Перевод с женского

Чимин чувствовал себя преданным, когда сидел в машине с Чонгуком и боялся подать любой звук. Рами тихо подозвала подругу и после того, как выпросила рассказать причину испортившегося настроения брата, сказала, что они с Хосоком пожелали провести остаток субботнего вечера наедине. Пак все понял и с радостью отпустил её, в то время как сам только и думал о предательстве. Ведь обещала же помогать и остужать пыл Чона. — Зачем ты его побил? — спросил вслух Чимин, пытаясь претворить в жизнь план, составленный утром не без помощи сестры. — А ты бы предпочла, чтобы я его похвалил? — серьезно ответил Чонгук, не сводя взгляд с дороги. На Чимин он зла не держал, но появившуюся вновь и продемонстрированную перед понравившейся «девушкой» ярость нужно как-то сбить. Продолжать разговор бессмысленно, и Пак уставился вперёд на огни впереди едущих машин. Почти сразу понял, что его везут не к себе домой, и даже не домой к Чонгуку. Ехали в сторону академии, что пугало, наверно, не меньше. Кто знает, что сейчас творилось у парня в голове, учитывая, как полчаса назад он расквасил лицо незнакомцу просто за одно слово — «бампер». Пройдя по территории закрытой на выходные академии, Чонгук вёл за собой Чимина. Свидание свиданием, поэтому надо выдать что-нибудь эдакое, отчего «девушка» не устоит. Шли на спортивную площадку, предназначенную для тренировок по бейсболу. Дверь закрыта на замок, ключ находится у охранника, но для Чона не существовало препятствий: сколько он уже раз нарушал правила, пробираясь ночью в закрытое учебное заведение и по совету психолога сбивал остатки злости, — не сосчитать. — Тебя, наверно, волнует вопрос, что мы будем здесь делать, — произнёс брюнет, ловко снимая замок из петлей и роняя его на землю. — Ты будешь кидать в меня мячом, пока я не соглашусь на что-нибудь? — глупо пошутил Чимин, вызвав у Чонгука только смешок. — А ты без этого не можешь? А вообще ты не угадала. — Я и не пыталась. — Семестр начался неважно, мы потеряли биту и игрока. Потом биту нашли, но вступить в команду никто не хочет, так что следующий сезон мы пропускаем, — как на духу выложил Чон, выходя в центр поля. — Имеешь представление о бейсболе? — Да. — Не хочешь попробоваться себя в роли «отбивающего»? — Кого? — Чимин сделал шаг назад. Если это то, что придумал Чонгук для «самого крутого свидания в её жизни», то Пак пас. Хотя кто его спрашивает? — Не бойся, я буду кидать вполсилы, — жестом подозвал к себе, а когда ему невербально отказали, подошёл сам и взял за руку, потащив к краю поля. — А ты так можешь? — хмыкнул Чимин, ощущая будущие шишки на теле и голове. Одна и единственная только-только прошла. — Я могу все, ты просто не даёшь мне возможности показать себя. Пожалуй, тут Пак согласился, но не озвучил, молча подойдя к нарисованной белым баллончиком метке. Ему вручили биту, изрядно покоцанную и старую, но целую, а значит, еще способную на многое. На мысленный вопрос «как мне встать?» тут же получил ответ. Чонгук встал сзади, обняв со спины и положив ладони поверх ладоней Чимина. Брюнет планировал хотя бы таким способом вызывать хоть что-то, хоть крупицу того, что чувствует сам. Пока лишь видел страх. Пак ощущал, будто его морально насиловали, прижимаясь бёдрами к заднице и руками направляя на позу, в которую нужно встать. — Чимин, а у тебя реально крутой бампер, — произнёс парень, не думая отстранятся. Ещё же нужно показать, как делать замах. — У меня в руках бита, — пригрозил. Конечно, любой бы девушке не понравилось такое название части её тела. — А у меня — в штанах, я же об этом молчу. — Давай оставим недвусмысленные ассоциации, — предложил Пак, немного покраснев. — Как скажешь, золотце, — уже второй раз назвал так Чимина и в который раз попытался получить поцелуй. — Почему ты меня отталкиваешь? — задал вопрос сравнительно спокойно, по сравнению с сегодняшними подобными моментами. — Потому что у меня ощущение, что ты от меня шарахаешься. Расслабься, плохо или больно я тебе не сделаю. Вот об