Её вожделенная мечта

Утром Роуз проснулась оттого, что кто-то настойчиво стучал в дверь. С огромным трудом выбравшись из постели, она застонала, когда виски заломило от боли. «Слишком много шампанского… Должна была выпить антипохмельного зелья… Чёрт, у меня даже нет антипохмельного зелья! Оххх, я сейчас умру…» Добравшись кое-как до двери, она хриплым голосом спросила, кто там. — Роуз, это мама. Открой, пожалуйста. «Ох, твою ж… Только этого не хватало!» Роуз открыла дверь и отступила, чтобы мать могла войти. — Я даже не хочу спрашивать, чем ты занималась вчера, — сухо сказала Гермиона, осмотрев дочь, которая стояла в смятой комбинации, со всколоченными волосами и распухшим лицом. — Мам, прошу тебя… Я не в состоянии выслушивать моральные нотации. Я сейчас умру… — Не умрёшь. Отправляйся в душ: от тебя отвратительно пахнет. — Как всегда, твоё чувство такта не знает границ! — съязвила Роуз. — Я скучала по тебе, мамуль… — Я тоже скучала по тебе, тыквочка. Нет, бога ради, не обнимай меня в таком виде. В душ сейчас же! Хихикая, Роуз отправилась в ванную, где провела по меньшей мере сорок минут. Войдя на кухню и увидев на столе флакон антипохмельного зелья, она сразу же с жадностью проглотила всё до последней капли. Боль и тошнота отступили, а в голове тут же прояснилось. Роуз порывисто стиснула мать в сокрушительном объятии. — Ох, мамуль, ты просто чудо! Ты самая замечательная мать на свете! Самая любящая, самая заботливая… Где ты его достала?! — Аппарировала в ближайшую аптеку, — Гермиона с усмешкой похлопала дочь по руке. — Ну всё, ты меня сейчас задушишь. Садись завтракать. На крохотном столике дымился фарфоровый чайник со свежесваренным кофе, а на тарелке красовались пухлые золотистые блинчки. — Я уже говорила, что ты чудо? — спросила Роуз, наполняя свою чашку кофе и поливая блинчики мёдом. — Говорила. Ешь. У нас впереди серьёзный разговор. — А нельзя ли обойтись без серьёзных разговоров? — Нельзя. Для того я сюда и приехала. Пока дочь уплетала завтрак, Гермиона пила кофе, просматривая свежий номер Парижского Магического Вестника. — Нужно бы мне подтянуть свой французский, — вздохнула она. — Ты знаешь, что у тебя появился лёгкий акцент? — Серьёзно?! — изумилась Роуз. — Я и представления не имела! Надеюсь, он не раздражает? — Мне нравится. Наконец, с завтраком было покончено. Гермиона долила кофе в обе кружки и осторожно взглянула на дочь. — Отец в бешенстве. — Я знаю. Он написал, что отказывается от меня. — Ты же знаешь его. Как только утихнет буря, сам придёт просить прощения. — Он назвал меня блядью и сказал, что я опозорила вас обоих. Такое трудно простить. Шокированная Гермиона едва не опрокинула свою чашку. — Боже… Ситуация ещё серьёзнее, чем я представляла. Никогда бы не подумала, что он… — Я не удивилась, — дрожащим голосом сказала Роуз, вытирая слезинку с щеки. — Папа всегда был очень суров ко мне. Его любви хватало лишь на тебя и Хьюго. Мать порывисто схватила её за руку. — Роуз, ты же знаешь, что это неправда! Он обожает тебя! Потому и был излишне строг к тебе: хотел, чтобы ты была совершенством во всём, боялся, чтобы не совершила ошибок! Кроме того, он до сих пор не смирился с тем, что его маленькая девочка выросла и уехала из дома. Он безумно скучает, но ему трудно признаться в этом. Роуз скептически посмотрела на мать. — Никогда этого не замечала. Папа всегда предъявлял ко мне чрезмерные требования, которые я была не в состоянии выполнить. Ребёнком я больше всего хотела добиться его одобрения, старалась угодить ему во всём, мечтала, чтобы он похвалил меня хотя бы раз. И никак не могла избавиться от ощущения, что не оправдываю его ожиданий. Гермиона тяжело вздохнула. — Солнышко, я ещё ни разу не встречала человека, который не обвинял бы своих родителей во всех смертных грехах. Но ты должна признать, что на этот раз у него была причина для ярости. Никакому отцу и даже никакой матери не понравится, видеть как… Ты всегда была такой благоразумной девочкой… — Я больше не девочка, я — женщина! — с неожиданно для самой себя яростью воскликнула Роуз. — Что мне дало это благоразумие?! Ничего! Ты не представляешь, какой я была одинокой, какой несчастной! Как мне было