Перевод с женского

— Добрый день, наши дорогие слушатели, — звучал голос из радио. — На связи прекрасный Джин. Рад сообщить, что ежегодное мероприятие «Да я в жизни это не надену!» в этом году так же состоится. Так что готовьтесь, придумывайте, штудируйте модные показы от кутюр и выбирайте себе наряд, потому что победитель получит здоровенный бонус. А еще это огромный шанс проявить себя как многогранную личность, но можете придумать что-нибудь свое, что заставит вас надеть то, чего бы вы в жизни не надели. Удачи! Сокджин отключился, а студенты, чей обеденный перерыв был немного прерван, отложили тему, которую только что обсуждали, и принялись с воодушевлением фантазировать, как главный бонус загробастают именно они. Чимин молча ел, параллельно кидая взгляд на задумчивого и странно молчащего Тэхёна. Казалось, вот-вот рванет, потому что Ким затыкался редко, а потом «трубу прорывало» и тот выплескивал накопившиеся мысли. На сколько теперь его хватит, оставалось только догадываться. — С тобой все нормально? — не выдержав тишины, спросил Пак. — Угу, — кивнул друг, замерев с кимчи на полпути ко рту. — Я вот думаю… — и снова замолчал, смотря куда-то вдаль. Чимин забил, закатил глаза и продолжил есть. Тут к столику подошел Хосок и Рами и, получив тихое разрешение присесть рядом, опустились на два свободных стула. — Чем занимаетесь? — поинтересовался Чон, оглядывая двух друзей. — Ну, Тэхён думает, — пожал плечами Чимин. — Не похоже на него. А о чем? — Не знаю, наверно, из космоса не дошел обратный сигнал. — Я знаю! — резко подскочил Ким, напугав всех студентов и заставив обратить на себя недоуменные взгляды. — Знаю! — Кажись, прорвало, — подытожил Пак, хмыкнул и откинулся на спинку стула, готовясь слушать подробности и комментарии к внезапному выпаду. Тэхён тяжело дышал, но улыбался во все «тридцать два». Держал руку на груди, умиротворенно смотря сквозь окружающие предметы. Эмоции все еще зашкаливали, и поделиться ими было возможным только тогда, когда парень сам переживет их, окунувшись с головой. Успокоившись и выдохнув, он сел обратно и, продолжая улыбаться, взглянул на ожидающих друзей. — Я знаю, что надену на грядущее мероприятие! — Ах, это, — скривился Хосок, надеясь на что-нибудь дельное или умное, поэтому приступил к еде, чьему примеру последовала и Рами. — Неужели? И нет воодушевления? — Неа. — Но почему? Это же круто! Чимин, который совсем недавно узнал о подобном мероприятии, искренне не понимал его смысл, в особенности энтузиазм Тэхёна. Хотя последний получал удовольствие чуть ли не от всего, исключая моменты избиения или унижения. С другой стороны, если на секунду предположить, что Ким — мазохист, все становится на свои места. — Да сама идея абсурдна, — начал приводить доводы Чимин. — То, что ты ни разу в жизни не наденешь, и подразумевает то, что ты ни разу в жизни не наденешь. Ни под каким предлогом, даже ради бонуса. А такой обезбашенный ты вполне можешь напялить хоть верхнюю часть костюма банана и заявиться в академию в одной… верхней части банана. — Чимин, — подвинулся ближе Хосок, и тихо произнес: — Не надо ему идеи подкидывать. Такого аттракциона мы не выдержим. — А вы что наденете? — не обратил внимания на подкол друга Тэхён. — Ничего, — произнес Пак и отпил из стакана с водой. Тэхён замер и снова замолчал, обдумывая ответ Чимина. — Гениально! — потом выдал он, с грохотом ударив руками по столу. — До этого ведь никто не додумается, учитывая, что ты из тех, кто, если напялит платье, уже никого не удивит! — Боже, как я скучаю