Несовпадающий паззл

Измотанный бесплодными попытками освободиться, Артур провалился в дрему — даже холод, забравшийся под кожу и вызывающий мучительную дрожь, уже не мог удерживать его в сознании. Темнота и гробовая тишина в помещении все сильнее давили на уши и глаза, вызывали странные видения и причудливые, нетрезвые мысли, сплетающиеся со снами и постепенно тонущие в черной пустоте. Артур не знал, сколько он проспал. Обычно его внутренние часы не лгали, безошибочно отсчитывая время — независимо от того, где он был: во сне или в реальности. Но сейчас перегруженный и одновременно отупевший и уставший разум, казалось, отключал все ненужные функции — а такой пустяк, как подсчет утекающих секунд, явно заботил его не в первую очередь. Поэтому когда Артура разбудил звук открывающейся двери, он открыл глаза, не зная, день сейчас или ночь. Главное, что ожидание закончилось. Свет резанул по глазам, вынуждая Артура зажмуриться — и тут же в громкое цоканье каблуков заставило его широко раскрыть глаза. Комната, еще мгновение назад утопающая в тишине, наполнилась шумом голосов, звоном инструментов и шорохом одежды. — Привет, Артур, — Мол взмахнула рукой, улыбаясь радостно и очень ненатурально, — как дела? Да, теперь она определенно не делала вид, что они не знакомы. Артур сморщился — он не собирался играть в эту дикую ролевую игру и отвечать на идиотские вопросы. Да и что можно ответить на такой вопрос? Что у него все хорошо, спасибо? У Артура не было все хорошо. Поэтому он промолчал. — Фу, как невежливо, — притворно расстроилась Мол. — Ты казался мне таким милым. Артуру не очень хорошо было видно с его места — не слишком-то предназначенного для обзора, — но то, что он видел, выглядело не оптимистично. Мол как будто находилась под влиянием наркотиков: ее глаза лихорадочно блестели, на щеках краснели пятна возбуждения, губы были искусаны. А еще она была наряжена в самое настоящее вечернее платье. И это почему-то оказалось самым странным и пугающим во всей ситуации. Надеть вечернее платье, нарядиться в тафту и шелк — чтобы кого-нибудь убить? И если до этого Артур все еще продолжал верить, что ему удастся спастись, потому что кто бы ни пытался его убить — люди Кена, Вудраф, спутавшийся с работорговцами Дом или сами работорговцы — их цели были Артуру понятны, их простой материальный или моральный интерес подчинялся внятной логике… Теперь его уверенность ощутимо пошатнулась и едва не упала под гнетом нового, воистину сногсшибательного знания. Мол была сумасшедшей. Она помешалась на любви, она пойдет на все, чтобы получить Имса. И плевать она хотела на вредные антибиотики и на то, что органы больного пайрики гораздо дешевле здоровых. Она просто хочет его убрать. На секунду, на короткий, ослепительно болезненный миг в голове у Артура промелькнула жуткая мысль — а на что бы он сам пошел, если бы между ним и любовью, преданностью Имса стояла бы только одна фигура? Смог бы он убить? Ему не хотелось когда-нибудь проверить это. — Я смотрю, ты принарядилась, — сказал он, чтобы хоть что-то сказать, чтобы не думать о том, о чем сейчас думать совершенно точно не стоит. Мол рассмеялась — светло и радостно. — У меня скоро свидание, — сообщила она. А потом наклонилась и поцеловала Артура в щеку. Того передернуло от фамильярности жеста — и от отвращения. — Надеюсь, ты тоже не заскучаешь. Тут только Артур обратил внимание на пару бандитов, вошедших в комнату вместе с Мол — все это время они занимались своими делами. Своими весьма подозрительными и пугающими делами, вынужден был признать Артур. Оба были людьми, и тот из них, что выглядел постарше, в белом халате и белой же медицинской шапочке, деловито натягивал перчатки. Второй — помоложе и более нервный на вид — споро открывал и закрывал шкафы, доставая из них стеклянные банки, металлические кюветки, заполненные жуткого вида инструментами и запакованные в пакеты для автоклавирования. Все эти приготовления явно не предвещали ничего хорошего. Артур все-таки предпочел бы выйти отсюда целиком, а не по частям. — Кобб сказал, что он был женат, — раздраженно сказал тип в халате — Артур решил про себя считать его тем самым хирургом, которого ждал Дом. И это «был» ему решительно не понравилось. Почему-то Артуру показалось, что под этим прошедшим временем работорговец имеет в виду вовсе не их с Имсом раздел. — Был и есть, — Артур очень пожалел, что снял кольцо — сейчас оно бы послужило ему получше бронежилета. — Ваши клиенты передохнут в муках. Давно, еще в военном лагере, им показывали поучительный фильм о людях, съевших всего несколько кусков мяса женатого пайрики. Артур до сих пор вспоминал