Крысолов

Как только мальчик скрылся из виду, я быстро достала из сумочки маленькое зеркальце и озабоченно взглянула на своё лицо, пытаясь отыскать следы морщин или намёк на дряблый подбородок. Этого мне ещё не хватало преждевременно состариться! Но, нет. Кожа была гладкой и нежной, какой и должна быть у двадцатидвухлетней девушки. Хотя, если приглядеться, были видны небольшие припухлости под глазами из-за того что я недавно плакала, но в остальном мой внешний вид был более чем удовлетворительным. Спрашивается, какого чёрта этот паршивец назвал меня старухой?! Я убрала зеркало в сумочку и зашагала по аллеи парка. Настроение было испорчено окончательно. Сначала Ятен, теперь еще перспектива заработать комплекс неполноценности из-за этого малолетнего засранца. Прикрепив последнюю листовку с фотографией Чибиусы на ствол дерева у автомата с газировкой, можно было считать мою миссию выполненной, однако я не торопилась покинуть парк. Фантастический рассказ мальчика о музыке и крысах, которых он увидел, когда подсматривал за Чибиусой и Хотару возле полуразрушенной стены, разжёг моё любопытство. Поэтому я решила отыскать их убежище, находящееся в самой глубине небольшого леса парковой зоны. Я знала о существовании этого места, поскольку сама ещё, будучи девчонкой, наведывалась туда играть в приведения или замок Дракулы. Через несколько минут, петляя по лабиринту тропинок я, наконец, дошла до стены. Ничего в ней не было пугающего или примечательного, если не считать её полуразрушенный вид. По правде говоря, назвать эту часть каменной постройки длинной в несколько метров, сиротливо притаившуюся среди густых зарослей, стеной, не поворачивался язык. Это было наследие старого города, оставшееся еще со времён средневековья, верой и правдой служившей местному аристократу для ограждения своих владений. Однако эти времена, как и сам аристократ, давно канули в вечность, оставив после себя лишь ветхий памятник, возле которого теперь любили играть местные ребятишки. Я подошла ближе не без дрожи. Все-таки рассказ о том, что мальчик увидел здесь крыс, заставил меня невольно содрогнуться. Я с опаской осмотрела местность вокруг. Ничего. Если здесь когда-то и были крысы, то сейчас я не видела ни одной. Серый камень стены был исписан граффити с одной стороны, рисунками и мелкими надписями содержащих похабные словечки, имена и даты с другой. Ничего необычного… впрочем, один рисунок заставил меня рассмотреть его внимательнее, чем все остальные. Это было кривоватое изображение человечка в мешковатой одежде с палочкой в руках, вокруг которого на задних лапках сидели грызуны, напоминающие крыс или мышей. "Да, это же крысолов из легенды!" — мелькнула у меня мысль. "Однажды я там гулял и услышал музыку и голоса. Я подошёл ближе, музыка кончилась, и из-за стены выбежало штук десять здоровенных крыс…" "Музыка была похожа на флейту…" "Никто с этими сумасшедшими не то, что дружить, общаться не хотел, ведь они разговаривали с крысами!" Совпадение? Могла ли это нарисовать Чибиуса или Хотару? Я посмотрела на ухмыляющуюся рожицу крысолова ещё раз и тут же заметила рядом с человечком начертанные в несколько рядов иероглифы, на которые поначалу не обратила внимания. Иероглифы определённо относились к самому рисунку, поскольку были выполнены теми же цветными мелками, что и сам человечек с палочкой и грызунами. Х-м-м… что-то знакомое… Похожие я видела на сувенирах, которые Катарина привезла из Египта для всей семьи, когда она ездила туда на летние каникулы в прошлом году. Вот это показалось мне по-настоящему странным. Мог ли ребёнок знать мёртвый язык, чтобы сделать надпись к рисунку? Я тряхнула головой и усмехнулась своим мыслям. Египетские иероглифы, крысолов, музыка, разговор с крысами! Чего только не взбредёт в голову впечатлительной блондинке! Мальчик мог вполне и соврать, чтобы подшутить надо мной, а эти так называемые иероглифы могли бы оказаться обычными ничего не значащими каракулями. Однако прежде чем покинуть это место, я все же