по временам, когда тебя не знал, — сказал Чимин, покачав головой. — Да ну тебя, — изобразил обиженность Ким, начав ковыряться в остывшем обеде. Повисла неловкая пауза, и Рами, которая до этого момента ничего не произнесла, завела разговор в нужное русло. А именно то, что сама хотела обсудить. Она давно поняла, что влияние на брата потеряно окончательно, и если раньше он хоть как-то к ней прислушивался, то в последние дни тот не обращает внимания на ее советы. В частности, Рами так и не узнала, кто та загадочная девушка, что вскружила голову Чонгуку, и последний молчал как рыба. Да и вывести Чона из раздумий способен лишь телефонный звонок, даже если до него сестра битый час пыталась достучаться до мыслей близкого человека. И Рами печально осознавать, что ее место занял Чимин, который всякий раз знает, где Чонгука найти, что сказать и чего не делать. — Чонгук, кстати, примерно то же самое говорит, — произнесла девушка. — Согласен, Тэхёна многие бы не хотели видеть и знать, — вмешался Хосок, не поняв, к какой из предыдущих фраз обращалась Рами. — Я не про Тэхёна, а про абсурдность мероприятия. Ну, как Чонгук говорит. Мне-то этот праздник кажется очень даже прикольным, ведь можно выйти за рамки и познать себя с другой стороны. — И что, он ни разу не… — И снова здравствуйте, дорогие слушатели, — вновь звучал голос из радио. Сокджин подождал, когда бурные обсуждения поубавятся, будто видел, что сейчас происходит в столовой, и никто не прослушает его новые выводы и пожелания. — Я хотел бы выделить некоторых личностей, чьи перемены на мероприятии очень нас удивят, если те, конечно, постараются. Я про наших кроликов — Чонгука и Чимина. Да. Многие в столовой хохотнули и, перешептываясь, бросали проверяющие взгляды на второго. И ему, несомненно, перехотелось кушать. — Я щас! — Пак вытер рот салфеткой и поднялся со стула, устремившись в неизвестном направлении. Сокджин продолжал речь: — Как известно, Чимин не так давно увеличил количество прекрасного пола в нашей горячо любимой академии, а потом резко снизил, но не в этом суть. Я к тому, что у него очень хорошо получилось всех обмануть и удивить, поэтому вдвойне любопытно, какой наряд он бы никогда не надел, учитывая, что в платье он уже втягивал заднюю часть тела. Чонгук же никогда не изменял своей привычке всегда носить черное, а значит, если в этом году что-либо изменится, будет феерично! Остальным просто желаю удачи, и пусть шанс выиграть маячит на горизонте у каждого… Эй, здесь нельзя находиться посторонним! — удивился Сокджин тому, кто заставил его прервать спонтанно льющуюся речь. — Ну так закрываться надо, — сквозь зубы проговорил Чимин и выгнул руку парня так, что тот удивился своей гибкости. А еще Сокджин не выключил вещание, так что легкую перепалку слышали все студенты и преподаватели. — Ха, вывернутая конечность не заткнет мне рот, — издевался Ким, не веря, что мягонький Чимин способен на большее насилие. Пак согласился с последней фразой радио-ведущего и неожиданно даже для себя резко приложил Сокджина головой о стол. — Получил заслуженно, расходимся. С этими словами парень свободной рукой дотянулся до нужной кнопки, выключающей эфир, а Чимин, выпустив чужую руку, направился на выход. За дверью, прислонившись спиной к стене, стоял Чонгук, улыбаясь и гордясь Паком. Чимин сделал то, с каким намерением чуть было не сорвался Чон, наплевав на почти истекшие две недели без насилия. А держаться изо всех сил ой как непросто. Чимин Чонгука не заметил. Вытирая платком руки от геля, коим были