Красавица и чудовище 21 века

15 сентября. Особняк Учихи Саске. - Люси, да, я знаю, что ты волнуешься, но я сейчас ничего не могу изменить, - вздохнула Скарлет, держа в руке трубку сотового телефона и уныло глядя в окно, - Пока все не рассосется, я не могу видеться ни с тобой, ни с отцом. - Да что за черт, Эрза? Зачем тебе пришлось прятаться у какого - то незнакомца, если есть я? Да и что, разве у тебя родственников в Японии нет? - возмущались на том конце связи. - Люси, дорогая моя подруга, пойми, отец сказал, что эти люди слишком опасны. Они следили за нами, знают, где я учусь. Недавно мне звонила одногруппница и нажаловалась, что ее прижали у дома какие-то психи и пытались выведать информацию о том, где я скрываюсь. Она кое-как отделалась от них. Если бы я осталась у тебя, то они бы выследили тебя и пришли бы с угрозами, а может и с еще более худшими намерениями. Родственников в Японии у меня нет. - Но вдруг этот мужчина что-нибудь сделает тебе? - волновалась Люси. - Несколько дней назад он спас мне жизнь, не жалея себя. О каком вреде ты можешь говорить? - Но ты ВСЕ РАВНО ЕГО НЕ ЗНАЕШЬ! Как твой отец мог отпустить тебя туда?! Эрза, явно нервничая из-за разговора с подругой, часто меняла свое местоположение, крутясь на подоконнике. Этот разговор ее немного напрягал - ведь объяснять подруге все подробности своего вынужденного пребывания у Учихи она не могла. - Люси, это проверенный человек. Он спас отца, живет в далекой глуши, почти не выходит из дома, работает отсюда же. И к тому же, мы тут не одни. С ним живет экономка. - Да? А как она еще не приревновала тебя к нему? Женщины же те еще собственницы. Скарлет звонко рассмеялась, услышав такую нелепость от подруги. - Она старше его лет на тридцать. Так что она нам сейчас как тетушка. Цукино очень заботливая женщина. Она так любит Саске, как родного. Да и мне своей заботой напоминает мать. Так что, я в полной безопасности. - Ну, смотри, Эрза. Я думаю, ты знаешь, что делаешь. - скептически протянула блондинка в ответ. - Не волнуйся. Кроме ворчливого! холодного характера и озлобленного взгляда с его стороны мне ничего не грозит. - Так вы не общаетесь, хоть и живете вместе? - Да. У нас просто формальная договоренность. Я буду здесь, пока у папы не прояснятся дела. Но дружить нас с Саске никто не заставляет. Рассказывать про него я много не могу, скажу только, что мы не особо ладим с ним, но он сделал для моей семьи очень много, за что я ему благодарна до конца жизни. Он хороший человек. Тем более, сейчас он ранен по моей же вине, так что я должна поддержать его. - Мда. Не завидую тебе. Не хотела бы я заниматься выхаживанием неприятного мне человека только из чувства долга. - Да нет. Я не могу сказать, что мне это в тягость. В основном мы просто молчим, когда я прихожу делать ему процедуры, и меня это устраивает. - соврала самой себе девушка. - Я больше переживаю за отца. Как представлю, что он сейчас в такой опасности, а я сижу тут на всем готовом, меня аж наизнанку выворачивает. - Он говорил с тобой о том, где он сейчас? - Когда мы созваниваемся, он старается не говорить со мной на эту тему. Чаще просто интересуется, как мои дела, не домогается ли меня Саске, а когда разговор заходит о его безопасности, меняет тему. - Понятно. Ну, ты там держись, все путем. Ты только не пропадай, а то я с ума сойду. Нацу и Грею скажу, что ты уехала временно в Германию и хочешь побыть одна. Кстати, Грей все время так спрашивает про тебя. Намеревается найти. - осторожно произнесла подруга. Скарлет вздохнула. Она знала о безответной любви своего друга к ней, но поделать с собой ничего не могла - ведь сердцу нельзя было приказать. - Люси, просто скажи им то, что считаешь нужным, и передавай привет. У вас то с Нацу все в порядке? - Эрза, мне пора бежать - пара началась, я потом позвоню. - не успев закончить общение, протараторила Люси. - Ты продолжай звонить со скрытого номера, окей? Все, я побежала! - послышался гудок. - Пока. - грустно вымолвила Скарлет, прикладывая смартфон к губам. Боже, как же она соскучилась по ним всем: отцу, друзьям, даже одногруппникам. Ей до одержимости хотелось домой - хоть в окно выпрыгивай. Вчера Эрза вообще думала о том, что когда Учиха встанет на ноги, она вернется домой, чтобы быть помогать отцу. Но потом разум взял свое - Скарлет поняла, что она пока нужнее здесь, так как своим "хочу", она навредит и папе и друзьям, за которыми тоже, должно быть, следят. Да и по отношению к брюнету это будет свинский поступок. Хотя девушке все еще тяжеловато было находиться рядом со своим спасителем. Может быть время расставило бы все по своим местам.

