Её вожделенная мечта

Со дня возвращения Роуз в Париж она встречалась с мистером Малфоем всякий раз, когда он бывал в городе. Обычно они ужинали вместе, потом отправлялись смотреть новую постановку в театре или ходили в оперу, на балет и всяческие выставки, а иногда просто гуляли по городу. Им всегда было о чём поговорить. Говорила чаще Роуз, а мистер Малфой в основном молчал, изредка задавая какие-нибудь вопросы или делая остроумные замечания. Он был великолепным слушателем, внимательным и очень проницательным. Каким-то образом он всегда знал, когда она что-то недоговаривала, и каждый раз умело вызывал её на откровенность. По натуре скрытная Роуз, сама того не желая, раскрывала ему все свои тайны. Иногда она робко пыталась заговорить о своих чувствах, но мистер Малфой всякий раз ловко менял тему разговора. С такой же ловкостью он уклонялся от любых разговоров о себе, поэтому его личная жизнь оставалась для неё тайной, сокрытой за семью печатями. Чем дольше они общались, тем сильнее её мучило ощущение собственной неполноценности. Роуз не могла понять, почему он так упорно отталкивает её. Чем она была хуже его любовниц? «Всем хуже! — с болью думала Роуз, лёжа в своей одинокой постели. — Зачем ему нужна располневшая коротышка, если он может обладать моделями и актрисами? Зачем ему нужна простушка, если утончённые великосветские леди сами стелятся у него под ногами? В конце концов, зачем ему нужна женщина, которая за двадцать пять лет жизни занималась сексом ровно пять раз? Он сам говорил, что предпочитает опытных женщин. Нет, я ему не ровня. Глупо даже и надеяться!» Но она не могла перестать мечтать, потому что любовь к этому странному мужчине была сильнее воли и доводов разума. Время шло, а их отношения по-прежнему оставались исключительно платоническими. Мистер Малфой обращался с ней с искренним дружелюбием, теплотой, даже нежностью… как с хорошим другом. Ни словом, ни жестом, ни взглядом он не показывал, что желает её в каком-либо ином качестве. Даже папарацци, прежде сходившие с ума, поняли, что Роуз не является его любовницей и потеряли к ней интерес. В одном жёлтом издании как-то сделалось предположение, что мистер Малфой использует её для отвода глаз. Читая эту статью, Роуз не смогла сдержать слёз. «Скорее всего, так оно и есть. Боже, неужели он не понимает, что делает со мной? Неужели у него нет никакой жалости? Почему он не прекратит эти странные отношения? Ведь он же знает, что я не в состоянии сделать это!» В газетах по-прежнему появлялись его фотографии с разными женщинами, статьи с подробными отчётами о том, где пара бывала, что делала… Только у дурака могли появиться сомнения в том, что эти женщины являются его любовницами. Роуз сходила с ума от ревности и тоски. «Что со мной не так? — в который раз спрашивала она, рассматривая себя в зеркале. — Почему он не хочет меня? Да что там… меня не хочет ни один нормальный мужчина. Мною увлекаются лишь те, кто мне совершенно неинтересен, даже противен…» Из зеркала на неё смотрела красивая молодая женщина с огненными волосами и печальными голубыми глазами. Когда в очередной газете появилась фотография, на которой мистер Малфой целовал какую-то знойную красотку, Роуз решилась на безумство. За ней давно ухаживал один привлекательный молодой человек, который, однако, ничем её не привлекал. В конце концов она ответила ему согласием, и в пятницу вечером они пошли на свидание. «К этому просто нужно привыкнуть, — уверяла себя Роуз. — Нужно дать шанс даже тем, кто мне безынтересн. Повстречаться, узнать получше… Может что-нибудь да и выйдет из этого.» Молодой человек оказался невообразимо нудным. Он говорил лишь о себе, без устали хвастался своими достижениями, намекал на то, что обладает какими-то особыми талантами в постели… По окончании пятого свидания он привёл Роуз к себе. То, что последовало, было кошмаром. Её не возбудили ни его ласки, ни поцелуи. Он применил какое-то заклинание, от которого она стала отвратительно мокрой между ног. А потом двигался на ней, возился, влажно дышал в лицо, пыхтел… Она безучастно смотрела в потолок. Он долго пытался довести её до оргазма — членом, пальцами, ртом. В конце концов измученная Роуз отстранила его и начала молча одеваться. — Что с тобой? — с досадой спросил он. — Ты фригидна? Услышав ненавистное слово, она вздрогнула. — Нет, просто ты мне