Волчье солнце

Что такое любовь? На всем свете ни человек, ни дьявол, ни какая-нибудь иная вещь не внушает мне столько подозрений, сколько любовь, ибо она проникает в душу глубже, нежели прочие чувства. Ничто на свете так не занимает, так не сковывает сердце, как любовь. Поэтому, если не иметь в душе оружия, укрощающего любовь, — эта душа беззащитна и нет ей никакого спасения. (с) Умберто Эко, «Имя розы»

Гвендолин была не рада появлению матери и Локи. За прошедшие годы она привыкла быть единовластной хозяйкой в форте. Фенрир не мешал сестре, занимаясь военными делами, и благодаря Гвен в крепости воцарился покой, пусть и не очень стабильный. Визит Локи не сулил ничего хорошего, девушка это понимала. Но в Етунхайме, живя бок о бок с богом лжи, она научилась лицемерить, и Фанд была уверена, что дочь ей рада. Локи обман распознал сразу же, но он и не питал иллюзий. - Я так по тебе скучала! – прошептала сида, обняв Гвен. - Мне тоже тебя не хватало, - улыбнулась та, не сводя настороженного взгляда с повелителя Етунхайма. – Наряд для тебя непривычный, но…тебе идет. - Он еще и очень тяжелый, - пожаловалась Фанд. – Это твой отец настоял. Гвен и сама понимала, что мать вряд ли надела бы открытый шлем и кольчугу. На самом Локи красовалось полное боевое облачение. В руке он держал жезл. Вышедший следом за сестрой во внутренний двор Фенрир онемел от изумления, увидев эту картину. - Можно поинтересоваться, что это за маскарад? – спросил он, даже не взглянув на Фанд. Гвендолин невольно вспомнила слова Сигги. Пока что старая колдунья во всем была права. Фенрир ведь когда-то очень любил сиду. Кажется, она тоже не ожидала такого прохладного приёма. Локи же, в отличие от жены, вовсе не выглядел обескураженным. - Я прибыл ознакомиться с результатами, - резко ответил он. – Если посчитаю, что ты не справляешься, придется и воевать за тебя! Лицо Фенрира потемнело. Ему стоило огромных усилий сдержаться, но в зале советов, куда прошествовал Локи, он дал волю гневу: - По-твоему, война, это только грабежи и походы? Мне нужно было построить хорошо укрепленный форт, чтобы моим людям было, где укрыться в случае непогоды, вести хозяйство… - Ты так ничему и не научился за эти годы, - разочарованно протянул повелитель Етунхайма. – Мне доносили о легендарной жестокости Черного принца, я уж было порадовался. И что я вижу? Стейн по-прежнему жив и здоров, а ты превратился в строителя! Ты за этим прибыл в Ванахейм? Месть тебя больше не интересует?! - Локи! – вмешалась Фанд, остановив поток красноречия мужа. – Пожалуй, на сегодня достаточно… - Я не намерен долго здесь находиться, - склонившись над лежавшими на столе картами, отозвался Локи. – Если Стейн может и дальше спать с его женщинами или убивать их по своему усмотрению, а мальчишку это ничему не учит, моей вины в этом нет! Гвен вздрогнула от хлопка двери. На брата она избегала смотреть. Фанд недовольно поджала губы, глядя на дверь, за которой скрылся Локи. - Спрашивается, а чего он ждал? – недоуменно спросила царица Етунхайма, принявшись расстегивать ремешки шлема. – Можно подумать, он не знал, что Стейн жив и здравствует. - «Спать или убивать»…Что…то есть кого он имел в виду? – стальным голосом спросил Фенрир, чувствуя, что если не сдержится, то трон Етунхайма освободится прямо сегодня. Фанд лишь сейчас заметила, как он побледнел, и мягко провела рукой по щеке. Раньше подобные жесты гасили его вспышки ярости. Сейчас Фенрир, казалось, даже не заметил, что к нему прикоснулись. Даже выражение глаз не изменилось. А ведь Сигга предупреждала…Гвен смотрела на брата и нет-нет, а порой задумывалась: может, права была колдунья? Ему