Братья по раз.., по два и по три.

      Показать фельпцу, где лучше укрыть галеру, было не единственным делом, ради которого Руппи отправился в Мехтенберг.       Лейтенант отлично понимал, что им вчетвером ни за что не освободить пленника. И то сказать — вчетвером. В лучшем случае их три с половиной. Да, нужно признать, что белобрысый мальчишка (а вот интересно, у него волосы от природы такие белые?) оказался весьма ловким малым. Но в бою он явно будет обузой. Значит, их трое. Трое. Этого мало. Нужны были люди, хотя бы ещё человек пять-шесть. А лучше десяток. Деньги были. Вот только найти надёжных людей не так-то просто.       Сменившийся в Эйнрехте ветер уже успел долететь до побережья. Да, Олафу сочувствовали, а Бермессера не любили. Но открыто высказывать подобные мысли не решался никто. Те, кто мог бы выступить в защиту адмирала, погибли под пушками Альмейды либо не пережили невесть откуда налетевшего шторма.       Почему, ну почему только «Звезде» удалось вырваться из этого шторма? «Верная звезда». Какая насмешка, какая жестокая насмешка — «Верная звезда» под командованием предателя и подлеца.       Вторым поводом для беспокойства было то, что если Фельсенбургу и удастся найти людей, готовых рискнуть ради Кальдмеера жизнью, эти люди не должны знать о талигойцах.       Руппи жизнью мог поручиться за то, что Олаф никогда не был в сговоре с фрошерами. Но неожиданное появление Вальдеса со товарищи вкупе с усиленно распространявшимися сплетнями сейчас играло на руку Фридриху и его подпевалам.       Значит, если придётся отбивать карету, ни Ротгер, ни Ланцо, ни болтливый мальчишка в этом участия принимать не будут. Хорошо было бы их вообще отправить на галеру. Жаль, что эта мысль посетила лейтенанта только после того, как он прибыл в Мехтенберг. Ну, можно попытаться уговорить хотя бы Дерра-Пьяве остаться здесь.       Тино и Ротгер бродили по улицам дриксенской столицы, старательно запоминая их названия и расположение.       Перед отъездом Руперт показал оба возможных места казни. В том, что Олафа повезут в карете, никто не сомневался. И вот теперь эти двое искали лучшее место для засады, держа в уме оба варианта. На праздношатающуюся пару никто не обращал внимания, потому что Тино честно изображал глуповатого племянника купца, которого дядя выпустил в самостоятельное плавание — пусть попробует, набьет, так сказать, свои шишки, авось поумнеет. А Вальдес по-прежнему прикидывался его охранником.       Время от времени юноша заходил в лавки с тканями — для достоверности легенды, как объяснил Тино своё поведение. В каждой из них седой спрашивал шёлк. И не абы какой, а лучший гайифский шёлк черного и синего цветов. Если с черным цветом сложностей не возникло, то выбрать синий оказалось неожиданно трудно. Были голубой, лазоревый, цвет морской волны, тёмно-синий и даже чернильный с фиолетовым отливом. Но все они юношу совершенно не устраивали. Он искал чистый ярко-синий.       Наконец, в одной из лавок Тино нашёл искомое. И тут же повел себя ещё страннее — попросил Вальдеса выйти из лавки, потому как хотел поговорить с хозяином наедине. Ротгер кинул на мальчишку удивлённый взгляд, но послушно вышел на улицу и встал у дверей в попытке изобразить памятник самому себе.       Через некоторое время вышел и Молчун, весьма собой довольный.       — Не ожидал, что покупка шёлка — процесс настолько секретный.       — Дело не в шёлке, — усмехнулся юноша, — а в том, что из него пошьют. Жена хозяина за отдельную плату любезно согласилась помочь мне в моем маленьком затруднении.       — Затруднении? — Вальдес едва не пританцовывал от любопытства.       — Обычно из дальних странствий принято привозить сувениры и подарки дорогим людям. Надеюсь, у меня всё ещё есть дорогой человек. И надеюсь, он оценит мои старания.       — Странствие, значит? — Ротгер хмыкнул почти по-алвовски.       — Да уж, странствие со странностями. И чем дальше, тем страньше и страньше, — пробормотал Тино, явно думая о чем-то своём. – А пойдём-ка глянем на замок Печальных Лебедей.       — Ты думаешь, что его могут казнить прямо там?       — Нельзя исключать ничего.       Замок Печальных Лебедей действительно был настоящим замком. Наверное, когда-то, в далёком-далёком прошлом, здесь жил кесарь, или как там звали местного правителя в те времена. Толстые стены, не самые высокие по нынешним временам, правильным четырехугольником окружали четырёхэтажный донжон, примыкавший к задней стене.       Когда-то у замка был ров, который можно было преодолеть по подъёмному мосту. Но сейчас об этом напоминала только неглубокая канава, кое-где уже сравнявшаяся с окружающим ландшафтом и похожая скорее на водосточную. Подъёмный мост и решётка исчезли, их заменили массивные ворота. Ещё одной данью современности были небольшие тяжёлые двери рядом с воротами. Именно через эти двери и выходили караульные.       Замок до сих пор занимал очень выгодную позицию — он стоял как бы в речной петле. Две его стороны — боковая и тыльная — выходили на изгибы Эйны, спускаясь к воде отвесными берегами. Взять эти стены штурмом было просто невозможно. Неудивительно, что именно этот замок стал местной тюрьмой. Кошками меченая петля охватывала почти полностью и вторую боковую стену, оставляя небольшой клочок суши для маневра. Команде спасения этого вполне хватило бы, если бы не одно «но». Два охранника ходили перед фасадом замка, который ночью освещался несколькими факелами. Солдаты расходились в обе стороны от ворот, доходили до углов, а один даже чуть дальше, поворачивались и шли обратно. Учитывая небольшие размеры замка, времени это занимало совсем немного.       Значит, спасителям Кальдмеера нужно было подобраться к берегу, взобраться на него, затем по стене, и всё это за то время, пока охранник идёт от угла до ворот и обратно. Да и сделать это нужно было максимально бесшумно. А убрать караульного тоже не представлялось возможным, ибо его напарник тут же поднял бы тревогу.       — Вот задницей чую, придётся нам лезть в замок, — проворчал Тино, провожая задумчивым взглядом одного из часовых.       — Можно убрать обоих, — Вальдес уже оценил трудности штурма и тоже выделил первое препятствие — охрану перед входом.       — Они сменяются каждый час. Мы точно уложимся в это время? Дело будет ночью. Нам нужно будет попасть в донжон, найти, где держат адмирала, освободить его и снова спуститься по стене вниз. А ведь мы не знаем, в каком состоянии будет господин Кальдмеер. Вы уверены, Ротгер, что адмирал цур зее будет способен спуститься по стене? И все это за час, пока новые часовые не заметили пропажу товарищей.       — И что ты предлагаешь?       — Думать и… молиться, чтобы адмирала всё-таки решили казнить где-то в городе.       — Торчим тут, — проворчал Дерра-Пьяве, нервно теребя застежки плаща, — прямо как…       — Как вилка в попе, — закончил за капитана Тино.       — Вот-вот! — правда, у коротышки крутилось на языке более крепкое выражение.       День был солнечный, и «бордонский купец с племянником» неспешно прохаживались, наблюдая за сменой караула у ворот замка Печальных Лебедей — может, ждали кого, а может, просто решили подышать свежим воздухом...       — А мы гости с юга, — хмыкнул Молчун, — нам можно. Когда ещё купцу из Бордона (на этом слове капитана передернуло) выпадет возможность полюбоваться архитектурными красотами славного Эйнрехта.       — Да крабам в задницу… — Капитан зло сплюнул, выражая этим свое отношение и к Бордону, и к архитектурным красотам дриксенской столицы. – Ты лучше скажи, вот почему ты решил, что они его в город не повезут?       — Я не решил. Я просто желаю быть готовым к любому повороту событий. Задавать себе вопрос «Что делать?» — это хорошо, но вопрос «Как делать?» звучит предпочтительней.       