противен! — вырвалось у неё зло. Через пару дней Роуз узнала, какими мстительными бывают мужчины, чья гордость оказалась задета. Зная, что её имя изредка фигурировало в газетах, молодой человек отправился в одно мерзкое жёлтое изданьице и рассказал о прошедшей ночи в деталях. Заголовок статьи звучал следующим образом: «ДРЕВНЕЕ ПРОКЛЯТЬЕ ОСТАВИЛО ИЗВЕСТНОГО АРХЕОЛОГА ФРИГИДНОЙ И БЕСПЛОДНОЙ» Когда в её квартиру хлынул поток сов с письмами, которые она даже не стала читать, Роуз наложила на себя маскирующие чары, заперла дверь и сбежала в маггловскую часть города. Там она бесцельно бродила по улицам, пока не набрела на железнодорожную станцию и уже через полтора часа прибыла в городок Дижон, расположенный на берегу реки Уш. Летом здесь очень хорошо отдыхалось, но сейчас стоял декабрь, и дул пронизывающий холодный ветер, швыряя в лица прохожих ледяные снежинки. Роуз сняла комнату в дешёвом отеле, заказала бутылку водки и апельсиновый сок и напилась до невменяемого состояния. Проснувшись на следующий день в два часа пополудни, она дотащилась до ванной комнаты, взглянула на своё опухшее лицо с красными глазами и всколоченными волосами и зареклась пить до конца жизни. Вечером Роуз позвонила Андрэ и сказала, что берёт отпуск на неделю. За этим последовали долгие семь дней полного одиночества. Она бродила по берегам реки, вглядывалась в тёмные воды и раздумывала о своей жизни. «Если я прошла через девять месяцев комы и мучительную реабилитацию, если сумела смириться с мыслью о бесплодии, то и через это смогу пройти. Стоит появиться какой-нибудь другой скандальной новости, и все позабудут обо мне… Но с мужчинами на этом покончено. Мне не нужен мужчина, чтобы чувствовать себя полноценной, чтобы радоваться жизни. У меня есть любящая семья, замечательная работа… Всё из-за него… Всегда совершаю глупости из-за него. Он просто уничтожает меня, сам того не зная. Нет, я должна порвать с ним все отношения, разорвать все связи. Так будет лучше. Так я и поступлю.» Впервые в жизни мысль о расставании с мистером Малфоем не причинила ей боли. Роуз ощущала лишь спокойствие и даже какое-то отупляющее равнодушие. Впервые ей было абсолютно всё равно, увидит ли она когда-нибудь его или нет. Коллеги встретили Роуз настороженно, словно не знали, как вести себя в её присутствии. Увидев, что она уткнулась в работу, все вздохнули с облегчением. О статье никто не упоминал и слова, не было ни любопытных взглядов, ни смешков за спиной. В который раз Роуз почувствовала радость оттого, что избрала эту профессию. Они были археологами — вместе путешествовали, защищали друг друга, работали во имя единой цели… Такое не проходит бесследно. Они были командой и никогда не давали своих в обиду. В течение следующей недели, боясь встречи с журналистами и «сочувствующими» знакомыми, Роуз аппарировала с работы прямо в свою квартиру, а если и выходила на улицу, то только сокрытая маскирующими чарами. Из присланных личных писем она читала лишь послания от родителей, всё остальное уничтожалось заклинанием Инсендио. Та же участь постигла три письма от мистера Малфоя. Не удержавшись, она вскрыла четвёртое. «Роуз, Что случилось? Почему ты не отвечаешь на мои письма? Я беспокоюсь за тебя, рыжик. Мы должны встретиться и всё обсудить. Сообщи мне, когда будешь свободна, и я зайду за тобой. Д.М.» «Я должна ответить, — подумала Роуз, поморщившись. — Он ни в чём не виноват. Я сама себе выдумала любовь и получила соответствующий результат.» Она написала ответное письмо: «Здравствуйте, мистер Малфой, Прошу прощения за то, что не отвечала на Ваши письма. Меня долго не было дома, и я ещё не разобрала всю корреспонденцию. К сожалению, сейчас я очень занята и не могу встретиться с Вами. У нас идёт подготовка к очередной экспедиции, так что в ближайшие месяцы свободного времени у меня не будет. С уважением, Роуз.» Минут через десять сова вернулась, сжимая в клюве очередной конверт: «Ты разочаровываешь меня, Роуз. Мы оба знаем, что каждое слово в твоём письме — ложь. Это не в твоём духе прятаться, прикрываясь несуществующими делами. Я буду ждать тебя в восемь часов вечера. Советую не опаздывать.» Роуз пялилась на письмо, открыв рот. «Кем он считает меня?! — с раздражением подумала она. — Ребёнком?!» А её сердце между тем шептало: «Не отталкивай его… Будь терпеливой. В один день он придёт к тебе. В один день