действительно стало наплевать на всех. И винить его сложно. Локи никогда не принимал сына-оборотня от ледяной великанши. По крайней мере, судя по редким обмолвкам, взаимоотношения с Фенриром у него были неоднозначными. Причиной же отдаления от остальных стала смерть Хельги, сломившая его дух окончательно. Да, он воюет, проливает кровь, но…Сержант Барг, относившийся к Фенриру с дружеской симпатией, уже докладывал ей, что ему доводилось слышать имя Хельги из уст предводителя прямо на бранном поле. Гвен понимала, что с её братом творится что-то неладное, но как этому воспрепятствовать, не знала. - Помнишь мою горничную Гедду? – спросила тем временем Фанд. – Она каким-то чудом выжила. И как доложили Локи, она стала любовницей Стейна. - Нет…- чуть ли не умоляюще прошептал Фенрир, чувствуя себя все меньше человеком и все больше - загнанным зверем. Выходит, Рагна не лгала? Гвен догадывалась, что эта новость значит для брата. Сама она никогда не испытывала к Гедде теплых чувств, особенно после того, как та обошлась с Фенриром. В мыслях Хельги иногда всплывала картина убийства Гедды и прогоняющий её прочь оборотень. Гвен с ужасом осознала, что иногда ждет обещанную Сиггой милосердную тьму, что поглотит Фенрира. За эти годы он мучился больше, чем может вынести человек. Она знала, что молодой человек и так винил себя в разрыве с Хельгой. Но при живой Гедде последняя встреча с воительницей играет для него совсем другими красками. - Если Гедда и впрямь жива, то, клянусь, ненадолго, - наконец произнес оборотень. – Я сам убью эту лживую двуличную тварь. Пусть это и станет последним, что я сделаю. Не сказав больше ни слова, Фенрир вышел, не удостоив взглядов ни Фанд, ни сестру. Гвен понимала, что ему необходимо побыть одному и помянула недобрым словом Локи. Ясно же, что для Фенрира эта новость станет очередным ударом…которые он уже давно не считает, да и чувствует ли, кто знает. - Что ты об этом думаешь? – спросила Фанд, налив вина себе и дочери. Разговор был личный, они не стали пускать в зал советов никого из прислуги. - Я не могу винить Фенрира, - помолчав, ответила девушка. – Из-за Гедды из его жизни исчезло то немногое хорошее, что ему удалось заполучить. - Фенрир сам напросился, - нахмурившись, сказала на это сида. – Да, он ей ничего не обещал…казалось бы. Но твой брат умеет призывно смотреть и разговаривать с женщинами. - Умел, - поправила Гвен, удивленная реакцией матери. Обычно Фанд становилась на защиту Фенрира. Под вопросительным взглядом она пояснила: - Ты же понимаешь, что он так и не оправился. В лучшем случае, он останется…таким. - Локи говорит, на войне сломленным людям не место. Может, и впрямь имеет смысл вернуть Фенрира в Етунхайм? – задумчиво произнесла Фанд. – Там он, по крайней мере, будет среди своих… - Которые его ненавидят, - едко добавила Гвен. – Да и он не очень-то жаждет возвращения. Там ему все напоминало и будет напоминать о Хельге. Что с тобой стало? Ты же всегда была такой чуткой и тактичной! Губы Фанд дрогнули, но тут же лицо вновь стало непроницаемым. Казалось, она хотела что-то рассказать дочери, но в последний момент сдержалась. От Гвен не укрылись метания матери. У Фанд появились свои тайны, и девушка была готова руку на отсечение дать, что уж Локи-то прекрасно о них известно. А вот истинная цель визита их родителей была по-прежнему непонятна. Не явился же Локи лишь для того, чтобы отчитать сына! Хотя…предсказуемость характера не входит в список его достоинств. - Мама, Локи вряд ли скажет, зачем вы приехали. На твою откровенность я могу рассчитывать? – прямо спросила девушка. Фанд затравленно взглянула на дочь. Гвен