это зрелище не без содрогания, и вовсе не из-за мяса. Судя по помрачневшему — и без того не сказать чтобы веселому — лицу хирурга, тот тоже смотрел что-то подобное. А может, и воочию наблюдал. Парочка загнувшихся клиентов испортит любой бизнес, даже самый выгодный. — Не только женат, но еще и напичкан всякой дрянью, — угрюмо отозвался второй человек, до сих пор молчащий. Артур припоминал этот голос — именно он спорил с Домом тогда, целую вечность назад, когда Артур проснулся тут в первый раз. — Ты обещала совсем другое! Мы потратились на эту операцию, и если… — Он не связан! — Мол закатила глаза. — Хватит ныть, вы получите свои деньги. Я давала его партнеру эфросин, он чист, как культура клеток из пробирки! Артур уже слышал про этот странный эфросин, который то ли «давали его партнеру», то ли «кончился» — но препарата с таким названием он не знал. Хотя смутные подозрения в глубине души — смутные, но настойчивые — уже начали намекать Артуру, что это как-то связано с метаморфозом Имса. Это была по-своему жуткая и шокирующая идея. — Ты забыла добавить, что эфросин кончился, — с уверенностью, ни унции которой он не ощущал, сказал Артур, — и давно. — Я забыла заклеить тебе рот, — тут же ответила Мол. Но хирург уже склонился над Артуром, безжалостно тыкая пальцами ему в шею. Тот тщетно попытался отодвинуться, но бинты, которыми он был привязан к столу, не поддались — снова, увы. Чувствовать себя куском мяса, набором дорогостоящих органов было противно до тошноты. И по-настоящему страшно. — Освободите меня, — он надеялся, что голос не дрогнет и не выдаст ни страха, ни беззастенчивого блефа. — Я богат и могу заплатить очень много, а с моего тела вы ничего не получите, кроме проблем. Если бы он мог, он скрестил бы пальцы. Они могут сначала что-нибудь достать из него, а потом провести простой анализ и понять, что это была ложь, что органы Артура совершенно безвредны. Тогда Артура ничего не спасет — ну, если он, конечно, переживет первое извлечение… — Если ты не заткнешься, то я первым делом отрежу тебе язык, — Мол прищурилась — но под подозрительными взглядами «коллег» вид у нее был уже не такой самодовольный и горделивый. — Делайте, что я сказала! Он понадобится мне живым еще несколько часов, но это же не проблема? — Кому как, — огрызнулся Артур. Мол растянула пухлые, ярко накрашенные губы в кровожадной улыбке. — Я передам привет Имсу, — промурлыкала она. Если бы у Артура было хоть чуть-чуть побольше сил, он бы в тот же момент порвал удерживающие его бинты — и убил бы ее голыми руками. И даже не раскаивался потом. Кровь, которая, оказывается, все еще была в его окоченевшем теле, вскипела и бросилась в лицо — так, что он почувствовал обжигающий жар. Мол явно наслаждалась. — Он тебя не полюбит, — сказал Артур. — Никогда. Улыбка Мол немного померкла, но не исчезла. — Посмотрим, — недовольно ответила она. Помахала рукой, игриво пошевелив пальцами, — пока-пока. Я еще зайду попозже, не скучай и будь хорошим мальчиком. И, настойчиво взглянув сначала на одного бандита, потом на другого, она вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь. Каблучки решительно процокали по коридору. Артур некстати подумал, что стены и дверь тут не звуконепроницаемые — крепкие, должно быть, у сотрудников нервы. — Я серьезно про деньги, — сказал он, поймав взгляд хирурга и стараясь выглядеть очень-очень убедительным, — ты же прекрасно понимаешь, что можешь лишиться работы, если отравишь кого-нибудь из этих жирных богатеев. И хорошо если работы — Мол все свалит на тебя. Она свои проблемы решает, а ты будешь крайним. Хирург поджал губы. — Ты не поверишь, сколько обещаний и убедительных речей мне доводилось тут слушать. С этими словами он взял из кюветы ножницы и принялся кромсать рубашку Артура. Ткань с тихим хрустом поддавалась, открывая и так замерзшую кожу ледяному воздуху — а Артур думал, что не хочет лежать тут голым, перед этими людьми. С нелепым смущением утопленника, надеющегося, что с его раздутого тела не сползут плавки. — Если дашь мне позвонить Вудрафу, — негромко сказал он, — услышишь кое-что новое. Хирург вскинул на него удивленный и немного испуганный взгляд. Артур с трудом смог сдержаться и не выдать свое облегчение — слава всем богам, этот отморозок знал, кто такой Вудраф! — Вудрафу? — хирург молниеносно обернулся, чтобы посмотреть, где его товарищ. Тот, присев на корточки перед невысоким шкафом, доставал из ящиков плотно запечатанные пакеты и был, казалось, полностью поглощен этим занятием. Но хирург все равно понизил голос, когда заговорил: — Откуда ты знаешь Вудрафа? — Может, сам его спросишь? — предложил