он сделает тебя своей… Ты любишь его… Ты любишь его. Любишь… Любишь…» Когда дело касалось мистера Малфоя, её разум и сердце схлёстывались в яростной борьбе. Её голова разрывалась от противоречивых мыслей. И лишь тело неизменно томилось желанием, ослабляющим волю, пересиливающим гордость… Но в этот вечер победило внезапно проснувшееся чувство самосохранения. Сам того не зная, мистер Малфой уничтожал её как личность, как женщину. Её любовь и страсть, которые оставляли его равнодушным, унижали и уязвляли Роуз. В этот вечер у неё не осталось сил на борьбу с собой — она чувствовала себя изнеможенной. Маска беспечности, за которой ей приходилось скрывать свои чувства, стала слишком тяжела. Когда восьмой час пришёл и ушёл, усталая Роуз приняла душ, забралась в постель и мгновенно уснула. Проснулась она оттого, что кто-то сдёрнул с неё одеяло и больно схватил за руку, за чем последовал тошнотворный рывок аппариции. Её бесцеремонно швырнули на диван, и Роуз с криком закрыла лицо ладонями, боясь удара. Когда ничего не произошло, она опустила руки и уставилась на стоящего перед ней мистера Малфоя. Его лицо было невероятно бледным, прядь волос упала на лоб, грудь тяжело вздымалась. Тёмно-серые глаза казались чёрными. Никогда прежде она не видела этого мужчину в такой ярости. Усилием воли он взял себя в руки, пригладил волосы, резким движением поправил манжеты рукавов. Побледневшая Роуз боялась пошевелить и пальцем. Мистер Малфой взмахнул волшебной палочкой, и в его руках появился женский шёлковый халат, который он грубо швырнул ей в лицо. — Оденься. Почувствовав запах женских духов, Роуз в ярости бросила его на пол. — Я не собираюсь носить одежду вашей очередной шлюхи! На его лице заходили желваки. — Тогда будешь сидеть голой. Роуз не была голой — перед тем, как отправиться в постель, она надела одну из своих шёлковых пижам, состоящую из топа и шортиков. Но под его презрительным взглядом почувствовала себя обнажённой. Неловко нагнувшись, она потянулась за халатом. Издав раздражённый вздох, мистер Малфой вновь взмахнул палочкой, и в её руках появился чёрный мужской халат, который пах его одеколоном. Её сердце радостно забилось при мысли, что она сможет надеть такую интимную часть его гардероба, и Роуз испытала уничижительное чувство презрения к себе за этот жалкий порыв. — Вы не имеете права аппарировать человека без его согласия, — тихо сказала она, одевшись. Он фыркнул и опустился в кресло напротив, заложив ногу за ногу. — Можешь пожаловаться на меня в аврорат. Его тон был издевательским в своей учтивости, и Роуз вздрогнула, словно от удара. Некоторое время они молчали. — Я думаю, ты задолжала мне пару объяснений. Я не понимаю, чем была вызвана такая внезапная перемена в твоём отношении ко мне. Роуз молчала, уставившись в пол. — Я чем-то оскорбил тебя? Она покачала головой. — Тогда в чём же причина? — Вы сами знаете в чём, — прошептала она, вытирая слезинку с щеки. — Я хочу, чтобы ты объяснила мне всё сама. Роуз обняла себя руками — от его ледяного тона по коже пробежал холодок. — Я люблю вас… — мука в её голосе поразила её саму. — Я хочу вас. Это такая пытка. Вы не представляете, как мне больно видеть вас с другими женщинами. Гадать, чем я хуже них. Почему вы хотите их, но не меня. Я была в полном отчаянии, и решилась встретиться с этим… этим… Я не испытывала к нему ни интереса, ни желания — ничего. Просто хотела хоть на один вечер почувствовать себя нормальной. А потом… потом… это было ужасно… — она закрыла лицо руками, пытаясь сдержать рыдания. — Я чувствовала себя так омерзительно, что по возвращении домой меня вырвало… Ни один, ни один из тех, с кем я спала, не был в состоянии даже возбудить меня. Вы — единственный, кто может доставить мне удовольствие, но вы не хотите меня… Нет ничего хуже, чем любить и желать человека, который к тебе равнодушен. Я хочу вычеркнуть вас из своей памяти, забыть навсегда и даже имени вашего никогда больше не слышать… Роуз опустила голову, наблюдая, как на её запястья капают слёзы. Боль стискивала её сердце кулаком, и от этого было трудно дышать. С тяжёлым вздохом мистер Малфой поднялся с кресла и сел рядом с ней. Потом обнял и прижал к себе. Они долго сидели в молчании. Роуз слушала мерное биение его сердце. От его аромата кружилась голова. — Роуз, ты неправа, — сказал он наконец. — Я желал тебя даже тогда, когда