сделала фотографию рисунка человечка на телефон. Если бы меня спросили, зачем мне это было нужно, я бы не смогла объяснить. Возможно, была виновата моя дурацкая впечатлительность, а может быть и современная болезнь обладателя гаджета — обязательно фиксировать все мало-мальски интересные явления на камеру на всякий случай, вдруг пригодится. Я вышла из парка и зашагала по главной улице. У меня ещё прибавилось, о чём стоило подумать и разложить по полкам в голове — если, конечно, это вообще можно разложить. Однако в одной мысли я была почти уверена полностью: исчезновение Чибиусы могло быть связано с исчезновением её подруги Хотару. И хотя полиция не рассматривала этот вариант, я чувствовала невидимую связь. Её неосознанно подсказал мне всё тот же мальчик. Какова была вероятность того, что две девочки, две близкие подруги, с которыми никто не хотел дружить, пропали по чистой случайности с интервалом в несколько месяцев? Да ещё при странных обстоятельствах: Хотару не вернулась после школы, а Чибиуса просто пропала из дома. И в обоих случаях у полиции не было никаких улик или зацепок. Мальчик утверждал, что Чибиуса в последнее время была нервной. Значит, она приходила в парк одна, раз её видел мой маленький осведомитель. Интересно, почему она не поделилась своими страхами с матерью или не пыталась найти защиту, спрятавшись за родными стенами? "В семье Цукино не всё ладно…" Неужели все и правда сводится к проблемам в семье? Чибиуса не ладила с Усаги. В этом Оливия оказалась, к сожалению, права. Я тоже много раз была свидетелем того, как бесилась Усаги, когда её мама просила присмотреть за Чибиусой. Каковы же были отношения маленькой девочки с остальными членами семьи? "Назвать обеих дочерей одним именем… не знаю… это странно, Минако, очень странно…» «…в семье Цукино очень хотели сына". Если это так, то представляю разочарование таких родителей, когда вместо мальчика их первенцем стала Усаги. Они естественно повздыхали, но ничего не поделаешь. Девочка, так девочка. Через несколько лет они сделали ещё попытку, и появился долгожданный сын — Шинго. Его естественно окружили необыкновенной заботой и любовью, заставив Усаги навсегда смириться со второй ролью. Потом третья беременность, скорее всего даже случайная, ведь чета Цукино уже получила мальчика. Но вопреки ожиданиям иметь ещё одного сына, появилась вторая девочка. Ей дали имя такое же, как и у сестры, лишив всякой индивидуальности, кроме приставки Чиби, которая должна была послужить той различительной меткой, для того чтобы избежать бытовой путаницы. Возможно в таких условиях, когда родители намеренно носились с одним ребёнком и игнорировали существование двух других, росли сёстры Цукино. Кому, как не мне было знать, какими душевными страданиями эта непреднамеренная несправедливость может обернуться. И дело было вовсе не в том, что родители Цукино были плохими людьми. Просто так стасовалась колода и выпали именно те карты в жизненном наборе, которые выпали. Тогда можно было объяснить природу душевной нестабильности Усаги, и замкнутости Чибиусы. Именно поэтому, почувствовав опасность и страх, маленькая девочка не поделилась ими с семьёй и не оставила ни единого предположения, что на самом деле с ней могло произойти, кроме еле ощутимой ниточки, протянувшейся к другой девочке, её лучшей подруги Хотару Томо. Полиция пока не нашла ни одну из них, однако и искали девочек по одиночке. Быть может, шансов прибавится, если рассматривать два этих дела, как одно. Я вздохнула. Загадка на загадке. И разгадать головоломку — задача уж точно не для неудачницы блондинки с факультета психологии. Однако эта блондинка, возможно, всё, что может быть у двух девочек. Кто ещё найдёт ответы на все вопросы? Уж всяко не полиция, которая до сих пор не приблизилась в своём расследовании ни на шаг вперёд. Отец ни за что не выслушает мою теорию, просто потому что я не Катарина. А это значит, что я просто обязана найти Хотару Томо и Чибиусу Цукино сама, чего бы мне этого не стоило.

