***
— Наверное, он ещё спит, — сделала предположение Астория, когда сын не появился на завтраке. — Он выглядел таким усталым вчера вечером. Должно быть, переволновался во время помолвки. Счастливые события тоже приносят стресс… — Совершенно с вами согласна, дорогая! — решительно подтвердила мадам де Тонне-Шарант. — У меня самой такой стресс был, что началась мигрень. Всё-таки, принять триста человек — это вам не шутки! Со страхом ожидая прибытия сов, Роуз то и дело посматривала на Амели, тихо сидевшую между собеседницами. Быть может, если она действительно не влюблена в Скорпиуса, плохие известия не причинят ей боли? Почувствовав её встревоженный взгляд, девушка подняла глаза и вопросительно посмотрела на Роуз. Та попыталась улыбнуться, но улыбка вышла такой вымученной, что Аксадо испытующе посмотрела на подругу, удивлённо выгнув тонкую бровь. Роуз не успела ничего рассказать ей вчера, зато пересказала весь разговор Драко, как только он вернулся в спальню. — Прошу тебя, ты должен сделать что-то! Я никогда не думала, что Скорпиус может быть таким жестоким! Он собирается уничтожить эту девочку лишь из-за того, что она задела его гордость! — Я ничем не могу помочь ей, рыжик, — спокойно ответил Драко. — Мне жаль её, но я не собираюсь портить отношения с сыном из-за того, что у Амели не хватает духа и мозгов разорвать с ним помолвку. Увидев, что Роуз смотрит на него с печальным удивлением и разочарованием, он обнял её и погладил по голове. — Ты не можешь спасти весь мир, любовь моя, как бы тебе этого ни хотелось. Амели одна из тех женщин, которым лучше всего удаётся роль жертвы. И она будет играть эту роль до конца своих дней, если только какое-нибудь потрясение не изменит её характер. Будем надеяться, что брак со Скорпиусом окажется таким потрясением. Порой именно страшные ошибки изменяют жизнь людей к лучшему. — А порой эти ошибки убивают их, — с горечью прошептала Роуз. — Да, — просто согласился он. — Чаще всего именно так и происходит. Когда в комнату, сжимая утренние газеты в клювах, влетели три совы, Роуз поняла, что нужно что-то сделать. Амели всё узнает позже, но от неё самой, а не из омерзительных газетных статей, в окружении людей, которым на неё плевать. Потянувшись к большому кофейнику, стоящему в центре стола, она «нечаянно» опрокинула его. Все тут же вскочили со стульев, причём мадам де Тонне-Шарант издала оглушительный визг, так как горячий кофе пролился ей на колени. — Посмотри, что ты наделала, безрукая идиотка! — завопила она со слезами на глазах. — Следите за своим языком, мадам! — ледяным голосом прогремел Драко. — Простите меня! Я нечаянно! О боже, мне так жаль! — Роуз бормотала что-то, надеясь воспользоваться всеобщей суматохой, чтобы избавиться от рассевшихся на спинках стульев сов. Увидев, что мсьё де Тонне-Шарант и Амели с Асторией крутятся вокруг вопящей мадам, она начала осыпать сов отпугивающими заклинаниями, отчего те с сердитым уханьем взлетели. Заметив это, Астория, должно быть, подумала, что Роуз пытается скрыть какие-то постыдные новости о себе самой. Со злорадно исказившимся лицом, она подскочила к одной из сов и выдрала газету из её клюва. И тут же смертельно побледнела, увидев передовую страницу. Отшвырнув газету, она обернулась к будущим родственникам. — Амели, Аделард, помогите бедняжке Эстель — она от боли не сможет иди сама. У нас есть умелая домовиха, которая избавится от ожога в два счёта! Следуйте за мной! Когда компания покинула столовую, Драко схватил Роуз за руку и больно сжал, отчего та испуганно ахнула. — Зачем ты устроила эту идиотскую комедию, Роуз?! — разгневанно рявкнул он. — Драко, думаю, тебе стоит взглянуть на это, — Матиас протянул другу газету, на передовой странице которой была напечатана огромная фотография Скорпиуса, развлекающегося с двумя полураздетыми красотками в каком-то клубе. Он обнимал обеих, лапая одну за задницу и одновременно целуясь с другой. «Скорпиус Малфой ударился в загул через день после помолвки! Подробности на третьей странице!» — гласила надпись над отвратительной фотографией. Поморщившись, Драко свернул газету и бросил её на стол. Потом устало потёр лоб рукой. — Я сделал тебе больно, рыжик? — он притянул Роуз к себе и осторожно дотронулся до того места, где под тканью рукава уже расцветали синяки. — Прости меня… Роуз фыркнула. — В сравнении с твоими излюбленными играми, это пустяки. Это ты меня прости. Я просто не хотела, чтобы Амели узнала обо всём таким образом, в окружении посторонних. Я сама ей расскажу. — Нет, не расскажешь. Пообещай мне, что больше не будешь вмешиваться в это дело, Роуз. Это касается лишь Скорпиуса и Амели. Она молчала, насупившись и опустив глаза. Взяв её за подбородок, Драко заставил Роуз посмотреть себе в глаза. — Эта глупая девчонка тебе никто! — раздражённо бросил он, видя выражение ослиного упрямства на её лице. — Я не понимаю, почему тебя так волнует её судьба! — Ты не понимаешь, потому что в тебе нет ни капли эмпатии, Драко, — бесстрастно ответила Аксадо, просматривая статью. — А вот у Роуз её в избытке. Вчера она едва не рыдала из-за того, что обидела твою бывшую жену, которая до этого изо всех сил пыталась её оскорбить. Изогнув бровь, Драко вопросительно посмотрел на Роуз. — Не хочу говорить об этом, — пробормотала покрасневшая Роуз. — Ты не мог бы вызвать эльфа, чтобы тот вновь накрыл на стол? Я не успела позавтракать. — Ну наконец-то! — довольно воскликнул Матиас. — Я уже не знал, как намекнуть на это без того, чтобы не быть обвинённым в