ты была шестнадцатилетней девушкой, что шло вразрез со всеми моими принципами. Те мгновения, когда я ласкал тебя, когда видел, как ты извиваешься, как смотришь на меня… Это было тяжёлым испытанием моей воли и самообладания. Можешь думать обо мне что угодно, но будь уверена в одном: я хочу тебя больше, чем когда-либо хотел любую другую женщину. — Тогда в чём же дело? — с горечью спросила она. — Мы оба взрослые люди. Мы оба желаем друг друга. Почему вы отталкиваете меня? — Потому что не хочу причинить тебе боль. Потому что боюсь потерять тебя. Роуз хотела поднять голову, чтобы посмотреть на него, но он не позволил. — Я не понимаю… — прошептала она. — Я ещё не осчастливил ни одну женщину, Роуз. Я был равнодушен ко всем, с кем когда-либо спал. Для меня достаточно, чтобы они были привлекательны и чтобы удовлетворяли определённые мои прихоти. Как только я вижу, что они начинают испытывать ко мне нечто большее, то тут же бросаю безо всякого сожаления. Их чувства совершенно не трогают меня. Их слёзы и мольбы не вызывают ничего, кроме раздражения. После недолгой паузы он продолжил: — Но ты… Ты не такая, как все. Я испытываю к тебе бесконечную нежность. Хочу защитить тебя от всех невзгод, уничтожить любого, кто вызовет хоть одну слезинку на твоих глазах. Знаешь, что я сделал с тем подонком и с изданием, которое опубликовало статью? — Что? — Издание обанкротилось, написавшая статью журналистка потеряла право опеки над своим ребёнком, потому что у её мужа внезапно появился блестящий адвокат. Что же касается подонка… он остался без работы и жилья и до конца жизни будет импотентом. Шокированная Роуз молчала. Сердце кольнула игла страха — что если она однажды вызовет гнев этого человека? Что он сделает с ней? Как всегда, мистер Малфой сумел прочесть её мысли. — Не волнуйся, рыжик, — усмехнулся он, гладя её по голове, — что бы ни случилось между нами, я никогда не причиню тебе вреда… Ты веришь мне? Роуз кивнула. Внезапно в её голову пришла ужасная мысль, и она вырвалась из его объятий. — О боже, что если он подумает, что это я прокляла его?! Мистер Малфой улыбнулся. — Пусть попробует доказать это. Я спущу на него свою свору адвокатов, которые ещё не проиграли ни одного дела. Роуз смотрела на него, на любимое лицо, на улыбку, которой так дорожила… — Я знаю, что это делает меня ужасным человеком, но я благодарна вам… Он рассмеялся. — Тебя можно охарактеризовать многими словами, рыжик: наивная, доверчивая, ранимая, беззащитная… Но никто бы не назвал тебя ужасным человеком. — Я не беззащитная, — буркнула обиженная Роуз. — Как скажешь, — ответил он с усмешкой, — но позволь мне остаться при своём мнении. Кстати об этом. Противовзломные чары на твоей двери никуда не годятся. Я завтра же пришлю хороших профессионалов, которые это исправят. И… бог ты мой, Роуз, во что ты превратила свою квартиру?! Это больше похоже на какую-то дикую смесь археологического архива, библиотеки и антикварной лавки! Я не знал, как пробраться к твоей спальне, не задев при этом стопку книг или ещё что-то. А уж сама спальня… Ты когда-нибудь слышала о существовании платяного шкафа?.. Маленькая неряха. — Я не неряха! — вскинулась вспыхнувшая до ушей Роуз. — Я просто люблю, когда всё под рукой! И вообще, вы не должны врываться к людям в дом без приглашения! — В данном случае я его не дождался. Она опустила голову, мучаясь чувством стыда. — Простите меня… за то, что не отвечала не ваши письма… Вы ни в чём не виноваты… — Я прощаю тебя. Но больше не делай так — я не люблю, когда меня игнорируют. Некоторое время она молчала, пытаясь набраться решимости, чтобы задать волнующий её вопрос. — Вы сказали… что причиняли тем женщинам боль своим равнодушием… А потом сказали, что… что неравнодушны ко мне, но при этом всё равно боитесь причинить мне боль… Я не понимаю… Мистер Малфой долго смотрел на неё, прежде чем ответить: — Я причинял им боль не только своим равнодушием, Роуз. Его взгляд ни на секунду не отрывался от её лица, выражавшего полное недоумение. Внезапно перед глазами пронеслось воспоминание, которое давно не давало ей покоя, и она потрясённо уставилась на мужчину. — Вы… вы садист?! Боже… Ну конечно! Как же я сама не догадалась?! — Что ты имеешь в виду? — резко спросил он. — Откуда у тебя могла появиться подобная догадка? Роуз больно прикусила губу, проклиная собственную