Перевод с женского

Чимин, возвращающийся в воскресенье домой, не знал, что зря бежал от до боли знакомой машины, за рулем которой сидел до боли знакомый Чонгук. Тот вообще решил вступить в клуб «без насилия», чьим председателем являлась новенькая, сама того не зная. Чонгук желал извиниться, но не догнал, вновь задумавшись о покупке велосипеда, что без труда поможет добраться до труднодоступных мест, куда крупногабаритной (по сравнению с двухколесным транспортом) машине не «пролезть». Чону в кои-то веки не везло с погоней, где он всегда выходил победителем, а Чимину необычайно фартило на прямо противоположное. Лучший друг взял за привычку каждый день по нескольку раз спрашивать Пака, когда тот обратно станет «парнем», перестанет притворяться и у Тэхёна, наконец, появится тот, с кем без опаски можно разговаривать в академии. Пока имел лишь «подругу», из-за кого чувствовал на спине ревнивый взгляд и спешил удрать подальше. Вообще Ким не следил за языком, постоянно подкалывал Чимина, порой даже сильно задевая его мужское достоинство, и так сильно страдающее целую неделю. Паку даже показалось, что не зря Тэхён получал тумаки от Чонгука. Видать, заслуженно. Не то, чтобы он защищал хулигана или пытался его оправдать, просто шутки друга действительно очень сильно давили на больное. Тот даже не задумывался, называя Чимина «куколкой, что скоро лишится девственности». Только что делать, если в этих всех делах Тэхён был сам собой. Редко кто выдерживал подобное, поэтому парень до сих пор не нажил крепкой дружбы, которой не страшны ни грозы, ни снег, ни так далее. Чимин злился, но молчал, так как больше друзей у парня не было. Трудно кого-то завести, когда ты весь день ходишь в юбке, которую снимаешь только дома, у себя в комнате, прячась от родителей. Плюс некоторые женские шмотки, одолженные у сестры, навсегда перекочевали в ящики комода. Разумеется, про «выпрошенный» поцелуй Чонгука Пак молчал как рыба. Знал, что в любом случае ждать новой порции оскорблений — по-тэхёновски, «шутками». — Как свидание? — спросил Ким, надеясь на интересный рассказ. — Если так хотел пойти, то сказал бы, — съязвил Чимин, вздохнув и сжав зубы, — взял бы тебя с собой. — Значит, не расскажешь, — подытожил друг, вернувшись к телефону. Паку надоело сидеть в тишине, наблюдая, как Тэхён листал ленту новостей твитера, а когда видел смешной пост, читал его вслух, каким-то неведомым образом переводя тему обратно на переодевание Чимина в девочку. Сильно заклинило у парня. Надоело, и Пак не стал терпеть, собравшись домой. Именно тогда встретил Чонгука и сумел убежать, скрывшись в чужом дворе. Подождал, пока хулиган закончил кружить по району и уехал восвояси, и направился к себе. Дома ждала Унхи, что тоже любила подшучивать над братом, но реже, чем Тэхён. Обидно еще, что она узнала про татуировку, случайно зайдя в чужую комнату без стука. Неловко пошутила, решив разрядить атмосферу, и разозлила Чимина по-крупному. У него и так нервы были на пределе, а тут еще каждый день стресс вот-вот войдет в свои права и окончательно пропишется в черепушке вместе со страхом. Зато есть свой плюс — желание довести дело с Чонгуком до конца подогревалось с каждой минутой. Настолько, что Чимин почти ничего не слушал, держа в голове одну лишь мысль. И преподавательница по физвоспитанию не с первого раза дозвалась студентку, чтобы пригласить для разговора в свой кабинет. Зачем его позвали, Пак не знал. Он хотел поскорее закончить с уборкой в душе и раздевалке, чтобы не встречаться с обнаженными одногруппницами, тем самым провоцируя мужское начало на разоблачение. — Чимин, ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить? — начала преподавательница, скрестив руки в замок и облокотившись на стол. Вид у нее был грозный, а значит, пошутить не получится. Включив серьезную мину, парень ответил: — Наверное, нет. — Есть сомнения? Повод для беспокойства? Подозрения? — Эм… Да нет вроде. — Вот опять, — щелкнула пальцами. — Но не буду тянуть. Чимин, твоя справка — фальшивка. Студент сглотнул. Насколько ему известно, за такое могут отчислить, но не это