лишь сейчас заметила, что она выглядит усталой и поблекшей. - Локи привез меня сюда, чтобы избавиться от неугодных ему людей, - наконец, призналась сида. – Не убить, это он и сам может. Ему нужна моя магия. Я всегда боялась подчинять других, стать опасной… Гвен порывисто обняла мать, возмущенная очередным проявлением жестокости Локи. Неужели нельзя найти другой способ, кроме как рисковать любимой женщиной? Она инстинктивно ощутила, что Фанд ищет у неё помощи. Не у Фенрира – по всей видимости, безразличие оборотня она все же заметила. - Ты надеялась на Фенрира? – тихо спросила девушка. - Не очень, - призналась Фанд. – Раньше я с ним чувствовала себя как за каменной стеной. А потом…Сама понимаешь. Гвен отрешенно кивнула. Да, она понимала, что Фенрир сейчас напоминает сломанную в очередной раз игрушку, выброшенную за ненадобностью. А еще на её плечи теперь ложится забота о Фанд, которая сейчас сама не в состоянии дать отпор Локи. Фанд поддержать некому, Фенрира – тоже. Гвен мысленно чуть не взвыла: а кто поддержит её? Вечером она рассказала все Рику. Наёмник отнесся к новостям на удивление серьезно. - Фенрир, конечно, скотина, но сейчас, пожалуй, я ему впервые посочувствовал, - признался он. – А с Локи, пожалуй, я сам поболтаю. Скажу, что меня крайне заботит участь брата. - Тем более что в случае его смерти наследным принцем становишься ты, - напомнила Гвен. - Не хочу тебя расстраивать, милая, но…нет, - помедлив, сказал молодой человек, разминая ей плечи. – Официально Бранд мертв давным-давно. А до наёмника по имени Рик никому нет дела. Прости, что оказался не принцем, а всего лишь бродягой. Гвен бросила на него возмущенный взгляд, который, впрочем, он проигнорировал. Ей хватало собственного происхождения, от которого она была бы рада отказаться. Порой она скучала по жизни в Мидгарде, когда она не знала, кто её отец, но была избавлена от кучи проблем. А потом она познакомилась с Локи. Гвендолин до сих пор неоднозначно относилась к человеку, которого Фанд назвала её отцом. С одной стороны, он ей импонировал, девушке нравились его изворотливый ум и хитрость. К тому же Локи, кажется, любил её мать…как мог. Гвен сомневалась, что ему подвластно это чувство. А с другой – повелитель Етунхайма собирается воспользоваться силой Фанд. Надо понимать, чтобы подчинить Стейна. Гвен понимала, что это, пожалуй, хороший выход, но не могла не считаться с чувствами матери. Она не знала, какие отношения связывали в прошлом Фанд и короля ванов, но было ясно, что сиде будет непросто на это пойти. Поцеловав Рика, Гвен решила обсудить этот вопрос с отцом. - Твой брат не в состоянии воевать, - ответил Локи. - Фенрир держит в страхе весь Ванахейм уже шестнадцать лет, - возразила Гвен. - Особенно его боятся дикари, - фыркнул Локи. – Или вы думали, я не узнаю, что периодически ваны делают вылазки? Девушка промолчала – она действительно надеялась, что повелителю Етунхайма не все известно. К дикарям у Фенрира были свои счеты. Особенно к их предводителю, на глазах у своих людей огревшему Черного принца кнутом. На конце был свинцовый шарик, оборотень тогда чуть не лишился глаза. Стараниями Гвен от того удара остался лишь небольшой шрам на щеке…А еще уязвленная гордость. Фенрир поклялся выпотрошить шкуры всех дикарей, но пока что не очень преуспел. Ваны были отменными следопытами и стрелками. К тому же они не воевали за короля – это были люди, которых война вынудила уйти жить в лес. - Они называют себя свободным народом, - негромко произнесла Гвен. – Их довольно много, после сражений с войсками Стейна выжившие отправляются к дикарям и… - А не будь выживших – некому было