Несовпадающий паззл

Проникнуть в палату к Кену оказалось не так уж и трудно — не труднее, чем прятать ПЭСИВ в своей тумбочке от чересчур заботливых медсестер и не в меру любопытного и въедливого Имса. Имса, не отлучающегося надолго даже днем. Артур бросил анализировать его поведение. У него были дела поважнее, по крайней мере, сейчас. Он сделает дело, позвонит Вудрафу, выйдет из больницы — и тогда начнет думать об Имсе и его непонятных выходках. У него и так болит слишком многое, чтобы добавлять к этому любовные страдания. Самовнушение немного помогало. Самую малость. Достаточно, чтобы Артур проводил взглядом новую медсестру, поставившую ему капельницу, и выдернул иглу, как только дверь за ней закрылась. Нужно подождать, пока все заснут, а сестра на посту отойдет за кофе, и отрубиться будет совсем некстати. А снотворных, Артур подозревал, в его раствор не пожалели — как и обезболивающих. Рука пульсировала и ныла просто адски. Артур вообще сегодня чувствовал себя хуже. Наверное, первый шок прошел, и все, что могло заболеть — заболело. С жадностью посмотрев на капельницу, он вытянулся на кровати и прислушался к происходящему в коридоре. Пока все было тихо, больные в интенсивной терапии были не особо активными и не жаловали прогулки. Если повезет, Имс вернется не раньше, чем через пару часов, а сестра вообще больше не придет навещать Артура до уколов в шесть вечера. Хотелось спать — даже невзирая на боль, — думать было не о чем, и размышления Артура вновь и вновь возвращались к тому, чем там занят Имс. У него, конечно, наверняка были свои очень важные дела, но чутье подсказывало Артуру, поспешная отлучка как-то связана с твердым намерением Имса докопаться до истины. Интересно, если рассказать ему всю правду, он успокоится? Может, он так преисполнится отвращения и гнева, что сам уйдет и больше не захочет иметь с Артуром ничего общего? Ну, кроме загадочного имущества Кена, которое ему досталось при разделе. И да, намерение Артура не думать об Имсе снова не выдержало встречи с реальностью, как и следовало ожидать. В том, что касалось Имса, воля Артура превращалась в жеваную бумагу. Сморщившись, он перевернулся на бок, осторожно пристраивая пульсирующую руку на подушке и стараясь не шевелиться без нужды. Он устал, хотел спать, ему было больно и тошно в этой чертовой больничной палате, ему хотелось домой, и чтобы никакой Вудраф не грозился расчленить его на анатомические пособия. Неужели это так много? Артур все пытался вспомнить, как он дошел до жизни такой — но по всему получалось, что он полжизни так жил. Сначала Кен, потом эта гонка… Одно последнее дело. Ну да. Вздохнув, Артур прикрыл глаза. Подождать полчаса. Потом проскользнуть на лестницу — благо, его палата рядом с аварийным выходом. Два этажа вверх, и палата Кена тоже рядом с дверью. Пятнадцать минут, Артуру нужно всего пятнадцать минут. Если повезет, там никого не будет. Если повезет, Артура не застукают с незаконной машиной и спящего. Если повезет, мозг Кена не поврежден необратимо. Если повезет, Артур не превратит в омлет свой собственный мозг. Если… Он пошевелил пальцами, прогоняя дрему. Если он не попробует — то проиграл уже сейчас.   