больно видеть других людей, наслаждающихся жизнью, и гадать, что со мной не так! И ни разу, ни разу вы с папой даже не поинтересовались, как я себя чувствовала! — не выдержав, она разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Гермиона заморгала, пытаясь сдержать слёзы. Пересев ближе к дочери, она крепко обняла её и гладила по голове, пока та не успокоилась. — Роуз, ты не права. Мы с отцом безумно волновались за тебя, но не хотели вмешиваться в твою личную жизнь. В молодости я ненавидела, когда наши родители совались к нам со своими советами и замечаниями… Знаешь, я даже думала, что ты предпочитаешь женщин, но боишься в этом признаться. Отца чуть удар не хватил, когда я поделилась с ним своими предположениями. Против воли Роуз захихикала, представив эту сцену. Потом вздохнула. — Думаю, он предпочёл бы, чтобы я была лесбиянкой. Он всегда ненавидел мистера Малфоя. — Ты называешь его мистером Малфоем? — изумилась мать, как когда-то Марион. — Никак не могу избавиться от этой привычки, — пожала плечами Роуз, покраснев. — И он не против?! — Думаю, его это забавляет. А скорее всего ждёт, пока я не привыкну к нашим отношениям. Мать поморщилась. — Я к этому никогда не привыкну, — пробормотала она. — Как вспоминаю, каким он был в детстве… — Мам, он изменился. Ты же его совсем не знаешь! Гермиона вздохнула, потом неловко посмотрела на дочь. — Роуз, но ведь он… староват для тебя. Всего на один год меня младше, если я правильно помню. — Честно говоря, мне даже трудно в это поверить. Он выглядит настолько моложе тебя с папой. Мать фыркнула, и Роуз со смущением поняла, что уязвила её своими словами. — Ну конечно, с его-то деньгами! Могу только представить, сколько он тратит на свою внешность! Достаточно взглянуть на одну-единственную его фотографию, чтобы понять, что он — настоящий метросексуал! — Вы с папой тоже ничего… — пробормотала смущённая Роуз, и мать снова фыркнула. — Солнышко… а ты не боишься, что он поступит с тобой также, как с другими женщинами? Роуз нахмурилась, пытаясь скрыть острую боль, возникшую при мысли, что мистер Малфой может бросить её. — Ну и пусть! — бросила она упрямо. — Зато я хоть смогу узнать, каково это — быть с мужчиной, который в состоянии… — она умолкла и стыдливо посмотрела на мать, лицо которой окрасилось румянцем. — Ты же не знаешь, я не рассказывала… Как меня только не называли… фригидной и тому подобное… Он первый, с кем я почувствовала себя настоящей женщиной. — Неудивительно, с его-то опытом! — съязвила Гермиона. Потом вздохнула. — Знаешь, Роуз… Я не могу сказать, что одобряю ваши отношения, но, как женщина, я за тебя рада. Мы… когда мы с твоим отцом поженились, он был таким же неопытным, как и я… и… в общем… — Мам! — решительно прервала её Роуз, содрогаясь. — Об этом я и слышать ничего не желаю! Ты хочешь, чтобы меня стошнило прямо на кухонный стол?! — Всего лишь отвечаю откровенностью на откровенность, — хихикнула Гермиона. — Мы тоже были молоды, знаешь ли… Ну что ж, как я вижу, тебя не переубедить. — Нет, — твёрдо сказала Роуз. — Можешь даже не пытаться. И отцу передай то же самое, если он по-прежнему беспокоится обо мне, в чём я сомневаюсь. — Я попытаюсь образумить его. Вот увидишь, вы обязательно помиритесь! Господи, если бы только вы оба не были настолько упрямы и порывисты! Отец любит тебя Роуз, помни об этом. Мы оба тебя любим. — Я тоже вас люблю, мамуль… Спасибо, что приехала. Я так скучала по тебе… Гермиона с нежной улыбкой обняла дочь, а потом они целое утро сидели вместе, пили кофе и обменивались сплетнями и последними новостями. Когда мать ушла, Роуз привела себя в порядок и отправилась в лавку Марион, где ей пришлось снова выслушать всё то, что говорила ей мама. Поняв, что её не переубедить, старушка ворчливо напомнила об обещании привести «своего жеребчика» на чай. — Приведу, приведу. Только, бога ради, бабуль, не называйте его так! — не удержавшись, Роуз рассмеялась. — Почему его все так называют?! — Жеребца видать издалека, — мудро изрекла Марион. — А этот ещё и породистый. Такому за кобылками бегать не надо: сами под него стелются. — С кобылкой меня ещё не сравнивали, — сухо ответила Роуз. — Надеюсь, что больше и не будут.

