Всё изменится. Тайны.

— Пора спать, — он аккуратно проводит ладонью по её волосам и отстраняет девушку от себя. — Останешься со мной? — проигнорировав его попытки, она всё ещё крепко сцепляет кольцо из рук, за его спиной и поднимает взгляд на него, а Стайлз задерживает дыхание, от одной только мысли о пребывании, в одной постели, с ней. — Мартин, — он вытягивает губы, чтобы не заулыбаться. — Надеюсь, ты всё ещё спишь в моей рубашке, — брюнет наклоняется и произносит ей это почти на ухо, уже заведомо зная, что она будет краснеть. И это происходит. Лидия несколько раз открывает рот, чтобы что-то ответить, на его предложение, но каждая из придуманных фраз — кажется глупой и она просто молчит, глотая воздух. — Холодно, — кратко отвечает девушка и Стайлз вскидывает бровь, — в ней спать холодно. — добавляет Мартин, думая о том, что пока парень не спросил, её вполне устраивала плотность рубашки. — Найдем другую, — он проводит языком по верхней губе и закусывает её, всё ещё пытаясь не улыбаться. — Но давай я просто посижу рядом, как всегда, хорошо? — лежать в одной кровати рядом с Мартин и знать, что любым случайным движением он может принести ей боль, явно не входит в планы Стайлза. — Хорошо, — ему почему-то кажется, что она с облегчением выдыхает после его вопроса и этот момент неприятно удивляет его. Лидия возвращается в комнату в повседневной пижаме, после того как они таки совершают их привычный, вечерний «ритуал» и к моменту, когда Мартин укрывается одеялом, Стайлз уже сидит на краю кровати. После каких-то пятнадцати минут наедине с собой, Лидия начинает осознавать, что возможно, всё это — было глупостью. Осознаёт, как вызывающе она поступила и как выглядит теперь в глазах Стилински. Как у него хватило ума, такое творить с ней, от чего кровь в её венах — останавливалась и холодела. Из ванной она возвращается более смущенной, что тут же замечает Стайлз, но никак не реагирует на это, заранее понимая, что ей просто нужно время. Лидия могла бы ещё долго грызть себя изнутри за свои слова и поступки, но проваливается в сон, а Стайлз всё продолжает сидеть возле неё, до того самого момента, как его не начинает пробирать дрожью от того, как холодно стало в комнате. Поэтому он решает спустится на первый этаж и найти там обогреватель. Заодно, найти ещё один плед, чтобы укрываться им самому. Стайлз больше всего хотел бы лежать рядом с Лидией, аккуратно прижимая хрупкую талию к себе, но он просто не может побороть в себе то странное чувство, которое возникает в нем, как только в его голове проскакивает хоть одна подобная мысль. Он знает, что и приблизительно не представляет, чего стоит Лидии, сказать подобные слова, попросить о подобном, но при этом он знает, что не может согласится, не может сказать «да». Он знает, что либо сорвется, либо сойдет с ума. Как этим вечером.