Пристроив ПЭСИВ на кровати, Артур наконец поднял взгляд и посмотрел на Кена. Он не хотел, но почти болезненная тяга заставляла его всматриваться в это лицо, ища на нем признаки скорого выздоровления — или, наоборот, грядущей смерти. Планшетка на спинке кровати говорила, что состояние пациента стабильное, и Артур очень надеялся, что это значит, что сердце Кена не остановится, пока Артур будет там, внизу, с ним. Он не знал пока, хочет ли, чтобы сердце Кена вообще билось. Артуру не часто хотелось кого-нибудь убить. Кен был несчастливым исключением. Он выглядел… бледно. Лоб пересекали глубокие царапины, под глазами залегли черные мешки, руки, выглядывающие из-под одеяла, были плотно забинтованы. Похоже, ему досталось сильнее, чем Артуру. Не сказать, чтобы Артур чувствовал себя здоровым и бодрым, но он, по крайней мере, стоял на своих ногах. Хотя и с трудом. Сердце тоже колотилось, как бешеное, от прогулки по двум лестничным пролетам, и тут Кен его обошел — его сердце, судя по приборам, билось ровно и спокойно. Артур пододвинул стул и сел, стараясь успокоить дыхание и вытирая вспотевшую левую ладонь о рубашку. Правая болела так сильно, что ее он старался вообще не трогать. Он никогда не думал, что вставить иголку левой рукой так трудно. Надо было на всякий случай потренироваться — раньше, до того, как он выпал из окна и — вот незадача — сломал правую руку. Артур на мгновение запаниковал, не зная, как вставить катетер себе, но заставил себя успокоиться. Как-нибудь — лучший метод в его ситуации. С трудом поднявшись, он подтащил стул к двери и подпер дверную ручку, молясь про себя, что если сюда будет кто-то ломиться, это его хоть ненадолго задержит. Хотя бы до пробуждения Артура. Тот придумает, что соврать. Снова приблизившись к постели, Артур сглотнул. Все необходимое сделано, медлить и колебаться больше нельзя. Надо действовать. Подвинув ноги Кена, он присел на край кровати, потом лег, неловко вытягиваясь с краю, с третьей попытки воткнул катетер в единственную чистую от ссадин вену на правой кисти и, неловко изогнувшись — и стараясь не свалиться с кровати, — нажал на кнопку на ПЭСИВе.   Секундное ощущение невесомости — и Артур ударился всем телом о жесткую поверхность, на мгновение теряя сознание от боли, но тут же приходя в себя. Он упал, на самом деле упал в сон, и теперь лежал на жестких холодных плитах, бездумно глядя в чернеющее сквозь стеклянный потолок небо. Дом Кена, опять этот дом, неужели Артур утратил способность строить что-то другое — навсегда? Неужели он обречен снова и снова открывать глаза в этой комфортабельной тюрьме? Он лучше оставит дримшеринг, чем согласится увидеть это место еще раз. Осторожно пошевелившись и подавив стон, когда затылок и ребра отозвались болью, Артур сел, оглядываясь. У него не так много времени, он не может позволить себе лишние размышления, переживания, страх. У него есть дело, очень срочное дело. Вокруг действительно оказалась восточная гостиная дворца Кена, только мебель куда-то делась, а пол и стены несли на себе явный отпечаток ветхости, словно дом был заброшен лет пятьдесят назад, и с тех пор в него не ступала нога ни пери, ни человека. Сморщившись — Артур до последнего надеялся, что сможет сохранять хотя бы намек на контроль, — он поднялся, на всякий случай отступая из центра комнаты в глубокие тени у стен. Если проекций нигде нет, это не значит, что их не будет — Кен милитаризирован, это Артур знал точно. Последнее, что Артур хотел — это снова встречаться с его подсознанием. Подол оставлял в пыли следы, и Артур поспешно отстегнул юбку, бросая на пол. Вряд ли сейчас время и место думать о приличиях. К тому же, он ненавидел этот костюм — в который сон Кена нарядил его против воли. Как обычно. Глубоко вздохнув, он подошел к двери — одной из трех, — и прислушался. Артур старался не думать о безнадежности всего предприятия. Стоит ему сделать хоть что-то — хотя бы сломать замок, — как сюда сбегутся все проекции Кена, подсознание которого и так нестабильно. А у Артура даже не было оружия. И он понятия не имел, где искать сейф. Если он вообще тут есть. — Я справлюсь, — прошептал он еле