***

21 сентября. С тех пор как Саске спас Эрзу прошло чуть больше недели. За это время брюнет почти поправился и мог, к своему великому облегчению, не соблюдать постельный режим. Прежней вражды между парнем и девушкой уже не было, но и сближения тоже. Они оба помнили, чем заканчивались их попытки близкого общения, и не стремились испортить и так еле воссозданный мир. Хрупкая, еле держащаяся нить, образовавшаяся между молодыми людьми, носила угрозу вот вот порваться, так как и Скарлет и ее спаситель были по натуре лидерами, да еще, и противоположными по характеру. Но в душе и Саске и Эрза понимали то, что их влечет узнать друг друга получше, так как кроме страха, былых обид и предрассудков, были более сильные вещи: то, что он спас ей жизнь, а она не бросила его в трудную минуту. Но шло время, а момент откровения и настоящего взаимодействия не наступал – Эрза ухаживала за брюнетом, проводила каждодневные процедуры, справлялась о его самочувствии, улыбалась, но дальше ее язык словно приростал к небу, и девушка молчала, хотя в ее голове крутилось столько вопросов к Учихе. А Саске, от природы не очень разговорчивый и эмоциональный, да еще, и высокомерный, именно от нее ждал инициативы в плане общения. Ему не хватало ее бодрого звонкого голоса, который даже мертвого заставит проснуться, ее вещаний о человеческой доброте и справедливости. Но она приходила, делала все свои привычные дела и уходила, опять оставляя его в одиночестве. Юноша хмурился и был немного зол, хотя понимал, что она НЕ обязана раскрываться ему, а он сам из гордости не хотел делать первый шаг, хотя каждый раз, когда Скарлет улыбалась ему во время лечения, сердце его невольно возносилось, а от ее прикосновений по телу проходила приятная дрожь. «Что ему мешает? Почему он постоянно молчит?» - недоумевала Эрза, часто сидя в своей комнате на подоконнике, закутавшись в плед и глядя на золотой осенний пейзаж за окном. Как и любой девушке, хоть даже и с не по женски твердым характером, Скарлет хотелось видеть первые шаги по сближению именно со стороны парня, а не от себя. Но Учиха продолжал оставаться холодным, пусть и не злым, истуканом. Так как их общение за день длилось, максимум, двадцать минут, Эрза, чтобы не скучать, болтала по телефону с отцом или за обедом с Цукино, пыталась рисовать осенние пейзажи (что у нее получалось просто нелепо, так как девушка просто не имела таланта в этой области), злилась на то, что у нее ничего не получается и, в один из таких дней, все же решила продолжить свой собственный роман, который она никак не могла довести до ума в своей зеленой тетради вот уже больше полугода. Сюжет ее творения все еще, не имел прочного «скелета», печально витая лишь призрачным силуэтом в ее гениальной голове, но, будучи заточенной в этом особняке, словно принцесса в замке дракона, Скарлет была воодушевлена и поклялась, во чтобы то не стало, закончить роман. Творчество захватило ее с головой, и Эрза, как маньяк, безотрывно терзала свой ноутбук, зверски тыкая пальцами по клавиатуре, пребывая в поэтическом экстазе. Аловолосая не замечала ничего вокруг себя, забыв об окружающем ее мире, пока творила, и была счастлива. Девушка даже забыла свое самое святое удовольствие – поглощение пищи. В одну из таких ночей, когда сон ее в благородных творческих целях был послан далеко и надолго, а компьютер своей лампочкой безмолвно молил неугомонную хозяйку «help», Эрза почувствовала острый спазм в желудке, который предупреждал ее, что если девушка не поест, то утром в кровати найдут ее хладное тело. Ей пришлось выползать из своего "одеяльного" домика и идти. Так как все нормальные обитатели дома уже спали, Скарлет по совести решила не включать свет и ориентироваться в темноте с помощью фонарика. Без опрокидывания вещей и собственных падений, девушка все же добралась до кухни. Найдя холодильник, аловолосая вожделенно открыла его и только тогда вспомнила, как