бесчувственности! — Ты хоть о чём-то думаешь, кроме своего желудка? — фыркнула Аксадо. Широко улыбнувшись, Матиас подмигнул ей. — Да, я также думаю о потребностях другой части моего тела. И если вы, дорогая леди, хотите, чтобы эта часть была сегодня в рабочем состоянии, то лучше позаботьтесь о том, чтобы я был сыт и полон энергии! Аксадо закатила глаза, а Роуз потребовала, чтобы Матиас прекратил портить ей аппетит. Когда все расселись и с аппетитом принялись за завтрак, Роуз начала раздумывать над тем, почему, собственно, её так волнует судьба Амели. И поняла, что дело кроется в её собственном прошлом. Однажды её саму едва не изнасиловали, и она по-прежнему помнила охватившее её тогда чувство беспомощности, ужаса и омерзения. Если она может помочь хоть одной женщине избежать этой участи, то непременно сделает это. Пусть даже ценой дружбы с человеком, которого знала с самого детства.***
Подсторожить Амели, когда та была в одиночестве, оказалось делом достаточно простым. Казалось, что девушка специально избегает всех и вся, стараясь вести себя тише воды и ниже травы. Когда она бесшумно выскользнула из дома и быстрым шагом направилась к парку, Роуз последовала за ней. Услышав её шаги, Амели обернулась. — Здравствуйте, мисс Уизли, — сказала она с робкой улыбкой. Роуз дружелюбно улыбнулась в ответ. — Я уже просила обращаться ко мне по имени, Амели. Так не люблю эти формальности… Хотите, прогуляемся вместе? Я обожаю этот парк. — Я тоже. Здесь так тихо и красиво… Взявшись за руки, они гуляли, наслаждаясь холодным осенним воздухом и шелестом опавших листьев под ногами. — Амели, я должна кое-что рассказать тебе, — решилась наконец Роуз. — Давай присядем. Взглянув на неё с испугом и одновременно любопытством, Амели кивнула и молча опустилась на скамью. Роуз села рядом. Кусая губы, она пыталась придумать, как бы объяснить всё помягче, и не могла. Тяжело вздохнув, она вынула из кармана смятую газетную статью вместе с передовой фотографией. — Рано или поздно ты всё равно узнаешь об этом. Амели печально рассматривала фотографию своего жениха с двумя незнакомыми девицами, потом внимательно прочла статью. — Поэтому вы разлили кофе сегодня за завтраком? — спросила она отсутствующим голосом, отложив в сторону смятые листки, которые тут же подхватил ветер. — Да. Я хотела, чтобы ты узнала об этом в более подходящей обстановке. — Благодарю, хотя ваши усилия того не стоили. Я давно привыкла к унижениям. Перенесла бы и это. Опешив, Роуз посмотрела на понурившуюся девушку, которая уставилась вниз, пытаясь скрыть слёзы. Потом порывисто обняла и крепко-крепко прижала к себе. Не выдержав, та разрыдалась. — Послушай, Амели, — горячо зашептала Роуз. — Я дружу со Скорпиусом с детства и люблю его, несмотря на то, что он не заслуживает этого… Но не хочу, чтобы ты попала в его руки. Я разговаривала с ним вчера… Он был пьян и говорил такие ужасные вещи… О том, что будет делать с тобой после свадьбы… Как будет мстить за то, что ты равнодушна к нему. Это задело его, и, поверь мне, я по личному опыту знаю, как жестоки бывают мужчины к женщинам, которые ранили их раздутую гордость. Не хочу, чтобы этого случилось с тобой… — Почему? — тихо спросила Амели. Осторожно высвободившись из её объятий, она серьёзно посмотрела на Роуз. — На меня всем всегда было плевать. Даже моему собственному отцу. Почему же вам не всё равно? — Потому что я не пожелала бы такой участи ни одной женщине. И потому что… потому что однажды сама едва не стала жертвой насилия. Когда мне было шестнадцать, в этом самом доме меня едва не изнасиловал один пьяный негодяй. Мне тогда повезло, потому что Драко спас меня, но я долго не могла оправиться от этого. До сих пор, по прошествии стольких лет, мне иногда снятся кошмары. А то, что Скорпиус собирается делать с тобой… это тоже насилие, ещё более жестокое оттого, что он женится на тебе именно с этой целью. Амели смотрела на неё неотрывным проникновенным взглядом, и Роуз внезапно поняла, что они все ошибались на счёт этой девушки. Она не была глупой и бесхарактерной, а просто измученной злобой людей, от которых целиком и полностью зависела. Ей ведь всего восемнадцать! Совсем ещё ребёнок. А они ожидают от неё чего-то, на что и многие взрослые женщины не решились бы. Разорвать помолвку с потомком богатого и знатного рода, зная, что над её «глупостью» будут потешаться во всём мире, уже непросто. А пойти против воли семьи, рискуя тем, что они откажутся от неё, оставят безо всякой поддержки, без средств к существованию — ещё тяжелее. Затаив дыхание, Роуз ждала решения Амели. Та опустила глаза, отстранённо рассматривая бурый кленовый листок, застрявший под носком её ботинка. — Спасибо за то, что рассказали мне это, — тихо сказала она. — Вы — единственный человек, которого я когда-либо встречала, кому была небезразлична моя судьба… А теперь простите, мне многое нужно обдумать… Поднявшись, она побрела прочь, и растерянная Роуз смотрела ей вслед, пока девушка не скрылась за поворотом. О её решении она узнала лишь вечером за ужином, когда гости и обе семьи, включая Скорпиуса, собрались за столом. Атмосфера была очень напряжённой. Судя по всему, чета де Тонне-Шарант всё же узнали о произошедшем и теперь посматривали на будущего зятя со страхом и безмолвным упрёком. Роуз с трудом сдерживала ярость при виде этой реакции. Им действительно было плевать на собственную дочь. Для них главным было лишь то, что при помощи этого брака они смогут поправить расшатавшиеся финансы. Астория сидела очень прямо и