«Блажен, кто живет в Фивах…»
«Сон?» Мед ее глаз отливал блестящим золотом в свете нильского заката. Сердце забилось чуть чаще, а на щеках выступил едва заметный румянец. Мескэнет ущипнула себя пару раз за предплечье. Нет, это точно был не сонный бред ее уставшего сознания. Она все еще видела удалявшийся силуэт Секани. Он пригласил ее на свидание. Ее. На свидание. В животе вдруг стало щекотно. Конечно, она много раз представляла в мыслях эту ситуацию. Даже Амизи, которой был отнюдь не чужд чрезмерный романтизм, порой прыскала от смеха, слушая очередную фантазию подруги. Вот воображаемый Секани подходит к Мес, притягивает ее к себе за талию и на виду у всех страстно целует, после чего признается в давней горячей любви. «О, это так мило», — отвечала Ами, старательно пытаясь оставаться невозмутимой. Вот он же спасает Мескэнет от разбойников или мародеров, а потом шепчет ей на ушко хриплым голосом: «Моя богиня, я рядом». А она, задыхаясь от благодарности и любви, падает к нему в жаркие объятия. Или целует. Или и то, и другое. «Богиня? Серьезно?» — подруга уже вовсю хохотала, закрывая лицо ладонями. На худой конец, она была бы счастлива проснуться утром от звуков какой-нибудь дурацкой романтической баллады вроде «Мне голос твой — что сладкое вино» под аккомпанемент лютни в его исполнении. «Мес, а-ха-ха… Ну только не эта песня. Она же полный…», — задыхалась Ами, на что Мес лишь шутливо отмахивалась. Но никакие фантазии, как оказалось, не смогли превзойти реальность. Губы расплылись в блаженной улыбке. Если бы ее спросили, почему она испытывает подобные чувства к Секани, то Мескэнет не смогла бы толком ответить. В детстве Секани казался ей веселым мальчишкой и надежным приятелем. Они были во многом похожи, и поэтому она любила гулять с ним в компании. В какой-то момент Мес начала замечать, что Секани уже не такой коротышка, каким был раньше да и вообще «довольно милый». Дальнейшие метаморфозы своего сознания она уже не помнила. Первое время девушку даже беспокоило ее состояние, потому что так обычно вела себя только Ами. Мечтательный взгляд в сторону, полуулыбка, нервное похрустывание пальцами, если тема разговора заходила о… Размышления прервала пугающая мысль. А ведь она запросто могла отпугнуть Секани неосторожной грубостью, приняв его за этого павлина. Ух, нет, воспоминание о «вонючей» подставе было еще слишком свежо в памяти. Впрочем, Анпу потом поспешно извинился за свое поведение. А девушка не имела привычки дуться на друзей слишком долго. Друг. Можно ли было назвать это дружбой? Конечно, ведь если не обращать внимания на их периодические чересчур громогласные перепалки, когда, казалось, они буквально соревновались в язвительности, то, сопровождая все причитаниями и фразой «Тота на тебя нет», Мескэнет всегда помогала ему. «Какой ты глупый», — сказала кудрявая девчушка. Она очередной раз отрывала кусочек мякиша от плесневелого хлеба, смачивала и прикладывала к глубоким порезам на мальчишеских коленях. Паренек зашипел, когда холод лекарства коснулся еще нетронутого болезненного участка. «И нечего скулить, — строго обратилась она к нему, — в следующий раз думай головой, когда будешь ползать по острым камням». Мальчуган насупился, нахмурив брови. «Ну ты сама ведь попросила достать твою ленточку… Ауч, щиплет!» — возмутился он, но тут же умолк под убийственным взором подруги. Темные кудри девочки, вид у которой был крайне сосредоточен, выбились из-под злополучной ленточки и настырно лезли в лицо. Легкая улыбка тронула пересохшие губы мальчика. Он медленно приблизил руку и убрал мешавшую прядь. Синий взгляд встретился с ее изучающим медовым. «Спасибо, Мес», — тихо проговорил он. Девочка, обычно поджавшая бы губы, лишь покачала головой и мягко улыбнулась. «Глупый». Всегда помогала ему, а он — ей. Даже забавно, что они так часто ругаются. Сказать что-нибудь язвительное в ответ на его реплику? Да пожалуйста! Держите два. Только вот бы с такой же непосредственностью общаться не с ним, а с Секани. Детство. Тогда все казалось таким легким, беззаботным. Обиды быстро забывались, уступая место очередной игре в догонялки. Трагедией было потерять любимую ленточку, а самым большим страхом — получить нагоняй от родителей. А сейчас… От воспоминаний об исчезновении мамы и пожаре, ссорах с друзьями и семьей в груди снова противно заныло. Ох, лучше об этом не думать. Как там говорит Ами? «Думай о прекрасном»? Мысли Мескэнет снова обратились к его самому неиссякаемому источнику. Се-ка-ни. В груди вновь затрепетало от образа его пронзительных карих глаз и низкого, уверенного голоса. «Ты и я. В полночь около твоего дома…» — Буду ждать, — пропела она, зажмурившись, обняв себя руками. «О, Мут, спасибо!» — мысленно поблагодарила девушка и пружинящей походкой направилась в сторону дома, на ходу напевая под нос заевшую в голове песню. А, Сет бы с ней. «Рука моя лежит в руке твоей. По телу разливается блаженство. Ликует сердце. Мы идем бок о бок…» Казалось, душа решила знатно повеселиться и пустила тело в пляс. Кисти рук вырисовывали в воздухе волны. Несколько переворотов и плавных пируэтов. Она всегда любила танцевать, и это у нее весьма неплохо получалось, в отличие от пения. Прошмыгнувшая мимо глазастая черная кошка неодобрительно покосилась на странные человеческие телодвижения. А счастливая девушка все пела, не особо обращая внимания на явное непопадание в мелодию. «Мне голос твой — что сладкое вино. Я им жива. Еды с питьем нужнее мне твой взгляд». * Еще никогда прежде она не замечала, насколько прекрасны Фивы на закате.***
Анпу уже просто не мог видеть этот тошнотворный оранжевый цвет неба. Слишком радостно, слишком дружелюбно. Слишком противно. Он с нетерпением ждал наступления так полюбившейся ему ночной темноты. С заходом солнца все иначе. Можно почувствовать и увидеть другую, обычно скрытую от глаз сторону сущности. Днем на ум редко приходят по-настоящему стоящие мысли. А радость, вызываемая лучами солнца, забывается гораздо быстрее, чем ночные печали. Да и живет ли человек, если на своем веку ему приходится только веселиться? Луна — вечный спутник одиноких и непонятых. Лишь ночью, с ее восходом, Анпу теперь чувствовал себя спокойно. После череды несчастных случаев на каменоломне, первым из которых стал инцидент с Анпу и упавшим стариком, множество рабочих взбунтовались, не желая мириться с безразличием управляющих к издержкам тяжелого труда. В ответ всех недовольных изрядно избили и выгнали с рудника, оперативно найдя им более сговорчивую замену. О возвращении на работу самого юноши — собственно, виновника массовых беспорядков — не было и мысли. Пару дней Анпу безуспешно искал себе хоть малейший источник заработка. Но затем наткнулся на небольшую пекарню, где не хватало рабочих рук, благо в Фивах всегда можно было устроиться достойно. А еще там платили чуть больше. Казалось, жизнь налаживалась. Хозяин пекарни, Низам, оказался ворчливым, но весьма дружелюбным мужчиной среднего возраста. Всю «хлебную» работу выполняла его более открытая и любезная жена Шани, которой и нужна была помощь Анпу. Обычно юноша таскал увесистые мешки с зерном и мукой, растапливал жаркие печи, бродил по базару в поисках очередных продуктов для новых лепешек по рецепту Шани, а затем возвращался в стены пекарни, где его ждал дивный аромат свежей выпечки. Около полудня Низам спускался со второго этажа («Ну надо же мне проверить работу этого мальчишки», — отвечал он жене, и та закатывала глаза) и рассказывал как правильно варить пиво. Мужчина осторожно снимал ткань с бочек, давая себе и юноше насладиться запахом напитка. «Рамсесское отборное, — гордо декламировал Низам, зачерпывая пиво кружкой, и делал крупный глоток. — Вчера заказали еще десять бочек». После чего они с Анпу