Эффект бабочки

День помолвки. Шантиван. Раннее утро. — Анджали, здравствуйте. — Здравствуй Кхуши, ты одна? — Да. Они подъедет чуть позже. Моя мама просила передать вам это, Кхуши протянула несколько пакетов. А где сестра? — Тетя увела ее в салон красоты. На лице девушки появилась улыбка. — Она сказала, что ее невестка всегда должна сиять! Мне ее было так жаль, но я ничем не могла ей помочь. Разве тетя будет хоть кого-то слушать?! — Вы правы Анджали! Но ничего, когда я… — Кхуши… с лестницы донесся звонкий голос Лаваньи. — Я так рада тебя видеть! — И я тебя. Девушки обнялись. — Ну, что ты готова к сегодняшней церемонии? — Я ужасно волнуюсь, ответила Кхуши и чувствуя необъяснимую тревогу в груди. — И я волновалась, и твоя сестра и Анджали… Мы все… так что… — Лаванья, позвал девушку спускающийся со второго этажа парень, — Я же сказал, что в… Оооо — воскликнул молодой человек, — Кхуши джи… — Привет Нанки! — Пришла повидаться с Нанавом?! — А… Что… совсем нет… — Да ладно, в этом же нет ничего такого. Он наверху. Я заходил к нему… он расхаживал по комнате важный, как павлин, и бубнел, что-то себе под нос, даже не заметил меня. — Да Кхуши, Чоте сам не свой уже несколько дней. Я впервые вижу своего брата таким. Я всегда говорю, любовь может изменить каждого. И мой брат тому пример… Иди к нему, поговорите. — Хорошо, Кхуши улыбнулась и под бешеный стук своего сердца поднялась на второй этаж. ----------------       Посреди комнаты стояла девушка. Ее лицо, еще минуту назад, горевшее румянцем от волнения и переполняющего счастья, было мертвенно бледным, а в потухших глазах, застыли слезы.       Взглядом, в котором больше не было ни жизни, ни блеска, она смотрела на человека, которого не смотря на всю его жестокость, все еще продолжала любить… человека который в определенный момент стал смыслом ее жизни… человека, с которым сегодня, должна была связать свою судьбу… Навсегда… А он… он медленно и жестоко убивал ее.       Он стоял у огромного окна, и, тщательно скрывая свою боль за маской презрения и высокомерия, смотрел на ее жалкое подобие. Он был на грани… хотел сорваться и броситься к ней, хотел заключить в своих объятиях, и молить… молить о прощении, потому что жизнь без нее, равносильна смерти… Но он не мог… Неимоверным усилием воли, он приказывал себе стоять на месте. Он молчал… Хотя все внутри него разрывалось от крика…от боли…от беспомощности. Он сгорал… Вдох и выдох… — Ты что?! Ты не понимаешь, что я тебе сказал? Прорычал он, до хруста сжимая пальцы в кулак, — «ТЫ… НЕ НУЖНА… МНЕ!!!» произнес он чеканя каждое слово. — Но… слова давались с трудом… — Как же так, ведь сегодня мы… Ты и я… Влажными, дрожащими пальцами, Кхуши скомкала ткань дуппаты. — К чертям все! — А как же… Призвав на помощь все свои силы, девушка подошла к Арнаву и схватила за лацканы пиджака, — Моя мама… голос сорвался на крик… —  Папа, нани…  А как же я? Голос постепенно сходил на шепот. — Ты же говорил, что любишь меня? Кхуши всматривалась в родные глаза, пытаясь найти в них хоть что-то… хоть маленький намек на то, что все это ложь! Но, там была пустота. — Я врал! Прокричал Арнав, ей прямо в лицо, и с силой оттолкнул ее. Слова ударили так, словно ее тело поразило током. Обессиленная, девушка полетела на пол. — Для меня, ты была игрушкой. Редкой. Экзотической. Но я наигрался! Насытился! Нашел новую! А теперь… убирайся!!! сказал Арнав отвернувшись к окну. Он знал, что она никогда не сможет простить его, но он делал это только ради сестры. «Игрушка» — безжизненно повторила Кхуши поднимаясь на ноги. «Наигрался» … слова въедались в самое сердце, нанося смертельные раны. «Нашел новую»… — Убирайся!!! Прокричал мужчина, резко разворачиваясь… его крик, отскочил от темных углов, и эхом растворился в пустой комнате. Арнав стоял совершенно один.