Восточный экспресс

— Перси, ты псих! Ты поставил все, что у нас есть!, — загорелый мужчины с белоснежными волосами, наигранно нервно выкрикнул. Шрамы покрывали плоское лицо вырожденца Аризоны. Он не думал, насколько безумен его друг, он это знал, ведь вместе много пережив, они доверяли друг другу. Или каждый встречный при виде их западного оскала верил в это, или их томагавка, вылизанная до блеска и пропитанная кровью, блестела на солнце, или жеребец, прозванный «Морссом» пугал одичалых горожан, или взгляды, не выражавшие ничего, кроме холодной уверенности и горячего азарта, говорили об этом. В том или ином случаи они верили в свою преданность друг другу и были снисходительны до фортуны. Их любимой игрой было представлять самой ужасное, что мог сотворить человек, и поняв слабость, играть на ней. Им это нравилось.       Двое немцев, двое умелых противников, были довольны своей удачей и скорой победой. Увы, они были также глупы, как барсуки, вылезшие днем на охоту. Ведь днем человеческая душа взрывается, как бочонок передержанного вина, и наполняется воздухом для брожения людских помыслов. — Когда ничего нет, ничего и терять, — вытащив сигару изо рта, проговорил Перси, друг Джейсона Грейса. Его лоб покрылся испариной, а рот искривился в кривоватой усмешке. Немец, выругавшись, отпил из рюмки водки. Глаза Перси блеснули в полумраке придорожного бара. Перси Джексон — полное имя черноволосого мужчины с седыми прядями. Он никому не говорил своей фамилии. Может проблемы детства или личный счеты, никто никогда не узнает. Было бы корректней говорить мистер Джексон, но не зная фамилии, можно невзначай оскорбить этого вольного паренька.Он простой мальчик с фермы, обучившийся езде и стрельбе из пистоля, оседлав многие ранчо и повидав многие вещи. — Джей? — на стол легла одна карта, а следом и вторая. Два напарника обменялись картами и одарили друг друга хмурыми взглядами. Немец злобно выругался второму, пока тот усмехался в ряд пожелтевших зубов. — Stumpfer! Und du musst unsere Tickets setzen! (Тупица! И надо было поставить тебе наши билеты!) — не выдержал первый лохматый немец с выбитым носом и стукнул кулаком об стол. Второй, более наглый тип, лишь шикнул на него и, развернувшись, спросил: — Чего уставился, — Перси прекрасно проигнорировал слова и продолжил внимательно наблюдать. Его брови слегка приподнялись, когда он вновь затянул табака и медленно выдохнул. Он наблюдал, усмехаясь простоте противников. Его рука, не дрогнув, быстро и четко заменила карту из колоды на свою. Он молча скривился, наблюдая за спорящими немцами. Его зеленые глаза наконец-то встретились с черными. «Наглый» буравил взглядом Перси, и второй не выдержав, сказал: — Ладно, настал момент истины, — и повернул голову к Грейсу, добавил, — в чей-то судьбе грядут перемены. Страшно? Он обращался ко всем и к себе в том числе. Человек, достойный звания бесстрашного, всегда имел страхи, а тот, кто отрицал это, был глупцом. Перси знал это, ведь будучи ветром перемен, не боялся сильных потоков и, не медля, бросался под них. Толи это северный безжалостный Борей, или же восточный теплый Эвр, то ли спокойный Зефир, или неожиданный Нот. Все было подвластно твердым рукам, холодному рассудку и мужественному сердцу. — Джейс? — тихо вымолвил Перси и обменялся взглядом с другом. Грейс выложил карту. Молчание длилось не больше десяти секунд, потом Перси повернулся к «наглому»: — Питер? — Ничего, — ответили ему, открыв свою карту. — Ничего, — подтвердил он и повернулся к жёлтозубому немцу: — Зет, открывай, — и Зет раскрыл карту. — Оу… две пары, — мрачно выговорил Перси и печально поглядел на свои. Тень разочарования накрыло смуглое лицо мужчины, — мне очень жаль, Грейс. — Слушай, да пошел ты к дьяволу! Ты поставил все деньги моей матушки, — гневно воскликнул Джейсон, чуть привстав. Его вены вздулись, а руки потянулись к карабину. — Свою матушку ты увидишь не скоро, — медлил Перси, а потом быстро кинув свои карты, воскликнул, — потому что мы едем в Бостон! У меня каре, парни!       