этом Пак как раз и думал. Плохо или больно не сделает, пока думает, что перед ним девушка. В противном случае будет и то, и другое. И хорошо, если Чимин не откажется от мечты стать певцом, главное, не захотеть перевестись обратно в университет на математический факультет. Наконец, объяснение правил осталось позади, и Чон отошёл на своё место, прикатив к себе поближе тележку с мячами. Хоть парень и пообещал бросать вполсилы, все равно боялся причинить Чимин боль, ведь она еще ни разу не держала биту в руках. Но передумывать поздно. И первый бросок был совершён. Чимин отбил, зажмурившись. Случайно, и приготовился взять удар на себя, но Чонгук одобрительно свистел и аплодировал. — Я знал, что сделал правильный выбор! — пробормотал себе под нос, взяв в руки следующий мяч. С каждым новым броском Чон ещё больше влюблялся, а Пак в это время не понимал, как у него получалось отбивать всякую подачу, несмотря не то, что они становились сильнее и сильнее. Брюнет под конец забывал сдерживаться и кидал в полную силу. Так, задумавшийся о чем-то Чимин пропустил мяч, который попал прямо в челюсть. — Йогуртовый торт! — выругнулся он, уронив биту на землю и схватившись за лицо. Чонгук ещё не успел подбежать, а уже начал извиняться, борясь с желанием зарядить себе по тому же месту. Когда все-таки Чимин разрешил убрать свою руку, Чон заметил небольшое покраснение и грязь с мяча. Захотелось не просто прикоснуться к мягкой коже девушки, но и поцеловать ушибленное место, как это делают взрослые маленьким детям. «Я сейчас подую, поцелую, и все пройдёт!» — шептала лично Чонгуку в детстве мама, пока тот успокаивался, вытирая слезы. И боль действительно уходила, а маленький мальчик прекращал всхлипывать. Хулиган никогда не догадывался, что когда-нибудь захочет снять чужую боль одним лишь касанием губ. Но Чимин определенно шарахнется от такого проявления заботы. Так что Чонгук сдержался, ограничившись смоченным в слюне пальцем, которым собирался стереть грязь с лица девушки. Но и тут что-то пошло не так — Пак дёрнулся головой в сторону и сделал шаг назад, на всякий случай. — У тебя самого руки грязные, — оправдался он, успокаивая возможный приступ ярости у хулигана. — Точно, — согласился Чон, глянув на ладони, и попытался вытереть их о ткань штанов. Чимин достал из сумочки влажные салфетки и протянул пачку парню, предварительно достав себе. Завтра будет синяк — он это точно знал. А ранки на костяшках пальцев Чонгука доведут историю до конца, и не важно, насколько она правдивая. Люди склонны думать так, как им выгодно, поэтому лучше не давать повода. По возможности. Отойдя и сев на лавочку, где выбросил салфетку в близстоящую урну, Пак поднял взгляд на Чонгука и произнёс: — Мне надо с тобой срочно поговорить. Брюнет сначала не решался подойти и сесть рядом на полуразрушенную лавочку, к которой лично приложил руку, а точнее — ногу. Однако раз Чимин решилась на разговор, значит, планировала всерьёз подумать об отношениях. — Сегодня и вообще я заметила, что ты не контролируешь свои эмоции, Чонгук. — Я же не тебя побил. — Вот именно! Я боюсь, что однажды ты сорвёшься на мне, и дело не в случайных попаданиях мячом и чем бы то ни было. Чонгук замолчал. Что-то было в словах Чимин, что он сам отлично понимал, но вот уже два года, если не меньше, безуспешно борется с проблемой. Психолог предложил снимать стресс спортом, и плоды трудов до сих пор не выявились. Нужен стимул. Хороший такой стимул. Желание понравиться девушке подойдёт? — Чимин, я все сделаю, — решительно заявил Чон, все-таки уместив свою пятую точку на лавочке. — Я девушка очень требовательная, — начал Пак, но выражение лица парня стало ещё серьёзнее. — Твоё требование — мое желание! — кардинально. — Большой путь начинается с маленького шага, однако в твоём случае рекомендую сделать огромный, — специально сделал паузу, чтобы набрать воздуха в грудь и выпалить: — Не бей никого в течение двух недель. — А если они… — Никого! Проблемы можно решить иначе, не обязательно