принимались за работу. Возвращение домой происходило под поздний вечер, когда насквозь пропахший пряными нотками нового сорта пива или теплым ароматом хлеба парень проваливался в глубокий сон, едва голова касалась лежанки. А иногда он выбирался на ночные прогулки по крышам города. Точнее, Черный Кот. Ему нравилось залезать на высокие пальмы и сикоморы, с которых открывался умопомрачительный вид на окутанную темным плащом долину и реку, отражавшую мерцание звезд. Цвета приобретали новые оттенки, звуки становились четче, а чудесный аромат нежной южной ночи кружил голову. Юноша порой все еще не мог поверить, что это явь, а не сонное видение. Что он откроет глаза, и все будет так же, и он не проснется в темном углу своей тусклой комнаты и будет безуспешно пробовать уснуть снова, глядя на унылую трещину в стене напротив. Но это не сон. И он действительно Черный Кот. Только пока, кажется, не способный ни на что. Каждая вылазка имела одну и ту же цель — найти огненную тварь. Но как бы Анпу ни старался, как бы далеко ни заходил в своих поисках, он ничего не нашел за все это время. За несколько дней существо успело побывать на нескольких крупных полях вокруг города, но теперь оно не выжигало все вокруг, а лишь поедало по паре овец за ночь. И то, даже эту информацию Анпу приходилось добывать самостоятельно, раз за разом ударяясь в поиски прогнивших остатков плоти на окраинах города. Однако недавно ему пришлось оставить на время свои ночные приключения. Три дня назад Рехема как обычно вернулась домой с полей. Изрядно уставшая после работы она все же прибрала в доме, развесила свежевыстиранное белье и собралась уже было поужинать остатками утренних лепешек, как вдруг обнаружила, что вся огромная тарелка, ранее доверху набитая выпечкой, абсолютно пуста. Муки же в доме, как оказалось, не хватало даже для того, чтобы сделать лепешку для самого хилого котенка. В то же время на другом конце города, выкрикивая ругательства в адрес продавца, разъяренный торговец загружал полученный товар в свою повозку. С грохотом поставив последний ящик, он сел за поводья, хлестнул лошадь и направился в сторону главной дороги. Мужчине никогда не нравилось посещать бедные районы города, но это был кратчайший путь, чтобы доставить заказ в срок. Тем временем Рехема как раз была на полпути от рынка, где купила небольшой мешок зерна. В какой-то момент она очень неудачно споткнулась о камень, и все зерно просыпалось на землю. Торговец, уже изрядно насмотревшийся на «обожаемый» городской пейзаж, отвел взгляд от дороги, чтобы достать чего-нибудь съестного из пайка. Пока женщина пыталась приподняться после болезненного падения, колеса доверху нагруженной товаром повозки с противным скрипом продолжали бешено крутиться. Что случилось потом, Анпу узнал только от мясника, проходившего в этот момент мимо. Тяжелые колеса прошлись по Рехеме, переломав ей обе ноги. Торговца же и след простыл, когда тот понял, что наехал не просто на кочку. С того дня Рехема оказалась фактически прикованной к постели. Мать уже видела десятый сон, в то время как Анпу в очередной раз замешивал порцию теста для хлеба. Вода, мука, соль, лук. Перемешать, разделить на части — и в горячую печь. Пока руки делают монотонную работу, разум может быть свободен для полета мысли. Однако воспоминания о его поисках и их причине все же не давали покоя. Какая-то чушь. Откуда взялся тот монстр? Как его поймать, если наконец-то выследить? Что, если из-за бездействия Анпу эта тварь нападет на людей? «Трус». Вода, мука, соль, лук. А что, если оно прямо сейчас кого-то убивает? Твоих знакомых и друзей. Вновь сжигает огромные поля, кормящие множество людей. Тут он вспомнил про пожар в саду Мескэнет. Анпу как раз собирался к ней зайти — нужно было как-то извиниться за тот случай с рыбой. Юноша вышел из-за угла, подходя к ее дому сбоку, и уже мысленно приготовился