слышно. — Конечно, детка. Артур не подпрыгнул и не вскрикнул только потому, что ждал чего-то подобного. Проекции — они как зомби в идиотских фильмах, всегда появлялись неожиданно — и обязательно прямо за спиной. Резко обернувшись, он вскинул руки, готовясь к сопротивлению… В центре комнаты стоял Имс. Одетый в камуфляжные штаны с коротенькой юбочкой и простую черную футболку, держащий в руке огромную сумку, он был похож на спецагента из боевика — не хватало только раскраски на лице и армейского жетона на цепочке. Вместо жетона у Имса на цепочке висело обручальное кольцо. Артур невольно взглянул на свою руку. Кольцо было на месте. Какого?.. Он глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Имс не был проекцией Кена, Артур знал это — просто чувствовал, как собственные руки или ноги. Должно быть, он разучился не только строить, раз притащил с собой проекцию. От Имса — от проекции — нужно избавиться, пока не поздно, пока работа, и так сомнительная и хлипкая, не развалилась окончательно. Наверху зазвенело стекло, осколки со стуком посыпались на мозаичный пол. — Ты только все портишь, — сказал Имс. Артур распахнул глаза — проекция никуда не делась, а вот макет стал выглядеть значительно хуже — стены потрескались, и пол теперь покрывала не только пыль, но и обломки и горы мусора. Имс, оказавшийся близко-близко, смотрел на него со смесью раздражения и сочувствия. Артур не хотел, чтобы на него так смотрела его собственная проекция. — Убирайся, — сказал он, отворачиваясь и берясь за ручку двери. У него не было времени на общение с подсознанием. Где-то там, за дверью, Кен собирает против него армию, где-то там ждет сейф с ключом от свободы Артура и благополучием настоящего Имса. Артуру нужно было спешить. Сумка стукнулась об пол с металлическим лязгом. — Ты не справишься один, — сообщил Имс. — В тебе слишком много химии, сон упадет тебе на голову, если попробуешь хоть что-то изменить. Вот в чем Артур точно не нуждался, так это в Капитане Очевидность. Но и пререкаться с псевдо-Имсом не собирался — он еще не чувствовал себя настолько психом. А вот сумка… В ней действительно оказалось оружие. Артур быстро вооружился и, стараясь не обращать на Имса (проекцию, напомнил он себе, проекцию!) внимания, открыл дверь. Коридор за ней был пуст. Где может быть сейф? — напряженно размышлял Артур, осматривая облезлые шелковые обои — когда-то гордость Кена, вкладывающего в обустройство дворца немаленькие деньги. В спальне? В кабинете? В оружейной, которую он сделал для Артура? Нет, это уж вряд ли. Артур не знал даже, есть ли сейф в этом доме — просто дом, по стечению обстоятельств, снился Кену именно тогда, когда Артур решил его ограбить. Он может быть где угодно. Но, наверное, начать стоит с кабинета. — Он в спальне, — сказал Имс. Снова подкрадываясь сзади и на этот раз кладя руку Артуру на плечо. Артур невольно вздрогнул — он не доверял Имсу и не доверял проекциям. — В последнюю секунду он думал о тебе, а не о работе. Что ж, в этом был смысл. — Ну да, — невесело пробормотал Артур, — я же вроде декорации для спальни. В то же мгновение Имс дернул его к себе, разворачивая — и Артуру все труднее было напоминать себе, что это всего лишь проекция, потому что лицо этой проекции было лицом Имса, гнев на нем был гневом Имса. И Артур просто хотел, чтобы он исчез и перестал на него так смотреть — сейчас же. Но он никогда не получал то, чего хочет. Пора бы уж привыкнуть. — Не смей говорить о себе такое, — приказал Имс. — А то что? — Артур сказал это прежде, чем подумал — и вздохнул, выдергивая руку и потирая лоб. — Господи, я не собираюсь с тобой ссориться. Пойми, у меня нет времени на эти забавы, на