же это круто – просто есть. Оказывается, человеку для счастья, порой, надо было совсем не много. Увлеченно ковыряясь в поисках лакомств, юная писательница просто в ужасе приросла к полу, стараясь не двигаться, когда в помещении внезапно включился свет. Проклиная все на свете, Эрза медленно поднялась во весь рост, сталкиваясь взглядом с Учихой. Саске просто не знал, как реагировать на эту картину. Он, проснувшись от странного шума внизу, решил проверить, не забрался ли в его дом кто-нибудь чужой, что вошло у некоторых сталкеров уже в привычку, но, спустившись вниз, увидел на кухне Эрзу, что-то усиленно ищущую в холодильнике. Это было и странно и смешно одновременно. Тем более, когда его врачевательница заметила, что ее засекли, глаза ее, и без того большие, стали просто неестественно огромными, а лицо резко побледнело. - Эрза. Что ты делаешь? – немного насмешливо спросил у девушки брюнет. Ему нравилось наблюдать, как всегда сдержанная и даже суровая гостья сейчас будет теряться, как ребенок. Густо покраснев, Эрза, произнесла: - Я… просто мне не спалось, и я… - затем, топнув ногой и в конец смутившись, любительница поесть решила быстро ретироваться в свою комнату, только чтобы не терпеть больше этот стыд под аккомпанемент темных бездонных глаз. Когда она проходила мимо Учихи, он легко удержал ее за руку и сказал: - Да угомонись, ты. Со всеми такое бывает. – губы его тронула еле заметная улыбка, да и глаза смотрели простодушно, без презрения, как раньше. Эрза внезапно рассмеялась, а за ней и Учиха, впервые за долгое время. Они, как два идиота, просто стояли и смотрели друг на друга, не переставая смеяться. - Я просто писала всю ночь, на меня нашло вдохновение. Про еду совсем забыла. Когда уже стало дурно, решила спуститься и поесть. – все еще, не могла отойти от смеха девушка. - Понятно. Но про еду все же лучше не забывай, а то тебя снесет при первом же порыве ветра. - Мне просто надоело уже постоянно позориться перед тобой. Сначала подвал, теперь кухня. Ну если дело сделано, то я не уйду отсюда, пока не поем. – выпалила Эрза, стараясь скрыть смущение. Но голод то никто не отменял. - Хм, я только за. Мне все равно не спится. – улыбнулся Саске, пожимая плечами. - Отлично. Тогда я похозяйничаю, если ты не против. – улыбнулась девушка и принялась доставать из холодильника продукты. – Главное - не разбудить Цукино. Учиха снова готов был рассмеяться. «Она такая чудная. И настроение ее меняется каждую секунду.» - улыбнулся про себя мужчина. Эрза, не переставая разговаривать, деловито мыла в раковине фрукты, то и дело откидывая назад длинные, огненные пряди, мешающие ей. Саске же со спокойным умилением наблюдал за ее ловкими и одновременно необычными действиями. Сон его как рукой сняло. - Эй? Я тут, вообще-то, рассказываю рецепт, а ты в облаках витаешь. – Эрза строго уставилась на засмотревшегося на нее юношу. - Прости, задумался. А где ты научилась готовить? – лениво спросил он у девушки. Учихе все еще, не просто было вести диалог с молодой и яркой девушкой, помня, при этом, кто он есть на самом деле. Но он все же пытался. - Дома. Когда мамы не стало, я, чтобы не уморить отца голодом, стала смотреть на сайтах разные рецепты и осуществлять их. Сначала получалась сущая ерунда, но потом я научилась. - Значит, вы с отцом жили после этого вдвоем? - Да. Он не захотел жениться снова - так и не смог забыть маму. Да нам и двоим жилось не плохо. – улыбнулась Эрза, одновременно с ноткой печали. Девушке и приятно и больно было вспоминать об Эйлин. – Вот, попробуй. Это мой любимый салат. Я часто заправлялась именно им перед школой или универом. Девушка поставила на стол большую тарелку, в которой находилась фруктовая масса, заправленная йогуртом. Содержимое тарелки источало такой аромат, что у Учихи невольно заурчало в животе. Он никогда не любил сладкое, но из-за Скарлет все же решил это попробовать. Салат оказался очень хорошо