больше пугало. Тогда узнают родители, а из фразы: «Ваша дочь исключена из академии» следует только одно. Не надо Чимину такого счастья, а иначе как выпутаться. Благо, женщина сама подсказала путь к прощению, только этот путь не нравился ни Паку, не понравился бы и Тэхёну, который справку и соорудил. — Я готова закрыть глаза на этот проступок, если ты сдашь «поставщика». — Звучит, словно меня поймали на наркотиках, — хмыкнул Чимин, опустив взгляд. — Понимай как хочешь. Я давно подозревала, что студенты мухлюют, но если больница такая существует, то тамошнего врача никто не знает. Кто подделывает справки, Чимин? — Я не знаю, — на автомате и слишком быстро произнес студент, выдавая знание необходимой информации. Вот только друга он не сдаст ни за какие коврижки. Пусть отчисляют — так хоть одной проблемой станет меньше. — Тебя исключат, стоит мне сделать один звонок, — женщина указала на телефонную трубку, стоящую в подставке. — Исключайте, — кивнул Чимин, не сдвинувшись с места. Если берут на «слабо», то он не поддастся. Еще несколько секунд под проницательным взглядом ничего не дали, и преподавательница вынуждена была сдаться. Даже пожалела студентку и не стала звонить директору, чья подпись вышвырнет на улицу любого нарушителя. Однако так просто дело «фальшивосправщика» не оставит. Занятие по физподготовке почти началось, поэтому Чимину пришлось сменить деятельность с уборщика до обычной девушки, исправно посещающей нелюбимые пары. Свисток преподавательницы в небольшом помещении прозвучал слишком быстро, и Пак словно совершил перемещение во времени, оказавшись в одном ряду с такими же переодевшимися одногруппниками. Они хихикали, стоя рядом с чудесным образом «выздоровевшей» Чимин. Парень вынужден признать, что понедельник истинно зовется тяжелым днем, только для него по-настоящему ужасным и непредсказуемым. Сегодня утром Пак был настроен на бой сам с собой; противостоять упорству Чонгука нужно с уверенностью и непоколебимостью. Только вот сейчас, разминаясь как примерный студент (студентка), чувствовал себя униженным. Преподавательница глаз не спускала с «девушки» и свистела всякий раз, как та делала что-то неправильно или недостаточно усердно. — Достаточно, — прозвучал финальный свисток, и обессиленные и делающие такой вид студенты распластались на полу в форме звезды. — Теперь гимнастика. Те, кто сядет на шпагат, могут идти. Чимин… — персональное обращение пятый раз за занятие. Пак не долго думал, хотя голова и так тяжелела от мыслей. Без каких-либо усилий парень плавно опустился на пол в идеальном шпагате, тем самым обескуражив остальных девчонок. Большинство из них занимались танцами, но до сих пор не имели достаточной растяжки, а тут новенькая, прогуливающая обязательную физподготовку с липовой справкой, не напрягаясь выполнила упражнение. — Ладно, — кивнула преподавательница на выход и обратила взор на окончательно расслабившихся и расстроенных студентов. Чимин вбежал в раздевалку и, не принимая душа по известным причинам, быстро сменил потную спортивную форму на повседневную одежду. И то он очень рисковал, оставаясь в одном лифчике и трусах. В коридоре было пусто, так как занятия еще не закончились, а колотящееся от усталости и нервов сердце, казалось, эхом отражалось от стен и было слышно всем. Поэтому принял доносящиеся сзади быстрые шаги как раз за это эхо. Чонгук в больших черных ботинках стучал по полу, нагоняя «девушку» и мечтая прижать ее к стене. Как наваждение, возникшее из ниоткуда и не отпускающее, если не воплотить в жизнь. Все воскресенье пребывал в расслабленном состоянии, фантазирую первую после поцелуя встречу, но Чимин как сбежала тогда из машины, так и не дала о себе весточку. Даже сейчас не оборачивалась, думая о другом — не о Чонгуке. Почему бы ей не смотреть на него так же, как он смотрит на нее! Почему бы не откликнуться на его чувства, которые с каждым днем разрывали сердце на мелкие кусочки! Почему только он страдает, падает в пропасть и не видит протянутой руки? Почему эту руку Чимин не протягивает? Парень взял Чимин за руку, и пошел на поводу у своих желаний, не