***

Вернувшись домой, Роуз с радостью обнаружила письмо от мистера Малфоя. «Я надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, рыжик. Вчера ты немного переборщила с шампанским…» — Так сам же меня спаивал! — возмутилась она. — А я теперь виновата?! «…Как я понял, на сегодня у тебя ничего не запланировано. Я буду ждать тебя в своих апартаментах в девять часов вечера. Я был бы не против, если бы ты аппарировала одетая лишь в одну из твоих миленьких пижамок.» Роуз едва сдержалась оттого, чтобы не запрыгать от счастья. «Наконец-то! Наконец-то! О боже, что если он… что если мы… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это случится сегодня! Чёрт, сколько осталось времени? Я должна сбегать в тот миленький бутик нижнего белья на углу! Интересно, сколько стоит тот чёрный шёлковый комплект с пеньюаром? Да какая разница?! Сколько бы ни стоил, всё равно куплю!» В девять часов вечера взволнованная Роуз аппарировала в квартиру мистера Малфоя. Перед этим она провела два часа в ванной, и теперь вся сияла и благоухала. Волосы блестящим огненным каскадом струились по спине и плечам, а под прозрачным чёрным пеньюаром виднелась короткая сорочка отделанная дорогим кружевом. Дополняли комплект крохотные кружевные трусики. Никогда прежде Роуз не чувствовала себя настолько соблазнительной! В гостиной никого не оказалось, но играла тихая музыка, а на столе стояли два бокала с красным вином. Свет был приглушен, создавая расслабляющую интимную атмосферу. Хотя Роуз часто представляла себе этот момент, у неё внезапно пересохло во рту. Как же давно она этого ждала! Роуз взяла один из бокалов и подошла к окну, задрапированному тяжёлыми бархатными шторами. За окном виднелся заснеженный Париж во всём своём великолепии. «Боже, какая романтичная ночь, — со счастливым вздохом подумала она. — Всё, как я и мечтала! Не могу поверить, что это действительно происходит!» Когда в отражении стекла Роуз заметила мистера Малфоя, её сердце забилось так сильно, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Она повернулась к нему с робкой и радостной улыбкой. — Здравствуйте… Он подошёл ближе и с улыбкой осмотрел её с ног до головы. — Здравствуй, рыжик. Ты выглядишь так аппетитно, что тебя хочется съесть. Роуз покраснела от удовольствия. Ничто в мире не радовало её так сильно, как комплименты этого мужчины! Мистер Малфой забрал бокал из её рук и поставил на подоконник. Потом присел на край, притянул Роуз к себе и поцеловал так, что у неё колени подогнулись. Его руки скользнули по её телу вниз и крепко сжали ягодицы. Она не смогла сдержать стона, когда почувствовала его твёрдую плоть, вжимающуюся в живот. — Какая у тебя замечательная попка, — прошептал он, глядя в её запрокинутое лицо. — Пышная и упругая… Именно такие я и предпочитаю. Роуз неуверенно посмотрела на него. Это был странный комплимент, сделанный к тому же в неподходящий момент. Мистер Малфой улыбался, но его глаза наблюдали за ней так внимательно, что она смутилась и опустила голову. — Нет, не отворачивайся. Я хочу видеть твоё лицо. Прикусив губу, Роуз заставила себя взглянуть на него. — Вчера ты так извивалась на мне… Ты ведь делала это специально, не так ли? Она кивнула, отчего-то испытав стыд за своё поведение. — Почему? — Я… я хотела доставить вам удовольствие… — Я рад слышать это. Тем не менее не хочу лгать тебе. Я испытал большее удовольствие, наблюдая за тем, как Натали ласкала тебя, и за твоей реакцией. Я не мальчишка, которого можно удовлетворить, просто потеревшись ягодицами о его пах. Даже такими аппетитными, как у тебя. Роуз почувствовала себя так, словно он ударил её. Возможно, в другой момент эти слова бы просто возмутили или даже разозлили её, но сейчас она чувствовала себя такой неуверенной, такой беззащитной, что они причинили боль. Уязвлённая, она попыталась вырваться из его рук, но мистер Малфой не позволил. — Не обижайся, глупышка. Для того я и пригласил тебя сегодня. Я хочу, чтобы ты научилась доставлять мне удовольствие. Роуз нерешительно взглянула на него