говорила отрывистыми фразами, не в силах скрыть недовольства сыном. Сам Скорпиус, словно не замечая этого, шутил и смеялся, то и дело обращаясь к «дорогой невесте». Было видно, что её напряжённый бледный вид, как и вытянутые лица гостей, доставляют ему удовольствие. Драко холодно взирал на собравшихся, и Роуз знала, что ему не терпится покончить с ужином и остаться с наедине с ней и друзьями. Матиас старательно делал вид, что ничего не замечает, а Аксадо наблюдала за происходящим со спокойным внимательным интересом, словно смотрела драмматическую постановку в театре. Когда в середине ужина Амели внезапно поднялась со стула, все смолкли и с недоумением уставились на неё. Спокойно стянув с пальца обручальное кольцо, она положила его перед Скорпиусом. — Я решила, что не желаю быть вашей женой, Скорпиус, — несмотря на то, что её голос дрожал, тон был решительным. — Я уже отослала оповещение о расторжении нашей помолвки в редакцию Пророка. Моё решение окончательно, и менять его я не собираюсь. Несмотря на это, хочу поблагодарить вас за сомнительную честь, которую вы оказали мне, сделав предложение. Надеюсь, что во всём свете не сыщется женщины, которая окажется настолько глупой, чтобы выйти за вас замуж. Роуз подумала, что если бы на голову Скорпиуса в этот момент упал бы кирпич, он не выглядел бы настолько изумлённым. Он пялился на свою теперь уже бывшую невесту с открытым ртом, и было видно, что её слова с трудом доходят до его сознания. Хотя Роуз считала, что Амели немного переборщила, в душе всё же аплодировала ей. Шокированное выражение на лице этого избалованного богатенького мальчика того стоило. Все остальные из сидящих за столом тоже выглядели так, словно не верили собственным ушам. Даже Драко смотрел на девушку с нескрываемым удивлением. В следующий миг началось настоящее светопреставление. Астория набросилась на Скорпиуса с упрёками, а чета де Тонне-Шарантов набросилась на дочь с ругательствами. Покрасневший от ярости Скорпиус рявкал что-то в ответ, а бледная как смерть Амели молчала, упрямо сжав губы и стиснув крохотные кулачки. — Ах ты дрянь! Ах ты мерзавка! — дурным голосом вопила мадам де Тонне-Шарант. — Как ты посмела, маленькая идиотка?! Кто позволил тебе?! Кто позволил тебе, я спрашиваю?! — она бросилась к падчерице с явными намерениями избить ту до полусмерти, как вдруг Амели выкинула такое, отчего все просто ошалели. Заклинанием подняв тяжёлый графин, она левитировала его к мачехе и облила её красным вином с ног до головы. — Мне не нужно ваше разрешение, — спокойно обратилась она остолбеневшей женщине. — Как совершеннолетняя волшебница, я имею право разорвать помолвку, не спрашивая ни вашего позволения, ни позволения Скорпиуса. — Мне кажется, вы поторопились с решением, дорогая, — ледяным голосом сказала Астория. — Скорпиус совершил ошибку, этого я не отрицаю, но подумайте о том, сколько денег ушло на вашу помолвку. Всё было оплачено семьёй Малфоев, и теперь на плечах ваших родителей будет огромный долг, который они не в состоянии выплатить. — Вы правы, Астория, долг будет на их плечах. Так как помолвку заключили мои дорогие родители, то пусть сами за неё и расплачиваются. Каким образом они это будут делать, меня совершенно не интересует. — Думаю, окончательное решение в этом вопросе стоит за мной, так как за торжество платил я лично, — учтиво вмешался Драко. — Если мсьё и мадам де Тонне-Шарант не станут устраивать скандала, то я не стану требовать выплаты долга. — С каких это пор ты стал таким щедрым? — презрительно фыркнула Астория. Драко пожал плечами. — Мэнору давно требовались реновации, но у меня никак не доходили руки. Что же касается торжества, мы устраивали и более пышные приёмы по менее значительным случаям. Иными словами, о потраченных деньгах я не жалею. — Благодарю вас, мистер Малфой, — с явным облегчением в голосе обратился к нему мсьё де Тонне-Шарант. — Это очень благородно с вашей стороны. Мне жаль, что так всё получилось. — Тебе жаль? — истерически взвизгнула его жена, уже успевшая заклинанием очистить себя от вина. — Это всё, что ты можешь сказать после того, как твоя дочь-мерзавка так опозорила нас?! Я требую, чтобы ты отказался от неё в сей же миг! Она не достойна носить благородной фамилии де Тонне-Шарант! Я больше не пущу её в свой дом! Пусть хоть в подворотне ночует, мне плевать! — В подворотне ночевать она не будет, — твёрдо вмешалась Роуз. — Амели может жить в моей парижской квартире столько, сколько пожелает. При этих словах сама Амели посмотрела на неё едва ли не с обожанием, а Скорпиус взглянул так, будто хотел придушить на месте. Что же касается мадам де Тонне-Шарант, та завизжала, словно баньши: — Так я и знала! Это всё ваша вина! Ваше развратное влияние! Вы завидовали ей! Хотите сделать из Амели такую же шлюху, как вы сама! — в этот момент её визг оборвался, так у мадам внезапно исчез рот. — Мсьё, — опустив палочку, холодно обратился Драко к её мужу, — если вы в сей же миг не уберёте свою жену с моих глаз, то я переменю своё решение насчёт вашего долга. Перепуганный мсьё де Тонне-Шарант вскочил и, бормоча извинения, вывел мычащую жену из столовой. Астория, окинув бывшего мужа ледяным взглядом, с достоинством поднялась из-за стола и вышла, не сказав ни слова. На её лице застыло выражение оскорблённой добродетели, словно сорвавшаяся помолвка сына была непростительным оскорблением, нанесённым лично ей. В комнате повисла тишина. Все настороженно смотрели на Скорпиуса, который сжимал в руке волшебную палочку с таким