Волчье солнце

Из всех тропинок, ведущих к сердцу женщины, жалость - самая короткая. Джордж Гордон Байрон

Стейн не ошибся: в Ванахейме все было готово к его коронации. Принца любили, так что можно сказать, что церемония прошла тепло. Только Стейн напоминал себе, что любят подданные не его, а лишь одну из созданных им масок, на которые он был такой мастер. - Ваше величество, - он не сразу обернулся, по привычке глазами ища отца. Оглянувшись, он увидел Отаму, восторженно смотревшую на него. – Поздравляю вас! Вы будете достойным королём, я уверена в этом! - Я буду стараться оправдать ожидания, - мягко ответил Стейн, про себя вздохнув. Он рос, осознавая, что когда-то станет повелителем Ванахейма. Сегодня лишь первый день его правления, а он уже чувствует, с какой надеждой смотрят на него подданные. Они надеялись, что при нем им житься будет лучше, чем при короле Хенсире. Стейну было нечем обрадовать этих людей. Взявшись за государственные дела, он был вынужден повысить налоги, поскольку обнаружил, что казна почти пуста. Естественно, народ начал роптать. Стейн искренне старался стать хорошим правителем, много времени тратя на получение недостающих знаний. Несмотря на то, что его готовили к престолу с рождения, все предусмотреть оказалось невозможно. Но казначей побаивался молодого короля. У каждого в Ванахейме были свои секреты, и каждый трясся, как бы их тайны не дошли до ушей Стейна. Его окружали льстиво кивающие подданные, но никогда в жизни он не чувствовал себя таким потерянным и одиноким. Когда Стейн был принцем, у него была хоть какая-то свобода действий. А сейчас за каждым его движением следили, любой взгляд мог быть истолкован неверно. Ваны не могли не следить – такова была их двуличная натура. - Ваше величество, аристократия выражает недовольство по поводу растущих земельных налогов, - сообщил Стейну казначей. «Сколько стоит мир, аристократия всегда будет выражать недовольство», - подумал король, а вслух произнес: - Я могу предложить отписать их земли в собственность короне. - Ваше величество, они хотят встретиться с вами и обсудить так же вопросы, касающиеся прав наследования, - вежливо наклонил голову казначей. - Хорошо, будет им аудиенция, сроки я сообщу позднее, - ответил Стейн. – А теперь оставьте меня одного. Когда за казначеем закрылась дверь, молодой король закрыл руками пылающее лицо. Перед ним лежало несколько не подписанных указов. Стейн с усмешкой подумал о том, что вряд ли ваны обрадуются нововведениям. Он поднял голову, когда раздался деликатный стук. - Кто там еще? – не сдержав злости, воскликнул король. - Простите, я думала, вы уже ушли, - в дверь просунулась голова Гедды. Гедда жила во дворце Стейна в качестве прислуги. Она убирала его кабинет и покои и, пожалуй, раздражала его меньше других. Стейн машинально менял выражение лица, но не видел в глазах Гедды слепого обожания, как у Отамы. Девушка относилась к нему по-прежнему настороженно. - Можно подумать, ты не чуешь, когда меня нет, - огрызнулся Стейн. - Чую, просто… сильно устала за день, не стала принюхиваться. В это время вас обычно нет, - извиняющимся тоном произнесла Гедда. Король по привычке прочел её мысли и был крайне удивлен, осознав, что девушка ему сочувствует. Из-за потери отца и брата, из-за того, сколько на него свалилось в одночасье. Подняв голову, он увидел, что лицо у Гедды действительно изможденное. Под глазами залегли темные круги, она похудела за эти несколько месяцев. - Иди, сегодня здесь не надо наводить порядок, - потерев переносицу, сказал Стейн. - Как прикажете, - чуть улыбнулась девушка. Король ванов какое-то время сидел неподвижно, потом отправился к себе. Но заснул Стейн далеко не сразу. Ночью его волновали те же вопросы, что и днем, а поделиться ими было не с кем – у него никогда не было друзей. Ему либо льстили и лживо кланялись, либо боготворили, видя в нем совершенно другого человека. Настоящего Стейна в Ванахейме не знал никто. Одиночество и тяжесть венца убивали его вернее любого врага. Гедда легко обжилась в королевском дворце. На её взгляд, он не так уж отличался от замка Локи, а с её осторожностью она умело избегала вопросов любопытной прислуги. Ванахейм ей понравился еще в прошлый визит сюда. Стейн поселил её во дворце, дал работу, она была ему благодарна за то, что он не бросил её в Етунхайме. Только все это время он казался девушке искусственным. Словно молодой король нарочно старается быть фальшивым. А сегодня, когда девушка заглянула к нему в кабинет, она на пару минут увидела его таким, какой он есть. Гедда не искала общества Стейна, первое время даже избегала его. Людям, которых связывают общие тайны, лучше держать их в себе порознь. Но порой она ловила на себе задумчивый взгляд золотых глаз. А однажды, когда Стейн вызвал её в кабинет, девушка и вовсе испугалась. - Садись, - со свойственной ему мягкостью сказал король ванов, увидев Гедду. Та повиновалась, не сводя с него подозрительного взгляда. - Вы звали, ваше величество? – неуверенно произнесла Гедда, когда повисшая тишина стала угнетающей. Стейну нравилось, что она не смотрит на него, как остальные. В серых глазах Гедды не было наивного обожания, скорее, настороженность и…любопытство? Читая