Джейсон взвыл от радости, ни минуты не сомневаясь в собственной победе: — Да! — кричал Грейс, сгребая все деньги, а Перси потянулся за двумя билетами. Питер схватил Перси за ворот рубашки и хорошенько выругавшись, врезал Зету. Джексон громко засмеялся и вскочил со стола, крикнул: — Я еду домой! — Он не казался мне столь тяжелым, когда миссис Смит, с её-то легкостью, забросила его на скамью, — весело проговорила Бет. Девушка пыхтела, пытаясь вытащить из вагона свой саквояж. Его ценность для миссис Кастеллан была слишком высока, что бы отдать нерасторопному консьержу. Миссис Роуз, новоприобретенная подруга, предлагала помощь, развлекая собеседницу болтовней и разговорами о последних событиях. Она была в из тех, кто не смотря на свой возраст, оставался всегда бодрым и шустрым. Их дружбе послужили совместные выходные в Хайленде. Глаза женщины бегали по новостной ленте ежедневной газеты вчерашнего выпуска. — Ты только погляди! — удивленно воскликнула тетушка, — сука мистера Стэнфорда, того чокнутого ученого, дала пять здоровых детенышей. Пф, важнее новостей не нашлось, и все же… Как мистер Стэндфорт, этот смутьян, собирается выкармливать свое потомство, — хихикнула круглолицая миссис Роуз. — Боюсь, бедному мистеру Стендфорду придется арендовать мясную лавку на месяц, — усмехнулась юная миссис Кастеллан, — он и раньше не пренебрегал своими посещениями в лавку пекаря, мистера Бекендорфа. — Поэтому и распух как гусь перед, — милая миссис Роуз рассмеялась своим залихватским добродушным смехом над собственной шуткой, а девушка мило улыбнулась, стараясь не выдать себя. Но все четно: руки, нервно сжимавшие кожаную ручку сумки, дрожали. Глаза бешено бегали в поисках камня преткновения и быстро распухали. По своей натуре, Аннабет нежная и ранимая, не смогла удержать рвущиеся наружу слезы. — Дорогая, все хорошо? — невзначай спросила миссис Роуз. Ее теплые руки подтянули подол фетрового платья. Шляпка деликатно подчеркивала круглость лица, а короткие рыжие волосы напоминали кружева бархатных отделок.       Аннабет разглядывала посиневшие от тяжести кисти рук и подумывала, что бы ей ответить. Не выдумав ничего стоящего, она лишь посмотрела в медовые глаза подруги, прося её не беспокоить. Славившиеся своей добродушной внимательностью миссис Роуз лишь покачала головой и причмокивая, промолвила: — Тебя стоит посетить лекаря, — конечно, проводив много времени вместе, Кэролайн Ройз знала о постигшей участи молодой супруги. — Силы будут покидать тебя с каждым днем. Ты ведь не хочешь узнать, почему тряпичная кукла не нужна мужу, — как не хотела скрыть свои чувства Аннабет, но усталость брала вверх. — Мое тело не радует его в последнее время. Прошлое не привело ни к чему хорошему. А что говорить про брак и семейную жизнь. Он отказался от меня, — на пыльную развалившеюся брусчатку перрона с характерным звуком упала все та же кожаная сумка. Девушка подбежала к подруге и крепко обняла её, — Ах, Кэролайн! Я не знаю, что мне делать!       В этом вопросе горечь смешивалась с досадой, острила перечной безысходностью и дразнила глупой злостью. Но изюминкой всей мольбы оставался страх, и миссис Роуз не могла не заметить его: — Сладострастие — страшный грех. Ты знала, на что шла. Но кто, как не мы можем влиять на мужчин используя их роковые слабости и наши, собственно, преимущества, — Кэролайн гордо вздернула своей пышной грудью, — тебя дана красота: пользуйся. — Лучше быть уродиной, но в уме. Толку от всего, если в голове ветер гуляет, — миссис Кастеллан протерев мокрые следы от слез, оторвалась от подруги. — Подойди, голубка, — сказала женщина. Ценность в семейных узах заключалась в том, что бы все накопленные знание умело передать внукам и правнукам. Детей у Льюиса и Кэролайн Роуз не было, а завещание аннулировано и, лишь, жизненный, собранный по крупицам, опыт являлся самым бесценным даром. — Ты боишься. Правильно. Так бойся с гордостью. Встречай все трудности. Муж со временем разлюбит тебе, не тот уж у тебе случай, но останутся дети. Ищи любовь в них. — Я люблю Луку, — девушка покачала головой и осуждающе посмотрела на миссис Роуз. Ей не нравилось, что её видят насквозь. Повторяя в голове слова любви, девушка сомневалась кого именно она хочет переубедить — других или саму себя? — Все вокруг умеют врать лучше чем ты, — захохотала подруга и, успокоившись, продолжила: — я тебе дам один совет: если подвернется судьба, а такое случится, воспользуйся ею умело. Бросай все в пекло и наслаждайся.       Аннабет в который раз задумалась, какое темное прошлое скрывает миссис Роуз. В ее рассказах Бет не раз замечала упоминание ее ажурной молодости, наполненной пьянством, дорогими борделями и песнями. У каждого имелся свой скелет в шкафу, и как не странно, Аннабет до жути хотелось иметь и свой, даже не представляя насколько тяжело это бремя. И все же, девушка прислушалась к полезным советам.       