эксперименты не получилось. Всё-таки он ждал возвращения мастера и Ройлис-нима! Глянув на часы, Франкенштейн быстро прикинул в уме: до магазина неспешным шагом можно дойти минут за пятнадцать, прибавить к этому час самих покупок и ещё минут пятнадцать для возвращения домой. Итого полтора часа, плюс-минус десять минут.       Прошло два.       Даже мастер не будет выбирать яйцо больше часа. Поднявшись, учёный вышел из лаборатории в гостиную, узнал, что мастер и его отец всё ещё не вернулись и ушёл из дома, наказав Тао промониторить все камеры на тот случай, если благородных не окажется в магазине.       — И да, Тао, — уже на выходе позвал хакера Франкенштейн. — Тебе необходимо создать самые прочные, способные выдержать мощные выбросы энергии, жучки. Над дизайном подумай особенно хорошо, он не должен быть чёрным или слишком ярким. Покажешь мне эскиз. Нет, не покажешь, я сам корпус создам. С тебя начинка.       И ушёл.       — Жучок на Рейзел-нима? Каких паров он в своей лаборатории надышался? — ошеломлённо спросил Тао.       — Это так неблагородно! Следить за своим собственным мастером! — вздёрнул нос Регис. Сейра осторожно огладила брошь на воротнике и покосилась на юного благородного. Никто не говорил ему, что все жители дома снабжены подобным. Они не работали постоянно, включались только если домочадцы пытались найти пропажу или при ранении, чтобы дать знать о том, что нужна помощь. После череды похищений, закончившихся на пленении М-21 в землях оборотней, Франкенштейн сам собрал всех и просил разрешения на подобное действо. То что жучки были выключены, давало право на личную жизнь, все знали, что без надобности никто не будет следить за товарищем. Но для Региса это могло стать проблемой. Поэтому никто, даже Раэль в перепалках, не упоминал об этом при самом младшем из ноблесс.       Франкенштейн не посмел провернуть такое только с мастером и Ройлис-нимом. До сегодняшнего дня. Особенно когда оказалось, что оба телефона остались дома.       Нашлись оба в магазине. Стояли около витрины с яйцом, а вокруг них собралось несколько консультантов, менеджер и директор.       — Я прошу прощения, — чуть устало улыбнулся Ройлис. — Я действительно не могу понять, в чём проблема? Нам нужно яйцо.       — Пожалуйста, — консультант протянула один из контейнеров.       — Одно. Яйцо, — поправился благородный.       — Но мы не можем продавать его по отдельности! — так же устало ответил директор. — Поймите же уже, наконец!       — Но нам не нужно десять яиц! У нас есть девять!       Поймав молодую консультантку за локоток, Франкенштейн быстро шепнул ей, что надо делать и сунул деньги в руку.       — Только, пожалуйста, не выдайте себя, они очень хорошо чувствуют собеседника и ложь распознают легко.       — Конечно, господин Ли, — поклонилась девушка и тут же поспешила к благородным.       — Мы приносим свои извинения, господа, — спокойно проговорила она, поклонившись. — Произошла чудовищная ошибка. Вот, ваше яйцо.       Вытащив из контейнера одно яйцо, работник быстро упаковала его в небольшой пакет и протянула его довольным благородным.       — Сколько с нас?       — К сожалению, ценника на одно яйцо у нас нет, — абсолютно искренне ответила девушка. — Пожалуйста, пройдёмте со мной, мы купим с вами жвачку, это и будет цена за яйцо.       Контейнер и деньги она передала директору и уверенно повела мужчин к кассам. Мужчина выдохнул, утёр пот с лица и протянул принятое менеджеру.       — Сходи на самую дальнюю кассу, пробей. Яйцо отдай Ким, она, я думаю, знает, что делает.       Черкнув короткую записку о том, что оставшееся яйцо можно оставить себе, Франкенштейн попросил передать её работнице и с чувством выполненного долга вернулся домой, чтобы уже через пятнадцать минут слушать весёлое удивление Ройлиса о том, что им не хотели продавать яйцо!       — Всё потому, что по отдельности подобные продукты не продаются, Ройлис-ним, — с поклоном ответила Сейра. — Я не успела вам это объяснить, прошу прощения.       — Но нам же продали! — растерялся Рой.       — Измором взяли, — не выдержал М-21. Старший Кадис с непониманием посмотрел на него, перевёл взгляд на давящихся от смеха Такео и Тао и усмехнулся сам.       — Уговорил, Франкенштейн, в следующий раз мы возьмём кого-нибудь с собой!       У учёного дёрнулся глаз. В следующий раз?!       