вымазаны волосы Сокджина, парень тяжело дышал и ощущал небывалую легкость внутри. Бить людей иногда приятно, поэтому пилить Чонгука по этому поводу стало странно. Минус в том, что Чон меры не знал и мог забить какого-нибудь беднягу до смерти, если бы захотел или сильно разозлился. Когда Пак вернулся за стол и как ни в чем ни бывало спросил: «На чем мы остановились?», никто не ответил, хотя вместо ответов хотели задать больше вопросов. — Девушка тебе нужна, Чимин, — подытожил самый бесстрашный из всех. — Кстати, Субин говорила, что ты ей очень понравился, — добавила Рами, кивая и мысленно прося Хосока поддержать ее. — Могу дать ее номер, если хочешь. — Сокджин получил заслуженно, и не говорите, что тоже так не думаете, — бросил уничтожающий взгляд на несогласного Тэхёна. — Сокджин обидел тебя, вот и злись на него, — не выдержал Ким и яростно откусил кусок от круассана. — Я удивлена, что Чонгук не вмешался, — сказала Рами. — Кстати, а ведь, как сказал Сокджин, брат ни разу не сменил цвет одежды с черного на… Или погодите… Чимин, а не ты ли как-то заставил надеть его красное? — Ммм, у кого-то есть на него влияние, — игриво продолжил Тэхён, но его пыл тут же остудили. — Я только что в прямом эфире подрался. И раз у меня это хорошо получилось, тогда… — И снова я, — устало и как-то запуганно появился голос Сокджина. — Хочу извиниться перед всеми за мой длинный язык и оскорбление двух хороших людей. Мне стыдно. Также я обещаю впредь фильтровать базар и молчать тогда, когда это требуется. Спасибо. И отключился. Тишина продолжалась намного дольше первых двух раз, то есть прямо пропорционально количеству сказанных Сокджином слов. Тем не менее, практически каждый уловил в голосе радио-ведущего нотки страха и беспокойства за свою шкуру. — Мне кажется, или… — начал было Тэхён. — Неа, не кажется, — устало вздохнула Рами, покачав головой. — Мда, Чимин, тебе до Чонгука еще как до Китая раком, потому что он столько народу побил, что сейчас ему достаточно только пригрозить, и вуаля — все у его ног. Только ему надо будет как-нибудь возобновить побои, чтобы не подумали, что он стал размазней. Тэхён так спокойно говорил про то, что его когда-то тоже сильно били, что складывалось впечатление, что он мазохист. Хотя, с другой стороны, стал бы он в таком случае шарахаться от хулигана. И Ким обладал способностью всегда натыкаться на Чонгука и так же быстро менять направление и желание куда-либо сходить. — Девушка тебе нужна, Чимин, — прошептал Ким и громче добавил: — Не то почувствуешь удовольствие от избиения и будешь как Чонгук. Творить злодеяния. — Странно ты слово «убийство» произносишь, — удивился Хосок. — Чонгуку тоже нужна девушка, — жуя блинчик, произнесла Рами, поддерживая тему разговора о брате, так как искренне волновалась за его жизнь. — И ему уже кто-то нравится, но я не могу его расколоть. — Понимаю, — закивал Тэхён. — Чтобы предостеречь ее от всех тягот отношений с Чонгуком. — А вот и нет, — отмахнулась девушка, — не заметили, как он поменялся? Кое-кто имеет на него влияние. И я не о Чимине. Чимин сам не понял, как начал громко смеяться. Словно накатило и долго не отпускало, а студенты за соседними столиками уж было начали думать вызывать скорую (или сразу психушку), но Пак так же быстро закончил ржать и, вытерев слезы, извинился перед друзьями. Для него очевидно, кто являлся предметом обожания местного хулигана. Упорного, настойчивого и не прощающего себе поражений. А когда столько много раз проигрываешь в битве за чужое сердце, ужасно хочется