Через минуту разговор был забыт. Мисси Роуз отправилась по своим делам, обещая заехать вечером и составить её компанию в местном трактире за выпивкой. Сейчас же, миссис Кастеллан бродила по пустому вагону среднего класса, пытаясь сосредоточится на дальнейших событиях. Ей не нужно быть прорицательницей, что бы понять насколько все дерьмово. Мимо нее прошла семья миссионеров-колонистов. Они шли стадной толпой в поисках духовного очищение, их песнопении звучало цельно и возвышено. Ведь в основном в хоре были только девушки, парочку сопрано и молитва играла красотою звуков. Представьте себе трубочиста, грязного, неотесанного, всего в саже, которого неожиданно застала небесная благодать. Дождь смыл всю грязь, оставив чистое, румяное лицо.       Недолгое время девушка глядела в окно, на длинные не паханные поля и дикие равнины. Горячий воздух, прозванный в народе ветром перемен, легко врезался в окно, оставляя легкий слой алой пыли. Её волосы неряшливо выбивались из растрепанной ракушки. Аннабет была пунктуальной леди, и не хотела опаздывать на предстоящую встречу. Поэтому поспешила покинуть пустынные проходы паровоза.       Стоило Бет оказаться в дверном проеме, как ей преградил дорогу широкоплечий американец. Девушка слегка скривилась, почувствовав отчетливую вонь. Запах пота, грязи и дерьма крепко впитался в льняную рубашку Джейсона Грейса. Но не смотря на внешний вид, миссис Чейз не могла не отметить смазливой внешности. Сильные руки, прямой нос и мужественный подбородок. Юноша был хорош собою.       Голубые глаза оценивающе прошлись по хрупкому телу Аннабет и озорно блеснули. Грейс незаметно оглянулся назад, и скрыв замешательство, спросил: — Вам помочь? — парень облокотился об дверной косяк, преграждая дорогу красавице. — Если вас не затруднит, — Бет напротив, не горела желанием заводить ни к чему не нужный разговор с симпатичным наездником. На его сапогах потерто блестели металлические шпоры, а шляпа свободно болталась на бечевке за спиною, — то пропустите меня. Я опаздываю и не желаю сквернословить с вами. Грейс усмехнулся и нагло поинтересовался: — Вы позволите вас сопроводить? — девушка была раздраженна, но всеми силами скрывала свою неприязнь и отвращение. — Это нетактично,.. — Джейсон, — она без промедления развернулась и направилась к другому выходу. «Нечего общаться со всяким сбродом» — прозвучали в голове Бет любимые слова её мужа, — с вашей стороны не вежливо покидать собеседника не ответив ему. Эй! Мисс, Вы не представились!       Джейсону нечего скрывать, девушка была красива и искусна. Её утонченность играла в каждом жесте и взгляде. А нежные аромат спелых яблок и меда сводил Грейса с ума. Две вещи, в которым не было равных Джейсону, это — убийства и женщины. А эту он желал жадно и страстно. — Миссис Чейз, — кратко бросила девушка, прежде чем сойти на перрон. Грейс остался в вагоне.       Аннабет гневно шагала подальше от станции и от всех мужчин, постепенно приближаясь к хвосту паровоза. «Чертовы ублюдки» — думала про себя Бет. И в который раз убеждалась, что их глаза направлены только под юбку, не больше. С такими мыслями она два раза обошла хвостовые вагоны, пока не остановилась, услышав голос. Ей стало страшно, что это муж. «Какая нелепость! Я страшусь собственного супруга», — панически отметила миссис. Но голос был бархатистым и ласковым с мягкой хрипотцою. Ей стало любопытно и она поднялась по пролету, параллельно оглядываясь по сторонам. Это был грузовой вагон без крыши, запихнутый бочонками с порохом, мешками с углем и стогами сена. Не увидев ни одной живой души, можно было подумать, что юная особа свихнулась. Но как бы не так, внезапно послышался ржание лошади и, Бет испугавшись, упала в сено. — Пр, Морсс, тише! Еще немного, потерпи, — нежно успокаивал коня голос человека. Девушка затаила дыхание и глубже вжалась в солому. Голос затих, оставляя за собой завывание ветра и топот копыт. Аннабет была уверена, что попалась, и поэтому еще крепче зажмурилась. Когда интерес взял верх, она распахнула глаза и дважды затаила дыхание. Холодные глаза с зеленью леса внимательно и требовательно осматривали её. Осколки айсберга тонули в сером океане холодных краев. Холод и тепло смешивались воедино. — Что ты делаешь? — беспристрастно спросил мужчина, лет тридцати. Можно сказать, юноша. Девушка оказалась права, что этому человеку наплевать на нормы приличия. А Перси было наплевать, что подумают о нем.       