Артур. — Заодно и узнаешь, что он с тобой сделает, если ты меня расчленишь. Хирург замер, напряженно о чем-то размышляя. Снова бросил взгляд на помощника. — Шен, — решился он. — Сходи, принеси мне кофе. Шен — вот как, оказывается, его звали, не то чтобы Артуру было интересно, — вскинулся, глядя на хирурга с искренним возмущением. — Я тебе не секретарша! — но, тут же противореча сам себе, с грохотом швырнул пакет с каким-то металлическим содержимым на столик и, бубня себе под нос что-то недовольное, вышел из комнаты. Дверь тихо стукнула, закрываясь. Хирург, порывшись в инструментах — не очень-то они тут соблюдали порядок и стерильность, ха! — достал большие и опасные на вид ножницы. Артуру не нравилось выражение его лица: по нему было совершенно непонятно, веревки этот тип собирается резать или самого Артура. Подойдя к столу, хирург вновь наклонился. — Я развяжу тебе одну руку, — сказал он, — чтобы ты мог позвонить. Но без глупостей. Интересно, часто ли голые, связанные и одурманенные пайрики устраивали глупости? С другой стороны, подумал Артур, не он один хотел жить. Вот только он сомневался, что отсюда хоть кто-нибудь вышел. Целиком, по крайней мере. Осторожничая, хирург разрезал бинт, стягивающий правую кисть — сильно дергая при каждом движении ножниц. Прикосновения его отнюдь не нежных пальцев посылали пульсации боли по напряженным и отекшим мышцам, и Артур старался не заорать в ответ на эту пытку. — Она была сломана всего две ночи назад, — сквозь зубы произнес он. — Я не могу ей звонить! Ты же врач, разве нет? «Врач» смерил его подозрительным взглядом, тщательно осмотрел гипс — и, пожав плечами, обогнул стол, чтобы разрезать узы на левой руке. В то же мгновение, как его руки оказались свободны, Артур затаил дыхание. Он действительно хотел позвонить — и надеялся, что информация в его голове достаточно ценна и что Вудраф не решит избавиться от него прямо сейчас, раз уж он так удачно привязан к столу… да, изначально Артур хотел позвонить. Но хирург так провокационно наклонил голову, роясь в кармане брюк — явно в поисках мобильного телефона, так нагло оставил Артура без внимания, что пропустить этот подарок судьбы было бы преступлением. Не раздумывая ни секунды, он поднял правую руку — тяжелую, как камень — и двинул бандита в висок. Боль была ужасной, несносной, рука как будто разорвалась на тысячу кусков безо всякой помощи хирургов, и Артур вскрикнул, на долю мгновения проваливаясь в темноту, — и тут же вынырнул, когда ножницы с размаху воткнулись ему в бок. Пошатнувшись от удара, хирург навалился на Артура — то ли пытаясь ранить его сильнее, то ли просто в поисках опоры. Артуру, оглушенному и ослепленному болью, было не до того, чтобы анализировать происходящее. В отчаянной надежде спасти свою жизнь, он попытался спихнуть с себя тяжесть — и, когда рядом с носом оказалось чужое плечо, он, не соображая уже, что делает, вцепился в это плечо зубами. Хирург натурально взвизгнул, отпрянул, выпрямляясь и зажимая рану, покачиваясь, глядя на Артура мутным от потрясения и удара взглядом. — Ты, — начал он, — ты… — Он шагнул было вперед — и в руке он по-прежнему сжимал ножницы, теперь окровавленные, — но вдруг застыл, отнимая руку от раны и разглядывая кровь на пальцах. — Тварь, ты меня укусил? Паника в его голосе, наверное, повеселила бы Артура — если бы тот не был на грани обморока. Наверное, он что-то серьезно повредил в своих костях. И кожа на боку онемела, хотя Артур чувствовал, как по ней стекает кровь. Он сейчас умрет, пришла абсолютно хладнокровная мысль — единственная трезвая мысль в затуманенной голове Артура. Он сейчас умрет, потому что он не связан, у него нет яда, его укус почти безвреден — а органы, не пропитанные отравой, стоят миллионы. Это конец… Хирург заплакал кровавыми слезами. Тонкие струйки крови потекли по его щекам — а следом кровь хлынула из носа и ушей, и на губах показалась кровавая пена. — Противоядие, — прохрипел он, неловко поворачиваясь к шкафу — а может, к двери, чтобы позвать на помощь, но теряя равновесие и оседая на пол. — Противо-ядие… Артур лежал, неподвижно глядя в потолок, почти не вслушиваясь в рваные хрипы и стоны, не думая ни о чем — разум его ненадолго погрузился в блаженную пустоту. Потом он глубоко вздохнул и попытался сесть. И не свалиться со стола, сломав себе еще и ноги. Хирург лежал на полу, скорчившись, в луже темной, сворачивающейся на глазах крови. Он не был мертв — по крайней мере, не должен был быть мертв, укус пайрики не убивал наповал, он вообще не так уж часто убивал, и если оказать пострадавшему своевременную помощь, его можно спасти. Вот только Артур не