видом, будто собирался пустить её в ход. При этом он смотрел на бывшую невесту, от страха замершую на месте, как кролик при виде удава. — Опусти палочку, Скорпиус, — отрывисто велел Драко. — Ты уже доставил мне достаточно проблем. Моё терпение на исходе. — А то что? — злобно огрызнулся тот. — Откажешься от меня из-за какой-то фригидной маленькой сучки? При этих словах Роуз окатило такое бешенство, что она вскочила, стискивая свою палочку в руке и с трудом удерживаясь от желания наградить «друга» проклятьем импотенции. — Сядь, Роуз! Не вмешивайся в это! — рявкнул Драко. — Да, Роуз, лучше сядь и веди себя тихо, — ядовито прошипел Скорпиус. — Ты уже сделала достаточно, будь ты проклята! — Матиас, уведи, пожалуйста, женщин. Поднявшись, Аксадо направилась к двери, а Матиас последовал за ней подталкивая Роуз и Амели, чтобы те шли быстрее. — Что же, ужин закончился намного более интересным способом, чем я ожидала, — разливая чай, отметила Аксадо, когда все четверо расселись вокруг кофейного столика в гостинной аппартаментов, предоставленных ей и Матиасу. Затем она обратилась к Амели: — мои поздравления, дорогая. Вы проявили поразительную стойкость духа. Она вам ещё понадобится, чтобы создать успешное будущее без помощи родителей. Что-то подсказывает мне, что они действительно откажутся от вас. — Вы правы, — тихо сказала Амели. — Но к этому я готова. Отец никогда не был в состоянии противостоять мачехе. Та часто говорила, что своей бесхребетностью я пошла именно в него. — Больше никто не сможет обвинить тебя в бесхребетности! — Роуз крепко сжала её хрупкую руку. — Боже, как я рада за тебя! Мне страшно даже представить, что случилось бы, попади ты в руки Скорпиуса. Никогда не думала, что он может быть так жесток! — Тогда ты единственный человек, кто не замечал этого, — усмехнулся Матиас. — Амели, что же вы собираетесь делать? У вас есть какие-то средства к существованию? — Мама оставила мне триста галлеонов, которые я получила по достижении семнадцати лет. Они в Парижском отделении Гринготса, и отец с мачехой не могут отнять их у меня. — Надолго этого не хватит. — Я знаю. Мне нужно будет найти работу и… и дальше не знаю что. Не знаю даже, примет ли меня кто-то на работу… Я же ничего не умею… — она выглядела настолько растерянной, что сердце Роуз сжалось от сострадания. — План достаточно прост, — деловито сказала Аксадо. — Вы должны будете найти работу и определиться, какую профессию хотите получить. А летом послать резюме в Парижский Университет Магии, чтобы в сентябре начать обучение. Также советую перебраться в студенческое общежитие сразу же по получении такой возможности. Роуз — замечательный человек и не потребует от вас платы за проживание в своей квартире, но, поверьте мне, лучше всё-таки ни от кого не зависеть. — Амели может жить в моей квартире сколько пожелает, как я уже говорила. Что же касается работы, здесь я могу помочь. В студенческие годы я подрабатывала в университетском архиве и прекрасно знаю Главного Архивариуса. Я уверена, что она примет тебя на полную ставку, а в сентябре переведёт на полставки. Деньги, конечно небольшие, но продержаться можно, если особо не тратиться. Зато, общаясь со студентами, ты сможешь понять, чем хочешь заниматься. К тому же у тебя будет время и необходимые материалы, чтобы подготовиться к учебному году. Амели поражённо переводила огромные глаза с одной женщины на другую и внезапно разразилась слезами. — Боже… Не знаю, как благодарить вас… Спасибо! Спасибо! Я была так растерянна, не имела никакого представления, что делать… Спасибо! Роуз и даже флегматичная Аксадо принялись утешать девушку, а Матиас, пробормотав что-то о чрезмерно эмоциальных женщинах, открыл бутылку вина. — Что же, за это нужно выпить. О боже, Роуз, хоть ты не начинай реветь! Такого количества слёз я выдержать не в состоянии! Разлив вино по бокалам, он сделал тост: — За мужество Амели и её успешное будущее! Все чокнулись, выпили, Матиас разлил ещё вина и, видимо, боясь нового потока слёз, проводил Роуз и Амели в их комнаты, не забыв наложить на двери последней защитные чары. На этом необычный вечер окончился.***
На следующее же утро Роуз и Амели при помощи портключа переместились в Париж. Драко пришлось задержаться в Британии на неделю, чтобы утихомирить сына, отправить бывшую жену и чету де Тонне-Шарант восвояси, а также отменить уже начавшуюся подготовку к свадьбе. Боясь, что охранные чары на дверях её квартиры ослабли, Роуз устроила Амели в комнате для гостей в апартаментах Драко, предоставив тому позаботиться о чарах по возвращении. Но времени женщины не теряли: каждое утро они аппарировали в крохотную квартирку, чтобы прибрать и при помощи домашних эльфов сделать косметический ремонт. Роуз обучала Амели всяческим домашним чарам, показывала маггловские продуктовые рынки и хозяйственные магазины, где можно было отовариться подешевле. — Не волнуйся, ты быстро всему научишься, — утешала она растерянную девушку. — Я была такой же беспомощной, когда приехала в Париж. Кроме того, если что-то случится, ты всегда можешь обратиться за помощью ко мне! Они отправились к мадам Бонне, Главному Архивариусу ПУМ, и та приняла Амели в качестве младшей помощницы с уговором, что та приступит к работе через неделю. — Не могу поверить, что буду учиться здесь, — прошептала Амели, с благоговением рассматривая огромное великолепное здание университета. — Знаешь, ведь девушкам из великосветских семей не позволяется получать высшее образование и профессию. Они целиком и