***

В дверь моей комнаты постучали. — Минако, поторопись! — нетерпеливо заявила Катарина, врываясь ко мне, не дождавшись приглашения зайти. — Доктор Сайто будет здесь с минуты на минуту, а ты ещё даже не одета! — Доктор Сайто? Кто это? Не припомню такого, — заявила я, решив пошутить, поднимаясь с кресла на котором я ненадолго задремала в сумерках раннего вечера. Однако Катарина шутку не оценила. Она нетерпеливо поджала губы, как будто укоряя за такое беспамятство. — Короткая же у тебя память! И это вся твоя благодарность человеку, который спас тебя! Как ты помнишь, папа пригласил доктора Сайто на воскресный ужин… — Как будто я могла об этом забыть! Где твоё чувство юмора, сестрица? — закатила глаза я. — Сегодня я весь день только и делала, что занималась уборкой и помощью в приготовлении ужина, как будто мы ждём в гости принца, а не человека, похожего на бомжа! Подумать только, даже ты вырядилась в вечернее платье! — заметила я, кивая в сторону темно-синего шифонового платья сестры, которая смотрелась в нем просто великолепно. Катарина нахмурилась. — Потому что это ужин, идиотка. А своим внешним видом мы показываем своё уважение к гостю, на кого бы он ни был похож. А теперь будь добра пошевелись и приведи себя в порядок и не позорь всех нас. — Слушаю и повинуюсь, Ваше Величество! — ответила я с издёвкой, но Катарина ничего не ответила, а лишь поспешно вышла из моей комнаты, хлопнув дверью, так и не заметив средний палец, который я подняла, когда она повернулась спиной. Подумать только, ни дня не проживёт, если не прочитает нотацию, как будто мне семь лет и это не я сегодня трудилась, как каторжная по дому, пока эта дрянь ездила в салон на укладку и маникюр. Я сполоснула пылающее лицо прохладной водой, расчесала свои длинные золотые волосы так, что в свете ламп было видно, как по ним пробегали молнии. Я решила надеть своё любимое оранжевое платье. Фасон его был несколько простоват, зато оно подчёркивало тонкую талию и делало меня похожей на солнышко. Я подошла к зеркалу, немного пощипала щеки и накрасила ресницы. И хоть я старалась казаться спокойной, в душе моей бушевала настоящая буря. Этот странный человек доктор Сайто заставлял меня нервничать. Взглянув на своё отражение ещё раз, я удовлетворённо кивнула и вышла из своей комнаты, чтобы спуститься вниз. Однако не успела я переступить последнюю ступеньку лестницы, ведущей на первый этаж, как в дверь позвонили. Мама в жёлтом вечернем платье выплыла из гостиной и поспешила пригласить долгожданного гостя внутрь. — О, как я рада вас видеть, проходите, пожалуйста! — взволнованно прощебетала она. — Госпожа Айно, я счастлив быть приглашённым в ваш гостеприимный дом, — послышался знакомый бархатный голос, от которого у меня пробежали мурашки смутного воспоминания. Первой из прихожей появилась вся раскрасневшаяся мама, а за ней последовал человек, от вида которого моё сердце ёкнуло и забилось так быстро, будто я только что пробежала марафонскую дистанцию. Он был высок, на голову выше всех мужчин, которых я знала, широкоплечий, узкобёдрый. Строгий чёрный костюм с тонкой белой рубашкой идеально сидели на его атлетичной фигуре, предавая облику мужчины фатоватость, служившей лишь обманчивой оболочкой, таившей в себе опасность прирождённого хищника. Белые тонкие как паутина волосы спускались ниже плеч. Мужчина был смуглым, как пират, а его пронзительные серо-голубые глаза, имевшие привычку не мигать, смотрели в самую душу и выворачивали наизнанку. Заметив меня, стоящей на лестнице, мужчина грациозно поклонился, отчего я невольно присела, словно в реверансе, а затем направился ко мне мягкой какой-то кошачьей походкой. Я в смятении прижала руку к губам, потому что этот мужчина был тем самым, который откровенно пялился на меня и кого я отчаянно искала в гриль-баре "Foods", но так и не нашла. А теперь увидев его так близко, живым и настоящим, я вдруг почувствовала безотчётный страх. Какого чёрта он делал в моем доме, а мама смотрела на него будто на титулованную персону? Сердце ёкнуло. Я сбросила с себя оцепенение, резко развернулась, стремясь убежать, прочь от этого человека, кем бы он ни был. Однако не успела я сделать и шаг, как оступилась, запутавшись в подоле своего платья, и полетела вниз, больно ударившись о пол. Платье задралось, открывая на всеобщее обозрение мою