бы отправляться! – резко оборвал Локи. - Фенрир в этом вопросе полностью разделяет твое мнение, - скрестила руки на груди девушка. – Иногда мне вообще кажется, что он стал таким же, как ты! Все, что его интересует, это война и… жажда крови. Ей показалось, что по лицу Локи на миг промелькнула тень. Сожаление? Сочувствие? Гвен попыталась разглядеть, но спустя мгновение увидела лишь отблески пламени. - Ничего удивительного – все же твой брат оборотень, - спокойно ответил повелитель Етунхайма. - Мой брат не был безжалостным животным! – упрямо поджала губы Гвен. - Разве? – с усмешкой переспросил Локи. – А может, ты просто плохо его знала и теперь не хочешь принимать настоящего? Не забывай, вы познакомились, когда были уже взрослыми… Гвен воззрилась на него с недоумением. Хотелось накричать на Локи, но усилием воли она сдержалась. Эдак спустя пару лет неизвестно в каком свете повелитель Етунхайма попытается выставить свою дочь. С самим Локи, кажется, творится что-то неладное. Из жены хочет сделать покорное орудие, из сына - чудовище. - Возможно, ты прав, - задумчиво ответила Гвен, пытаясь понять, что за игру он ведет. Вряд ли ему просто взбрело это в голову. С Локи у всего есть своё объяснение, хоть порой и весьма своеобразное. - Мне доложили, что он захватил в плен королеву Ванахейма, - сменил тему Локи. – Ценная заложница. Говорят, Стейн дорожит ею. - Королеву? – нахмурилась Гвен. Это была неприятная новость. – Она здесь? - Её комната рядом с покоями Фенрира. Тебе что, не докладывают о происходящем в крепости? – насмешливо поинтересовался Локи. Увидев опасный блеск в глазах дочери, он добавил: - Когда я в последний раз видел Рагну, она была весьма хороша собой. Гвен скрипнула зубами и вопросительно взглянула на Локи. К чему он ведет? Увидев его многозначительную улыбку, девушке стало не по себе. - Фенрир еще не выдвигал Стейну условий о передаче Рагны, - помедлив, произнес Локи. – А в случае, если королева вдруг пострадает…Что ж, жестокость Черного принца всем известна. Она не сразу заметила, что тоже улыбается. Гвен даже не сразу поняла, что поощряет развитие событий, в котором с Рагной бы что-то случилось. У неё была хорошая память, и портрет королевы, висевший во дворце, она не забыла. Рик, конечно, поводов для ревности ей не давал, но Гвен помнила историю его безответной любви. И полагала, что наёмник рассказал далеко не все, зная свою мнительную подругу. - А если постараться…то и возвращать будет некого, - протянула девушка, потянувшись к графину с вином, стоявшему на дубовом столе. - Зачем же так грубо? – двусмысленно улыбнулся Локи. – Я планирую выдать её за твоего брата. Если молва не лжёт, то Фенрир сделает всё за нас. А королева Ванахейма пожалеет, что на свет родилась. Гвен помрачнела – идея использования оборотня ей не очень понравилась. Девушка понятия не имела, как у Фенрира складывались отношения с противоположным полом после гибели Хельги. Пока он думал, что это временная размолвка и злился на подругу, его можно было увидеть в сопровождении разных красоток. Но когда Фенрир узнал, что любимая не вернется никогда… Гвен допускала, что иногда он делил с кем-нибудь ложе. Но брак? Женой Фенрир мог и хотел назвать лишь одну женщину… - Он никогда не согласится, - уверенно произнесла она, уставившись на золотистую штору. - Если не увидит выгоды для себя, то конечно, нет, - кивнул Локи. - И чем же ты планируешь его прельстить? – насторожилась Гвендолин. – Все же Фенрир давно не тот юнец, которого ты учил вырезать статуэтки из дерева в Асгарде. - Он рассказал тебе? – приподнял брови Локи. – Не думал, что он запомнил. - Ты так и не