полностью зависят от семьи, а потом от мужа. И так всю жизнь! Как я рада, что мне удалось избежать такой участи! Роуз наслаждалась осознанием того, что ей удалось помочь этой милой девушке, и в то же время она негодовала из-за неравенства между мужчинами и женщинами, по-прежнему существующего в магическом обществе всего мира. На карьеристок смотрели с осуждением, а с появлением детей, ожидали, что те бросят работу и займутся исключительно семьёй. Женщинам труднее было найти работу и платили им меньше, чем мужчинам. Проявляющих твёрдость характера в работе называли стервами, в то время как мужчин с такими же качествами хвалили и ставили в пример. Что и говорить, если её мать была единственной женщиной-кандидатом в Министры Магии Британии, чем произвела фурор во всём магическом мире! И теперь Роуз радовалась, что хоть одна девушка с её помощью смогла избавиться от навязываемых обществом стереотипов. Как же они все ошибались в Амели! Считали её глупенькой, бесхарактерной, беспомощной, а она оказалась храбрее их всех вместе взятых! Вскоре Роуз довелось узнать, что она ещё кое в чём ошиблась насчёт Амели. Однажды поздним вечером, когда Роуз уже засыпала, ей внезапно послышался посторонний звук. Испуганно распахнув глаза, она увидела в полусумраке спальни Амели, на цыпочках подбирающуюся к кровати. Опешив от удивления, Роуз смотрела как та быстро снимает ночную рубашку и трусики и голышом забирается в постель. — Амели, что ты делаешь? — спросила она с изумлением. Девушка подобралась ближе и устроилась на боку, лицом к Роуз. — Скажите, это правда, что рассказывала о вас мадам Гринграсс? — прошептала она. — О том, что вы спали вместе с вашими друзьями? Роуз пялилась на неё, не в силах вымолвить ни слова. Наконец, ей удалось взять себя в руки. В конце концов, Амели было уже восемнадцать, и её воспитывали в строгости, запрещая даже общаться с ровесниками. Её любопытство было вполне естественным. — Мне кажется, что сначала тебе стоит узнать о более традиционных отношениях, Амели. Но ты уже взрослая, поэтому я отвечу на твой вопрос. Я с Драко действительно иногда делим постель с Матиасом и Аксадо. Что бы там ни говорили твои родители или мадам Гринграсс, в сексе нет ничего предрассудительного до тех пор, пока каждый участник занимается им добровольно. Также нет ничего предрассудительного в мастурбации. Я уверена, что твоя мачеха и по этому поводу наговорила тебе всяких гадостей. — Нет, она ничего не говорила, — печально вздохнула Амели. — Когда мне исполнилось одиннадцать, она просто наложила чары, из-за которых я не могла делать это. — Какой ужас! — возмутилась Роуз. — Это абсолютно естественно, что подтвердит любая медиведьма! Не могу поверить, что эта мегера позволила себе такое! Амели вновь вздохнула. — Сегодня я получила письмо от отца. Он действительно отказался от меня, так что с этого дня я больше не де Тонне-Шарант, а мадемуазель Дюбуа по фамилии матери. — Мне очень жаль, дорогая. — А мне нет. Это к лучшему. Кроме того… — она робко смолкла на мгновение, — с его отказом спали все чары, которые они наложили на меня. Так что теперь я могу делать всё, что захочу… — Я рада слышать это, — осторожно сказала Роуз, начиная понимать, куда ведёт этот разговор. Ей стало одновременно смешно и неловко, и неожиданно вспомнился эпизод из прошлого, когда она точно также забралась голышом в постель «мистера Малфоя». Только тому в тот момент смешно не было. — Знаете, — прошептала Амели, — меня никогда не привлекали мужчины. Я даже думала, что со мной что-то не так. Когда Скорпиус несколько раз пытался поцеловать меня… он при этом трогал меня, и мне было так противно! Он так злился после этого, и я чувствовала себя ужасно виноватой, но ничего не могла поделать с собой… А потом, когда миссис Гринграсс рассказала о вас, я против воли начала представлять, как вы с вашей подругой Аксадо обнажённые обнимаетесь и целуетесь… И мне так захотелось чего-то! Никогда ничего подобного не испытывала! Она смолкла, ожидая ответа. — Амели… Вполне возможно, твои фантазии вызваны тем, что с женщинами ты чувствуешь себя в безопасности. Ты ведь никогда толком не общалась с мужчинами, лишь со Скорпиусом, что окончилось не самым лучшим образом. — Возможно… Но ведь это не означает, что я не могу делать это с женщиной? Вы такая красивая и милая… Мне бы так хотелось… с в-вами… Если вы занимались этим с вашей подругой, то, может, и со мной захотите? Не сдержавшись, Роуз рассмеялась. — О боже… Прости меня… Просто ты так напоминаешь мне саму себя, когда в шестнадцать лет я приставала к Драко точно с такой же просьбой… Амели, судя по-всему, разговоры о Драко абсолютно не занимали. Осторожно пододвинувшись ближе, она робко прижалась к Роуз своим худеньким телом. Почувствовав, что девушка дрожит, словно осиновый листок, Роуз испытала прилив нежности и сострадания. — Ты боишься? — мягко спросила она. — Чуть-чуть… С глубоким вздохом, Роуз поняла, что не может отказать этой девочке в такой малости. Ей всего-лишь хочется испытать немного удовольствия. Что в этом плохого? С ней столько всего случилось за краткий срок. Возможно, именно это ей сейчас и нужно. — Не бойся, я не сделаю тебе больно, — прошептала она. — Ляг на спину. Амели подчинилась, теперь уже трясясь всем телом. — М-мне не с-страшно… П-просто… т-так хочется… — Чшшш… Я знаю… Повернувшись на бок, Роуз осторожно опустила руку на хрупкое плечико, отчего Амели едва не подскочила. Успокаивающе шепча что-то, она обвела ладонью плечи девушки, опустилась на трепещущий