пятую точку, упакованную во французские кружева белого цвета. Ко мне тут же подлетела мама и Катарина, охая и ахая, не разбила ли я себе голову или что-нибудь ещё. — Позвольте помочь вам, юная леди, — послышался бархатный голос, заставив их причитания утихнуть. Мужчина наклонился, поправил моё платье и помог мне подняться на ноги. — С-с-спасибо… — пробормотала я, зардевшись от смущения. — Не стоит благодарности, юная леди. Мне всегда приятно оказать услугу столь прекрасной особе. В серо-голубых безжалостных глазах проскользнуло нескрываемое веселье. Я покраснела и отвернулась. Его взгляд откровенно смущал меня. — О, доктор Сайто, вы слишком галантны по отношению к Минако, — прощебетала мама. — Ей следует быть более осторожной и следить за своими манерами. Доктор Сайто?! Какого… Я медленно повернула голову в сторону мужчины ещё раз и так и застыла, глядя на него с открытым ртом. Не может этого быть! КАК?! Каким образом этот идеально выбритый, породистый мужчина, как будто только что сошедший с обложки модного журнала мог быть тем неопрятным друидом с грязными волосами и спутанной бородой?! Это что, блять, розыгрыш?! Но, нет… бархатный голос, те же светлые, почти белые волосы и пронзительные холодные глаза, которые сложно перепутать… это действительно был ОН. — Доктор Сайто, рад вас видеть, — послышалось приветствие моего отца. Они пожали друг другу руки, однако при этом моей ладони доктор Сайто не выпустил, продолжая цепко сжимать её, словно предупреждая возможное бегство. — А это наша старшая красавица-дочь Катарина, доктор Сайто. Вы же с ней знакомы? — буквально пропела мама, пропуская вперёд сестру. — Да, мы виделись на раскопках, госпожа Айно, — улыбнулся он. Катарина выплыла вперёд и протянула свою тонкую руку, как для поцелуя. Доктор Сайто правильно понял намёк, тут же приложившись губами к её фарфоровой коже. — Здравствуйте, — проговорила она своим великолепным грудным голосом, демонстрируя белозубую улыбку, которая могла бы затмить блеск бриллиантов. — Как чудесно видеть вас в нашем доме. — Благодарю вас, дорогая леди. Я уже говорил вашим родителям, что это вы оказали мне честь. — Ох, нет. Это ВЫ, доктор Сайто, оказываете честь нашему скромному обществу. Такой видный учёный и ещё спаситель моей маленькой своевольной сестрёнки. Позвольте, проводить вас. Ужин уже подан… С этими словами Катарина подошла ближе и ловко высвободила руку доктора Сайто, сжимавшую мою ладонь, на которую она тут же оперлась и повела в сторону столовой. Я с недоумением взглянула на старшую сестру. Какого чёрта она творит? Вся раскраснелась, словно школьница, губы дрожат, голос стал сахарным, будто у неё во рту оказался леденец. Я фыркнула, а Катарина тут же скосила в мою сторону взгляд, похожий на резкий удар кинжала. Всё понятно. Сестрица положила глаз на доктора Сайто и предупредила не путаться под ногами. Спрашивается: а как же Аллан? Не знаю почему, но глядя на Катарину и доктора Сайто, я почувствовала, как моё сердце болезненно сжалось, а к горлу подкатил противный комок. Однако мне ничего не оставалось, как последовать за ними, молча проглотив горечь. Пройдя в столовую, я ещё раз полюбовалась идеально сервированным столом, накрытым льняной скатертью цвета слоновой кости, посередине которого стояла прозрачная ваза с белыми пионами. Просто потрясающе. Мы с мамой убили столько времени, чтобы все выглядело идеально. Наша небольшая компания стала рассаживаться. Отец занял место во главе стола, я села слева от него и с удивлением обнаружила, что доктор Сайто занял место рядом со мной, а Катарине и маме ничего не оставалось, как расположиться напротив. Катарина зло посмотрела на меня, но я лишь пожала плечами. Смысл злиться на меня, если он сам выбрал себе место? — Вина, доктор Сайто? — учтиво предложил отец. — Да, благодарю. Вы и дамы можете называть меня просто Кунцит. Доктор Сайто слишком официально, а я, возможно, несколько отвык от общества за то время, что нахожусь здесь. — О, с удовольствием, Кунцит, — промурлыкала моя сестра. — Тогда и вы зовите меня Катариной. Все друзья и коллеги в Лондоне зовут меня так. — Вы работаете в Лондоне? — удивился доктор Сайто. — Катарина — потрясающе интересная молодая женщина, — вдруг вместо сестры ответила мама. — Она окончила Оксфордский университет, а теперь работает в лондонском отделении