к худшему. Он ожидал чего угодно: быть убитым разъяренным взглядом — как это часто бывало в таких случаях — или даже получить слегка по голове, но вдруг оторопело остановился. За прилавком, ссутулившись, стояла девушка с кудрявыми волосами и, тихо всхлипывая, аккуратно выцарапывала что-то на глиняном черепке. Анпу редко видел, чтобы Мескэнет плакала. Может, обознался? — Мес? — юноша осторожно подошел к ней, — что с тобой? — Что? — девушка повернула голову и Анпу заметил, насколько покраснели ее глаза. — А, это ты, — она отвернулась и торопливо вытерла дорожки слез. — С каких пор ты начал так тихо подкрадываться? «А, нет. Это определенно Мес». — Видимо, с тех же, когда ты начала рыдать как… — хотел было он сострить, но замолчал, увидев как хрупкие плечи вновь напряглись. — Прости. — Пришел поиздеваться? — донесся слегка приглушенный голос. Мескэнет по-прежнему стояла к нему вполоборота, потому Анпу видел лишь край влажных ресниц и покрасневший нос. Юноша смутился. — Нет, — он мягко положил ладонь на ее плечо, отчего девушка вздрогнула. — Прости меня за тот случай, Мес, я поступил как полный… — Дурак. Я согласна, — закончила за него девушка, оборачиваясь. На заплаканном лице, наконец, появилась сдержанная улыбка. — Все в порядке, не переживай. Анпу облегченно выдохнул. — Слава Амону, спасибо, я уж и не… — начал было он, но Мес выгнула бровь и скрестила руки. — Это еще не значит, что я так быстро все забуду, — отчеканила девушка. — Что-то еще? Анпу слегка опешил. Он наклонил голову, вглядываясь во все еще напряженное лицо. — Почему ты плакала? — вкрадчиво спросил он. Мескэнет нахмурилась. — Просто устала, ничего особенного. — А все-таки, — юноша не любил донимать людей расспросами, но чувствовал что-то неладное. — Мес, что случилось? — Разве ты не знаешь? — она чуть шмыгнула носом, рукой демонстрируя табличку о закрытии их лавки, и облокотилась на столешницу. — Наш сад сгорел. — Что? — брови Анпу поползли вверх. — Когда это произошло? Мескэнет устало выдохнула, потирая глаза. — Это случилось около недели назад, — начала девушка. — Никто не знает, откуда тогда взялся огонь. Пара соседских огородов тоже пострадала, но наш сгорел дотла, — она опустила голову, подперев щеку рукой. — Самое странное, что пламя невозможно было потушить. Как бы мы не пытались, деревья продолжали гореть. Огонь был будто… — Живым, — опередил ее Анпу, ошарашенно глядя в сторону. Мескэнет озадаченно повернулась к нему. — Ты что-то об этом знаешь? — спросила она его, но юноша встретился с ней взглядом и будто оцепенел. — Э, да… То есть нет, прости, мне нужно идти, — растерянно протянул он. — Пока! — и быстро зашагал прочь, в ужасе осознав, что чуть было не проговорился подруге о своем тайном расследовании. — Анпу, стой! — окликнула его девушка, но парень уже скрылся из виду. Мес знает, точнее, подозревает, что здесь что-то не так, и она права. Нет-нет, это не был обычный поджог. Анпу был твердо в этом уверен. Ее сад стал одним из пепелищ, чудовище подожгло его, поэтому огонь не потухал, как это было еще тогда, на рисовом поле. Черный Кот. Тоже мне, герой. Очнись! Твои друзья уже начали страдать. У тебя был шанс покончить с ним. Почему ты ничего не сделал? «Жалкий трус». Перемешать, разделить на части — и в горячую печь. Возможно, чудище теперь убило кого-то. «Хорошо бы ублюдка, сбившего мать». Анпу нахмурился. Нет, это неправильно. Нельзя мешать это дело с личными счетами. Сейчас угроза со стороны неизвестно откуда взявшегося монстра важнее. Хотя, с чего бы? Его мать теперь калека. С каких пор предполагаемая угроза безразличному к нему народу стала важнее, чем происходящее с его семьей? «Дерьмо». — Ты чего так убиваешься, парень? — спросил его севший на плечо Плагг. Анпу, глубоко погрузившийся в размышления, нехотя дернулся. — А? — он переспросил, хотя прекрасно услышал вопрос. — Нет, Плагг, все