несдержанность. — Объяснись, Роуз! — Когда мне было шестнадцать… В тот вечер, когда вы застали меня за… — запнувшись, она покраснела до корней волос. — Перед этим я спустилась в библиотеку и… услышала звуки… Я п-подсматривала за вами… Простите меня! Его глаза вспыхнули от раздражения. Потом он против воли рассмеялся. — Я должен был помнить, что в моём доме гостила чрезмерно любопытная юная особа, которая любит совать свой маленький нос в чужие дела… Что же ты видела? — Вы что-то делали с ней… И… и ей было больно, но вы не останавливались… И вы заставили её поменять цвет волос, чтобы он был похож на… — На цвет твоих волос, — учтиво закончил мистер Малфой без малейшего смущения. — Я говорил, что ты привлекала меня уже тогда. Это был отличный способ снять напряжение. Сама не зная отчего, Роуз ужасно сконфузилась. — Скажи… — он с любопытством посмотрел на неё, — ты действительно не можешь понять, что я делал с той женщиной? Роуз смешалась. Она не раз думала об этом. У неё даже были ужасные догадки. Но её чрезвычайно ограниченного опыта было недостаточно, чтобы с уверенностью делать какие-либо предположения. — Я не совсем уверена, — призналась она, чувствуя стыд за свою наивность. Мистер Малфой долго смотрел на неё с непроницаемым выражением лица. — Я занимался с ней анальным сексом, Роуз. И представлял на её месте тебя. Представлял, что это ты хнычешь от боли подо мной, но терпишь, потому что очень сильно хочешь угодить мне. Он задумался. — Также меня возбудило то, что Виолет согласилась поменять цвет волос. Она знала, что я представляю на её месте другую женщину, и это причиняло ей боль… возможно даже большую, чем боль от самого акта. Я люблю, когда женщины переступают через себя, чтобы доставить мне удовольствие. Роуз пялилась на него с отвисшей челюстью. Неожиданно он рассмеялся с искренним весельем. — О боже, у тебя глаза как блюдца! Бедная Роуз… Я шокировал тебя? — Почему… почему они соглашаются на это? — пролепетала она тоненьким голоском. — Некоторые надеются получить что-то взамен — деньги или ценные подарки. Но я одариваю лишь тех, кто особенно старается. Другие пытаются урвать свой кусочек славы, попасть на страницы светской прессы. Многие начинающие актрисы, модели и певицы пытаются таким образом обратить на себя внимание и продвинуться в карьере. Как истинный джентльмен, я не упускаю случая помочь даме, — тут он усмехнулся, но без всякого презрения. — Некоторые женщины, как мне кажется, действительно влюблены в меня, но они быстро надоедают мне. Я не терплю ревности и истерик. И наконец единицы испытывают удовольствие от того, что я делаю с ними. К этим я теряю интерес уже через несколько ночей. — П-почему? Разве это не самый… лучший вариант? — Ты плохо слушала меня, рыжик, — в наказание он шутливо потянул прядь её волос. — Спишем это на шок. Что же касается твоего вопроса… нет. Наоборот, это худший вариант. Им не приходится заставлять себя, переступать через принципы или физический дискомфорт. Они уже испытывают удовольствие от боли и унижения. Моё удовольствие, таким образом, отходит на второй план. — То есть… то есть остальные вообще не испытывают удовольствия?! Это же нечестно! Мистер Малфой расхохотался так, что на его глазах проступили слёзы. Роуз хлопала ресницами, не зная, как реагировать на вспышку веселья. Отсмеявшись, он с весельем и неподдельной нежностью посмотрел на растерянную молодую женщину. — Настоящая гриффиндорка, — поддразнил он. — Как я уже говорил, Роуз, я — истинный джентлемен. А истинный джентльмен никогда не оставляет даму неудовлетворённой. Интимно улыбнувшись, он промурлыкал: — Ты уже имела возможность убедиться на собственном опыте, что я обладаю определёнными талантами в этой сфере. Это одна из причин, по которой женщины не хотят разрывать со мной отношения. Кстати говоря, ты была единственной, кому я доставил удовольствие, не требуя ничего взамен. — Какая щедрость с вашей стороны! — не удержавшись съязвила Роуз. В ответ он широко улыбнулся, блеснув великолепными зубами. Роуз опустила голову, пытаясь разобраться в смятённых мыслях и чувствах. Этот новый мистер Малфой никак не вязался с тем, которого она знала раньше. Она всегда чувствовала, что у него есть более тёмная сторона, но таковы все слизеринцы, даже Ал и Скорпиус. То, что он только что рассказал, перевернуло её мир с ног на голову. Человек, которого