планировал никому помогать и никого спасать. А еще он не планировал думать, как так получилось, что его укус наполнен ядом. Нет, не планировал. Рана на боку все еще кровоточила, но, кажется, была не очень серьезной — разрез шел вдоль ребра и затрагивал только кожу. Артур предпочел считать так — у него все равно не было других вариантов. Осторожно спустив ноги на пол и стараясь не наступить в лужу, он задержал дыхание и выпрямился. Сдохнуть сейчас было бы очень обидно — но несколько долгих мучительных секунд Артуру хотелось именно этого. К счастью, момент слабости прошел. У него будет полно времени, чтобы пострадать, но сначала надо выбраться из этого морга. За дверью белел безликий лабораторный коридор — такой же холодный и унылый. Артур не тешил себя иллюзиями, что он прокрался — шатаясь и тяжело дыша, он протопал по коридору, пытаясь не врезаться в стены и не оставлять кровавых отпечатков на полу и стенах. Хорош же он будет, если действительно выберется: почти голый, криво перевязанный и окровавленный, в гипсе и с ножницами. Может, его даже не примут за зомби. Интересно, полиция нашла его ПЭСИВ? Если нашла, то его вообще могут сразу же арестовать, как только спасут. Это если его отсутствие уже обнаружили, конечно, и сочли похищением, а не побегом. Имс, наверное, в ярости… Артур вывалился из коридора в небольшой холл, и поток мыслей оборвался. По какому-то невероятному стечению обстоятельств второй ублюдок, помощник хирурга, стоял прямо перед ним — спиной! — и, громко ругаясь, пытался реанимировать мигающую кнопочками и жалобно попискивающую кофе-машину. Сглотнув и постаравшись успокоить бешено забившееся сердце, Артур протянул руку, снял с крепления небольшой огнетушитель и впечатал его бандиту в затылок. Усилие едва не отправило его на пол — вместе с рухнувшим без звука парнем. Но Артур был слишком поглощен тем, что успел заметить краем глаза. Неловко опустившись на колени, он принялся ощупывать одежду бандита. И не удержал вскрика радости. У похитителя был пистолет. Ходящей ходуном левой рукой Артур вытащил оружие, прижал его коленом и проверил магазин. Пистолет был заряжен! Артур едва не расплакался от облегчения. Похоже, он все-таки выйдет отсюда, и почти целым. Стрелять он мог и левой рукой. И пусть сейчас он не поручился бы за свою меткость — заряженный пистолет был здоровенным, жирным шансом на спасение. Где-то в глубине лаборатории раздался шум, грохот — а следом громкие крики. Артур моментально покрылся ледяным потом. Обнаружили хирурга, и теперь его ищут, чтобы убить? Сколько их там, этих работорговцев? Что, если ему просто не хватит патронов? Да и они вряд ли будут стоять и смотреть, пока он будет их расстреливать. И, самое главное, Артур понятия не имел, где тут выход. В холл выходили три коридора: левый, через который пришел Артур и откуда теперь доносился шум, правый, закрытый кодовой дверью с забранным сеткой стеклом — там наверняка были холодильники и морг, и центральный, широкий и прямой. Если бы Артур строил эту лабораторию, он сделал бы выход там. С трудом поднявшись на ноги, Артур направился туда, но буквально пару шагов спустя в ужасе прижался к стене — крики были совсем близко. Через секунду его обнаружат! Взгляд его заметался вокруг — и уперся в небольшую дверь в стене коридора. Возможно, там кладовая или склад. Не раздумывая, Артур рванул к двери с самого его удивившей прытью, навалился — и створка неожиданно легко поддалась. За дверью была комната — небольшая и скудно обставленная, всего лишь стол и несколько стульев, расположенных полукругом. Возможно, тут проходили планерки, или начинающим работорговцам читали какой-нибудь учебный курс, как правильно похищать пайрик, или мафиозные боссы устраивали тут не слишком торжественные совещания. Артур замер у двери, поднимая пистолет. А потом дверь распахнулась, и в комнату ворвался Вудраф.  

***

Тщательно заперев дверь, Имс оглядел переулок — никого не было — и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Где эти полицейские, когда они так нужны? Его кости ныли, так сильно ему хотелось прыгнуть в машину и рвануть по указанному Домиником адресу. Но именно сегодня, казалось, разум Имса, блаженно бездействующий все предыдущие ночи, решил напомнить о себе — и это вступало в мучительный конфликт с порывами его души. Но он не справится один. Там полно вооруженных людей, он может только погубить Артура — одна мысль об этом, о том, что Имс может все испортить, ввергала его в ужас. И поэтому сейчас он стоял, стараясь не подпрыгивать на месте, и ждал чертова Фишера. И старался не думать о том, что каждая минута промедления может стоить