Пару дней назад Дерра-Пьяве и Фельсенбург вернулись из Мехтенберга. Первый перегнал галеру в Щербатую Габби, а второй встретился с дедом своего боевого товарища. Старый боцман с «Зиглинды» решение освободить Кальдмеера поддержал и даже свел Руппи с нужными людьми.       Вернувшись в столицу (кстати, отговорить Ланцо от возвращения не удалось), господин лейтенант поделился с союзниками — или уже пора называть их друзьями? — достигнутыми успехами и своими сомнениями. В свою очередь, рей Кальперадо высказал то, что мучило Руперта, но о чём он старался не думать.       Результатом стало появление двух команд. Первая состояла из дриксенских моряков, рекомендованных старым Зеппом. Их задачей стало отбить Кальдмеера, когда того повезут на казнь. Вторая — талигойцы. Они должны попытаться похитить адмирала из замка, если Фридрих решит не устраивать публичной казни. Фельсенбург понимал, что дриксенцы, как бы сильно они ни желали спасти Олафа, не полезут на штурм замка-тюрьмы. А вот «безбашенные», как назвал себя и своих друзей Тино, талигойцы очень даже могут.       — Охранника нужно отвлечь, — заявил Тино, отламывая кусок хлебного мякиша и закидывая его в рот.       — Чем?       — Как? — одновременно спросили Руппи и Вальдес.       — А о чем думает таскающийся по холоду человек?       — Ну… — задумчиво произнёс Фельсенберг. — О тепле, пожалуй.       — О большой кружке хор-р-рошей выпивки и тёплой бабе, — уточнил ответ лейтенанта Ланцо.       — Значит, этим и отвлекать будем, — подытожил Молчун.       — Ага, — хмыкнул фельпец, — зашлём матушку Ирму с подносом. А на подносе — пара кружек горячего грога и пироги.       — Вы серьёзно? – Фельсенберг недоумённо посмотрел на заговорщиков.       — Нет, матушка Ирма для такого дела не годится, — успокоил его Тино. — Вообще-то я думал о девице легкого поведения. Ну и фляга с согревающим в такую-то погоду будет не лишней.       — Довериться э-э-э… — Фельсенбург явно растерялся, — такого рода барышне — весьма опасно. Лишние люди…       — Брать девицу со стороны мы не будем, — решительно заявил Молчун. — Воспитаем в своем коллективе.       Над столом повисла тишина. Первым пришел в себя Ротгер:       — А что, — окидывая взглядом седого, произнес он. — Из вас получится очень даже миленькая барышня.       — Вот я всегда знал, что инициатива наказуема её исполнением, — буркнул Тино. – А вдруг ему больше рослые девицы нравятся, — юноша кивнул в сторону лейтенанта. — Или коренастые, например.       На последней фразе Дерра-Пьяве едва не подавился вином, которое как раз пил.       — Брось, — Вальдес откинулся на спинку стула и ещё раз окинул Молчуна изучающим взглядом. – Блондинки всегда привлекательнее.       — Да-да, а я вся такая «белокурая бестия», — фыркнул Тино. — И как я должен его отвлечь? Вы не скажете, сколько сейчас градусов ниже нуля?* Или вот — угостите даму спичкой, гражданин начальник.** Да я понятия не имею, как ведут себя эти девицы. Я и в борделе-то ни разу не был. А ведь я просил, просил сводить меня на обзорную, так сказать, экскурсию, — буркнул себе под нос Тино. — А фиг. Кое-кто пожлобился, не повёл. А вот как бы сейчас пригодилось.       — Ну так в бордель мы завсегда сходить можем, — усмехнулся фельпец.       — Господа… — начал Руперт. Чего-чего, а такого поворота события лейтенант явно не ожидал.       — Да мы всего одним глазком, — поспешил успокоить его Молчун. — И заметьте, для пользы дела. Собственно, денег у нас и так только на «посмотреть».       — Ну так не будем откладывать это дело. – Ланцо радостно потёр руки в предвкушении.       — Ага, ага, — хихикнул Тино. — Раньше зайдём, раньше выйдем. Где тут у вас самый неприличный бордель?       — Вы хотели сказать — приличный, — сухо поправил седого Фельсенбург.       — Бордель и приличие — слова из разных словарей. К тому же самый приличный бордель, если я правильно всё понимаю, сейчас во дворце кесаря. Нас туда не пустят. Значит, пойдем в неприличный.