живот, потом провела пальцами по бедру… Она долго ласкала её, стараясь не дотрагиваться до самых чувствительных мест, и только когда Амели перестала дрожать, нежно сжала один из маленьких холмиков. Всхлипнув, та выгнулась в спине, пытаясь вжаться сильнее в её ладонь. Она стонала и подёргивалась всем телом, пока Роуз ласкала её грудь, легонько сжимая соски. А когда склонилась и взяла один из них в рот, то услышала поражённый вскрик и почувствовала тонкие пальчики в своих волосах. Не торопясь, она долго целовала чувствительную грудь девушки, втягивала в рот возбуждённые соски, обводила их языком, осторожно прикусывала… Стоны Амели становились всё жалобнее, и Роуз решилась перейти к более откровенным ласкам. Скользнув пальцами по впалому животу, она проникла рукой меж худеньких бёдер и накрыла ладонью влажную плоть. Амели вскрикнула, инстинктивно разводя ноги и приподнимая бёдра, и Роуз поняла, что она поражена, даже шокирована пронзившим её удовольствием. — О боже… о боже… не могу… не могу… — шептала она, изворачиваясь всем телом, сжимая простыни в кулаках, словно пыталась и не могла совладать с незнакомыми ощущениями. Нежно лаская её, Роуз поражалась тому, как мягка и шелковиста её плоть, как податлива эта девочка в её руках, насколько она чувственна… Стоило ей лишь обвести возбуждённый клитор кончиком пальца, как Амели, закричав, начала сотрясаться в оргазме. Когда она утихла, Роуз прижала её к себе, успокаивающе проводя рукой по узкой спине с проступающими лопатками и косточками позвонков. «Скорпиус многое потерял, болван этакий, — со злорадством подумала она. — Тоже мне опытный любовничек, если проглядел такое сокровище!» — Хочу ещё раз, — робко сказала Амели. Роуз рассмеялась. — Я не сомневаюсь. Потерпи немного, после небольшого перерыва легче достичь оргазма. — А можно я тоже потрогаю вас? Совсем немножко… Мне просто интересно… — Ну что же, если немножко… — великодушно согласилась Роуз, пытаясь не показывать, насколько её смешит вся эта странная ситуация. Раздевшись при помощи девушки, она откинулась на подушки и позволила той трогать и изучать своё тело. — Совсем не такие, как у меня… — грустно сказала Амели, осторожно сжимая в ладони полную грудь Роуз. — Какая вы красивая! А я тощая и плоская, как доска, как говорила моя мачеха. — Ты не тощая и не плоская, а хрупкая и изящная. И очень красивая. Тело каждой женщины индивидуально, и сравнивать их не нужно. Со временем ты научишься любить себя такой, какая есть… Надеюсь, эту случится быстрее, чем у меня. Знала бы ты сколько я мучилась от неуверенности в себе и в своей привлекательности! Драко пришлось применить немало усилий, чтобы убедить меня в том, что я красива. — Правда? — Правда. А теперь давай посмотрим, умеешь ли ты целоваться. — Не умею, — хихикнула Амели. — Совсем не умею! Роуз улыбнулась и, не говоря ни слова, склонилась к её губам. Они долго целовались, пока Амели вновь не начала дрожать от возбуждения. — Какие сладкие у тебя губы, — прошептала Роуз. — Теперь я хочу узнать, настолько же ли сладкие твои губки вот здесь… — и она легонько провела кончиками пальцев между ног девушки. Глаза у Амели сделались, как блюдца. — Разве это можно? — пискнула она. — Можно. Не обращая внимания на неубедительные протесты, Роуз скользнула вниз. Когда её язык коснулся складок влажной чувствительной плоти, все протесты тут же прекратились…***
Амели оказалась совершенно ненасытной любовницей. На следующую ночь она вновь пробралась в постель к Роуз, а днём уговорила её «прилечь» в три часа пополудни. При этом она сделала такие большие умоляющие глаза, что Роуз ничего не оставалось, кроме как уступить маленькой манипуляторше. «Хорошо, что Драко завтра приезжает, — подумала она сонно, когда счастливая и довольная Амели привалилась к ней сбоку и уснула. — Он подскажет, как поступить с ней». Отчего-то Роуз была уверена, что Драко не будет зол на неё из-за Амели. Скорее всего, даже найдёт эту ситуацию забавной. Успокоенная этой мыслью, она уснула и проснулась лишь через несколько часов оттого, что почувствовала на себе чей-то взгляд. Открыв глаза, она увидела Драко, который стоял рядом с постелью и смотрел на неё с приподнятыми бровями и саркастическим выражением на лице. — Я боюсь даже спрашивать, что здесь происходит, — сухо сказал он. Пытаясь подавить зевок, она осторожно высвободилась из объятий Амели, которая во сне закинула на неё руку и ногу. Драко подал ей пеньюар, и они вышли из спальни, тихо закрыв за собой дверь. — Происходит то, что всего за два дня эта «невинная» девочка совершенно меня измотала, — сипло сказала Роуз, принимая из рук домашнего эльфа чашку кофе. — Она заявилась ко мне в постель посреди ночи и каким-то образом убедила заняться с ней сексом. И с тех пор только этим и хочет заниматься. Откинув голову, Драко рассмеялся с неподдельным весельем. — Теперь ты понимаешь, каково было мне, кто ты подвергла меня такому же испытанию. А ты, к тому же, была семнадцатилетней подругой моего сына. — Знаешь, я думала о том же, — хихикнула Роуз. — Драко, что же мне делать с ней? Я боюсь, как бы она не привязалась ко мне. Он пожал плечами. — Думаю, здесь нам сможет помочь лишь Натали. — Ты уверен? Она же такая мужененавистница. Я не хочу, чтобы Амели потеряла всякое желание завести отношения с мужчиной. — Если Амели действительно лесбиянка, то таковой и останется. Если нет, то со временем захочет попробовать секс с мужчиной. Всё зависит от неё самой. Натали любит обучать юных девушек, но это не означает, что