Артуру очень дорого. Имс был уверен, что прошла целая вечность — хотя часы утверждали, что всего семь минут, — когда у переулка взвизгнули покрышки остановившейся машины. Следом хлопнула дверца — и в узком пространстве между стенами показался агент Фишер. За ним, неуверенно спотыкаясь и цепляясь рукой за стену, возник наглый американец. Кински — так его, вроде бы, звали. — Что случилось? — резко спросил Фишер. На вид он был действительно взволнован. Неудивительно. Артур ведь был гражданином Тагиру. — Вот адрес, — Имс не собирался тратить время на долгие объяснения и просто всунул Фишеру в руки бумажку с наспех накарябанным адресом. — Артур там! — Откуда?.. — начал было Фишер — но тут же заткнулся и продолжил уже совсем другим тоном. — Неважно! В машине разберемся. И, резко развернувшись, он почти побежал назад к машине, подобрав длинную юбку и перепрыгивая лужи от недавнего дождя. Имс бросился следом. Сзади чертыхался Кински, который явно ничего не видел в темноте и перемерил все до единой лужи собственными ботинками. — Мы не возьмем его с собой! — возмутился американец, падая на водительское место, когда Фишер и Имс уже сидели внутри. Имс вцепился пальцами в край сидения — его отсюда вытащат только с частями машины! — Это нарушение инструкции, и он… — Возьмем, — коротко сказал Фишер, доставая мобильный, — поехали! И он помахал листком бумаги прямо перед лицом Кински. Имс вздохнул с облегчением. Если бы они попытались выставить его силой, то наверняка обнаружили бы пистолет — и, конечно, у Имса было разрешение, но… Машина тронулась с места рывком, вжимая пассажиров в спинки сидений, и устремилась на юг. Уличные фонари мелькали мимо окон стремительно, намекая, что скоростной режим они точно нарушают — и довольно сильно, но если бы Имс мог, он выскочил бы из машины и подтолкнул сзади, чтобы ехать еще быстрее. Фишер отрывисто отдавал приказы по телефону, что-то связанное с группой захвата, и «отделом борьбы с незаконной торговлей органами и тканями», и подготовкой машин скорой помощи — боже, пусть они не понадобятся! — а дальше Имс просто не смог следить за переговорами. Они приближались к Артуру, это главное. А еще они приближались к Мол — и пистолет на боку Имса болел, как живой. Кински время от времени бросал в зеркало заднего вида взгляды, полные неприязни и подозрений. Имс понятия не имел, чем заслужил такую «любовь» — хотя сейчас, признаться честно, это последнее, что должно было бы его волновать. Но мозг будто пытался отгородиться от потрясений, и на ум Имсу продолжала лезть всякая чушь. Вроде того, рассказать ли полицейским про Доминика, связанного и засунутого в шкаф в квартире Артура? Или откуда в палате Артура оказался ПЭСИВ? Или, если Артур действительно просил Юсуфа принести машину, — успел ли он ей воспользоваться? Имс уже знал, чем Артур зарабатывал на жизнь. Дримшеринг, незаконная и опасная технология, почти сказка, о которой говорят вполголоса и с многозначительным лицом, чудесный, волшебный способ проникнуть в самые сокровенные мечты, в тайные чаяния и бережно хранимые секреты любого. Одно Имс знал точно — на нем Артур никогда не пробовал свою машину. Иначе оба они давно бы поняли то, о чем не догадались оглушенные отравой гормоны Имса. Артур знал бы, что Имс его любит, что хочет остаться — знал бы раньше, чем сам Имс. Артур не ушел бы от него. — Итак, мистер Имс, — голос Кински ворвался в невеселые размышления Имса, заставляя того едва ли не подпрыгнуть на сидении. — Откуда вы узнали этот адрес? Он даже не делал вид, что не считает Имса преступником. Имс запоздало сообразил, что Кински, должно быть, от врачей узнал о побоях и навоображал себе всякого. Как будто он мог бы тронуть Артура даже пальцем! Фишер, который закончил свои эмоциональные переговоры, теперь повернулся на сидении и тоже не сводил с Имса взгляда — но о чем он думает, Имс не взялся бы гадать. Может, тоже считал, что Имс не достоин пайрики. Может, сочувствовал и хотел помочь. Одно точно — он ждал ответа с большим вниманием. — Мне позвонила Мол, — недружелюбно ответил Имс. — Моя подруга.   