приготовленным. - Вкусно, – констатировал юноша, не желая распаляться в хвалебных комментариях. – Ты сама придумала, или из интернета? - Сама. Импровизация ведь никогда не помешает. - Конечно. Мне, если честно, вообще было бы не до этого, будь я на твоем месте. Так что, ты хорошо адаптировалась, после случившегося. – грустно вымолвил брюнет. Он, в отличии от этой бойкой девушки, так и не смог вернуться к прежней жизни. - Но ведь жизнь то продолжается. – как само собой разумеющееся, произнесла Эрза. – Мама не обрадовалась бы, увидев, что я страдаю и не даю себе жить дальше. Юноша промолчал. Сейчас аловолосая говорила с таким не принужденным видом, словно просто изливала душу, не поучая его. Но он все же задумался. - Да, кстати, я – молодец, хорошо получилось. Сейчас ведь не остановлюсь и съем весь салат, никому не оставив. – отвлекла юношу от раздумий Скарлет, которая с завидной скоростью поглощала собственное кулинарное детище. Саске это позабавило: - Ты, оказывается, неисправимая сладкоежка? - Да. Это одна из моих плохих привычек. В детстве я часто таскала конфеты и получала за это от родителей. Но мне это казалось небольшим приключением и страшно веселило. – предаваясь ностальгии, Эрза слегка покраснела, а глаза ее загорелись. Эмоции так и играли в девушке, делая ее еще, более красивой в глазах брюнета. - Так все дети делали. – юноша загадочно улыбнулся, словно мимолетно дразня гостью. - И, ты тоже? – с интересом изогнула бровь Скарлет. - Мой отец часто… - внезапно Учиха осекся. Та тема, которая стала для юноши душевной мукой и ее терзанием, вновь всплыла в его настоящем, мелькнув в его голове, словно гроза в небе. Эрза заметила, какой болью наполнился только немного потеплевший взгляд черных глаз юноши, и ей тоже стало не по себе. Чтобы как-то отвлечь парня от мрачных дум, девушка подошла к окну и, вглядевшись в ночную тьму, где немного выявлялись очертания домов при тусклом свете фонарей, озвучила свои думы по поводу погоды: - Там, должно быть, так хорошо. Сто лет уже не была на улице. Учиха бросил на юную гостью серьезный взгляд и внезапно, сам того не ожидая, сказал: - Если хочешь, мы можем прогуляться, если тебе все равно не спится. Скарлет удивленно взглянула на Саске, не веря своим ушам. Ей казалось, что этот человек – законченный отшельник, выбирающийся на поверхность только в случае крайней необходимости. - Правда? Ну я то только за, но твоя рана еще, не до конца зажила. Ты уверен, что это не навредит тебе? – На самом же деле Эрза очень хотела прогуляться, тем более ночью – волшебной порой, когда город объят этой дремлющей, спокойной прелестью, и ты можешь почувствовать себя частью природы и мира в целом. Просто девушка смутилась от того, что ей предстоит гулять с Учихой, в то время как они только - только разоткровенничались. - Эрза, я не до такой степени болен, чтобы мне нельзя было выйти на улицу, – усмехнулся парень, – гулять само по себе полезно для здоровья, что, как раз, будет мне на пользу. Да и ты уже давно не была вне дома. Одевайся, я буду ждать тебя внизу. – улыбнулся напоследок юноша. Девушка кивнула и удалилась в свою комнату. Предложение Учихи пробудило в ней адреналин. Сам же Саске, одевшись, ждал Эрзу внизу, устроившись на диване. На самом деле, ему вовсе не хотелось тащиться никуда ночью, так как это, само по себе, было безумием, но он понял, что этого хочет неугомонная Скарлет, а ее отношение к нему, вызывало в нем желание сделать для девушки что-то приятное. Такое он не делал ради всех подряд. - Я готова. – с выражением неуемной жажды приключений сказала аловолосая, спустившись вниз. При чем, она пыталась сделать серьезное выражение лица, хотя это плохо выходило. - Хорошо. Тогда, идем. - Саске поднялся с дивана, уже собираясь на выход, но тут его остановил звонкий голос: - Стой! Нельзя идти с пустыми руками. - в аловолосую голову вновь пришла какая-то грандиозная мысль. - В смысле?