***

Лидия ходит по огромному дому, в поисках Стайлза. Дом слишком громадный и слишком незнаком ей, что девушке давным-давно кажется, будто она потерялась в этом обилии комнат и никогда из него не сможет выбраться. На каждом шагу — уйма незнакомых ей людей, которые весело что-то обсуждают и здороваются с ней. Делают ей комплименты, из-за чего рыжеволосой приходится останавливаться возле них и краснея, благодарить за такие лестные слова. Она спускается и спускается по лестнице так долго, что ей кажется, она давно сбилась со счета того, на каком сейчас этаже. Людей становится всё больше и в их глаза она начинает замечать странный блеск, но убеждает себя игнорировать это. Мартин не переставая спрашивает у них о том, не знает ли кто-то, где Стайлз, а все на неё как-то удивлённо смотрят и, с неестественной улыбкой, спрашивают «а кто такой Стайлз?». Лидии становится не по себе, с каждым пролетом ниже, по которому она спускается. Когда ей уже кажется, что она прошла количество этажей не просто, огромного дома, а не хилой такой многоэтажки, рыжеволосая не выдерживает и схватив какого-то парня за руку, разворачивает к себе, в который раз спрашивая о том, где Стайлз, прежде, чем успевает увидеть Джордана перед собой. Тот расплывается в улыбке, что-то сладко бормоча и хватает её за руку так, что она едва не взвывает. — Сейчас, любимая, я покажу тебе, где запропастился твой Стайлз. — он шепчет ей это на ухо, таким голосом, от которого Мартин пробирает дрожь, а после хоть и короткими, но ногтями, хотя по ощущениям это больше смахивает на когти, проходится по её спине, вдоль позвоночника, от чего девушка выпрямляется, сводя лопатки и слишком болезненно морщится, едва не плача. Джордан игнорирует это и тащит её вниз, волоча по ступеням, даже когда она оступается и падает, сбивая колени в кровь. Они проходят невероятное количество этажей и люди становятся всё меньше похожими на людей. Сплошные черные глаза, вместо белков и цветной радужки со зрачком. Неестественно светлая, а порой и синеватая кожа, по которой, почему-то, идут трещины. Искажённые улыбки, порой беззубые. Руки, на которых пальцев, порой, больше, чем пять или меньше. Лидия тяжело дышит, поглядывая на Перриша, который подводит её к огромной, чёрной двери. — Пойдём-пойдём, — приговаривает Джордан, толкая её в спину, ближе к двери и начинает странно хохотать. Он выводит её на тот же двор. К тому же бассейну. Она едва не кричит в голос, от ужаса, когда из бассейна, на бортики, шлепаются две ладони, а за ними появляется и голова Донована. Опять. По лицу стекает кровь, которая сочится из раны, из головы. Голова проворачивается вокруг своей оси и у Лидии это вызывает рвотный рефлекс. Та же синюшность кожи, улыбка безумца и красные глаза. Ужас, который её охватил, и который отбивается в её голосе пульсацией, будто не даёт ей сдвинуться с места. Ощущение, что её ноги — ватные и ей кажется, будто она не может совершить ни единого движения, какой-либо частью своего тела. Пока она прислушивалась к своим внутренним ощущениям, Донован успел вылезти из бассейна и медленно идёт к ней, размазывая за собой дорожку из крови. Он смотрит будто за её спину, и Лидия понимает, к кому он действительно идёт. Лидия разворачивается на пятках, пытаясь убежать, но путь ей преграждает Джордан, который улыбается, и его улыбка, теперь, почему-то, будто разрезанная осколком, от уха до уха. — Не этого ли ты мальчишку ищешь? — он поднимает руку, в которой держит голову Стайлза, без глаз, с такой знакомой ей ухмылкой.

***

— Просто проснись, — он шепчет ей это уже пятый раз, обхватив её лицо ладонями, хаотично бегая взглядом по лицу девушки, но ничего не происходит. — Стайлз? — она громко вдыхает и широко распахивает глаза, не веря самой себе и прижимает его к себе так сильно, как только может, сама испугавшись своего порыва. — А кто ещё? — он отрывается от неё и забавно хмурит брови, от чего чувство тревоги, которое плотно засело у девушки в груди, начинает покидать её. — Ты, в который раз, спасаешь меня от кошмаров, — она произносит это практически шепотом пытаясь восстановить дыхание, — даже тех, которые наяву. — Я спасу тебя от любых кошмаров, если только ты дашь мне возможность это сделать, — она вспоминает, как все последние дни мялась с ответом, по запросу отца Макколла. — Пожалуйста, не оставляй меня одну. — с дрожью в голосе, произносит она и Стайлз забывает о любых причинах, почему ему не стоит находится с ней, в одной постели. — Что тебе сниться? — он легко проводит пальцем, по её щеке, вытирая слезу. — Бассейн, Перриш, Донован, а теперь и ты, — она заливается слезами и начинает дрожать, вспоминая кадры сна, который теперь у неё яркой картинкой перед глазами. — Забудь о первых трех, — его голос успокаивает её. Это факт. — Ложись спать. — Я не выдерживаю этого, — она закрывает ладонями лицо. — Я боюсь засыпать, понимаешь? — Не бойся, — он проводит ладонью по рыжим волосам и целует её макушку. — Я буду рядом с тобой, поняла? Он ложится рядом с ней, и Лидия ещё долго всхлипывает, даже тогда, когда Стайлз крепко прижимает её к себе, сильно опасаясь сделать ей больно. Каждый раз, закрывая глаза, она видит картинки сна, при чем, каждый раз её мозг прорисовывает всё новые и новые детали, от которых по коже девушки проходится холодок. Каждый раз, закрывая глаза, ей кажется, что Джордан стоит у изголовья кровати и наблюдает за ними.