Крысолов

Дом Сэцуны Мэйо располагался в спальном районе на самой окраине города. Он стоял у самой кромки леса и выделялся среди изысканных строений по соседству своей оригинальной постройкой, имевшей сходство с пряничным домиком из сказки про Гензель и Гретель. Стены его были увиты плющом и расписаны диковинными птицами, растениями и витиеватыми узорами. С краёв красной шиферной крыши свисали декоративные кружева, а фронтон дома украшало круглое витражное окно, напоминавшее праздничное печенье, обсыпанное разноцветным топингом, или леденец без палочки. Во дворе пряничного домика росли яблони и аккуратно подстриженные кустарники жимолости, обступавшие миленькие ухоженные клумбы с цветами и грядками клубники. Да уж, что ни говори, а этот домик был с настоящей изюминкой. Я въехала на подъездную аллею и припарковалась рядом со стареньким фордом. — Здравствуйте, вы из управления полиции? — окликнул меня звонкий голос. Я обернулась. На пороге "пряничного" домика стояла высокая молодая женщина с длинными темными волосами, достигавших бёдер и огромными блестящими глазами, напоминавших спелую вишню. "Ну, прямо колдунья из сказки" — подумала я, рассматривая Сецуну Мэйо. На ней была длинная хлопковая юбка чёрного цвета и такой же топ, подчёркивающий изгибы её подтянутой фигуры. Косметика молодой женщине явно была не к чему, она и без неё выглядела эффектно и колоритно. — Так вы из управления полиции? — настороженно повторила свой вопрос Сэцуна Мэйо, рассматривая меня с ног до головы. Я отворила калитку, поднялась по ступенькам и пожала руку молодой женщине. — Да, я являюсь специальным агентом Интерпола, уполномоченного вести расследование исчезновения Хотару Томо и Чибиусы Цукино. Меня зовут Катарина Айно, я вам вчера звонила, — ответила я, показывая позаимствованное удостоверение сестры, закрывая фотографию пальцем. Сэцуна Мэйо нахмурилась. — Но, я уже давала показания полиции… — Всё верно, — кивнула я, убирая удостоверение в сумочку, пока мисс Мэйо не изъявила желание рассмотреть его повнимательнее. — Но поскольку в дело вмешался Интерпол, меня уполномочили провести собственное расследование и допросить свидетелей ещё раз. Молодая женщина изогнула бровь. — И давно это Интерпол стал интересоваться исчезновением детей из маленьких провинциальных городов? — Этого я не могу вам рассказать… гм-м… в интересах следствия… Могу сказать лишь, что у моей организации есть свой интерес к этому делу, — бессовестно соврала я, не моргнув и глазом. Сэцуна Мэйо поджала губы. — Понятно. Что ж, проходите в дом. Надеюсь, ваши вопросы не займут много времени, а то у меня ещё дела… Я с облегчением выдохнула и не преминула воспользоваться приглашением хозяйки дома. Мне очень повезло. По правде говоря, я подумала, что меня пошлют, куда подальше сразу же, как только я выйду из машины, потому что авантюра, которую я решила провернуть, выдавая себя за сотрудника Интерпола, по всем правилам была обречена на провал. Во-первых, я выглядела на двадцать два, даже после макияжа и специально подобранного образа: юбку до колена и белую блузку со шпильками от "Jimmy Choo", как и удостоверение, я без зазрения совести стащила у Катарины. Во-вторых, я не имела представления, как ведут себя сотрудники Интерпола во время опроса свидетелей, и мои познания ограничивались лишь телесериалами о копах по кабельному, а так же скудными рассказами отца о своей работе. Однако я поставила перед собой чёткую цель — разыскать пропавших девочек во чтобы то ни стало и своё расследование я решила начать с опроса свидетелей. Первой в моём списке значилась Сэцуна Мэйо — учительница младших классов в школе Чибиусы. Отец как-то упоминал её имя, о том, что полиция брала у неё показания, и мне непременно захотелось побеседовать с ней самой. Идея выдать себя за сотрудницу Интерпола пришла мне вчера вечером случайно, когда я задумалась о том, что буду делать, если Сецуна Мэйо не захочет откровенничать с девушкой по имени Минако Айно. Однако с официальным представителем Интерпола подобная