она любила большую часть своей жизни, оказался… Она даже не знала, каким словом назвать это… Теперь Роуз поняла, почему мистер Малфой так упорно отталкивал её, и, несмотря на шок, испытала мощный прилив любви к нему. Он всегда был так нежен с ней. Так ласков. Обращался с ней, словно с хрупкой статуэткой, которую нужно оберегать не только от других, но и от самого себя. Чем же она так отличалась от других женщин? У него были более красивые, образованные и утончённые женщины, и они оставили его равнодушным. Она была единственной, кого он боялся потерять. Единственной! Против воли Роуз испытала удовольствие и чисто женскую гордость при этой мысли. Оставался лишь один вопрос, который не давал ей покоя. Роуз подняла глаза и увидела, что мистер Малфой смотрит на неё с любопытством. — Впервые я не могу разобрать выражения на твоём лице, — тихо сказал он. — Что творится в твоей маленькой головке, рыжик? — Вы сказали, что… что хотите меня… — Да, — мягко подтвердил он. Его неподвижные глаза не отрывались от её лица. Их выражение напомнило Роуз то, как он смотрел на неё в ресторане, когда они… Она вспыхнула. При одном лишь воспоминании между ног стало влажно, а низ живота сжался в сладкой судороге. — Означает ли это, что… что вы хотите делать со мной то, что д-делаете с другими женщинами? — О да, — он раздвинул губы в медленной сексуальной улыбке. — Но в то же время вы сказали, что не хотите причинять мне боли… — Действительно. Хммм… интересная дилемма, и я сам не раз пытался разрешить её. Я говорил о душевной боли, Роуз. Ты так эмоциональна, так ранима… Я боюсь, что потеряю тебя, если какая-нибудь из наших игр окажется за пределами тех границ, которые ты установила для себя. И я не имею в виду, что причиню тебе чрезмерную физическую боль. Я всегда знаю, что женщина в стоянии вытерпеть, а что нет. И прежде, чем твоё воображение ринется в полёт, хочу сразу же успокоить тебя — я равнодушен к плёткам, стекам и тому подобному. Женское тело слишком красиво, чтобы оставлять на нём уродливые следы. С другой стороны, есть игрушки, которые я использую постоянно и с большим удовольствием. — К-какие игрушки? Мистер Малфой улыбнулся, и его глаза приняли такое выражение, что Роуз снова вспыхнула. — Как ты невинна… — промурлыкал он, проводя костяшками пальцев по её горячей щеке. — Мне хочется взять тебя всеми способами, какими возможно взять женщину… Хочется шокировать тебя… Развратить… Роуз заёрзала, когда между ног сладко заныло. Одних лишь этих слов было достаточно, чтобы она загорелась от возбуждения. В голову пришла мысль, от которой она одновременно испытала безмерную радость и страх. Если она согласится на его предложение, то на какое-то время он будет принадлежать лишь ей одной. Она мечтала об этом столько лет! На какие крайности она готова пойти, чтобы добиться этого? — А это выражение я уже знаю хорошо, — тихо сказал мистер Малфой. — Наш разговор возбуждает тебя, рыжик? — Меня возбуждаете вы, — удивившись собственной смелости, ответила Роуз. — Это я понял давно. С той самой ночи, когда ты ворвалась ко мне в спальню и потребовала, чтобы я удовлетворил тебя. Он рассмеялся, увидев, как сильно она смутилась.  — Должен признаться, я испытываю гордость при мысли, что оказался единственным, кто сумел доставить тебе удовольствие… Но мы отклоняемся, Роуз. Я говорил, что боюсь потерять тебя, если наши отношения станут интимными… Но теперь понимаю, что могу потерять тебя в любом случае. Что же нам делать, хммм? У тебя есть какие-нибудь предложения? — Может, нам стоит просто попробовать? — робко предложила она. — А если что-то пойдёт не так, мы всегда можем остаться друзьями… — Честно говоря, я ещё ни разу не встречал пары, которой удалось бы совершить этот подвиг. Но у нас, кажется, нет иного выбора, не так ли? Роуз послушно кивнула, и отчего-то это вновь вызвало улыбку на лице мистера Малфоя. У неё даже появилось подозрение, что он посмеивался над ней в течение всего разговора. Внезапно он посерьёзнел. — У меня есть одно непреложное правило, Роуз. Когда женщина говорит «нет», я сразу же останавливаюсь, вне зависимости от того, как сильно мне нравится происходящее. Но в тот же момент прекращаются и наши отношения. — Но это же шантаж! — возмутилась она. — Что если я буду не в состоянии терпеть боль или… или что-то другое?! — Тебе придётся довериться мне. Я