в порядке. Юноша, теперь уже гораздо лучше узнав колкий характер своего нового друга, решил избавить его от бремени пошутить над своим состоянием. — Да кто бы спорил. Только вот лицо у тебя словно тебе в утренние лепешки навоза подмешали. Опять. Анпу закатил глаза. Но все же Плагг, при всем своем умении стрелять не в бровь, а в глаз, оказался довольно мудрым существом. Поэтому смысла обижаться на его остроты не было. — Да, — вздохнув, признал Анпу, отправляя последнюю порцию теста в печь — возможно, ты прав. — Опять думаешь о том серпопарде? — поинтересовался квами. Анпу неопределенно пожал плечами. — О нем в том числе. Хотя, если честно, я уже не понимаю, зачем все это делаю, — выдохнул он, качая головой. Квами едва слышно цокнул. — Кажется, мы об этом уже говорили, — с еле заметным раздражением проговорил Плагг, лапкой потирая переносицу. — Сейчас ты не в силах найти виноватого в том, что случилось с твоей матерью. Твоя прямая задача — исполнять долг Черного Кота. Анпу недовольно рыкнул. Амон, как же Плагг иногда бесил, когда был прав. И юноша это знал, ведь он уже действительно ничего не мог поделать. Неизвестный скрылся в неизвестном направлении, какая ирония. Однако задача с серпопардом тоже была не из легких. — Плагг, тебе приходилось сталкиваться с подобным существом? — спросил юноша, отодвигая опустевшую посуду в сторону и вынимая уже приготовленный хлеб. — Было дело, — ответил котенок, потянувшийся было за свежеприготовленной лепешкой, но вовремя остановленный за хвост рукой Анпу, — АУЧ! Парень, тебе жалко что ли? — Расскажи, — проигнорировав возмущение, с нажимом попросил юноша, — пожалуйста. Квами обиженно фыркнул, но ответил. — Тварь мерзкая, сильная и очень живучая. В одиночку, как тогда, тебе ее точно не одолеть. Не знаю, на что ты надеешься, преследуя ее. Последний раз я видел подобную, когда работал с твоим предшественником, — при этих словах Анпу удивленно замер. — То есть до меня уже кто-то становился Черным Котом? — в ответ на его изумление Плагг прыснул. — Еще бы. А ты думал, что первый такой? Герои нужны тогда, когда появляется серьезная угроза. И каждый раз мы с Тикки обретаем новых владельцев, чтобы вместе… — Тикки — это квами моей напарницы? — заинтересованно перебил его Анпу. — …давать очередному врагу по самое… — Плагг на миг остановился и драматично посмотрел на юношу, — Вот когда мозги включаешь — цены тебе нет. Да уж. Наверное, это и правда глупо — надеяться, что справишься с такой задачей в одиночку. Здесь нужен верный союзник. Интересно, где его напарница?***
Лавка по продаже фиников и кураги всегда притягивала издалека людей своим сладким ароматом. Обычно основной наплыв покупателей приходился на середину перета — времени всходов. Сейчас же, несмотря на то что плодородный сезон еще не закончился, на небольшом столе, где раньше раскладывались сухофрукты, одиноко стояла глиняная табличка с собственноручно выбитой надписью:«Закрыто до неопределенного срока»
Радостное настроение Мес слегка притупилось. По словам отца, для того, чтобы земля после пожара полностью восстановилась естественным путем, ей нужно еще несколько лет. Но такой роскоши их семья не могла себе позволить. Поэтому Донкор вместе с дочерью и старшим сыном в основном занимались снятием поврежденного слоя почвы для замены новым черноземом. Мескэнет решила не заходить в дом. Навряд ли отец уже закончил работу. Девушка обогнула здание и направилась прямо вглубь сада. Было уже довольно темно, но все же можно было еще что-то увидеть. Донкор вместе с ее братом нашлись недалеко от остатков самой крупной финиковой пальмы, где они перекапывали очередной участок почвы. — Как вы? — спросила девушка. Отец отмахнулся, мол, все в порядке. Перепачканный Нанджа, вытащив очередной увесистый камень, устало плюхнулся на землю. — Зачем вы начали выкапывать камни? — поинтересовалась Мескэнет. — Они