силой. — А если иначе никак? — Тогда я хочу знать, что ты сделал все возможное, чтобы это оправдать. Немного подумав, Чонгук кивнул. — А аванс будет? — тут улыбнулся, обнажая ряд белых зубов. — Какой? — Пак задал вопрос и тут же понял на него ответ, но Чонгук уже пододвинулся ближе так, что слышалось тяжелое дыхание. — Никаких авансов. Пока я могу обещать лишь общение, а так хочу посмотреть, на что ты способен. Чон обидчиво застонал и скорчил грустную рожицу, выпятив нижнюю губу. Стимул большой, но призрачный. Две недели — слишком большое ожидание, учитывая, насколько в других случаях у парня хватало терпения. Уже чуть было возразил, но завибрировал телефон, заставив Чимина ответить на звонок. Мама просто волновалась, а сидящий рядом отец намекал на стрелки часов, уже минувшие полночь. Живи Пак отдельно — делал бы что хотел, поэтому и жалел, что не поставил соответствующую галочку напротив общежития в заявлении о переводе. С легким раздражением пообещав, что скоро придёт, положил трубку и решил, что повод закончить свидание нарисовался сам собой. — Мне надо домой, — сказал он, повернувшись к Чонгуку. — Я подвезу. — Н-нет, — отказывался Пак, вспоминая лихое вождение хулигана. — Я лучше вызову такси. — Я готов ради тебя на все, а ты не даёшь мне никакого шанса. — Ты слишком быстро водишь, — думал, что аргумент сойдёт, но ошибся. — Тогда за рулем поедешь ты, — махнув головой в сторону выхода, подмигнул Чон, вытащил из кармана ключи и отдал их «девушке». Для Чонгука это достаточно смелый шаг, ведь до этого за руль никого не пускал. Только сестру и то однажды, потому что задолжал. А сегодня, раз свидание пошло много не так, как он планировал, то можно впечатлить Чимин этим широким жестом. Когда Пак оказался в машине, ему на мгновение почудилось, что он забыл все правила вождения, а как тронулся с места, с трудом фокусировал внимание на дороге, пока Чонгук чувствовал себя совершенно расслабленно. У него были «развязаны» и ничем не заняты руки, поэтому парень решал, куда их положить. А тут рядом весьма аппетитная ножка, обладательница которой искусно нажимала на педали. У Чимина внезапно закружилась голова, когда чужая рука властно накрыла его бедро, слегка надавливая. Как электрическим током прошибло, и, постаравшись надолго не убирать взгляд с дороги, посмотрел на ухмыляющегося пассажира. Последнего ни капли ничего не смущало, и он продолжал, только на этот раз переместил ладонь немного повыше. — Ты не мог бы… — Что? — специально не дал договорить Чон. — Ты меня отвлекаешь, — по виду спокойно ответил Чимин, чувствуя, что вот-вот взорвется. В салоне автомобиля и так было жарко из-за царствующего напряжения, но Чонгуку свойственно подливать масло в огонь. — А ты не отвлекайся, — другого от него не следовало ожидать. Тогда Чимин пошёл на крайние меры. Других мер не осталось вовсе: сидение ограничено спинкой, ноги не отодвинуть в сторону, иначе вести машину неудобно, да и руки крепко держали руль, отпуская только чтобы переключить передачу. Так, на свой страх и риск, прямо перпендикулярно продвижению руки Чонгука выше по ноге, Пак поворачивал руль влево, чуть выходя на встречную полосу. Сигналящие автомобили как бы приводили в себя и заставляли и Чимина, и Чонгука напрячься. Брюнет, к слову, убрал руку с чужого бедра, задавая при этом немой вопрос. — Я же предупредила, — довольно улыбнулся Пак. Чон же снова впал в бешенство. На месте удерживала только ручка двери, за которую держался до боли в костяшках, унимая подступающую ярость. Это сколько уже времени он тратит на одну единственную девушку, что не подкупает абсолютно ничего: ни внешность, ни подарки (пусть даже сделанные по указке), ни поступки? Как Чимин вообще сумела так глубоко залезть в голову и не выходила ни под каким предлогом? Невыносимо. И почему сдаваться так не хочется? Ведь приз настолько желанен. Поддавшись новому порыву, Чон двумя пальцами коснулся голой кожи на шее. Чимин шарахнулся как от взрыва, но этого мало, чтобы остановить