Интерпола. Её ждёт блестящее будущее, ведь всего за пару месяцев она успела себя проявить и заслужить высокую оценку своими способностями, которые… Я возвела глаза к потолку. Всё, приплыли. Мама села на своего любимого конька — восхваление достоинств Катарины, а это значит, что ужин закончится в лучшем случае утром следующего дня. С тоской я взглянула на приготовленную еду, потому что изрядно проголодалась. В животе призывно заурчало. А, чёрт! Была не была! Пока вся семья и доктор Сайто внимательно слушали дифирамбы в честь моей сестры, я потянулась к блюду жаркого и положила немного себе на тарелку. — Минако! Где твои манеры! — тут же зашипела мама. — Сначала нужно предложить блюдо гостю, потом родителям, сестре и уже потом себе! — Прошу прощения, — пробурчала я. — Хотите жаркого, мистер Кунцит? — спросила я, поворачиваясь к нему. — Просто Кунцит, — поправил он, буравя меня своими странными холодными глазами, от взгляда которых меня будто обожгло. — Хотите жаркого, Кунцит? — тоном послушной девочки повторила я. — Не откажусь. Я. Очень. Люблю. Жаркое, — ответил доктор Сайто, не сводя с меня глаз. — Катарина помогала мне его готовить, — снова вмешалась мама, вновь переключая внимание гостя. — Ей так хотелось, чтобы вам понравилось. Ложка вывались у меня из рук. Что?! КАТАРИНА?! С хера ли мисс Белоручка помогала готовить, если это сделала Я?! — Уверен, что в этом случае жаркое превосходное, — учтиво заметил гость, пробуя небольшой кусочек мяса. — И, правда, очень вкусно. — Я научила свою старшую дочь всему, что знаю сама. Поверьте, хозяйка она ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ! Услышав последнюю фразу, я чуть не задохнулась от переполнявших меня эмоций. Это что сговор? Это ведь я сегодня трудилась не покладая рук, помогая всё приготовить к званому ужину, позволяя распоряжаться собой словно рабыней. И теперь после всей проделанной работы я должна, видите ли, послушно отойти в тень своей сестры только потому, что она вдруг неожиданно воспылала чувствами к Кунциту Сайто! Ну, уж нет! — Вообще-то… — начала я категоричным тоном, но не успела закончить фразу, поскольку Катарина больно лягнула меня ногой. Слезы навернулись на мои глаза, но я проглотила вскрик, а сестра тут же увела разговор от опасной темы: — Кунцит, расскажите об археологических находках, которые вы проводите на торфяных болотах. Обнаружили что-нибудь новенькое или ценное? Доктор Сайто улыбнулся. — Ценное только для науки. Мы уже подняли два десятка детских тел возраста примерно от семи до двенадцати лет. — Какой ужас! — воскликнула мама. — Да, — кивнул Кунцит. — И мы продолжаем поднимать всё больше мумифицированных трупов. Доктор Томо считает, что мы наткнулись на уникальный могильник. Найти столько тел, да еще и в идеальном состоянии — большая редкость. — А почему же все найденные трупы так хорошо сохранились? Всё дело в болоте? — спросила моя сестра. — Совершенно верно, Катарина. Высококислотная, малокислородная среда со слоями торфяного мха, в котором происходит реакция между бактериями и полисахаридами, способствует естественной консервации. Однако тело необходимо поместить в торфяное болото как можно скорее, чтобы воспрепятствовать бактериям начать процесс разложения. Если после смерти труп будет находиться на воздухе хотя бы несколько часов, процесс разложения не остановить болотной водой. Поэтому можно сделать вывод о том, что детей могли утопить, либо их умертвили у болота, а после сразу же сбросили в воду. Более точно можно сказать, когда мы сделаем вскрытие и радиоугреродный анализ всех останков, чтобы выяснить в течение какого времени в болото сбрасывали тела. — Зачем же кому-то понадобилось совершать ТАКОЕ? — с ужасом вздохнула мама. — По разным причинам, госпожа Айно, и одна из них — ритуальное убийство. Видите ли, болото всегда считалось сакральным местом. Местом между миром живых и миром духов, так называемым нижним миром. Например, в некоторых славянских культах в конце июня, совпадавшего с летним солнцестоянием, было принято топить в болоте кукол, изображающих девочек во славу богини Морены или Купалы. Не трудно догадаться, что ранее этому культу предшествовали человеческие жертвоприношения, которые потом заменили куклами и курицами. У греков было принято топить в море мужчину и женщину где-то в середине лета. Все это