кону слишком много стоит. Я не хочу тебя видеть. Продолжая говорить, он взялся за ручку очередной двери — безобразно ржавую и облупившуюся, но в последний момент Имс снова вцепился ему в руку, оттаскивая. — Мне твоего разрешения не надо, — напряженно сказал он, не сводя с двери взгляда. — Имс… Дверь с треском распахнулась в их сторону. В проеме стоял Кен Сайто. Наверное. Артур сглотнул, отступая, даже не возражая, когда Имс оттолкнул его, частично загораживая собой — он не мог оторваться от… этого существа. Артур отлично помнил платье — темно-зеленое, в традиционном японском стиле, с вытканными на подоле юбки журавлями. Помнил рубашку с высоким воротничком и перстень на указательном пальце — Кен надел его в честь годовщины их свадьбы, говорил, это подарок от двоюродного брата… Вот только в тот вечер, Артур отчетливо это помнил, у Кена было лицо. Правда, даже напрягая память изо всех сил, Артур все не мог вообразить его на месте этого синюшного, испещренного венами пузыря. Кен шагнул вперед, и его место в дверях тут же заняла другая проекция. В тагирийском наряде, Кен надевал его тот единственный раз, когда выезжал с Артуром на прием в честь какого-то открытия какого-то филиала какой-то компании, Артур и тогда-то не обратил внимания на повод. И наверняка на том приеме Кен тоже носил лицо. Проекции заполняли комнату, все одинаково безликие, молчаливые, отличающиеся только одеждой, пока Имс оттеснял Артура назад, к разрушенной гостиной — а Артур не решался даже моргнуть, хоть на долю секунды закрыть глаза, отвести взгляд от этих чудовищ. — Бегом! — прошипел Имс, и его голос вывел Артура из ступора, как пощечина. Не дожидаясь ответа, Имс стиснул его локоть и потащил за собой, назад, туда, откуда они только что пришли. Артур рванулся было, собираясь просто перестрелять всю эту орду, потому что — потому что он хотел в них стрелять, хотел, чтобы все они умерли и исчезли, чтобы Кен наконец-то исчез… Но Имс со сверхчеловеческой силой затолкал его в гостиную и захлопнул дверь за собой, поворачивая невесть откуда взявшийся в замке ключ. — Свали, — велел Артур, наставляя на дверь пистолет. С той стороны что-то тяжелое ударилось о ветхое дерево. — Убирайся! Может, он ошибся, и это вовсе не его проекция. Бред, бред, ну конечно же его… Ну тогда его подсознание пытается совершить самоубийство и ставит ему палки в колеса. С какой стати что-то, имеющее облик Имса, будет ему помогать? Имсу на него плевать, и Артур ему не доверяет, и его с самого начала нужно было просто застрелить. Пистолет в руке Артура дрогнул. Он не мог. Не мог нажать на курок. Сжав губы, сердитый на себя, он опять перевел пистолет на дверь, ожидая неизбежного. Он мог бы попробовать обойти дом и подойти к спальне с другой стороны, но дверь продержится максимум полминуты, он не успеет, а ведь это наверняка не единственные проекции Кена. В этот момент Имс оказался рядом — и, не размахиваясь, ударил Артура по лицу. Тот вскрикнул от боли и неожиданности, но среагировать не успел. — Теперь они все сбегутся сюда, — удовлетворенно сказал Имс. И действительно, проекции принялись ломиться в дверь с удвоенной силой. — И если ты правда думаешь, что я уйду, ты идиот. Во сне Имс был таким же невыносимым засранцем, как в реальности — и Артур даже не стал анализировать глупость этой мысли. Наверное, это его понятие о веселье: привлечь сюда как можно больше проекций. Артур посмотрел на пистолет. Он может подняться наверх и попробовать снова. Вот только подсознание Кена, перевозбужденное вторжением, все равно встретит его неласково — может, еще неласковее, чем сейчас. — Артур! — Имс высыпал оружие на пол, быстро рассортировывая. — Иди