она захочет Амели в качестве постоянной партнёрши. — Роуз? — раздался тихий сонный голос. В комнату, потирая глаза, вошла Амели, одетая лишь в шёлковый халат Роуз, в котором едва не утопала. — Почему ты… Увидев Драко, она ойкнула и жутко покраснела. — Добрый день, мадемуазель Дюбуа, — с насмешливой учтивостью поздоровался тот. — Не хотите ли выпить кофе? — Д-добрый день, мистер Малфой, — пролепетала девушка, переводя испуганные глаза с мужчины на Роуз и обратно. — Не бойся, Амели, — с весёлым смешком сказала Роуз, — мистер Малфой не настолько страшен, каким кажется. Иди сюда, выпей с нами кофе. — К сожалению, я должен оставить вас, дорогие леди. Но я вернусь часа через два, и мы отужинаем вместе. Надеюсь, к тому времени вы будете готовы. Поцеловав руку обеим женщинам, он вышел из комнаты, оставив их смотреть ему вслед. — Он действительно не такой страшный, каким я представляла его себе, — задумчиво отметила Амели. — Но всё же в нём есть что-то… пугающее. С этим Роуз не могла не согласиться.***
Как всегда, ужинали они в отдельной комнате одного из излюбленных ресторанов Драко. Выпив вина, Амели немного расслабилась и принялась воодушевлённо рассказывать о своих планах на будущее. Внезапно раздался звонкий стук каблуков, и вошла женщина, в которой Роуз с трудом узнала Натали — настолько она привыкла видеть её полуголой, а то и вовсе без клочка одежды на теле. Сейчас Натали была одета в деловой брючный костюм чёрного цвета. В разрезе пиджака виднелась кипельно-белая рубашка и тонкий галстук. На её ногах были дорогие красные туфли на высокой шпильке, а в руке — клатч того же цвета. Профессиональный макияж, алые губы, идеально уложенные короткие чёрные волосы — в общем, она являла собой образ успешной, деловой и уверенной в себе женщины, которая любого мужчину заткнёт за пояс. — Прошу прощения за опоздание, — весело воскликнула она. — Пришлось задержаться по делам. — Не извиняйся, Натали, — Драко учтиво поднялся с кресла, которое полукругом огибало стол. Поцеловав руку гостьи, он провёл её к месту рядом с Амели. — Этих двоих я уже знаю, — с улыбкой сказала Натали, внимательно глядя на покрасневшую девушку. — А тебя как зовут, куколка? — Амели де Тонне-Шарант… Ой, то есть уже Дюбуа! — Ах да, читала я об этой истории в газетах. Соболезнований не приношу, так как рада, что тебе удалось вырваться из цепких малфоевских рук. Клянусь, ни одному представителю этого рода доверять нельзя! При этих словах Амели испуганно посмотрела на Драко, который саркастично улыбнулся. — Ты не доверяешь ни одному мужчине, Натали. Не думаю, что это касается лишь Малфоев. — Твоя правда. Большинство я на дух не переношу. Ты — один из немногих, чьё присутствие я в состоянии вытерпеть. — Я польщён, — сухо отозвался тот. Послав ему быструю улыбку, Натали перевела взгляд на Амели и в течение всего ужина уделяла внимание исключительно ей. Она задавала кучу вопросов, терпеливо выслушивала смущённые запинающиеся ответы, сочувственно кивала и следила за тем, чтобы та пила достаточно вина, но в то же время не перебарщивала. С усмешкой Роуз наблюдала за этим представлением, отмечая все приёмы, которые ей пришлось испытать на себе самой. К концу Амели настолько расслабилась, что принялась рассказывать о том, чем они занимались с Роуз. — Так значит тебе нравится заниматься этим с женщинами? — промурлыкала Натали, довольная тем, что ей удалось направить разговор в нужное русло. — Не знаю… Я только занималась этим с Роуз, — смущённо ответила Амели. — Ты девственница? — Ну… нет… я же сказала, что мы с Роуз… — Она — девственница. Так далеко мы не заходили, — поспешила вмешаться Роуз, шокированная тем, что Амели этого не знает. Должно быть, она подумала, что проникновение одним пальцем приравнивается к потере невинности. Мягко улыбнувшись, Натали пересела поближе и обняла девушку за плечи, отчего та с волнением уставилась на неё. — Давай проверим, понравлюсь ли я тебе так же сильно, как Роуз, — тихо сказала она, приподнимая подбородок Амели. — Для этого достаточно лишь одного поцелуя… Они начали целоваться, поначалу легко, осторожно, словно пробуя друг друга на вкус. Вскоре поцелуй стал более смелым, глубоким. Словно завороженная, Роуз наблюдала, как розовый язык Натали скользит между их губами, как она умело расстёгивает платье Амели одной рукой и ласкает её чувствительную грудь, отчего девушка вся дрожит и изгибается. И вот уже её изящная рука скользит вниз и проникает под подол, и пылающая румянцем Амели со всхлипом откидывается на спинку кресла, словно обессилев в один миг. — Действительно девственница, — прошептала Натали, глядя горящими от страсти чёрными глазами в её запрокинутое лицо. — Такая нежная, такая узкая… Нет, не отдам тебя на растерзание одному из этих грубых дикарей… Сама всё сделаю, ты даже не почувствуешь ничего… Ты хочешь этого, куколка? Хочешь меня? — Д-да… О боже, да… хочу… Роуз смотрела, затаив дыхание, не в состоянии оторвать глаз от столь волнующей сцены, хотя пристальный взгляд Драко почти обжигал её. Никогда прежде она не видела ничего более эротичного! Внезапно Натали отняла руку, не дав Амели желаемой разрядки. — Нет! — воскликнула та жалобно, пытаясь притянуть умелую руку обратно меж своих ног. — Ещё чуть-чуть! Совсем чуть-чуть! Натали рассмеялась низким бархатистым смехом. — Не здесь, куколка. Сейчас я аппарирую тебя к себе, раздену, уложу в свою постель и буду долго-долго мучить. И если ты будешь послушной девочкой, разрешу тебе кончить столько раз, сколько пожелаешь… Ты