выйти из нее победителем. Эдакое финальное сражение. А выигрыш в виде Чимина — настоящее счастье. И Чонгук верил, что для обоих. Еще Чон верил, что Чимин на самом деле даст ему второй шанс по окончании двух недель без, как выразился Тэхён, злодеяний. Спустя пару месяцев это, конечно, удалось, поэтому он сразу поехал сообщить об этом. Чимин только что вышел из душа, зевая и предвкушая теплую кровать взамен холодного ветра, пробирающегося через незакрытое окно. Когда парень подошел к нему, чтобы захлопнуть форточку, к дому подъехала до боли знакомая машина, за рулем которой сидел до боли знакомый Чонгук. Причем радостный и сияющий как тысяча звезд на небе. Отмахнувшись от сравнений, сделанных в собственной голове, Пак взял телефон и набрал нужный номер. Трубку подняли моментально, как и ожидалось от новоиспеченного сталкера. — Ты зачем приперся? — сходу начал Чимин, потирая переносицу и надеясь, что дело ограничится лишь телефонным разговором. — Выходи, — почти скомандовал Чонгук, выглядывая из машины и с улыбкой смотря в окно на втором этажа. — А если прозвучало недостаточно убедительно, то «Спускай свою задницу вниз, иначе я затащу свою наверх». — Ну вперед! — взял на слабо Пак и положил трубку. Затем отошел от окна, кинув мобильник на кровать, не желая смотреть, как поведет себя Чонгук. Тот, конечно же, ни секунды не колебался перед тем, как зашагать к козырьку, через которое можно почти без труда (для Чона так вообще раз плюнуть) взобраться в комнату Чимина. Кровля слегка трещала под аккуратными шагами парня, а водосточная труба выглядела довольно крепкой, позволяя держаться за нее, пока Чонгук другой рукой стучал в окно. Пак не ожидал от сокурсника акробатических упражнений, поэтому спокойно занимался своими делами, пока не услышал стук снаружи. — Ёп… — подскочил Чимин, подбегая к окну и распахивая его. — Ты с ума сошел?! — практически утверждал он, смотря на довольного Чонгука. — Возможно. — Тебе лечиться надо. — Ну да, я руку поранил. — И поделом. Пожалуйста, скажи, что у тебя очень срочное дело. — Две недели, Чимин, — показывая два пальца и шевеля ими, ответил Чон. На одном из них действительно сверкнула ранка, из которой тоненькой струйкой сочилась кровь. — И… — протянул Пак, не понимая, о чем речь и к чему это было сказано. — Это должно натолкнуть меня на мысль, что… — сделал паузу, так как вариантов не было. — Нет, не наталкивает. — Я никого не бил вот уже две недели, — с улыбкой намекнул Чонгук. — Я тебя поздравляю, — не понял подсказки Чимин. — Или не тебя? Выжили же остальные. — Ты тупица, — не выдержал Чон и отвесил другу подзатыльник. — Я говорю про твое обещание дать мне второй шанс, если я никого не побью в течение двух недель. — А, — многозначительно выдал Чимин, потирая затылок. Смотрел на Чонгука и искал в его искрящихся от предвкушения глазах намек на шутку, но парень был по-настоящему воодушевлен. Как котенок, который смотрит на хозяина, держащего в руках кусочек мяса, такой манящий и вкусный, что удержаться сложно. Хозяин играет, улыбается, и остается только подходить ближе и жалобно мяукать, облизываясь. Пак вовремя очнулся от «кошачьего» гипноза и толкнул Чонгука в грудь. — Вау, ты справился за два месяца. Намного лучше, чем я думал. — Голос Чимина подрагивал. Слегка, но ощутимо. — И как скоро я, по-твоему, бы справился? — сузил глаза Чон. — Никогда, — хмыкнул Пак. — Оптимистично. Но я серьезно, — зашел следом Чонгук. — Ты дашь мне шанс, как обещал, или это изначально было кидалово? — Это изначально было