её мысли, он видел смешанность чувств девушки. - Скажи, почему ты меня не боишься? – поборов растерянность, спросил король. – Ведь ты же зверь, а значит, должна чувствовать исходящую от меня опасность. Гедда от неожиданности моргнула несколько раз. Вопрос поставил её в тупик. Стейн с растущим интересом следил за её мимикой. Удивленно распахнутые глаза, легкая улыбка, вспыхнувший на щеках румянец. Несмотря на возможность в любое мгновение прочесть мысли девушки, подобные метаморфозы остались за гранью понимания Стейна. - Я…даже не знаю, что сказать, - смутилась Гедда. - Правду, - попросил Стейн. – Мне слишком часто лгали. - У меня нет причин вас бояться, - помолчав, ответила девушка. – Вы правы: будучи зверем, я могу чуять опасности. Вы многим действительно внушаете страх. Они…нет, не плохие, они просто другие. - Кто? – нетерпеливо перебил Стейн, не отрывая взгляда от её лица. - Ваши подданные. Ваны, - улыбнулась Гедда. – Это либо наивные души, не знающие боли и ненависти, либо коварные двуличные люди. Первые вас любят, вторые – боятся. - Ты не такая, - задумчиво произнес Стейн, выслушав этот горько-сладкий ответ. - А еще вы…помогли мне, когда я была одинока и растеряна, - с запинкой добавила служанка. Привезя Гедду в Ванахейм Стейн, в действительности, сам того не ведая, дал ей шанс на новую жизнь. Она не знала, ищет ли он Фенрира и Хельгу, но помня о нанесенном её самолюбию уроне, старалась не вспоминать оборотня. Гедда не могла сказать, что подружилась с ванами, но они вполне мирно сосуществовали. - Выходит, ты благодарна мне? – удивленно приподнял брови Стейн. - Пожалуй, да, - глядя куда-то в сторону, ответила Гедда. В её мыслях действительно не было ничего, кроме признательности, но откуда тогда взялся этот мечтательный взгляд? Он и радовал Стейна, и огорчал. – Мне нравится жить здесь. - И ты так ни разу и спросила о наших общих знакомых, - при виде помрачневшего лица девушки Стейн мысленно назвал себя остолопом. С другой стороны, это просто дружеская беседа… - Их здесь нет – еще одна положительная сторона Ванахейма, - решительно откликнулась Гедда. – Но коль уж вы упомянули, значит, что-то хотите сказать или спросить. Я угадала? - В общем, да, - кивнул Стейн, мельком удивившись, что она за какие-то несколько месяцев так хорошо изучила его. – О Хельге мы больше не услышим. Я подумал, тебе будет приятно узнать, что она мертва. Гедда прислушалась к себе. Да, её радовала смерть ненавистной соперницы. Стейн это понял по кровожадной улыбке, даже не читая её мыслей. - Спасибо, - произнесла она, думая о том, что уж теперь-то Фенрир наверняка страдает. Из сладостных раздумий её вывел голос Стейна. - Это все, что я хотел сказать, - резко сказал он. Гедда с недоумением воззрилась на него. В золотых глазах был гнев. – Ступай! Девушке было любопытно, чем вызвана такая внезапная перемена настроения, но она не решилась. Стейн здесь король…а кто она? Просто служанка, без услуг которой легко можно обойтись. - Да…Конечно, - встав, она поклонилась, как того требовал придворный этикет и прикрыла за собой дверь. Никогда Стейн так не ненавидел свою способность читать мысли, как сейчас. Появление тихой и все понимающей служанки незаметно изменило его жизнь. Гедда умудрялась без малейшей телепатии видеть его достоинства и недостатки – он видел это в её мыслях. Не признаваться же, что он читает все, о чем она думает, когда она находится поблизости! На короткий миг Стейн пожалел, что их разделяет целая пропасть. Гедда, к его разочарованию, не разделила участь влюбленной в него Отамы, хотя относилась вполне доброжелательно. Не сразу, но со временем она стала даже улыбаться ему. Стейн был наблюдательным человеком, и мог только дивиться богатству арсенала её улыбок. Дружеская предназначалась прислуге, с которой у девушки установились приятельские отношения. Бывало, что она думала, её никто не видит, и тогда Стейну выпадала возможность увидеть её то мечтательной, то ироничной или радостной – в зависимости от того, о чем она размышляла. Несмотря на возможность прочесть мысли служанки, Стейн понятия не имел, как к ней подступиться. Все же она была не простой девушкой, но еще и волчицей, он помнил об этом. И предполагал, что гибель врага доставит ей удовольствие. Гедде действительно понравилась эта новость, только видеть в её мыслях Фенрира было неприятно. Оборотень был его врагом, и он хотел убить его, но свалившиеся хлопоты в значительной мере убавили его пыл. Возможно, Стейн оставил бы в покое и Хельгу, он давно забыл её и мстил исключительно из принципа. Но в голову короля ванов закралось воспоминание о взаимной неприязни Хельги и Гедды. Тогда-то Стейн и решил уничтожить воительницу, послав своих лучших людей убить Хельгу. Ему было приятно видеть Гедду улыбающейся, но он ожидал большего. А она ушла, упиваясь мыслью, что Фенрир мучается и даже не обернулась. После короткой вспышки Стейн успокоился, хотя червячок неудовлетворенности ел его изнутри. Он всегда хотел быть оцененным по достоинству и шел ради этого на всё. У советника, вошедшего напомнить Стейну, что в тронном зале его величество ожидают представители аристократии, не мелькнуло даже мысли о дурном настроении короля…