Дорога заняла всего двадцать минут — двадцать лет, по внутренним ощущениям Имса. Тот был настолько поглощен все нарастающей паникой — к концу пути он дрожал и прилагал огромные усилия, чтобы поддерживать разговор (или, скорее, допрос) и не сболтнуть ничего лишнего, — что даже не задумался, почему Фишер позволил ему поехать с полицией. Он тут, он почти на месте, и здание, где держат Артура, прямо перед ним, нужно только растолкать полицейских и… И Имса крепко взяли за плечи и вежливо, но настойчиво удержали на месте. — Глаз с него не спускайте, — Фишер подобрал юбку и закрепил ее на специальные пуговицы, деловито проверил оружие. — У него ломка, он способен на все. Имс задохнулся от гнева — оба бравых полицейских, что оказались с боков, были пери, и теперь они будут стеречь его, как шизофреника. Хуже, чем шизофреника. — Я должен!.. — он рванулся, прекрасно зная, что это бесполезно — и все равно не в состоянии противостоять инстинктам, толкающим его вперед. — Нет! Его моментально засунули в большую черную машину — мягко и деликатно, как ребенка, — дверца захлопнулась, один из парней оказался рядом, второй забрался на переднее сидение — и все это в считанные секунды. — Мы сделаем все, от нас зависящее, — Фишер наклонился к окну. Его голос смягчился. — Постарайтесь сохранять спокойствие. Спокойствие. Спокойствие! Если бы Имс мог, он выломал бы дверцу и стукнул бы ей этого пайрику — а лучше не один раз. Но он не мог. Все, что он мог — это свалиться в обморок или закатить истерику, но вряд ли это произведет на охранников — телохранителей — впечатление достаточное, чтобы его отпустить. Но Артур был там, Артур нуждался в нем, он не мог сидеть тут и ждать, положившись на каких-то незнакомцев, которым нет до Артура никакого дела! Нужно придумать план. Хоть какую-нибудь идею, как выбраться. Увы, при всем его самомнении, при всей жажде немедленных действий писклявый, гадкий голосок в голове ехидно напоминал, что сила уж точно не на его стороне. Даже если он достанет оружие, то все равно не справится с двумя крепкими парнями, так и ждущими от него агрессии и безумных выходок. Не то чтобы в жизни Имса никогда не бывало конфликтных ситуаций — и из многих он выходил победителем, но вряд ли сейчас ему улыбнется удача. Его просто прикуют наручниками. Тогда сбежать будет труднее. Стараясь немного прояснить голову и успокоить нервы — а заодно, сориентироваться на местности, — Имс выглянул в окно. Эту окраину Нео-Шанхая с трудом можно было назвать благоустроенной. Глухие стены домов, перемешанные с наглухо закрытыми магазинами и какими-то неопознаваемыми микроскопическими фабриками, ателье и просто сараями. На противоположной стороне слабо освещенной улицы стояла машина неотложки, а двор, в котором исчез Фишер — и с ним полдюжины полицейских (наверное, остальные заходили с других сторон), — вообще походил на черный провал. Самый обычный и ничем не подозрительный. И именно оттуда раздались выстрелы. Кровь отлила от лица Имса, губы похолодели — там что-то происходит, и это что-то — это уж точно не фейерверки в честь радостной встречи. Сколько же там этих ублюдков? А что, если операция просто-напросто провалится, что, если они не станут освобождать Артура, решат, что им можно пожертвовать? Или работорговцы убьют его, чтобы в случае их ареста он не мог дать показания? Картины одна страшнее другой проносились в голове Имса, как древнее кино — быстрые и невнятно-мутные, но полные бедствий и катастроф. Дверцу с его стороны не заперли, если он сможет вывести из строя того парня, что сидит рядом, то — если повезет — просто убежит от второго, вряд ли тот сразу станет стрелять, а если и станет, то… Рация, укрепленная на приборной панели и до этого подававшая голос время от времени, разразилась громкими криками и шумом стрельбы — а следом по окну рядом с водительским местом постучали. — Это Кински! Открывай! Имс подпрыгнул от голоса американца. Что случилось, почему он тут? Что случилось?! Боец тем временем распахнул дверцу, высовываясь наружу. Полицейский, что сидел на заднем сидении вместе с Имсом, положил руку ему на плечо. Наверное, чтобы Имс не попытался выбраться через переднее сидение — мимо Кински и загородившего выход здоровенного качка. Имс послал «телохранителю» раздраженный взгляд, стараясь вложить в него все, что думает о таком плане. Как если бы на этих типов действовали взгляды. — Да ты просто удержаться не можешь, чтобы не потрогать, — сказал он. Слова, впрочем, тоже не действовали. — Нужна поддержка, — командовал тем временем Кински — таким тоном, будто бойцы подчинялись непосредственно ему, — немедленно! — Но, сэр, у нас приказ, — возражал пери, явно не горящий желанием подчиняться пришлому иностранцу. — Ну так я отдаю вам новый приказ! — Кински рубанул ладонью воздух. — Люди могут погибнуть, а он здесь, — Кински кивнул на Имса, — в полной безопасности. — Он сбежит… — попытался встрять спецназовец. Но Кински не собирался слушать. — Ты! — он показал пальцем на Имса. — Сиди тут и не делай ничего! А вы идете со мной! И, не дожидаясь ответа, он развернулся и рванул прочь от машины. Бойцы колебались всего секунду. — Не суйся под пули, — посоветовал