В это время Рейзел рассматривал листы бумаги, что поднял со стола. Он решил, что это ещё одна инструкция для него, но там было иное. Внимательно прочитав отметки и рассмотрев описание, он вернул листы на стол.       — Мне нравится, Франкенштейн.       — Что?.. — человек с непониманием развернулся к мастеру и, мгновенно осознав, про что он говорит, вздрогнул всем телом. — Ах! Мастер, я прошу прощения, это не должно было быть тайной, я…       — Всё в порядке, но такая цветовая гамма подходит мне, отец любит иное. Я надеюсь, что они выдержат наши силы?       — Вы не против?       — Мы понимаем причину подобного решения, — выслушав объяснения сына в своей голове о том, что стало темой разговора, добавил Ройлис. — И эти, хм, жучки, странное слово, нужны для общего спокойствия.       — Я создам их из самого прочного материала, какой только смогу найти! — заверил тем временем Тао. — К тому же их можно, с вашего разрешения, немного зарядить энергией тёмного копья, что послужить защитой для корпуса от ваших сил.       — Как это было с кольцом, мастер, — объяснил Франкенштейн.       Ноблесс кивнул и прошествовал в кухню, бережно неся яйцо. Ройлис быстро рассказал свои предпочтения и проскользнул следом, но учёный, занявшийся разработкой цветов для старшего Кадиса, не заметил этого.       Едва рамен, готовящийся почти полтора часа, был вынесен с кухни, мужчина быстро убрал всё. Благородные выглядели так, словно не тарелку с блюдом несли, а подарок Лорду. Оба гордые, чуть зарумянившиеся от волнения. У Рейзела блестели глаза, Ройлис и вовсе светился от счастья. Тарелка без стука была поставлена около человека. В нос ударил аромат пряностей и перца.       Рядом мягко подложили палочки. И только сейчас Франкенштейн понял, что не был готов. Наслаждаться пищей под такими ожидающими взглядами само собой занятие не из приятных, а разбухший, как любит мастер, рамен и вовсе не был любимым блюдом учёного.       С хрустом разломив прибор, человек, стараясь действовать спокойно, уложил палочки на пальцы и подцепил вермишель. В гостиной затих даже вентилятор ноутбука Тао. Осторожно, чтобы не накапать, Франкенштейн поднял руку и, приоткрыв рот, положил пищу в рот, помогая себе палочками. Кажется, его передержали, потому как вермишель была немного пресной и перестарались с перцем, положив, кажется, все виды, что были в шкафчике учёного. Даже чили нарезали кусочками, один из которых запутался в длине вермишели.       Главное: не позволить слезам выступить на глазах от этой остроты.       Кажется, ему не нравится?       Ройлис усмехнулся и ушёл в кухню, принеся стакан воды. Глаза учёного намокли явно не из-за счастья.       Мы всё-таки переборщили с перцем.       Плечи ноблесс немного опустились. Глядя на то, как, не имеющий возможности говорить учёный жадно пьёт воду, он неслышно вздохнул.       И в этот момент в окно влетела тень, заставившая всех, кроме Рейзела и Ройлиса, вскочить и попытаться отразить атаку. Тао ударил лентами, Такео расстрелял её из пистолетов, М-21, трансформировав руки, напал сам, а Регис ударил силой, в то время как Сейра закрыла всё это безобразие щитом, чтобы не пострадал дом.       Раздался звон металла, и М-21 резко подняли вверх, схватив за две руки сразу. Атаку ногой с лёгкостью отбили.       — Если бы я не был Лордом, мне было бы сложно увернуться от твоей атаки! Здорово! — восхищённо проговорил Музакка, осторожно опуская модифицированного обратно на пол.       — Музакка-ним? Почему вы пришли? — спокойно спросил Франкенштейн, убирая копьё с рук. — Через окно.       — Я пытался пройти в дверь, честно! — тут же уловил намёк оборотень. — Но она не открылась, поэтому я так, по старинке. Не обессудь уж. А, я пришёл сказать, что согласен! Всю ночь и половину утра думал! Так что чини меня, человек! Рейзел тебе доверяет, а я доверяю Рейзелу. О, супчик, а я как раз голоден! Чей? Ничей? Значит мой!       Беспечно упав на диван, оборотень подхватил палочки и за раз слопал половину, чудом не разлив бульон.       — Ух, острый! — восторженно проговорил бывший Лорд. — Кто делал? Рейзел? Ты?! А… — оборотень несколько завис, но потом протянул тарелку, — добавки можно?       Рейзел гордо отвернулся и прошествовал в кухню, всем своим видом показывая, что ему всё равно. Подумаешь, рамен понравился.       — Это хорошо, что вы согласились, — взял быка за рога Франкенштейн, пока благородные колдовали над второй порцией рамена. — Я постараюсь разъяснить вам, что мне придётся сделать. Для вашего спокойствия.       — С чего ты начнёшь? — чуть поёжился оборотень. Учёный незаметно вздохнул. Ещё один посетитель, боящийся лаборатории и не показывающий этого! Мороки с модифицированными ему за глаза хватило прежде, чем они научились не шарахаться от любого его движения. А теперь ещё и оборотень.       — Мы начнём с осмотра, — спокойным и уверенным тоном начал человек. — Я постараюсь узнать, в чём ваша проблема, и как её можно решить. Музакка-ним? Вы меня слушаете?       — Нет. Франкенштейн, у меня к тебе, — Музакка немного помялся, — личная просьба. Можешь посмотреть и Гарду? Она сильно пострадала после того, что с ней творили учёные Союза. И я боюсь, что это может отразиться на её здоровье тоже.       — Конечно, можете позвать и её, — проследив за поднявшимся оборотнем, Франкенштейн нахмурился. — Вы же не заставили её стоять на улице, когда сами находитесь здесь?       Оборотень запнулся, но продолжил шествие к окну, махнул рукой, и в гостиной приземлилась Гарда.       — Начни с меня, — самоотверженно сказал оборотень.       Впрочем, в этот день Франкенштейн не стал делать ничего сложного. Просканировал тела, взял кровь для анализов, сделал несколько тестов и отпустил, попросив остаться на время лечения в доме. Мастеру будет приятно, если его друг будет рядом. А Сейре не так одиноко, если останется девушка. Если, конечно, вражда оборотней и благородных не помешает им сдружиться.       Музакка прошёл в гостиную. Он был один, Гарду увела Сейра, с целью показать ей комнату, Франкенштейн остался в лаборатории. На диване сидели оба Кадиса. Тихо пройдясь к свободному креслу, оборотень бесшумно присел на край и замер, следя. Судя по всему, Ройлис сейчас передавал силы сыну, и бывший лорд просто не знал, в какой момент их можно отвлечь.       — Хочешь помочь? — сам заговорил Ройлис.       — Я не знаю как, — честно ответил Музакка, разведя руками. — Единственный известный мне способ был прерван и, как оказалось, бесполезен.       — Я покажу, у благородных и оборотней техника передачи энергии почти ничем не отличается. Узнав азы, ты сам поймёшь, как действовать дальше.       — Это не повредит тебе? — спросил оборотень, повернувшись к ноблесс. — Когда я напал на тебя, то надеялся лишь на удачу, но теперь скажи мне правду.       — Энергия не разделяет рас, — легко улыбнулся Рейзел. — То, что ты отдашь мне, есть сила, которая даст возможность исцелить тело. Она живёт в каждом, но способность накапливать подобную мощь в количестве, достаточно для того, чтобы иметь возможность высвободить её, есть далеко не у всех. Если быть честным, то только у рода Кадис и оборотней. И если мы можем преобразовать её в атаку, то у вас она нашла иной выход, в ошеломляющую регенерацию. У тебя её осталось немного. Поэтому ты до сих пор не залечил всех травм, что получил. Поэтому всего того, что ты хотел отдать мне, хватило бы ненадолго.       — Но всё-таки вы просите помощи? — нахмурился Музакка.       — Твоё тело сейчас накопило достаточное количество, чтобы, как ты и хотел, можно было передать её Рейзелу без последствий для твоего организма. Я буду тебя учить, а для этого как раз надо иметь небольшой запас, чтобы не сжечь организм Рейзела и не опустошить себя. Попробуй прислушаться к себе во время передачи. Твой организм сам подскажет, когда надо остановиться. Слушай себя, а не Рейзела. Ему будет плохо ещё долго.       Остановиться вовремя в эту ночь Музакка не сумел, Рейзелу пришлось самому осторожно блокировать связь, чтобы оборотень не отдал лишнего.       — Кажется, я начинаю понимать, — пробормотал оборотень, сонно моргая. Помотав головой, он усилием раскрыл глаза и поднялся. Надо хотя бы добраться до кровати.       — Завтра, если твой резерв восстановится, продолжим, — кивнул Ройлис. Он всё ещё сердился на безрассудного оборотня за тот поступок, но не позволял себе показывать эту обиду. Особенно глядя на то, как Рейзел поднялся и подошёл к другу, положил ладонь на плечо и посмотрел так, что становилось понятно. Он счастлив видеть этого оборотня здесь.       — Я скучал по тебе, Музакка, — тихо сказал благородный. — И всё ещё смею надеяться…       Ноблесс не закончил фразы, убрал руку и отвернулся, не зная, имеет ли он права приносить извинения, когда столько раз не был прощен. Музакка остановил его сам.       — Я тоже никогда не обижался на тебя, Рейзел.