сказал: зачем эта свадьба тебе? - глядя на него в упор, спросила Гвен. Локи какое-то время молча смотрел на дочь. На Фенрира он давно перестал надеяться – юноша разочаровал его, поддавшись влиянию Фанд. А вот из Гвен мог выйти толк…Жаль, конечно, что нельзя просватать её за Стейна – как любому честолюбцу, Локи импонировала мысль сделать дочь королевой. Но он понимал, что при характере Гвен это невозможная затея. - Стейн очень дорожит Рагной, - наконец, произнес повелитель Етунхайма, сжав резные подлокотники. – Но выбирая между её позорной смертью в форте и свадьбой выберет все же второе. Разумеется, родич невесты будет приглашен на торжество. И тут-то в игру вступает Фанд. Гвен с шумом втянула воздух. Она-то по наивности предполагала, что Локи жаждет смерти старого врага. Но извращенная фантазия повелителя Етунхайма изобрела нечто похуже гибели. Гвен хорошо помнила Стейна, не питала к нему симпатии, но была уверена: этот человек предпочел бы умереть, чем превратиться в безвольную куклу. Еще и от руки Фанд, которая обязана ему жизнью. Теперь девушка понимала, почему её мать прибыла такой поникшей. Видимо, Локи долгое время заставлял её практиковать подчинение других. Гвен почувствовала подступающую к горлу тошноту: ей не хотелось думать о том, что потом происходит с жертвами. - Она подчинит Стейна, и король Ванахейма станет моей послушной марионеткой, - с ухмылкой завершил изложение своего плана Локи. - Не твоим, а маминым, - не удержалась Гвен. – Без неё, я так понимаю, реализация плана невозможна? Ей был известен ответ, но внезапно захотелось приструнить Локи. Девушка догадывалась, что Фанд будет непросто пойти на это. И Гвен не понравилось, что повелитель Етунхайма заранее забывал об её участии. Он всегда недооценивал её мать. Недовольный вопросом Локи, однако, кивнул. - Хотел бы я обладать магией сидов, - прошептал он, не сводя глаз с потрескивающего пламени. – У меня ушло шестнадцать лет, чтобы убедить Фанд развить свой дар. Сейчас она почти готова к реализации моего плана. «Он использует всех. Фенрира, маму, меня – когда найдет применение», - с кристальной ясностью подумала девушка. «Вряд ли он когда-то кого-то любил. Все, что его интересует – это власть и счеты со старыми врагами. Ради этого он, не колеблясь, пожертвует кем угодно». Но внешне Гвен оставалась спокойна. Все же бог лжи был её отцом, и она многое унаследовала от него. Выйдя из покоев Локи, Гвен прижалась лбом к холодной каменной стене. Голова гудела, ей необходимо было обдумать этот разговор. Хуже всего было то, что девушка ни с кем не могла поделиться. Гвен боялась возможного интереса Рика к Рагне и догадывалась о негативной реакции Фенрира. Оставалась лишь Фанд. К матери она и пришла. Та встретила её грустной улыбкой. - Он не удержался и посвятил тебя в свои планы? – спросила она. Гвен мрачно кивнула, внутри у неё клокотала ярость. - Я, конечно, все понимаю, но…ты не могла мне получше папашу найти?! – процедила сквозь зубы девушка. Неожиданно она поймала себя на мысли, что по-настоящему злится на Локи. – Пока что от этого родства мы не заполучили ничего, кроме проблем! Говори что хочешь, но поджигающей все и вся девочкой я себе нравилась больше, чем…У меня ненормальный отец, брат, которому суждено умереть не сегодня, так завтра. - Гвен! – одернула её мать. - А что, это не так?! – разъярилась та. – Рик прав. У Фенрира и раньше не все дома были, а после смерти Хельги окончательно свихнулся. Даже Локи считает своего сына чудовищем. Кем должна считать его я?! - Продолжай, очень любопытно, - раздался за её спиной холодный голос. У Гвен упало сердце. В этот миг она