первый. Выскочив из машины, они заперли дверцы снаружи — Имс прекрасно понимал, что парням тоже надо будет оправдываться, — и исчезли в темноте, не тратя время на уговоры и предупреждения. Они, конечно, прекрасно знали, что все это совершенно бессмысленно. Выждав не больше минуты, на большее его не хватило, Имс достал пистолет и разбил рукояткой окно. Теперь снаружи было тихо. Из двора, где все происходило, не доносилось ни звука — то ли операция закончилась, то ли переместилась внутрь, за толстые, звуконепроницаемые стены. Имс понятия не имел, как внутрь попадет он. Но ему, честно говоря, было плевать. Он пойдет и заберет Артура, даже если все полицейские объединятся с работорговцами и попытаются ему помешать. И Артур будет жив! Почему-то мысли Имса переключились на Мол. Она, должно быть, ждет его — ждет и не знает, что вместо Имса на свидание к ней приедет полиция. Имс взглянул на часы. Время, что она дала ему, еще не вышло. Она ничего не заподозрит, не отдаст какого-нибудь ужасного приказа… Он очень хотел в это верить. И до дрожи, до головокружения боялся, что совершил ошибку. Если Артур погибнет из-за того, что он отказался сыграть в игру Мол, из-за того, что привлек полицию — Имс не переживет. Не сможет вынести такое бремя. Но сейчас он будет верить в то, что с Артуром все в порядке.   Дверца машины скорой помощи открылась, парамедик спрыгнул на асфальт, выплевывая сигарету, и обошел машину, чтобы распахнуть задние дверцы. Взяв что-то внутри, он снова обошел машину — оставив дверцы открытыми. У Имса появилась идея. Метнувшись к неотложке, он запрыгнул внутрь, даже не раздумывая, как будет оправдываться, если его за этим поймают. Оправдается как-нибудь. Зато сейчас перед ним громоздилось настоящее богатство. Быстро схватив висящую на специальном зажиме робу, Имс натянул ее на себя, схватил ближайший не самый тяжелый на вид, но внушительно выглядящий ящик и с такой же скоростью выскочил наружу. Оглянулся, убеждаясь, что его набег остался незамеченным — и бросился в темноту. Торопящийся медик — вполне обыденное, не вызывающее подозрений явление. Узкий проход между домами заканчивался высоким забором и дверью, сейчас широко открытой, а за ней прятался небольшой двор, абсолютно пустой и неосвещенный. Только небольшой грузовичок притаился у дальней стены — Имс думать не хотел, что на этом грузовичке возили. Первый пост он преодолел без остановки. Пара напряженных полицейских, сторожащих у самого входа во двор, просто не обратила на него внимание. Он вскинул руку в приветствии, но решил молчать. Полицейские были людьми, они в темноте не видели его лица, только светлую робу — и лучше не привлекать к себе внимания на случай, если они знакомы с настоящим врачом. Дверь, ведущая в здание, была выломана, и рядом с ней Имс наткнулся на второй пост. На этот раз ему пришлось остановиться — точнее, его остановили, довольно грубо придержав за плечо. — Кински сказал, что срочно, — недовольно сказал Имс, глядя на задержавшего его полицейского как на досадную помеху. — Но если хочешь сам там кишки собирать — на здоровье. И он взмахнул ящиком. Надеясь, что это действительно что-то медицинское, а не аккумулятор. Полицейский поморщился, но руку отпустил. — Иди, но осторожней там, — и, выполнив свой долг, он утратил к Имсу интерес. Свернув за угол, Имс почти без сил привалился к стене, едва не сползая на пол. Его пугала до чертиков эта неожиданная удача. Лучше бы пришлось пробиваться сюда с боем, но Артур был жив и здоров. Хотя бы жив! Остальное все пустяки, Имс готов был встретиться с любой, самой жестокой реальностью — лишь бы Артур только не умер тут, лишь бы его удалось спасти. Имсу хотелось закрыть лицо руками и звать на помощь, чтобы кто-то крутой и непобедимый пришел и одним взмахом руки поразил всех плохих, а ему бы вернул его сокровище целым и невредимым. Вот только за крутого сегодня был он сам. И это было самым ужасным, потому что Имс совсем не чувствовал себя крутым. Ручка ящика врезалась в пальцы — так сильно он ее сжимал, — и Артур по-прежнему был где-то не с ним. Внутри царил хаос. Имс никогда не был участником полицейского штурма — ни с той, ни с другой стороны, — и надеялся и дальше избегать подобного опыта, но ему нравились боевики и сериалы про отважных детективов, и в сериалах штурм всегда выглядел… круто и более осмысленно. Меньше походящим на «все бегают и кричат». Имса никто не пытался остановить — наверное, бандиты должны были прорываться изнутри, а не снаружи, а может, у него было слишком порядочное лицо, чтобы принять его за работорговца. Все двери в коридоре были широко распахнуты, некоторые