кидалово, — ответил Чимин, вздыхая. — Ты ради этой чуши вломился мне в дом? — спросил отражение Чонгука в зеркале. — Нет, нет и нет. — Целых три «нет»? — Второй шанс ты мне дашь, и это не обсуждается, — отрезал Чон, краем глаза заметив лежащий на тумбочке мобильник. — Иди в душ, или куда ты там собирался. Не бойся, без тебя мне некого будет трогать в этой комнате. Оставлять Чонгука одного не хотелось. Опасно и непредсказуемо. Но голос старшей сестры «Чимин, ты идешь или нет? Мне, вообще-то, тоже надо!» заставил парня вздрогнуть и поторопиться. Схватив полотенце, Чимин пообещал себе не задерживаться и, бросив странный взгляд на гостя, захлопнул за собой дверь в комнату. Чонгук был почти предоставлен сам себе. И пароль на телефоне Чимина оказался простым, пусть и пришлось провести несколько попыток. Теперь в свободном доступе не только фотографии, но и переписка, поисковые запросы, а также контакты. В частности, имелось желание посмотреть, как Чонгук записан в телефонной книге Пака. Чимин вернулся слишком быстро, как и планировал, поэтому Чон не сильно разгулялся в его мобильном: переименовал себя, сделал селфи, прочел последнюю переписку с Тэхёном, больше напоминающем монолог, так как односложные ответы Пака с натяжкой можно назвать «ответами». — Верни телефон, пожалуйста, — спокойно, но серьезно произнес Чимин, не подозревая, что пришел поздновато. Не сразу пришедший в себя от вида мокрого парня Чонгук нервно сглотнул, уставившись на Чимина. Тот не успевал нормально вытереться и натянул домашние штаны и белую майку на мокрое тело. — Ты либо торопился, либо хотел доставить мне удовольствие, — облизнулся Чон, направив включенную камеру в сторону хозяина комнаты. «Затвор» щелкнул и изображение сохранилось в память телефона. — Скинешь мне потом. — Обойдешься! — Чимин швырнул полотенце на край кровати и устремился к Чонгуку с протянутой рукой. Парень не шелохнулся. — Почему нет? — Верни телефон. По-хорошему прошу. — Я хочу по-плохому! — заканючил Чон, спрятав мобильник за спиной. Что ж, борьба началась не неожиданно. Чонгук не давал Чимину дотронуться до аппарата, и так продолжалось бы долго, если бы не приятный аромат геля для душа. Руки Пака сомкнулись, удерживая вторую половину своего айфона. Поняв, что вот-вот проиграет, Чон рискнул прикоснуться губами к нежной коже на шее Чимина, отчего тот вздрогнул, но не отстранился. Лишь повел плечами и дернул телефон сильнее. Провал. Зато Чонгук оскалился и ощутил свою безнаказанность, продолжив целовать плечо парня. И как бы Пак ни старался, делать два дела, а именно избегать поцелуев и отстаивать свою собственность, одновременно не получалось. — Пусти, — выдавил Чимин, резко дернув плечом. — Телефон или тебя? — как кот усмехнулся Чон. — Телефон, — не подумав, выбрал тот. — А что делать с тобой? — Меня тоже. — Но это же ты меня держишь. И чем дольше ты это делаешь, тем наглее я становлюсь. И на самом деле, спустя еще несколько откровенных поцелуев раздался смачный щелчок, заставивший Чимина отскочить и схватиться за шею. — Ты придурок?! Забыв про телефон, Пак подлетел к зеркалу, боясь отодвинуть руку от того самого места, которого недавно касался Чонгук. На шее отчетливо красовалась «кричащая» отметина, и сердце билось то ли от бешенства, то ли от неловкости. — Что, ни разу засоса не видел? Или никто не оставлял? — подтрунивал Чон, подходя за спину и глядя на свое произведение. — Оставляли, — немного подумал и хмыкнул Чимин, следя за чужой реакцией. Та последовала: Чонгук дернулся вперед и сжал губы. — И