считаясь с желаниями «девушки». Не обращал внимания на ее слабые (по сравнению с его собственной силой) попытки вырваться. Сегодня она не убежит — Чонгук не отпустит. А Чимин до трясучки испугался, не понимая, как оказался в капкане хулигана, что тащил ее в неизвестном направлении. Отпустили на мгновении в какой-то пустой аудитории, потом прижали к стене, отодвинув в сторону прислоненный футляр с гитарой, который со звуком упал на пол. Руки Пака были подняты над головой, ноги также в тисках, и хорошо, что сумочка удачным образом оказалась на причинном месте — хоть какое-то «пространство», отделяющее аналогичное место у Чонгука. — Ты совершаешь большую ошибку, Чонгук, — пролепетал Пак, все еще брыкаясь и ворочаясь. Где то самое чудо, которое может его спасти? Летающая тарелка, метеорит, прогуливающий студент, задумчивый преподаватель — хоть кто! Даже начавшиеся зомби-апокалипсис или восстание машин были бы вполне кстати. Желательно одновременно. — Если это ошибка, то почему ты позволила этому случиться? — шепотом спросил хулиган, и Чимин сглотнул. В чем-то он прав, поэтому «была ни была». — Чонгук, я не девочка, — признался Пак. — А я не «мальчик», — понял по-своему Чон и приблизился к губам, сначала коснувшись замазанного тональным кремом синяка на челюсти. Чимин дернулся в сторону, застонав, что у Чонгука все под контролем. Четвертый закон Ньютона в действии с единственным допущением — сопротивление бесполезно. Получалось лишь уворачиваться и мешать хулигану осуществить задуманное. Того, наоборот, раззадорило пуще прежнего. Чонгук позволил себе отпустить левую руку и, крепко удерживая подбородок Чимина пальцами, впился в его губы, жадно целуя. Пака парализовало, он ощущал, как сердце переставало биться, а потом снова набирало ход. Чимин умирал и воскресал несколько раз. У Чонгука аналогичные чувства, но немного в другую сторону. Чон испытывал дрожь, доходящую до кончиков пальцев, однако приносящую лишь удовольствие. Раньше стремился удовлетворить только себя, с Чимин все иначе. Чимин надо показаться, что до нее никого другого хулиган так не целовал. Сколько времени прошло, толком никто не понял. Минуты и так тянулись бесконечно долго. Пак на поцелуй не отвечал, но и не сопротивлялся, подчиняясь напору Чонгука, чье дыхание постепенно становилось тяжелым от недостатка кислорода. — Что бы ты ни говорила, — тихо начал он, — Чимин, я все сделаю! Не схитрю, не обману. Если сорвусь — начну отсчет заново. Если и тогда не будет результатов, то закроюсь дома, но выполню обещание. Последнее легкое касание губ Чимина, и Чонгук отпустил его руки. — И прости за мою нетерпеливость. С этими словами покинул аудиторию, оставив Пака наедине с собой. Парень скатился вниз по стене и снял парик, из-за которого, казалось, и сдавило в висках. «Так не может больше продолжаться!» — думал он, смотря перед собой и не зацикливая внимание ни на чем конкретном. Если Чонгук будет целовать его каждый день, распуская слухи об их замечательных отношениях, то за раскрытием правды будет стоять гораздо большее, чем простое освобождение от юбки и превращение хулигана в отзывчивого парня. Услышав, что кабинеты начали освобождаться от студентов, Чимин натянул парик, не важно, насколько правильно, и выскочил из убежища, направившись в туалет. Перед входом остановился, будто выбирая, в мужской или женский зайти. В голове перемешались прежние установки, данные себе утром. Может, холодная вода остудит не только пылающее лицо. В дамской комнате две девушки хохотнули что-то о своем и, смеясь, покинули уборную. — Тебя Рами искала, — бросила третья и остановилась перед зеркалом, засмотревшись на Пак. — У тебя тут синяк, кстати, — указала на свою челюсть, имея в виду челюсть собеседницы. Тональник, что с таким усердием наносила утром Унхи, смылся, открывая на всеобщее обозрение полученный от бейсбольного мяча синяк. Он был уже противного зеленоватого цвета, но довольно заметен. — Держи, — достала из сумочки пудреницу и любезно протянула девушка, в которой Чимин, наконец, рассмотрел ту, с кем вместе ходит на занятия группы