никогда не буду делать что-то, к чему ты не готова или чего не сможешь вытерпеть. Прикусив губу, Роуз с сомнением смотрела на мужчину. Его лицо было спокойным, глаза серьёзными. «Мне страшно, — подумала она с отчаяньем. — Страшно дать ему такую власть над собой и страшно потерять его… Но… он ни к чему не будет меня принуждать. Он предельно честен. Если что-то покажется мне совсем ужасным, я просто скажу „нет“, и на этом всё будет кончено. Мне ничего не грозит…» — У меня тоже есть одно условие, — неожиданно для самой себя сказала она. Он вопросительно приподнял бровь. — Если вы попросите меня притвориться другой женщиной, я уйду в тот же миг. И на этом закончатся не только наши интимные отношения, но и наша дружба. Мистер Малфой рассмеялся, откинув голову назад. — Боже, какое у тебя свирепое выражение лица! Я боюсь даже представить, что бы ты сделала со мной в этом случае. Хорошо, я принимаю твоё условие. А теперь… Для тебя это был непростой разговор, но ты справилась превосходно. Мне кажется, ты заслужила награду… как думаешь? Роуз разволновалась. Возбуждение нахлынуло на неё потоком и даже причинило боль, свернувшуюся внизу живота. Внезапно она почувствовала, что испытывает желание не только из-за его слов, но и из-за того, что ей было необходимо облегчить мочевой пузырь. Она ужасно смутилась. «Как всегда, в самый неподходящий момент! Чёрт, что же делать?! С другой стороны… что за глупая реакция?! Мы оба люди, в конце концов!» — Боюсь, мне сначала нужно облегчиться. Я выпила целый стакан воды перед тем, как отправиться в постель… — Как думаешь, ты сможешь немного потерпеть? — Ну если немного… — пробормотала изумлённая странным вопросом Роуз. Мистер Малфой с улыбкой провёл кончиками пальцев по её щеке. — Ты быстро учишься, рыжик. А теперь, давай посмотрим, что скрывается под этой милой пижамкой. Роуз громко сглотнула. В её голове появилась ужасающая мысль. Последний раз он видел её обнажённой, когда она была подростком. С тех пор её тело изменилось, причём не в лучшую сторону. У неё всегда было столько работы, что не было возможности регулярно заниматься спортом или придерживаться строгой диеты. А ужасный стресс последних недель заглушался непозволительным количеством мороженного. Это не могло не сказаться на фигуре, которая немного раздалась в груди, бёдрах и ягодицах. Талия сохранила изящный изгиб, но плоский живот стал мягким, и это ужасало Роуз. Что если мистер Малфой сочтёт её слишком полной? Ведь он привык к таким великолепным женщинам! — А вы бы не могли немного приглушить свет? — попросила она тоненьким голоском, покраснев и опустив глаза. — Нет, — его тон был твёрдым, не оставляющим места для пререканий. — Тебе нечего стесняться, Роуз. У тебя великолепная фигура. — В последнее время я немного располнела, — прошептала она, сгорая от стыда. — Работа, стресс… — Я удивлён, что ты не заметила этого, учитывая, что постоянно подглядывала за мной и рассматривала фотографии в газетах… Меня привлекают женщины с пышной фигурой. Ты стала ещё более женственной, Роуз. Я нахожу тебя очень соблазнительной. — Правда? — она посмотрела на него с робкой надеждой. — Правда, — улыбнулся мистер Малфой. — А теперь… Развязав пояс, он стянул с неё халат. Его потемневшие глаза скользнули по её телу, и Роуз с радостью и облегчением поняла, что он не лгал. — Очень миленькая пижамка. Но думаю, сегодня она нам больше не понадобится. Он стянул с неё сначала топ, потом шортики и мягко, но настойчиво уложил на спину. Сердце Роуз колотилось, словно безумное, а давление между ног становилось невыносимым. Мистер Малфой рассматривал её с ног до головы с нескрываемым возбуждением. — Чёрт возьми, Роуз… Это просто преступление — стесняться такого тела. Его тёплые руки осторожно сжали её пышные груди, взвесили в ладонях. Пальцы скользнули по сосками, и Роуз изогнулась. Ей хотелось, чтобы мистер Малфой перестал мучить её. Ей не нужны предварительные ласки — она уже сходит с ума от возбуждения! Но он не торопился. Его пальцы медленно обводили соски, сжимали пухлые холмики… Взгляд перебегал от её лица к груди, потом обратно… Роуз чувствовала себя свечой, которую жгут с обоих концов. — Такая отзывчивая… — прошептал он. — Твои груди выглядят немного распухшими… у тебя скоро будут месячные? Роуз была настолько пьяна от наслаждения, что даже не смутилась. — Через