вероятность полностью исключалась, поэтому я решила проверить свои актёрские способности и назначила встречу с мисс Мэйо. — Выпьете чего-нибудь? Чай или кофе? Есть еще апельсиновый сок, — любезно предложила молодая женщина, приглашая меня в гостиную, которая полностью соответствовала внешнему облику дома, напоминая шкатулочку для драгоценностей, в которой было полно бесчисленных безделушек в виде фарфоровых статуэток, кукол, расставленных на кружевных салфетках комода, столиках и стеллажах. — Если можно чай. Зелёный… — ответила я, присаживаясь на антикварный диван, обитый полосатым шёлком. — Я поставлю чайник, — ответила хозяйка дома, проследовав в смежное помещение, по всей видимости, кухню. Она вернулась через несколько минут с подносом, на котором громоздился чайник, две чашки и тарелки с печеньем и шоколадными конфетами. — Угощайтесь, — любезно сказала мисс Мэйо, расставляя чашки и тарелки на маленький кофейный столик прямо передо мной. — Спасибо. У вас здесь очень красиво, — ответила я, обводя гостиную глазами. — Этот дом вместе с обстановкой достался мне от бабушки, — пояснила молодая женщина, присаживаясь в кресло напротив. — Она умерла два года назад, но мне дорога здесь каждая вещица и я бы ни за что не рассталась ни с одной из них, какой бы старомодной она не выглядела. — Я вас очень хорошо понимаю, — улыбнулась я, отпивая чай с бергамотом. — Итак, мисс Айно, что бы вы хотели у меня узнать? — сказала, мисс Мэйо, рассудив, что формальный обмен любезностями закончен и пора переходить прямо к делу. — Расскажите мне о Чибиусе… Гм-м. Ваши личные наблюдения и профессиональное мнение… — Всё это я уже рассказала полиции… — рассеянно проговорила мисс Мэйо. — Но раз вам недостаточно протокола, что ж извольте… Чибиуса — довольно замкнутый ребёнок, возможно даже слегка мрачноватый… Обычно таким поведением страдают некоторые подростки во время переходного возраста, но с Чибиусой все по-другому… она изначально была такой… Отлично училась, была первой в классе, но вместе с тем ей было сложно заводить друзей. Общение со сверстниками сводилось к минимуму. Ей нравились ребята постарше, но и те особо не принимали её в свою компанию… — Как вы думаете почему? — Сложно сказать… — пожала плечами мисс Мэйо. — Конфликты со старшей сестрой… чувство неуверенности… Чибиуса отличалась острым не по годам умом и видела людей насквозь. Она всегда говорила в лицо то, что думает… возможно кому-то это не нравилось… Дети могут быть жестокими, знаете ли… А уж если вешают ярлык изгоя, то он прилепляется надолго… — Насколько мне известно, Чибиуса дружила с Хотару Томо, девочкой, которая тоже пропала… — Да, Хотару и Чибиуса дружили, — кивнула Сэцуна Мэйо. — Хотару была на четыре года старше, но разница в возрасте между ними совсем не чувствовалась… Это знаете ли как будто встретились два одиночества… — У Хотару тоже были проблемы с общением? — Насколько мне известно, из-за слабого здоровья Хотару училась на дому, а в школу приходила для того чтобы сдавать тесты и контрольные. Она, как и Чибиуса была невероятно смышлёной... Но друзей у неё похоже тоже не было… И хотя я ничего не имею против дружбы девочек, всё же я считаю, что Хотару была не очень подходящей компанией для Чибиусы… — В каком смысле? С ней что-то было не так? Мисс Мэйо вздохнула. — Как вам объяснить… Проблемы существуют у многих детей и хорошо, когда они находят друзей, которые их понимают… Но… такие друзья должны нести какой-то позитивный жизненный аспект… что-то вроде совместного преодоления трудностей и так далее… Но с Хотару все было иначе… Эта девочка…как бы это сказать… заслонила собой мир и стала затягивать Чибиусу в свой… — Разве это плохо? — Может и не плохо… с одной стороны… Но с другой … Хотару увлекалась мистикой и историей… термоядерная смесь для маленькой девочки… В таком нежном возрасте может легко произойти подмена понятий и мир начнёт видится в мрачных красках… Особенно её интересовал Древний Египет. Она давала читать Чибиусе книжки, которые были уж точно не для восьмилетней