и увидела, что на его лице играет лёгкая улыбка. Громко сглотнув, она спросила тоненьким голоском: — Что же мы будем делать? Улыбка на лице мистера Малфоя стала шире, и он ответил со смешком: — Не то, на что ты надеялась, рыжик. Я уверен, что, как и большинство женщин, ты предпочитаешь вагинальный секс в совокупности с прямой стимуляцией клитора. И мы уже знаем, как сильно тебе нравится куннилингус. Не думаю, что могу сравниться с Натали, но могу сказать с уверенностью, что достиг определённых высот в искусстве удовлетворения женщины. Однако, для меня женский оргазм не самоцель, а скорее награда, которую получают лишь те, кто её заслужил. Как я уже говорил, моё удовольствие должно быть на первом месте. А я предпочитаю анальный секс и феллацио другим видам секса. Если ты действительно хочешь быть моей любовницей, тебе придётся научиться удовлетворять меня. Роуз молчала. Она пришла сюда в надежде, что это будет самая романтичная ночь в её жизни, и теперь чувствовала себя так, словно мистер Малфой обманул её. Даже предал. Как… как он может говорить с ней, используя эти сухие научные термины, словно это не свидание, а лекция в медивизардском университете? Не дождавшись ответа, мистер Малфой осторожно взял её подбородок и приподнял лицо, но Роуз упорно смотрела вниз. Она боялась, что он увидит слёзы в её глазах. — Я никогда не лгал тебе, Роуз, — его голос был мягким, почти нежным. — Я сразу предупредил, чего хочу от тебя. И ты согласилась. Более того, ты говорила, что хочешь сделать меня счастливым. Что хочешь доставить мне удовольствие. Я боюсь потерять тебя, прежде чем наши отношения даже успели начаться, но хочу быть предельно честным с тобой. Либо ты принимаешь меня таким, какой я есть, либо мы расстаёмся прямо здесь и прямо сейчас. — Вы боитесь потерять меня? — пролепетала Роуз, глядя на него широко распахнутыми глазами. Одних этих слов было достаточно, что она простила ему всё, что угодно. Мистер Малфой посмотрел на неё долгим серьёзным взглядом. — Очень. Ещё больше оттого, что совершенно ничего не знаю о долгосрочных отношениях между мужчиной и женщиной. Раньше меня интересовал только секс. — Я ничего не знаю ни об отношениях, ни о сексе, — хихикнула Роуз. Её сердце наполнилось нежностью оттого, что этот необычный мужчина признался ей в своих страхах. Она была уверена, что это далось ему нелегко. Мистер Малфой улыбнулся. — Я думаю, мы справимся, если оба постараемся. Ты согласна со мной, рыжик? — Да, — она даже не стала сдерживать широкой блаженной улыбки, расплывающейся по лицу. — И ты согласна делать всё, о чём я попрошу? Покраснев, Роуз кивнула и смущённо пробормотала: — Только не надейтесь на многое… Я же ничего не умею… Рассмеявшись, он обнял её так крепко, что она взвизгнула. Потом с нежностью провёл кончиками пальцев по пылающей щеке. — Ты быстро научишься. Как тебе такой план? Сегодня ты покажешь мне, насколько хорошо владеешь своим прелестным ротиком. А на следующих выходных мы начнём готовить твою ещё более прелестную попку к моему самому любимому занятию, — при виде ужаса на её лице он расхохотался. — О боже, ты смотришь на меня так, словно я только что приговорил тебя к смертной казни! Не волнуйся, рыжик, это случится лишь после основательной подготовки. А теперь… — тут он интимно улыбнулся и осмотрел её с ног до головы, — покажи мне, что ты прячешь под этим пеньюаром. Несмотря на то, что мистер Малфой уже видел её обнажённой, Роуз внезапно смутилась. Если он ожидает что-то вроде стриптиза, то будет очень разочарован: её никак нельзя назвать опытной соблазнительницей. — Просто разденься, — с усмешкой сказал он, как всегда, легко разгадав её мысли. — Позволь мне полюбоваться твоей красотой. Отчаянно пытаясь не показывать, насколько неловко чувствует себя, Роуз отступила и дрожащими руками развязала поясок пеньюара. По выражению его глаз, она поняла, что её смущение одновременно забавляет его и доставляет удовольствие. От этой мысли стало легче. Бросив пеньюар на пол, она стянула сорочку и, оставшись в