Погода на улице действительно обрадовала молодых людей своей "гостеприимностью" и мягкостью. Ночь, пронизанная призрачным светом редких фонарей, навевала романтику и покой. Эрза и Саске шли рядом, наслаждаясь свежесваренным латте, потягивая его из стаканчиков с трубочками - это и была замечательная идея, так "во время" пришедшая в голову Скарлет. Она считала, что это незаменимый атрибут ночных прогулок по пустующим улочкам. Учиха не пожалел - кофе действительно невероятно бодрило и настраивало на приключения. Хоть и небольшое. Для парня это уже было подвигом. - Ты угадала с кофе. Спать совершенно не хочется. - Саске рассматривал "плывущие" мимо них дома разной формы и цвета - это был район с преимущественно частными жилищами, где было мало людей, в отличии от центрального Токио. - О чем ты думаешь? - спросила девушка у идущего рядом юноши, глядя на него слегка снизу вверх - Учиха, несмотря на травмы прошлого был статен и горд, он был выше Эрзы почти на голову, которую держал прямо. - О том, что сейчас, когда гуляю не один, впервые за долгие годы я вижу детали окружающего меня мира - что этот дом красного цвета, что возле него стоит конура, это значит - у владельца есть собака. Все это вроде бы не важно, но именно это и есть мозаика жизни. Все эти мелочи характеризуют нас перед другими людьми. - А раньше ты об этого не замечал? - удивилась Эрза. Она, как натура творческая, всегда восхищалась мелкими деталями из самой обыденной жизни. - Я никогда этого не замечал - просто не было нужды. Моя жизнь с первого моего появления на свет была предопределена: я родился у потомков древнего японского клана, гордо носящих свое имя и имеющих много привилегий. С самого начала я знал, что у меня будет всё: счастливое детство, престижная школа, затем университет и карьера, а также дружба и знакомство только с избранными людьми. И, упиваясь своей счастливой жизнью, я не хотел замечать ничего вокруг себя, кроме окружающего меня успеха и любви ближних. Потом же, после того, как моя семья погибла и я через год стал увечным страшилищем, мой безупречный мир рухнул, спуская меня с небес на землю. Я закрылся в себе, ненавидя все вокруг и себя, и опять предпочел не видеть никого и ничего. - с явной болью в голосе сказал Учиха. Эрза заметила в его глазах слезы. Она взяла парня за руку, заставляя посмотреть на себя. - Саске, выпусти свою боль, расскажи мне все. Все, что тебя мучает. Обещаю - я все пойму, ты можешь мне доверять. Ты не пожалеешь. - только сейчас юноша заметил, что ее глаза не чисто - карие - в них присутствовал так же пепельно-фиалковый оттенок. - Если так хочешь, я расскажу. Сам не знаю, как на это решился, но тебе я доверяю. В своих разговорах Эрза и Саске не заметили, как углубились в небольшой лесопарк, правда, явно-заброшенный. Кругом стояли заросшие сухим мхом скамейки и мраморные статуи, изображающие великих людей прошедших столетий. Луна ярко освещала это место, добавляя ему какой-то фантасмагоричности. - Здесь просто здорово. – восхищенно вымолвила Эрза, глядя на место их прогулки. - Ты знал, что здесь существует такая красота? – девушка посмотрела на задумавшегося Учиху. - Да. Мы с братом здесь часто играли в детстве, потом получая от матери. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе свою историю именно здесь? – удивленно поднял бровь юноша. - Если тебе так хочется. - Скарлет склонилась над чашечкой какого-то белого цветка, который своими листьями обвивал статую неизвестной девушки из прошлого. - Смотри, вон там есть качели, пойдем на них? – Эрза указала рукой в сторону пруда, за которым при лунном свете серебрились старые качели. Саске посмотрел в указываемую аловолосой сторону и оторопел – в гуще деревьев, едва различимо, но все же действительно виднелись качели. Он изумился: - Сколько мы с Итачи здесь