девочки… — Например? — Например, Книга Мёртвых в переводе Томаса Джоржа Аллена. Когда я на уроке математики забрала у неё эту книгу, которую она читала вместо того, чтобы делать задания, Чибиуса лишь пожала плечами и заявила, что Хотару даст ей еще лучше с более мощными заклинаниями. Конечно, во всем этом можно рассмотреть немного предосудительного, но я стала замечать некую нервозность в Чибиусе, какой не было до дружбы с Хотару… Девочка стала ещё более замкнутой, рисовала странные рисунки… — Рисунки? — Я покажу… С этими словами Сэцуна Мэйо подошла к одному из антикварных комодов, открыла его и достала толстую папку с завязочками в виде шёлковых лент красного цвета. — Я храню некоторые работы учеников у себя дома, — сказала молодая женщина, протягивая мне папку, на которой я заметила маркировку 2017 — Работы Чибиусы самые первые… Я развязала ленты, открыла папку и разложила содержимое на диване. Это были детские рисунки, аккуратно разложенные по пластиковым файлам с маркировками в виде имени и фамилии. Рисунки, принадлежащие Чибиусе, лежали сверху. Я аккуратно вытащила их и стала внимательно рассматривать. — Здесь около пяти изображений человечка с палочкой, три рисунка с массовым захоронением и один с египетским крестом под названием анкх, — пояснила мисс Мэйо, когда я просмотрела рисунки. От неожиданности у меня засосало под ложечкой. — Человечка с палочкой и анкх я вижу, но почему вы решили, что ребёнок изобразил массовое захоронение? — удивилась я. — По мне так это обычные человечки, лежащие на спинах, протягивающих руки вверх. — Количество лежащих человечков ровняется тринадцати, а всем известно, что на Западе это число считается несчастливым и ассоциируется со Смертью. В нумерологии тринадцать соответствует числу четыре, это как 3+1=13. А четвёрка, как вы знаете, в китайском и японском языке произносится почти одинаково со словом "смерть". — По мне так это надуманно, к тому же этот холмик напоминает комнату… и вот, посмотрите, здесь есть четырнадцатый человечек, и он стоит… не может же он быть похороненным стоя… — И всё же это мир мёртвых, — ответила молодая женщина, отпивая чай. — Так мне сказала сама Чибиуса, когда я спросила, что это она нарисовала. — Вы показывали эти рисунки школьному психологу? — Естественно, — кивнула мисс Мэйо. — Чету Цукино приглашали в школу на беседу, но родители в итоге ничего предосудительного в этом не нашли и попросили больше не дёргать их ребёнка по пустякам. Дети в целом интересуются смертью точно так же как и взрослые. Другой момент, что Чибиуса стала ей интересоваться, после того, как подружилась с Хотару… — А вот этот человечек с палочкой… Как вы думаете, что здесь изобразила Чибиуса? — спросила я, протягивая мисс Мэйо рисунок, который был точным клоном того, что я сфотографировала на стене. — Похож на крысолова из легенды… если судить по тому, что у него флейта в руках, а вокруг крысы и мыши… — А почему она его так часто рисовала? — Не знаю, — пожала плечами молодая женщина. — Быть может, её заинтересовала городская легенда. Мы как раз проходили поэму Роберта Браунинга о Гамельнском крысолове… Возможно она и впечатлила Чибиусу… — Скажите, мисс Мэйо, а Чибиуса умела писать по древнеегипетски? Вы когда-нибудь замечали, что она рисует иероглифы? Молодая женщина немного задумалась. — Это вряд ли… Но Хотару знала… Я иногда видела, как она чертила нечто подобное в своём блокноте, когда ждала Чибиусу после занятий. И в этом нет ничего удивительного, ведь Хотару, как я говорила, увлекалась Древним Египтом, а её мать, как мне известно, была египтологом. Она вполне могла обучить Хотару… Я распрощалась с мисс Мэйо, поблагодарив её за сотрудничество, не забыв одолжить у неё рисунки Чибиусы. Вне всяких сомнений, я наткнулась на нечто важное и хотела поразмыслить об этом на досуге. Не секрет, что творчество является своеобразным секретным миром ребёнка. Это шифр его внутреннего состояния, наполненного красками и яркими образами, через которые маленький человечек выражает страх, боль, ужас, мечты