наверняка было поприятнее! — Верно. — Ах ты… — Чимин-а~, — кричала из коридора Унхи, после чего постучала в комнату брата. — Ты помылся? Унхи не услышала ответа, так что пришлось переспросить. — Чимин? — снова позвала девушка. — Да, сейчас, погоди, оденусь, — крикнул сестре, а потом шепотом обратился к Чонгуку: — Прячься! — Ого, да я и в самом деле любовник, — ухмыльнулся Чон. — И это твое «оденусь» так возбуждает, что я не хочу никуда прятаться. — Не неси чушь! — С кем ты разговариваешь? — продолжала любопытствовать сестра. — Ни с кем, — на автомате ответил Чимин, но вдруг передумал. — То есть… да, по телефону. На громкой. — Можешь уделить мне минуту? — Это срочно? — Срочнее твоих посиделок с порно! — не верила Унхи. — А вот это интересно, — шепнул довольный Чонгук, услышав подробности жизни Чимина. Старшая сестра — находка для шпиона. — Заткнись, — рявкнул Пак, быстро обдумав следующий шаг. — Сейчас выйду! И не дай бог это что-то не важное, — буркнул себе под нос, открывая дверцу шкафа. — Залезай! На удивление Чонгук повиновался, но неплотно закрылся для возможности подслушать. Чимину стало плохо. Голова и так шла кругом, так еще и ноги начали подкашиваться. Унхи что угодно могло прийти в голову для ночных разговорчиков, а подслушивающий Чон не вписывался в секреты брата и сестры. Забыв про засос, парень кинул полотенце на кровать и открыл дверь в комнату, впуская сестру внутрь. Та мгновенно забыла причину своего визита, тупо уставившись на шею брата. — Ого, — протянула она, попытавшись дотронуться до красной отметины. — А малыш-то вырос! Чимин смутился и отодвинулся от похотливой девушки. — В чем дело? — спросил он, злясь на себя за неосторожность. Только расспросов не хватало про несуществующую девушку Пака. — Кто? — не унималась Унхи. — Какая разница? — Как «какая»? В последнее время я только в компании Чонгука тебя и вижу, что мне… — Ближе к делу! — остановил размышления Чимин. Советчиков пока не требуется. — Ладно, — почти отстала девушка. — Скажи, красивая хоть? — Да. Ну? — Ок-ок, — сдалась, сделав шаг назад. — На самом деле, я пришла спросить мужского совета. Скажи, если парень говорит, что он изменился, стоит ли ему верить? — Если только говорит, то ни в коем случае, — сходу ответил Чимин. Хотел уточнить, но неожиданное сообщение прервало мысли парня. «То есть я все-таки красивый!» — писал Чонгук. Унхи же продолжала: — А если я что-то увидела в нем? Что, если он и правда стал другим? — Стоп, ты о Михёке? Ты же говорила, что он слюнтяй, — искренне недоумевал Пак. Отлично ведь помнил, как сестра называла того парня. А тут всерьез задумалась вернуться к нему. — Ну да, — замялась Унхи, закусив губу. — Ну так что? — Ты просишь сиюминутного ответа, но я даже ни разу не видел твоего Михёка, только слышал. Прости, плохой из меня советчик. — Да ты погоди. Мне от тебя нужен конкретное «да» или «нет»: может ли мужчина измениться? — задала вопрос и тут же продолжила, не дав ответить уже открывшему рот Чимину: — Вот ты, например, в последнее время очень подавленный, будто себе не принадлежишь. Раньше ты был другим. Чимин слегка кивнул. — Все ведь началось с того, что ты переоделся в девушку и начал ходить на свидания с Чонгуком. Знаю, ты не хочешь начинать этот разговор, но тебе нужно высказаться. — Не-а, — отрицал Пак. Затрагивать болезненную для него тему — табу. Особенно когда он сам ни черта не понимал в своих чувствах. — Да-а, — в аналогичной манере парировала сестра. — Давай так: если я захочу… захочу, Унхи, — повторил Чимин, — я