кружевных трусиках, нерешительно посмотрела на мистера Малфоя. — Какие очаровательные трусики, Роуз. Но они нам сегодня не понадобятся… как думаешь? Прикусив губу, она стянула трусики и осталась стоять перед ним обнажённой. Он долго рассматривал её, словно видел впервые. Роуз покраснела от настолько откровенного взгляда. Что-то изменилось в нём. Должно быть, это было просто осознание того, что на этот раз он тоже сможет получить удовольствие. От этой мысли в её груди потеплело. Ведь он столько раз дарил ей блаженство, не требуя ничего взамен… Так неужели она не может ответить ему тем же? Разве он этого не заслужил? Наконец, мистер Малфой поманил её к себе, обнял и долго целовал, проводя руками по всему её телу. Потом посмотрел на неё с непростительно сексуальной улыбкой и слегка надавил на плечо. Роуз опустилась на колени. Перед её глазами появились его руки, холёные, белоснежные, с тонкими изящными пальцами, которыми она безумно восхищалась. Он расстегнул ремень и ширинку и приспустил брюки. Она широко распахнула глаза. Как он был красив! Как это возможно, чтобы мужчина был настолько красив?! — Я могу кончить от одного твоего взгляда, — тихо сказал он, и Роуз посмотрела вверх, неосознанно облизывая губы. В этот момент ей ужасно хотелось взять его в рот, но она стеснялась. Мистер Малфой опустил руку на её затылок, легонько подтолкнул, и она послушно открыла рот… Никогда в жизни Роуз не старалась так сильно доставить кому-либо удовольствие, даже самой себе. Она с готовностью выполняла все его указания, подчиняясь малейшему движению властной руки на затылке. Совсем скоро у неё разболелась челюсть и язык, а от прикосновения члена к мягкому нёбу на глазах проступали слёзы и сжималось горло. Отчаянно пытаясь забыть о собственном дискомфорте, она сосредоточилась на его словах: «Не забывай прикрывать зубы губами, ты царапаешь меня… Языком по кругу… Вот так… Чуть глубже, Роуз… Ещё глубже… Постарайся расслабить горло… Дыши через нос… Вот так… Правильно… умница…» «Боже, сколько ещё?! — подумала она с ужасом, зная, что долго не продержится. — Когда он уже…» Почувствовав, как мистер Малфой легонько оттягивает её за волосы, Роуз с облегчением выпустила его член изо рта. — Ты устала? — спросил он с улыбкой. — Да… очень… — просипела Роуз с болезненной гримасой массируя горло. — Никогда не думала, что это так сложно… — Это искусство, которому нужно учиться. Зато женщина, овладевшая им в совершенстве, сможет вертеть своим мужчиной, как хочет. Умение доставить несравненное удовольствие даёт тебе власть над людьми… Но ты ещё новичок, поэтому я не стану требовать от тебя большего. Он чуть приподнял её лицо. — Просто открой рот и смотри на меня своими большими невинными глазами. Я не прошу тебя проглотить всё, но мне будет очень приятно, если у тебя получится. Ты постараешься ради меня, рыжик? Роуз послушно кивнула. Ради него она была готова на всё. А потом она смотрела в его чёрные от страсти глаза, слушала тяжёлое дыхание, любовалась его лицом, слегка блестевшим от испарины. К его коже прилипла упавшая на лоб прядь волос, глядя на которую Роуз отчего-то испытала сокрушительный прилив нежности и любви. Он казался ей таким беззащитным в этот момент… Когда он кончил ей в рот, она вздрогнула и рефлекторно зажмурилась, но старательно проглотила всё до последней капли, содрогаясь от непривычного вкуса. Мистер Малфой откинулся назад и закрыл глаза, тяжело дыша и вздрагивая. Потом опустил голову и посмотрел на Роуз. — Как давно я мечтал увидеть твои губы, перепачканные моим семенем, — прошептал он, проводя пальцами по её губам. — Ещё с тех пор, когда ты жила в моём доме и мучила меня, сама того не зная… Он помог ей подняться и крепко поцеловал. Потом хмыкнул, увидев шокированное выражение на её лице. — Если ты можешь вытерпеть мой вкус, то и я могу. А теперь… — его рука скользнула по её животу, и Роуз ахнула, почувствовав, как его пальцы касаются влажной плоти между ног, — давай посмотрим, могу ли я составить конкуренцию нашей искусной Натали…