Похоже, только сейчас до Бет дошла вся смешливость ситуации и не смотря на свой испуг, она усмехнулась, озарив себя алым румянцем. Юноша присел на корточки: его глаза ярко блестели и любопытно рассматривали добычу. Мужская рука потянулась к подбородку девушки и аккуратно приподняла его. От незнание и растерянности Аннабет не сопротивлялась. Перси очертил большим пальцем линии изгиба шеи и оторвал руку, ожидая ответа. Его нисколько не волновало состояние девушки. Позади него чернильной тенью возвышался жеребец. Он не был тем прирученной откормленной скотиной, он был вольным. Его ноздри равномерно глотали порции кислорода, а расчесанная грива переливалась в лучах обеденного солнца.       И так, друг напротив друга, Перси и Аннабет просидели долгие минуты. Они наслаждались удивлением каждого и, без стеснения, улыбались. Чуть погодя, Бет опомнилась и шустро вскочила, отвергая предложенную помощь. Её легкое атласное платье плавно надулось, и ровные складки ткани равномерно сложились. — Мне стыдно, что вы застали меня в таком нелепом положении. Обычно я знакомлюсь с людьми, хм, вежливей. И мне жаль, что я потревожила вас от работы, — Аннабет гордо выпрямилась и сделала шаг вперед. Возможно, она ждала подобных извинений, учитывая то, что паренек позволил себе чересчур много. — Вам жаль? — невинно усмехнулась Перси, намеренно проигнорировав намек девушки. Или его просто не волновали подобные любезности. «У нее умные глаза. У моей сестры были такие же», — думал про себя парень. Его нисколько не волновало появление незнакомки. Обручальное кольцо говорило о многом. Он мог бы поиграть с ней, заставить её щеки пылать алым румянцем. Но зачем? Шлюхи хоть и берут дорого, но без прелюдий. И все же, упрямое выражение и золотые локоны, заставляли его любоваться ею. — Вам холодно? Или это озноб от моей близости. — Не льстите себе. Конь испугал меня, — отчеканила Бет. Её взгляд был прикован к щетине и мощным мускулистым рукам. Собрав волю в кулак, она незаметно для юноши и себя переместилась поближе к краю перегородки. — Морсс? Я не верю в подобные россказни, — он задумчиво почесал затылок, — знаете почему его зовут Морссом. Он быстр и неуловим. Он прекрасен и смертоносен. Но Морсс, это грозное прозвище, он заслужил своим обонянием. У жеребца поразительное чутье на молодых душек. — У вас интересный акцент. — Я не местный. А родом из Бостона. Хоть всю жизнь и прожил на фермах рядом с скваттерами, среди коров и богослужений. Прерии запада — надежные учитель.        Мимика миссис Кастеллан говорила сама за себя. Лицо оставалось белоснежно-каменным, а глаза шныряли в разные стороны. И вот не выдержав, она прикусила губу. Под пронизывающими глазами зеленого цвета, которые заставляли её тело взмокать в читанные минуты, девушке было трудно устоять. Столь сильного влияние она не испытывала прежде. — У тебе потрясающие волосы, словно я вернулся домой, и вижу пред собою волны колышущегося маиса (кукурузы), — он улыбнулся и сняв с головы шляпу, спросил: — Можно? — Что? А, да. Конечно, — вяло пролепетала девушка и, немного смутившись, потупила взор. На её голову аккуратно опустилась тяжелая и разгоряченная шляпа. Треуголка была велика на Бет и, когда руки Перси отпустили края, навалилась на глаза. Девушка попыталась поправить. — Нормально? — Сейчас, — Перси немного отклонил шляпу назад и довольно ухмыльнулся, — а тебе идет. Я Перси.       Он протянул руку для знакомства и в ожидании застыл. Смятение и страх овладели девушкой. Она нервно оглянулась назад, словно ожидая увидеть своего мужа. Сознание твердило ей, что она совершает что-то непоправимое; ужасную, губительную ошибку. «Я не изменяю. Я верная жена. Я буду хорошей матерью», — твердила Аннабет. Неприятный мороз прошелся по хрупком телу и скрылся в глубине живота. Девушку начало бросать то в жар, то в холод. И дыхание прерывалось, резко подскочила температура. Бедная металась в эфирной лихорадке. Руки начали потеть, а лицо приобрела оттенок мела. Ветер перемен нес с собою новую жизнь. Восточные пассаты были опасными, ведь за теплыми порывами всегда следует буря. — Аннабет, — она развернулась и, постукивая каблучками, спустилась на землю. За ней отчетливо слышалась шаги, идущие следом.