в спальню. Они все тут, у тебя есть шанс проскочить. Давай, не теряй время! — А ты? — против воли спросил Артур. Дверь вывалилась, расколовшись на куски, и Артур пустил пулю прямо в то место, где у появившейся проекции должен был быть лоб. — Давай! — Имс толкнул его в грудь в направлении второй двери — проекции, ломящиеся в узкий проход, взвыли, как будто могли это видеть. Чем они издавали звуки? — Бегом! Артур потратил целую секунду на колебания. Имсу незачем ему помогать, это какая-то ловушка, намек подсознания — вот только на что? А потом Имс легко, невесомо коснулся губами его рта — и Артур выкинул из головы не имеющие сейчас никакого значения загадки. Развернувшись, он побежал к двери, слизывая поцелуй. Он подумает — но после.   Коридоры действительно оказались пустыми, хотя Артур все равно крался и старался держаться стен. Выстрелы за его спиной затихли как раз тогда, когда впереди появилась дверь спальни, но Артур не думал об этой тишине, не думал о ней и о том, что она означает. Всего лишь проекция, а сейф — сейф купит жизнь настоящему Имсу. Нужно помнить об этом. Дверь спальни была удивительно новой и невредимой среди разрухи дворца, а значит — Артур задержал дыхание, не позволяя себе лишней, безосновательной пока надежды, — значит, он может быть близко. Имс прав, сейф рядом, Артур почти нашел его. На двери висел кодовый замок. На мгновение на Артура накатила паника. Он не знал кода, даже не предполагал, что это может быть. Какая-то дата, день рождения, имя, просто набор цифр? Сжав руки в кулаки, чтобы успокоиться, он встряхнул руками и быстро набрал дату рождения Кена. Нет. Не то. Артур набрал свой день рождения, потом день их свадьбы — табло снова и снова демонстрировало красные черточки, не желая впускать Артура в святая святых. Он отступил на шаг, прикидывая прочность двери, оценивая, сможет ли он сломать замок или выбить дверь целиком… Как будто таран ударил его между лопаток, впечатывая лицом в дверь. И тут же отпустил, позволяя повернуться к неведомой опасности — чтобы ударить уже спереди. Этот Кен имел лицо — Артур, наверное, испытал бы облегчение, если бы хоть что-то мог испытывать, — и это лицо теперь практически прижималось к лицу Артура, рассеченное хищным оскалом. В нем не было ничего человеческого, а сам Кен, кажется, был вдвое больше, чем настоящий. Или втрое — Артур не мог оценить, пока массивная туша вдавливала его в дверь, а пальцы сжимали подбородок до треска в костях. — Попался, любовничек, — промурлыкал Кен так слащаво, что Артура передернуло — хотя сейчас это точно была не самая заметная из его проблем. — Маленький изменщик, думал, ты можешь состроить глазки другому пери — и избавиться от меня? Думал, кто-то еще тебя захочет? Такое бесчувственное бревно? Разве что за деньги, которые ты отобрал у меня, кими, любовь моя, деньги любую постель согреют получше, чем твоя ледяная задница. Или ты поверил, что этот лжец тебя на самом деле полюбит? Затылок Артура, и так гудящий, снова встретился с твердым деревом, и в глазах у него потемнело. Слова Кена проникали через уши ему в самое сердце, раня сильнее, чем любое насилие. Артур устал. Устал скрываться, устал лгать и изворачиваться, устал от постоянных угроз Вудрафа — и от угроз собственной жизни и здоровью из-за проклятых, даже не им наделанных долгов. А больше всего устал быть идеальным, понимающим и нетребовательным мужем, выбился из сил, завоевывая любовь пери, который просто физически не мог его полюбить. Пистолет стукнулся об пол, когда Кен поцеловал его — горячими, жадными губами, все сильнее сжимая его шею и правую руку, почти прорывая кожу неожиданно острыми ногтями. Их