проделывалось для того, чтобы умилостивить богов, и попросить о чем-то важном, например хорошем урожае. — Неужели чья-то жизнь стоила какой-то там милости богов? — спросила я, украдкой потирая ушибленную ногу. Больно же меня приложила эта сучка! Кунцит улыбнулся, и у меня засосало под ложечкой. Каким же он все-таки был красивым! — В глазах тех людей, которые приносили жертву — естественно стоило, юная леди, ведь речь шла о выживании большинства, а такая вещь как неурожай могла убить все племя. Человеческие жертвоприношения, а особенно детей, присутствовали во многих древних культурах, как например, в Карфагене или Южной Америке, вероятно потому, что люди верили в то, что дети обладают невинными душами, а, следовательно, являются более ценными жертвами для богов. — Это несправедливо, — печально вздохнула я. — С точки зрения отдельно взятого человеческого существа, выбранного в жертву, возможно так и есть… Однако история показывает нам очень отчётливо то, как менялись эти представления из века в век у разных народов, когда, например, проводился геноцид вражеских племён. — Вы так интересно рассказываете, Кунцит. Наверное, от вас без ума все студентки! — восторженно воскликнула Катарина, однако в её голосе послышались резковатые нотки, особенно в слове "студентки". "Уже ревновать вздумала? А как же образ недоступной, роковой женщины?" — со злостью подумала я. — Не знаю, Катарина, — пожал плечами Кунцит Сайто. — Я больше интересуюсь наукой… — Какое совпадение! Я — тоже… Дальше я потеряла нить беседы. Настроение было испорчено окончательно и бесповоротно. Какой-то вечер абсурда, честное слово. Какую же игру затеяла Катарина Айно и почему родители всячески поощряли всё это драматическое действо? Ну и ну! Я вымоталась физически и морально и всем абсолютно плевать на моё состояние. Готова поспорить: исчезни я сейчас, никто бы особо и не заметил… Внезапное прикосновение спустило меня с небес на землю. Поначалу я подумала, что мне это почудилось, однако когда я повернула голову, мои сомнения тут же развеялись: рука Кунцита Сайто беззастенчиво поглаживала моё оголившееся колено. Через мгновение его пальцы медленно поползли вверх по бедру, хотя сам он ни капельки не смотрел в мою сторону, а продолжал вести оживлённую беседу с моими родителями и Катариной. Я вспыхнула, стараясь отодвинуться от него, но рука Кунцита тут же сжалась, удерживая меня на месте. Я замерла, и он тут же возобновил свои манипуляции. Рука мужчины вновь поднялась по бедру и проскользнула в трусики. Я инстинктивно сжала ноги, чтобы сдержать его натиск, но вместо этого, его пальцы проникли… туда… У меня буквально перехватило дыхание, а внизу живота что-то сжалось и сладко заныло. Я покраснела до корней волос. Что происходит? КАК он вообще посмел проделывать со мной такие вещи, когда мои родители и сестра рядом?! Стыд-то какой! Однако присутствие других людей Кунцита Сайто вовсе не смущало. Он продолжал делать вид, что увлечён беседой, одновременно двигаясь во мне круговыми движениями, вызывая маленькие спазмы где-то глубоко внутри, отчего сердце застучало, как ненормальное, а тело покрылось испариной. Внезапно все исчезло — лица родителей и сестры, стыд и горечь, остались лишь невероятные ощущения от его манипуляций. Я подавила стон, захлёбываясь в пучине невероятных чувств, ёрзая на стуле, поощряя его руку. Пальцы Кунцита двигались ритмично и без труда находили все мои самые чувствительные точки. Волна разрядки накатила неожиданно и обрушилась на меня со всей мощью. Кровь стучала в висках, а тело будто воспарило в невесомости. Я растеклась по стулу, стараясь как можно тише глотать воздух, но моё состояние не осталось незамеченным. — Минако, что с тобой? — забеспокоилась мама. — Ты вся красная, как рак. — Мне ч-что-т-то н-н-не хорошо… — пролепетала я. — Наверное, это от вина… мне надо освежиться… С этими словами я подскочила со своего места и на негнущихся ногах направилась к выходу, пока мама не принялась причитать и задавать вопросы. Уже находясь в дверях, я обернулась. Вся семья смотрела на меня с недоумением, и только лицо Кунцита Сайто озаряла ехидная улыбка. Он поднёс пальцы ко рту и, пользуясь моментом, пока на него никто не обращал внимания, с наслаждением их облизал. Усилием воли, подавив возглас, я бросилась вон из столовой, заливаясь краской.