или происходящие события, которые оставляют след в душе. Через творчество ребёнок посылает во внешний мир визуальный сигнал, услышать который способны не все взрослые. Многократное изображение крысолова говорило о важности этого рисунка. Чибиуса нарисовала его на стене, а Хотару дополнила рисунок иероглифами, потому как только она из этой парочки подружек владела мёртвым языком. Крысолов был ключом, отпирающий дверь в секретный детский мир, связывающий двух девочек общей тайной. И возможно именно крысолов мог дать ответ на вопрос что же с ними случилось. Я уже хотела достать из сумочки ключи от машины, как неожиданно на парковку въехал красный кабриолет, а когда он затормозил, из него вышла Оливия с двумя подругами. За рулём сидел парень с короткими темными волосами, в котором я признала капитана футбольной команды нашего колледжа. Оливия послала ему прощальный воздушный поцелуй, кокетливо изогнулась, давая парню возможность хорошенько разглядеть все её изгибы и сексуальную ложбинку в декольте. Одета она была необычно для своего типичного образа а-ля принцесса — мини-юбка едва прикрывавшая зад, короткий топик, открывавший на всеобщее обозрение идеально плоский живот и умопомрачительные босоножки на таких высоких каблуках, что подумать было страшно как она вообще на них могла передвигаться. Я хотела было уже сесть в машину, как неожиданно Оливия заметила меня и отчаянно замахала рукой. Через несколько секунд вся компания девчонок подбежала ко мне. — Привет, Минако, — сказала Оливия, доставая из сумочки леденец на палочке, который она тут же отправила в рот, предварительно сняв с него обёртку. Что ни говори, а эта стерва умудрялась выглядеть сногсшибательно даже в наряде стриптизёрши, который ни одна разумная девушка не наденет на улицу, если не хочет чтобы её приняли за девицу лёгкого поведения. Но такая уж была Оливия. На людях строила из себя пай девочку, успевая, как говорится, брать от жизни всё. — Привет, — пробурчала я. Девчонки явно были навеселе. От них пахло алкоголем вперемешку с крепкими духами, и мне хотелось побыстрее отделаться от них. — Ой, наша Минако как всегда мрачнее тучи! — заулюлюкала Оливия. — Знаешь, я всегда удивлялась, почему тебе так не везёт с парнями, ведь вроде хорошенькая. А теперь понимаю — ты не умеешь расслабляться и веселиться. — Очень тонкое наблюдение, — холодно ответила я, разворачиваясь к своей машине. — Обиделась? — деланно удивилась Оливия. — А зря. Ведь это правда. Поэтому сколько бы ты не билась, Ятен никогда не посмотрит в твою сторону. Подобные провокационные заявления со стороны Оливии были мне хорошо знакомы. Для неё это было способом самоутвердиться и лишний раз доказать своим подружкам, кто тут королева улья, однако я вовсе не горела желанием становиться её подопытным кроликом. — Тогда Ятену следует почаще смотреть в твою сторону, вдруг ему все же удастся рассмотреть тебя настоящую, — предположила я. — Ятен и так смотрит на Оливию гораздо чаще, чем ты можешь себе вообразить, — сказала медовая блондинка и посмотрела на своего кумира, явно ожидая поддержки. — Минако, да я же просто шучу, — вздохнула Оливия. — Между мной и Ятеном ничего нет. Мы просто друзья. — Друзья, которые… — прыснула в кулачок вторая девушка, но не успела закончить фразу, как получила от Оливии увесистую затрещину. — Заткнись, идиотка! — прикрикнула Оливия. Лицо девушки покраснело, и она еле слышно пропищала: "Прости»". — Так что это ты делаешь рядом с домой старой ведьмы? Пришла погадать на суженного? Хочу разочаровать, эта бабка померла два года назад, — сказала Оливия, обращаясь ко мне, и тут её взгляд упал на рисунки, которые я держала в руках. — Что это у тебя? Однако я не успела ответить, как неожиданно Оливия выхватила их у меня и стала внимательно рассматривать. — Ты что же ходила к Сэцуне Мэйо? — спросила она, сузив глаза. — Решила снова поиграть в детектива и найти Чибиусу, отхватив свою долю славы? — Я просто хочу найти Чибиусу, а слава здесь совсем не причём, — пожала плечами я, возвращая