явно выбиты и едва держались на петлях, из одной на него повеяло холодом — наверное, там был холодильник, в другой, похожей на прозекторскую, толпились полицейские. Замирая от волнения, Имс сунулся туда — потому что, кажется, они хлопотали над раненым. Или мертвым телом. Один из полицейских посторонился, и тело оказалось посторонним, незнакомым Имсу человеком — кажется, человеком, из-за потеков крови на лице было трудно сказать, но это точно был не Артур, и от облегчения Имс обмяк, цепляясь за дверной косяк. — Врач! — кто-то из присутствующих наконец-то обнаружил застывшего в дверях Имса — вместе с его робой, ящиком и сложным выражением лица, — тут нужна помощь. Даже если бы Имс действительно был врачом, он не стал бы помогать никому из найденных тут людей. — Там вызов срочнее, — выдавил он, не особо уже заботясь, что раскроет себя, — я вернусь. И, не обращая внимания на протестующие крики, он устремился дальше — туда, откуда слышен был шум и голоса. Извилистый коридор — все комнаты оказались пустыми — заканчивался небольшим залом, битком набитым полицейскими. Несколько арестованных лежали на полу лицами вниз, и никто из них не был Артуром. Остановившись на секунду, замерев, Имс впился взглядом в коридор напротив, где что-то громыхало и кто-то орал. Артура там не было, вдруг понял он — и сам не мог сказать, откуда у него это чувство, Артура не было нигде. Имс гнал и гнал пугающие мысли, но они возвращались с назойливостью насекомых, копошились в голове, твердили на все лады, что Артура уже должны были найти, что если бы здесь обнаружился хоть один пленный пайрика, они вызвали бы врачей, они вывели бы его наружу, они… И чтобы прогнать эти мысли или хотя бы отгородиться от них, Имс развернулся и бросился в единственный пустой коридор. Его кто-то схватил за руку, попытался притормозить: — Эй, там мы еще не!.. Как будто Имс собирался дослушивать и, уж тем более, останавливаться! Паника накатывала на него холодными, тяжелыми волнами — Имс знал, что стоит ему немного промедлить, и он уже не сможет держать себя в руках, не сможет ничего, его выдержка заканчивалась быстрее, чем он смел надеяться, потому что Артура не было, не было, не было тут! Ужас совершенной ошибки давил Имсу на шею, на плечи, на грудь, сжимал горло, не давая дышать: почему он поверил Доминику, почему не согласился на условия Мол, зачем решил положиться на этих тупых полицейских? От них никакого толку! Короткий коридор повернул направо, упираясь в большие двустворчатые двери, тупик, это был тупик, сворачивать было некуда — только одна маленькая, сливающаяся цветом со стеной, еле заметная дверь вела в кладовку — наверное, в ней хранили швабры и тряпки для уборки. Имс, не раздумывая, толкнул ее, но створка застряла, будто изнутри что-то мешало. Имс уперся сильнее, дверь открылась шире, и он ввалился внутрь. В то же мгновение раздался выстрел — такой громкий в тесном помещении, что Имс оглох. Он ошарашенно опустил взгляд, ища новые отверстия, обнаружил у своих ног труп, вскинул взгляд… — Я тебя ранил? — прошептал Артур. Имс выронил ящик. — Ты даже в дверь не попал, — глупо сказал он. — Господи, Артур? Имс думал — он готов ко всему, но вот так войти и увидеть Артура перед собой, живым, прямо тут — руку протяни, — он смотрел и не мог поверить, что все это на самом деле. Артур выглядел по-настоящему кошмарно, еще хуже, чем в больнице: весь в крови, почти голый, белый, как бумага и едва стоящий на ногах, и Имс машинально шагнул вперед, протягивая руки. Ему нужно было прикоснуться, обнять, поддержать — и убедиться, что он не во сне и не бредит. — Оружие на пол! — заорал громовой голос у него над ухом. — Не двигаться! Его толкнули в спину, в комнату ворвался здоровенный громила в униформе, а следом — Роберт Фишер. Артур бросил пистолет, как будто тот был раскаленным, и сел, почти упал, на пол. И Имс больше не мог обращать внимание на посторонних. Дернув робу, он стащил ее через голову, отпихнул труп и рухнул на колени рядом с Артуром. — Да позовите уже настоящего врача! — взмолился он. В мгновение ока комната заполнилась голосами, Фишер что-то командовал полицейским — за границей слуха Имса, — труп, кажется, накрыли, потом Артура потянули в сторону, и оказалось, что прибыли врачи, ему задавали какие-то вопросы, на большую часть которых Артур не отвечал. Имс открыл было рот — потребовать, чтобы от Артура отстали, но они и так уже отстали и осматривали грязную повязку на боку. Повязку? — Что с тобой?! Щелкнул колпачок иглы, Имс почувствовал укол, только когда уже поздно было сопротивляться. — В госпиталь, — потребовал Фишер. — Всех. И все затуманилось.