поддержки. — Спасибо, — слабо поблагодарил, приняв небольшую коробочку. Юи, как ее звали, ушла, а через пять минут в туалет влетела Рами, тяжело дыша и держась за бок. — Чимин, я тебя нашла. Что с тобой? — спросила, застав подругу за замазыванием синяка. — Это Чонгук? — ужаснулась, нахмурившись. — Ну это уже ни в какие ворота не влазит! — Только заметила? — хмыкнул Пак, закрыв пудреницу. — Слушай, вы с ним в субботу ничего… не делали? — Рами нервничала, задавая этот вопрос. Учитывая то, что о свидании говорили любознательные студенты и чем всем хвастался сам Чонгук, хотелось услышать историю от другой стороны. — Нет. — Мне неловко говорить так о брате, но он всем говорит, что ты изображаешь недотрогу, а на свидании сама вешалась на него. — Чего? — в шоке воскликнул Чимин, чуть не выронив пудреницу. — Вот же ж херург*! Ну ладно. Он пожалеет. — Чимин… Рами не смогла ничего ответить, а кричать вслед, чтобы подруга не рубила с плеча, высказывая все Чону, не стала. Из-за этого еще больше начнут судачить, а жизнь испортится у обоих. Пак искал недавно бросившего его в аудитории Чонгука везде, пока не нашел в зале для танц-практики вместе с Хосоком. — Поговорить. Надо, — случайно разделил слова, так как внутри уже кипел огонь недовольства. С другой стороны, представился отличный способ разорвать незримую связь с хулиганом. — Ооо~, — загудели студенты, стоящие рядом. Чонгук приосанился, выходя вслед за «девушкой», и подмигнул друзьям, крутившимся неподалеку. Неизменная троица вновь поспорила на деньги, и тот, кто ставил на безуспешность попыток главаря банды, с кислой миной вытащил шелестящую купюру из бумажника. Только вот для Чона все оказалось гораздо ужаснее. Получил не пощечину, но его и без этого морально уничтожили. — С меня хватит! — Не делай этого, Чимин. — Чонгук попытался обнять, но на этот раз Пак стоял дальше и смог отмахнуться, не дав себя коснуться. — Уже сделала. Все кончено. Ты как врал мне, так и продолжаешь. Значит, я вешалась на тебя?! Отлично, больше не буду. Оставлю тебя в покое. Можешь больше ни на что не рассчитывать. — Стой, я же не говорил, что мне было неприятно, — оправдывался брюнет, пока внутри все обрывалось. — А мне срать, Чонгук. Так понятно? — Чимин… — впервые за долгое время голос Чона дрогнул. Окрыленный несколькими минутами ранее, он и не подозревал, какую ошибку совершил ранее. Да и сейчас не сильно понимал причину разрыва. — Дай мне еще шанс. Я… — А потом еще, и еще, и еще. Нет! Пак не смотрел на Чонгука, на чьем лице отражалась вся боль, растущая с каждым словом. Тем не менее, старался уколоть посильнее, чтоб уж наверняка. Конечно, проблему с влюбленностью хулигана надо как-то решать. В идеале вообще повернуть время вспять и не надевать юбку сестры. Чон же желал вернуться в прошлое, на день раньше и больше не подрывать доверие девушки. Тогда бы она не бросила его, и во втором шансе не было бы необходимости. Чонгук отключился на время, а очнувшись, понял, что Чимин уже повернулась спиной и сделала пару шагов прочь. «Нельзя так просто ее отпускать!» — промелькнуло у него в голове, и он сорвался с места, в секунду догнав Пак и остановил за плечи. — Прости меня, — прошептал Чон, мягко скользя ладонями вниз по рукам и стараясь взять ладонь Чимин. — У меня сейчас весь мир рушится, разве не видишь? Я готов ради тебя на все, я сделаю ради тебя все. И пусть ты особо не реагируешь, пожалуйста, не бросай меня. Я не верю, что тебе на меня наплевать, иначе ты бы не говорила такое, верно? Ответь мне, скажи что-нибудь. Чимин молчал. Дышал через раз, чувствуя, как сильно бьется сердце Чонгука и как дрожит его голос. В искренности хулигана Пак не сомневался — и так боялся, ведь уже ситуация выходит из-под контроля. С каждым днем опасность нахождения рядом с Чоном становилась все больше, а решение проблемы так и не приходило. Рвать надо здесь и сейчас. Потом Чон еще спасибо скажет. — Пусти, — еле слышно произнес Пак, не отходя в сторону и не делая шаг вперед. Чонгук все-таки выпустил ладонь «девушки» из рук и еще долго смотрел туда, где недавно скрылась Чимин, что и не обернулась вовсе.