мешают. — Нанджа поднял на нее взгляд и вытер нос рукой, отчего тот стал еще грязнее. — Отец решил, что лучше сразу убрать все лишнее. — Именно, — подтвердил Донкор, не отрываясь от работы лопатой, — по мне, пускай мы потрудимся сейчас, чем потом еще раз переделывать. Мескэнет понимающе поджала губы и, подойдя к брату, принялась оттирать пятна с его лица. Тот недовольно заныл, но останавливать не стал. — Помощь нужна? — не оборачиваясь, спросила девушка. Донкор взглянул в сторону дочки, в темноте пытаясь разглядеть ее лицо. Однако годы давали о себе знать, и он смог различить лишь силуэт. Эти пушистые кудри, угловатые плечи и тоненькие ножки. Надо же. На миг ему показалось, что она наконец пришла домой. Смешно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Такие же чувства вызывал только младший, когда смотрел на него своими пронзительно черными глазами. Ее глазами. Сердце глухо застучало. Впервые за несколько лет Донкор вновь позволил воспоминаниям охватить его разум. Почему это произошло? Что он сделал неправильно? Он терялся в догадках. Может, у нее кто-то появился тогда? От этой мысли ему стало буквально тошно. Она никогда не давала усомниться в своей верности. Тогда что же… — Пап? — обеспокоенный голос дочери вырвал его из раздумий. Забыть. Да, так будет лучше. Забыть и точка. Сейчас есть заботы поважней. Донкор оставил лопату и по-отечески потрепал дочку по макушке в надежде, что она не заметит его расстроенный вид. — Мы сами справимся, — убедил ее мужчина, стараясь улыбнуться как можно радостней, — у тебя и так был трудный день. В конце концов, есть в доме мужчины или нет? Мескэнет, в отличие от отца, могла рассмотреть его лицо. Эта его болезненная улыбка слишком сильно выдавала настоящее состояние. Большие темные глаза, так похожие на ее собственные, потускнели, а нос предательски покраснел. «Ох, папочка». Ей так не хотелось видеть его страданий снова. Девушка благодарно приобняла отца в ответ и, поглаживая спину, тихо прошептала: — Пожалуйста, отдохни и ты хоть немножко, — Донкор слегка кивнул, целуя ее в макушку, и Мескэнет пошла обратно в сторону дома. Она уже почти добралась до двери, лелея надежду, наконец, прилечь поспать. — Меска! — вдруг окликнул ее издалека Нанджа. Девушка остановилась и медленно повернула голову. — Что? — обращаясь к темноте, сердито переспросила Мескэнет. Неужели Анпу научил ее братца своим гадостям? Ну, братец… Но отчитать Нанджу она не успела. — Тут тот рыжий парень, по которому ты сохнешь, заходил и оставил тебе записку! От шокирующей прямолинейности брата Мескэнет буквально вросла ногами в землю. «Что ты сказал?» — Ууу, Мес, это правда? — раздался уже куда более бодрый голос Донкора, но девушка проигнорировала его вопрос. Маленький паршивец, да какое право он имеет трогать ее вещи? И как он только узнал? — И ты что, ее прочитал?! — яро возмутилась она. В саду раздался звонкий мальчишеский смех. — Еще бы, ха-ха-ха! Тили-тили тесто, жених и невеста! От резко нахлынувшего стыда захотелось провалиться прямо во владения Анубиса. Нет-нет, лучше кинуть туда мелкого. — Дурак! — все лицо и даже плечи Мескэнет стали пунцовыми, и девушка быстро побежала в дом. Подальше от дразнилок своего несносного брата. Отец же не сдержал смеха, слушая их перепалку. И как у него только совести хватает влезать в ее личную жизнь и рыться в ее вещах? Сет. Нужно было лучше прятать черновики своих посланий к Секани! Буквально сгорая в волне смущения и ярости, Мескэнет мигом влетела в комнату и начала искать несчастную записку, переворачивая все вверх дном. «Да где же она?!» Вещи со столика полетели на пол, так же как покрывала и подушки с лежанки. Девушка не сразу заметила, как что-то знакомое взгляду блеснуло в свете домашней лампы. Маленькая темная коробочка с необычным рисунком на крышке. Мысли о надоедливом Нандже тут же испарились из головы.