с Имсом брак даже никогда не был настоящим — ведь Артур женился на нем под фальшивым паспортом… Но все же Имс отказывался уходить. Несмотря на уговоры, на требования Артура — он никуда не девался. «Ты от меня не избавишься», — твердил он, и даже собственное подсознание Артура намекало, что это неспроста. Артуру вдруг очень захотелось жить. Лично спросить, что Имс имел в виду. Спросить так, чтобы Кен больше не путался под ногами. Имс остался там, сзади, с этими монстрами, чтобы Артур смог наконец избавиться от этого навсегда. Стыд, острый и противный на вкус, окончательно привел его в чувства, а следом накатил гнев. Ярость. Он открыл глаза, отпихивая от себя проекцию. — Да пошел ты! — прорычал он, потому что голос отказывался нормально слушаться. Потому что когда это подсознание стало сильнее его? Когда он стал таким трусом? Извернувшись, он пнул Кена в колено, двинул в бок и, впечатав кулак ему в нос с удовлетворяющим хрустом, схватил его за волосы, прижимая лицом к многострадальной двери. Проекция дернулась, но сразу же замерла, тяжело дыша ртом. — Это ничего не меняет, — прохрипел Кен, — если ты думаешь… — Исчезни, — Артур не собирался слушать голоса в голове, нет уж, хватит. — Исчезни. Исчезни. Исчезни! И отшатнулся, когда массивное тело в его руках рассыпалось ворохом сушеных хризантем. Они пахли, как одежда Кена, как его дом, его волосы — отвратительно пахли. — Я не буду бояться, — прошептал Артур, набирая на табло дату их раздела. Его пальцы не дрожали.   Кен сидел за столом. Артур сразу понял, что он настоящий — не проекция, самый настоящий Кен Сайто сидел с выражением вечного, давным-давно утратившего смысл ожидания на лице. Очень старом, древнем лице. Кену было лет сто, не меньше — глубокая старость для холостого пери. Порог смерти. Артур не знал, зачем тот надел свадебный наряд — наверное, затем же, зачем Артур оказался тут в своем свадебном костюме. Жесткие полосы воротников пересекали запавшую от возраста грудь Кена, как кираса. Полированный стол блестел в сотнях небольших ламп, усеивающих потолок, бокал вина выглядел нетронутым, а вместо тарелки перед Кеном, прямо между его спокойно застывших на столешнице ладоней, лежало два обручальных кольца. Артур сразу их узнал. Он невольно снова бросил взгляд на свою руку: простой золотой ободок, стандартный и неброский, смотрелся блекло по сравнению с прежним бриллиантовым безумием. Имс никогда не хотел подарить ему что-нибудь особенное, наверное, даже не думал об этом. Артур все равно хотел сохранить его кольцо. — Здравствуй, Артур, — тихо сказал Кен. Его голос почти не изменился. — Я тебя ждал. Артур медленно подошел и сел за стол напротив него, тоже устраивая руки на столешнице. — Ты хотел меня видеть? — спросил он. Он не чувствовал страха. Только боль в затылке, накатывающую усталость и решимость пойти до конца. — Всегда, — Кен улыбнулся, эта улыбка рассекла его лицо тысячей морщин. — Ты так же молод, как в ту ночь, когда я тебя убил… А я старик. — Одинокий и полный сожалений, — холодно сказал Артур, протягивая руку и беря бокал за ножку. Отпивая глоток. — Ждущий смерти в этом разрушенном дворце. — Ждущий тебя. Я так мечтал, что смогу увидеть тебя, поговорить… — Тогда говори, — Артур поставил пустой бокал на стол. — Расскажи, за что. За что ты меня убил? Кен наклонился вперед, заглядывая Артуру в глаза с мольбой и благоговением. — Я не хотел! Я просто хотел тебя вернуть. Я не мог позволить этому вору получить то, что принадлежит мне, — тебя и лаборатории. Артур опустил взгляд на пальцы Кена — белые и сухие, как веточки в икебане, как кораллы. — Про меня я знаю. Расскажи про лаборатории, — попросил он.  