пойдешь со мной? — Да, да… Прямо сейчас? Хочу прямо сейчас! На этот раз рассмеялись все. Довольно улыбнувшись, Натали обняла дрожащую от возбуждения девушку и вынула из сумочки волшебную палочку. Потом посмотрела на Драко и Роуз. — Драко, любовь моя, как джентльмену, я позволю тебе оплатить сегодняшний ужин. Au revoir! И они исчезли. — Попалась птичка, — отметил Драко без особой жалости. — Из коготков Натали вырваться непросто. Улыбнувшись, Роуз обвела пальцем бокал, соблазнительно глядя на любовника. Тот насмешливо изогнул бровь. — Вы разочаровываете меня, мистер Малфой, — промурлыкала она. — Я изменила вам несколько раз безо всякого стыда и сожаления… Разве я не заслуживаю наказания, которым вы столько раз грозили мне? По его лицу начала расползаться медленная опасная улыбка, при одном виде которой по её спине пробежала восхитительная дрожь страха и предвкушения. — Ты играешь с огнём, любовь моя. С каких это пор ты стала сама напрашиваться на наказания? Могу ли я сделать предположение, что ты научилась получать удовольствие от боли? — Нет… Но я готова вытерпеть её, чтобы заслужить свой приз… Он улыбнулся так, что её сердце кольнула игла страха. «Чёрт, кто меня за язык тянул?! — с ужасом подумала Роуз. — Слишком много вина выпила!» Взгляд Драко отяжелел: вне всякого сомнения, выражение страха на её лице доставило ему удовольствие. — Знаешь, — сказал он тихо, не спуская с неё взгляда, полного пугающих, тёмных обещаний, — на днях я вспомнил об одном интересном заклинании, при помощи которого твоя попка станет такой же тугой, какая была до того, как я начал забавляться с ней. Но ты уже опытная девочка, поэтому на этот раз мы обойдёмся без предварительной подготовки… — Драко, я не это имела в виду! — воскликнула не на шутку испуганная Роуз. — Я же просто пошутила! Он поднялся с ласковой улыбкой, от которой её бросило в пот. — Иди сюда, Роуз. Дрожа, она подчинилась и позволила ему наклонить себя на спинкой кресла. — Чшшш… Не трясись так, рыжик. Мы же делали всё это раньше, не так ли? Не торопясь, он поднял её узкую юбку до талии и спустил трусики, позволив им упасть на пол. Потом носком туфли легонько ударил по каблукам её замшевых сапожек, безмолвно приказывая расставить ноги. Зная, что Драко не терпит медлительности с её стороны, Роуз расставила ноги и, сжав ягодицы пальцами, растянула их в стороны — как он любил. — Умница. Какая ты у меня послушная маленькая шлюшка… Позволяешь трахать себя в зад в публичном месте, куда может войти любой. Что бы подумал официант, войди он прямо сейчас и увидев тебя в этой развратной позе? Может, мне стоит позвать его и спросить? Хммм? А потом хорошо заплатить, чтобы он держал язык за зубами… — Нет, Драко! Только не это! — испуганно взмолилась Роуз, зная, что он действительно может сделать это. — Нет? Ты же знаешь, как я не люблю это слово, Роуз, — его голос стал холодным и, несмотря на то, что это была игра, её передёрнуло от страха. — Ты… м-можешь… если х-хочешь, — залепетала она, едва сдерживая слёзы, — но… п-пожалуйста… не д-делай этого! Некоторое время Драко молчал, словно раздумывая. — Что же, сегодня я чувствую себя великодушным. Так и быть. Но если ты в самом деле не хочешь, чтобы кто-либо вошёл, то советую вести себя очень… очень… тихо… И Роуз с ужасом увидела, как он отменяет заклинание беззвучия. Комнату тут же наполнили приглушенные звуки многочисленных голосов, доносившихся из-за закрытой, но незапертой двери. Она уже знала, что Драко сделает всё, чтобы заставить её кричать, и решила, что скорее откусит себе язык, чем издаст хоть один звук. По опыту она уже знала, что боль вытерпеть легче, чем унижение. Зажмурившись, она слушала, как Драко шёпотом произносит привычное очищающее и увлажняющее заклинание, к которому на этот раз добавил новое. Раздался звук расстёгивающейся ширинки, властные руки опустились на её бёдра, твёрдая плоть уткнулась между ягодиц… А потом молниеносное движение, за которым последовала ослепительная вспышка боли. Сдавленно замычав, Роуз усилием воли заставила себя расслабиться, зная, что так будет легче переносить боль. Он начал двигаться, сразу же выбрав стремительный, безжалостный темп. Пытаясь отвлечься, она начала думать о том, какое наслаждение он доставит ей после. На этот раз привычный трюк не сработал. Тогда она сосредоточилась на едва слышном звуке поскрипывающего кресла, одновременно считая грубые толчки. Было ли это насилием? Безусловно. Но она пошла на него осознанно и терпела добровольно. Потому что по какой-то странной прихоти судьбы, единственному мужчине, кто был в состоянии сделать её счастливой, её боль доставляла удовольствие… Когда пытка прекратилась, Драко помог ей выпрямиться и развернул к себе. Потом приподнял её подбородок и долго рассматривал заплаканное лицо. — Теперь ты поняла, почему не должна провоцировать меня? — тихо спросил он. Роуз судорожно кивнула, зная, что расплачется навзрыд, если попытается вымолвить хоть слово. Но когда он крепко обнял её и прижал к себе, не сдержалась и начала всхлипывать. — Как же я скучал по тебе, рыжик, — прошептал он в её волосы. — Так сильно скучал… Склонившись к её губам, он поцеловал её с почти отчаянной страстью, и каким-то образом жестокость совершённого над ней насилия оттеняла нежность этого мгновения… И в этот момент Роуз поняла: она была нужна ему так же сильно, как он — ей. Они были неразрывно связаны этой странной любовью, безжалостной, извращённой, но искренней. И эту любовь она бы не променяла ни на какую другую…