неделю… — простонала она, — пожалуйста. перестаньте мучить меня… — О нет, не перестану, — с тихим смехом пообещал мистер Малфой. — Не пытайся взывать к моей жалости — у меня её нет. Его руки скользили по её грудям, талии, животу, проникали между бёдер, отчего Роуз жалобно вскрикивала. — Бедная девочка, — прошептал он с улыбкой. — Ты просто истекаешь соком. Чего ты хочешь, рыжик? — Я хочу… хочу, чтобы вы взяли меня… почувствовать вас внутри… в себе… так давно об этом мечтала… — О нет, не сегодня. Это тебе придётся заслужить… Знаешь, какую часть твоего тела я нахожу самой привлекательной? — Нет, — всхлипнула она. Ей так хотелось, чтобы он перестал говорить и сделал что-то! Его рука скользнула под её попку и сильно сжала ягодицу. — Вот эту… Ты не представляешь, сколько раз я пропускал тебя вперёд не столько из учтивости, сколько из желания полюбоваться ею… А что я делал с ней в своих фантазиях! Однажды я покажу тебе… Роуз пыталась слушать его, но не слышала. Стук её сердца грохотал в ушах словно барабанный бой. — Пожалуйста… прошу вас… не м-могу больше… Мистер Малфой улыбнулся, а потом случилось нечто восхитительное. Он лёг на неё сверху, втиснулся между бёдер и вжал в кушетку. У Роуз перехватило дыхание от его веса и ощущения твёрдой плоти, прижимающейся к самому её центру. На нём по-прежнему были брюки, и присутствие преграды между их телами доставляло ей физическую боль. А потом его лицо склонилось к её лицу, и узкие мужские губы прижались к её губам… И… Он великолепно целовался! Глубокие скользящие поцелуи плавно перетекали в невесомые, едва касающиеся её кожи… а потом он прикусывал легонько её нижнюю губу, и Роуз всхлипывала от боли, которая отдавалась между ног… Он немного приподнялся, и его рука скользнула вниз… — Я кое-что заметил в прошлый раз, — прошептал он с придыханием. — Тебе приходится сильно сжимать ноги, чтобы достичь оргазма… Это плохая привычка, от которой трудно избавиться. Ты больше не будешь ласкать себя со сжатыми ногами, поняла? Пообещай мне. — Да… обещаю… аххх… — его пальцы скользили в ней, всякий раз касаясь какой-то ошеломляюще чувствительной точки, в то время как его ладонь давила на клитор… Совсем скоро… ещё чуть-чуть… В этот момент она была готова пообещать что угодно. — А теперь раздвинь бёдра так широко, как можешь, рыжик… Нет, ещё шире… Пятки кверху, Роуз… Боже, какая развратная поза! Маленькая бесстыдница… Он шептал ей на ухо возмутительные вещи, и от этого Роуз сотрясалась всё сильней, пока… Она закричала, впиваясь ногтями в его плечи, и движения его руки стали грубыми, ладонь лихорадочно ударялась о клитор, и он держал её на высоте так долго, что она испугалась, что потеряет сознание… А потом она рыдала в его плечо и слушала ласковые, нежные слова, на которые он не скупился… Когда мистер Малфой поднялся с неё, Роуз осталась лежать, беспомощно глядя на него, пугаясь той власти, которой он обладал над её телом… А потом ощутила острый спазм в мочевом пузыре. — О боже! Я сейчас… Где туалет?! Он провёл её к ванной комнате, и она шла, прижав руки к животу и всхлипывая от стыда. От его хохота звенело в ушах. — Не думай, что тебе так легко удастся сделать это, рыжик, — весело блестя глазами сказал мистер Малфой. — После оргазма женщинам очень трудно расслабиться. После пяти долгих мучительных минут на унитазе, Роуз поняла, что он был прав. Когда она, наконец, вышла из ванной комнаты и прошла в гостиную, он помог ей одеться, после чего прижал к себе и поцеловал. — А как же вы? — смущенно спросила Роуз, чувствуя, что он по-прежнему возбуждён. — А я потерплю, — со смешком ответил мистер Малфой. — Хочу растянуть удовольствие. Кроме того… — он с улыбкой коснулся её щеки, — как я уже говорил, ты должна будешь это заслужить. А для этого тебе придётся очень постараться. Он аппарировал её домой, и усталая Роуз с ужасом подумала о том, что ей нужно вставать на работу всего через несколько часов. Когда она уже засыпала, в её голову пришла любопытная мысль: «Как странно, что даже в мыслях я по-прежнему называю его „мистер Малфой“… С другой стороны, он не давал мне разрешения называть его по имени. Интересно, почему? Но он странный мужчина… Я даже не могу представить, что когда-то смогу называть его „Драко“. Но мне этого так хочется!» Роуз уснула, и во снах ей являлся мужчина с серыми глазами и ласковой, чуть насмешливой улыбкой.