***

Больничная палата ослепила Артура белыми стенами, и он прижал ладонь к глазам, прогоняя мельтешащие круги. Кен ослепнет, когда придет в себя. Если придет. Артур оглянулся, убеждаясь, что никто не взломал дверь и не проник внутрь, пока он спал. Но все было тихо — приборы все так же попискивали, Кен все так же лежал, бледный и неподвижный. Артур не знал, чего ему хочется больше: чтобы Кен навсегда остался в коме и обрел, наконец, покой — или чтобы пришел в себя, ответил за совершенные преступления, отправился в тюрьму за работорговлю и производство наркотиков… Артур и сам нарушал закон, но все же старался не переступать определенных границ. Работорговля в его представлении лежала далеко за этими границами — очень, очень далеко. Ему вдруг стало тошно. То, что Кен дарил ему, то, что он получил при разделе, — какая часть из этого была куплена за кровь пайрик — таких же, как он? Это была сложная мысль, и Артур решил отложить ее на потом. Бережно свернув трубки, он завернул использованные катетеры в салфетку и спрятал в кейс, чтобы не оставлять улик, внимательно осмотрел место укола на руке Кена — все было чисто. Осталось выбраться отсюда и вернуться в палату, и никто ни о чем не догадается. А там — там уже можно будет подумать, как передать информацию Вудрафу. На секунду Артур позволил себе пофантазировать, что уговорит Имса продать ему эти чертовы производства — и отдаст их «Кобол». Те из них, что не связаны с убийствами. И тогда его может — может — оставят в покое. Приятная мечта. Завернув ПЭСИВ в халат, Артур отодвинул стул от двери и выглянул в коридор — чтобы, никого не обнаружив, метнуться к двери аварийного выхода. На лестнице ему пришлось притормозить и отдышаться. Бок болел, в легких что-то гадко хрипело и свистело, а рука от недостатка благословенных анальгетиков просто отваливалась, но в общем и целом Артур решил считать работу удачной. Он получил информацию, несмотря ни на что, получил информацию и даже ушел с ней, и теперь он, наконец-то, сможет лечь и полежать. Прокравшись в свою палату, Артур спрятал ПЭСИВ в тумбочку, замаскировав, как мог, полотенцами и халатом, выключил свет, без сил свалился на кровать и потянулся к капельнице. Он может позволить себе немного обезболивающих и снотворных, он это заслужил. Лекарства хлынули в вену, на секунду оглушая — в приятном смысле слова. Вздохнув с облегчением, Артур откинулся на подушку и закрыл глаза, пристраивая загипсованную руку на животе. Надо было решить, как передать Юсуфу прибор, как связаться с Вудрафом так, чтобы Имс ничего не узнал, как… Мысли расползались, вялые и тяжелые, никак не хотели собираться во что-то целостное и осмысленное. Должно быть, он устал сильнее, чем предполагал — а может, переоценил себя и недооценил сотрясение. А может, надо поспать… Именно тогда Артур услышал звук. Шорох на самой границе слуха, как будто кто-то переминался в коридоре, прижимаясь к двери его палаты. Артур поморгал, пытаясь стряхнуть сон, но веки были такими тяжелыми, что он едва мог удерживать глаза открытыми. Повернув голову набок, он посмотрел на дверь. Кажется, или она действительно приоткрыта, и свет в коридоре выключен? Темная полоска на его глазах немного расширилась, потом так же беззвучно сузилась снова. Он слышал там что-то. Дыхание, или шорох одежды, или тихие, осторожные шаги. Или это просто лекарства одурманили переутомленный и переволновавшийся разум, и теперь Артуру мерещится сверхъестественное там, где есть просто больница. Дверь скрипнула. Задержав дыхание от неуместного испуга, Артур сел. Точнее, попробовал сесть, покачнувшись и едва не перевалившись через край кровати — даже левая рука отказалась слушаться, пальцы словно исчезли, а голова была такой тяжелой, что явно перевешивала все остальное тело. Резко, судорожно вдохнув, Артур спустил ноги с кровати и встал, хватаясь за тумбочку. Он не собирался лежать тут совершенно беспомощный, пока кто-то пробирается в его палату… Последнее, что он видел — открывшуюся на всю ширину дверь, а потом пол оказался очень близко и ударил его в лицо.