обязательно приду к тебе. — Ладно, позже поговорим. Унхи направилась к выходу, забыв получить ответ на свой вопрос. Да и сама уже все решила, просто, хоть и прикалывалась, очень волновалась за душевное состояние младшего брата. Уже почти закрыв дверь, обернулась и бросила: — Но вы хоть предохраняйтесь, — указав на засос. Чимин только замахнулся, чтобы швырнуть первое попавшееся, то есть телефон, в сестру, но дверь захлопнулась, и из коридора донесся довольное хохотание Унхи, удачно подстебнувшей парня. Высунувшийся наполовину из шкафа Чонгук, подперев рукой подбородок, сидел и улыбался, играя искорками в глазах. — Заткнись! — бросил Пак, готовый от смешанных чувств порвать полотенце. — Я ничего не сказал. — Тем не менее, я все слышал. — Да брось, не так все плохо. — Чонгук вышел из шкафа, потянувшись. — Только ты забыл сказать, что этот самый Чонгук влюбился в тебя. Причем во всех твоих воплощениях. — Помнится мне, что это ты изо всех сил пытался затащить меня в койку, пока я был девушкой, — выгнул бровь Чимин. — Мне не нравится, как ты все извращаешь, — грустно вздохнул Чон. — Я ведь искренне… Чимин молча смотрел, как Чонгук спустился вниз по тому же пути, что и залез, затем оступился, упал, сматерился, но, прихрамывая, дошел до машины, а через минуту исчез и звук работающего на полную мотора. Зазвонил телефон. «Что ему еще надо?» — радостно подумал Пак, но на экране высветилось имя Рами. — Чонгук только что уехал, — спокойно сказал Чимин, потирая сонные глаза. — Оу, — ответила девушка, не сомневаясь, откуда парень знает, что она хотела спросить. — Кстати, я тут набирала твой номер и поняла, что до сих пор не сменила твое фото, — хохотнула Рами. — Но у меня, наверно, рука не поднимется — ты такой тут милаха. — Рами, — перебил Пак, не желая продолжать разговор о недавнем прошлом. Тем более что мозг и так прокручивал моменты, считая, сколько раз Чонгук признавался ему в любви. А сердце напоминало, как Чимин отвечал на это — грубо и бессердечно. — У тебя все хорошо? — спросила девушка, беспокоясь за друга. — Просто спать хочу, — соврал Пак. — Я про в целом. Порядок? — Нет. Да. Не знаю. Наверное. Чимин подошел к выключателю, но остановился у зеркала. Этот кричащий засос. Рами что-то говорила, а в голове парня только момент его получения. Надо выключить свет, чтобы его не видеть, но рука вместо выключателя дотронулась до покраснения. На том конце трубки уже короткие гудки, ведь Чон извинилась за поздний звонок и прервала разговор, а Чимин только через пару минут осознал, что просто держит заблокированный телефон в руках. Врать самому себе уже вошло в привычку, но почему так сложно сказать эту правду. Выключил свет, положил телефон на прикроватную тумбочку и сел на помятую кровать. Мобильник загорелся от беззвучно пришедшего сообщения, осветив темную комнату. Вновь Рами, не решившаяся позвонить во второй раз. «Что случилось на самом деле?» — ведь пришедший домой злой Чонгук не захотел отвечать. Чимин оставил СМС подруги без ответа. Вместо этого он лег, изо всех сил пытаясь сразу поймать сон. Отчаянные попытки не увенчались успехом даже после пары часов, будто имелось одно незаконченное дело. И не «будто», а на самом деле. Взяв телефон в руки, Пак нашел недавнюю переписку с Чонгуком и написал: «Прости меня». На быстрый ответ не рассчитывал, однако двух слов явно недостаточно. Недолго борясь с собой, парень добавил пару фраз, после чего смог почувствовать легкое удовлетворение и уже под утро уснуть. «Ты мне правда нравишься. Но я пока не готов».