осознала, что, видимо, дверь была не заперта. Даже закрой она её – при волчьем слухе Фенрира сложно что-то утаить. Обернувшись, она поняла, что не ошиблась. В черных глазах оборотня мерцали так нравившиеся ей когда-то полнолуния. Жутковатое и одновременное притягательное зрелище. Фенрир же запер дверь и медленно подошел вплотную к сестре. Фанд вдруг испугалась за дочь. Локи рассказывал, что война сделала из оборотня настоящего зверя. Она по-прежнему была привязана к Фенриру, но была готова в случае необходимости защитить Гвен. Потому она не раздумывая заслонила её собой. - Не знаю, во что ты превратился за эти годы, но сильно сомневаюсь, что Хельга была бы рада видеть тебя…таким, - сурово произнесла сида. На лице Фенрира впервые за сегодняшний день отразились эмоции. Фанд отшатнулась от него, осознав, что перед сейчас вовсе не желающий их убить зверь, которого ей описывал Локи, а просто загнанный в угол человек. - Хельга? – хрипло повторил Фенрир, пристально глядя на сиду. – Вряд ли она была бы мне рада. Скорее всего, проявила бы милосердие и убила. - Послушай, я вовсе не хотела, просто… - начала Гвен, встревоженная безумным взглядом брата. - Гедда жива, - отрывисто бросил молодой человек, пройдя мимо них и без сил рухнув в кресло. Мать и дочь обменялись недоуменными взглядами. Может, он действительно сошел с ума и это лишь плод его воображения? Поняв, о чем они думают, Фенрир грустно усмехнулся и поведал им услышанную от Рагны историю. Воинственность Фанд тут же сошла на нет. Она инстинктивно почувствовала, что может, оборотень и не может любить их как прежде, но и угрозой не стал. Гвен тоже пришла к мысли, что Фенрир нуждается в помощи. Сейчас он как никогда был похож на того юношу, которому они с Риком сообщили о смерти Хельги. Гвен вздохнула, поняв, что придется смириться. Есть раны, которые не лечит даже время. - Ты не мог этого знать, - сочувственно сказала она, сжав плечо брата. – Не казни себя. Этим ты уже ничего не изменишь. - Гвен права, - согласилась Фанд, сев напротив него. Уяснив, что Фенрир для них не опасен, она преисполнилась жалости к оборотню. Сида всегда считала, что судьба слишком жестока к нему. - Если бы не я, Хельга была бы жива, - прошептал оборотень, закрыв лицо руками. – Я прогнал её, а Гедда умудрилась выжить… Гвен с осуждением покосилась на мать, но Фанд лишь поджала губы. Она не жалела, что затронула эту тему. Локи получал вести от оборотня, и ей не нравилось услышанное. Рука Фенрира тем временем нащупала нагрудный карман на камзоле. - Это еще что такое? – резко спросила Гвен, схватив его за запястье. В кулаке молодой человек сжимал небольшой пузырек. И её терзали нехорошие мысли по поводу содержимого. Без малейших усилий он вырвал руку, откупорил пробку и сделал несколько глотков. Фанд смотрела на оборотня с растущей тревогой. - Фенрир, это что…яд? – тихо спросила сида. Его бледное измученное лицо навевало мысли о смерти. - Нет, - бережно пряча флакон в карман, ответил юноша. – Это…лекарство. По его мечтательной улыбке Гвендолин заподозрила неладное. Она была готова руку дать на отсечение, что в пузырьке никакой не яд, а нечто похуже. Фенрир же молча встал и отправился в свою комнату. - Хотела бы я знать, как действует его «лекарство», - протянула Фанд. – И каковы последствия. - Не о том спрашиваешь, - откликнулась Гвен, обеспокоенная не меньше матери. – Раз ни я, ни Рик не имеем отношения к этому магическому эликсиру, то откуда он здесь появился? - Понятия не имею, - нахмурилась Фанд. – Мне одной показалось, что Фенрир шатался, когда уходил? Гвендолин предпочла не отвечать на риторический вопрос. И так все было ясно.