себе рисунки. — Неужели? — хихикнула Оливия, играя языком с леденцом во рту. — Ведь после твоего чудесного спасения весь город только и говорит о том, что дочь шефа полиции решила отправиться на поиски и чуть геройски не погибла. Только не говори мне, что никогда об этом не думала. Какой интерес искать девчонку, которая никому не была нужна, а после исчезновения сразу понадобилась всем? — Боюсь, тебе не понять зачем, — холодно ответила я. — Да, брось разыгрывать из себя борца за добро и справедливость! — фыркнула Оливия. — Все и так знают, что случилось с этой восьмилеткой. Или её угрохала родная сестра, а тело закопала где-нибудь в саду, или она просто сбежала, вслед за своей чокнутой подружкой, которой остопиздел этот вшивый городок. — Хотару не была чокнутой. Может странноватой, но… — Да, что ты говоришь — заявила Оливия. — Вот уж кто был поистине чокнутым, так именно эта девица. Ещё похлеще Усаги. Все думали, что она болеет там чем-то, поэтому вечно одетая как на Северный Полюс. Но на самом деле Хотару резала себя, а одежда скрывала шрамы, покрывающие её тело. Вот почему она и в школу не ходила. Боялась, что дразнить начнут, а ведь такие шрамы так просто одной пластической операцией не убрать… — Что?! — воскликнула я. — Да это же бред! — Кому бред, а кому и правда, — хихикнула Оливия, а потом развернулась к медовой блондинке. — Скажи, Исикава, я вру? — Нет, — покачала головой девушка. — Я сама видела эти шрамы. Однажды я хотела искупаться на заброшенном пляже, куда никто практически не приходит, а там увидела Хотару в купальнике. Все её тело было покрыто шрамами от горла до ног, кроме участка на спине, куда она видимо, не смогла дотянуться. Похоже, Хотару давно себя резала… — Я же говорила, — довольно улыбнулась Оливия — В этом городке слишком много психов на один квадратный метр, неудивительно, что всё это здесь и происходит. Хотя, по мне эти дурочки, возможно, захотели просто привлечь внимание, так сказать прославиться. Может, Минако, и ты с ними вступила в сговор, чтобы чудесным образом отыскать, и тогда папочка с мамочкой полюбят тебя больше твоей сестры и вручат медальку, а парни, наконец, обратят внимание. Поистине многоходовочка… А ведь Ятен ещё уверял меня, что все блондинки тупые! — заявила Оливия и вся компания рассмеялась. При упоминании Ятена мое сердце болезненно сжалось и забилось так быстро, что даже, наверное, эта дрянь вполне могла слышать его стук. Оливия желчно мне улыбнулась и, обняв своих подруг, двинулась вниз по улице, царапнув меня на ходу застёжкой своей сумки. Она сально промычала "пардон" и вновь захихикала, наклонившись к головам подружек, которые искоса поглядывали в мою сторону. "Вот ведь сучки", — зло подумала я, глядя им в след. Однако слова Оливии и её подружки не выходили у меня из головы. Интересно, была ли это правда то, что они сказали про Хотару? Вообще, подобное явление иногда встречается, и в психиатрии это называется "селфхарм" или "самоповреждение" — преднамеренное повреждение своего тела по внутренним причинам без суицидальных намерений. Однако поставить точный диагноз, основываясь лишь на описании подруги Оливии, чем страдала Хотару, всё же было нельзя, поскольку из курса психиатрии я знала, что самоповреждение встречается как симптом многих психических расстройств. Возможно, мисс Мэйо в чем-то и была права… Двенадцатилетняя девочка с неустойчивой психикой могла легко запугать свою восьмилетнюю подружку или запудрить ей мозги… Но тогда куда же они, чёрт подери, обе исчезли?! Одна не вернулась со школы, как будто растворилась в воздухе, вторая пропала из дома и как в воду канула. Мой взгляд упал на ухмыляющуюся рожицу, нарисованного крысолова. "Вот уж кто и знал ответ на этот вопрос, так это он… сыграл на волшебной флейте и увёл девочек за собой, только их и видели", — мелькнуло у меня в голове, но я быстро отогнала эту мысль. Чего ещё не хватало, так это поверить в дурацкую сказку. Я села в машину, убрала рисунки в бардачок и повернула ключ зажигания. Нужно было копать дальше…