домогательство. Очень мало, как и «случайный» съезд на обочину, не испугавший хулигана ни на йоту. Пак на самом деле чуть не врезался в столб, и лишь резкое торможение спасло молодых людей от неминуемой аварии. — Какого человеческого органа? — громко возмутился Чимин. А Чонгук будто и ждал остановки, потому что, резко притянув «девушку» за шею, вынудил её на поцелуй. Не долгий — секундный, но крепкий и беспощадный. Чимину не хватало времени ни дышать, ни соображать. Не понял ещё как смог оттолкнуть назойливого брюнета, расплывшегося в томной улыбке и не сводящегося взгляда с соблазнительных губ, которых посчастливилось целовать. Пак не разделял его счастье, наоборот, ощущал ужас и дикое биение сердце по той же причине. Слова как-то сами пришли на ум; Чимин выпалил их на одном дыхании: — Прости, Чонгук, у меня аллергия на язык*, — собственный голос пугал, однако, произнеся последние слова, выскочил из машины. Дом в каких-то ста метрах — добежать пешком не проблема. Чон не стал догонять, задержался на пассажирском сидении, расслабленно откинувшись на спинку и слепо глядя в потолок. Приятное и пьянящее чувство растекалось по телу, оно дрожало, кончики пальцев покалывало — все это не давало возможности даже просто двинуться. Только что Чонгук закрыл глаза и уже давал обещание выполнить пока единственно требование Чимин, а именно исключить насилие из своей жизни, по крайней мере, на две недели. Наверняка будет сложно, но он обязан попробовать и добиться той, что до сих пор оставалась неразгаданной загадкой. Пак, зайдя в темный дом через задний вход, по-быстрому прошмыгнул к себе. Нужно поскорее переодеться, привести себя в порядок и смыть Чонгуковы «благовония», в том числе хорошенько прополоскать рот. — Молодец, Чимин! — съязвил себе парень, глядя через запотевшее зеркало на чистое от макияжа лицо. — Когда же ты перестанешь копить проблемы, а? Отвечать на свой же вопрос не стал. Нет сил, в голову упорно лезло «неудавшееся» свидание. На него он пошёл чуть ли не под дулом пистолета, так что после него все равно ощущал себя под прицелом. Где-то там на улице, возможно, все ещё стоит Чонгук, считающий украденный поцелуй — большой победой. Чимин же никак не мог забыть его, всё ощущал давление на губах, и лёгкий запах одеколона хулигана как будто до сих пор окутывал парня. Спустившись вниз, на кухню, он вытащил из буфетной бутылку виски и прямо из горла сделал глоток. Алкоголь обжег горло, но как-то не «пошёл», из-за чего Пак кашлянул и со звоном поставил бутылку на стол. А произошедшее упорно не хотело забываться, вновь и вновь витая мыслями в голове. Хоть бы вылетели, наконец, и дали отдохнуть, но Чимин сам здорово вляпался. Просто до сих пор оставалось загадкой, что было такого в новенькой, раз Чонгук сосредоточил на ней столько внимания, тратя все свободное время. Вошедшая на кухню сонная Унхи нашла брата в полусознательном состоянии, с тонной эмоций на лице, причём самых разных, не замечающего никого вокруг, сжимающего горлышко стеклянного сосуда в руке. — Как прошло? — со второго раза услышал Чимин, растерянно взглянув на Унхи. — Как по маслу, — случайно с сарказмом ответил он. — Поэтому ты топишься в виски? — Это снотворное, — хмыкнул Пак и сделал ещё один глоток. — Я вижу. Рассказывай. Обещаю, отреагирую нормально. — Все это девушка произносила медленно и по предложениям, пытаясь выйти с братом на контакт, но тот молчал, затыкая пробкой бутылку и ставя её на место. — Что-то случилось? Он полез целоваться? Пак еле слышно простонал, чем выдал себя, однако тут же поспешил сказать «нет», обойдя стол и направившись к себе в комнату. Унхи тоже пошла обратно в кровать. Только остановилась возле двери брата, за которой уже выключился свет, и не решилась постучаться и зайти. Девушка жутко волновалась за Чимина, что отказывался делиться проблемами и держал все в себе. Однако по нему было видно, что-то, что происходит с ним, в то время как он находится в «шкуре» девушки, меняет его. И пока не понятно, в какую сторону.