находились, ни разу не видели их. - Это потому, что ты не замечаешь деталей, - рассмеялась Эрза, - Пойдем на них? Учиха нахмурился. Гулять ночью это еще, куда не шло, но кататься на качелях, когда тебе за двадцать?! Это же не серьезно, черт возьми! - Эрза, я не думаю, что это хорошая идея. – холодно вымолвил Учиха. – Вообще, нам уже пора идти. Я расскажу тебе свою историю как-нибудь в другой раз. – юноша решительно направился обратно в сторону дома, но его путь преградила хрупкая фигура, явно настроенная воинственно: - Нет, Саске, не выйдет. Ты ведь опять убегаешь! Опять не хочешь попробовать бороться со своей болью. Ты сейчас вернешься домой, ляжешь спать, утром ты встанешь и опять будешь проклинать свою жизнь. И так будет до бесконечности, пока ты не умрешь. А я не смогу тебе помочь, пока ты сам этого не пожелаешь. Я знаю, что делать, хоть я и наверняка намного младше тебя. Почему бы тебе не принять руку помощи, если тебе ее протягивают? – в ее глазах сейчас было столько веры. Почему – то Саске не мог просто развернуться и уйти. Ведь раньше это всегда срабатывало: он разворачивался и уходил, если разговор был ему не интересен, при чем не важно, кто из брошенных им на полуслове людей это был. Но эта девчонка словно приковала его к земле своим взглядом и словами. Ему вдруг захотелось ей поверить и сейчас. - Хорошо. Идем. – он взял ее за руку и они направились к качелям. Когда молодые люди уже вовсю раскачивали старые, но не скрипящие, качели, Саске почувствовал, что ему словно становится легче дышать. Ностальгическое чувство беззаботности из детства окутало его и не отпускало. Эрза же вообще, закрыв глаза, безмятежно улыбалась, предаваясь чисто детскому удовольствию. «Мы как два идиота, честное слово. Но я и не знал, что быть идиотами - так классно» - улыбнулся в мыслях брюнет. Если бы ему кто-то недели три назад сказал, что он будет в это время рассекать воздух на качелях с красивой юной девушкой, он бы намял этому «кто-то» бока. Когда качели, наконец, замолкли и парочка перевела дух, Учиха начал свое повествование: - Клан Учиха был одним из самых известных в Японии. Множество его ветвей были распределены не только в Токио, но и во многих других японских городах. Мы были гордыми аристократами, соблюдающими древние традиции даже в двадцать первом веке. Нам с братом уже в детстве объяснили наши права и обязанности, и мы должны были их соблюдать беспрекословно, как и все наши предки до этого. Мой отец – Фугаку Учиха имел огромный наследный бизнес и занимался продажей и экспортом различного транспорта из Японии в другие города. Когда он был в моем возрасте, родители нашли ему невесту – дальнюю родственницу из нашего же клана. Ее звали Микото Учиха. У отца был тяжелый, суровый характер, а моя мать наоборот – была воплощением мягкости и нежности. Именно благодаря этому они и были счастливы в браке, дополняя друг друга. Отец становился лучше с матерью, которую я боготворил. У нас была самая правильная и счастливая семья, как я думал раньше. - Раньше? А сейчас? – удивилась Эрза. - Нет, внутри семьи мы все были счастливы. Но вот по отношению к другим… Клан Учиха всегда отличался гордостью за свои знатные гены и, соответственно, вытекающим высокомерием. Отец никого не признавал и не допускал в свое общество тех, кто не принадлежал к какому-либо клану. Все наши знакомые или друзья были наследниками древних родов, элитой. Мама не была такой, но, будучи слишком спокойной и уважающей мужа, не могла искоренить именно этот его недостаток. Я по началу тоже не видел разницы между людьми, но отец всегда умел строго влиять на меня. И я стал как он, когда вырос. Итачи же пошел в маму – он не подчинился уставу отца и общался со всеми подряд, независимо от наличия родословной. Из-за этого они с отцом стали сильно ссориться в уже более взрослом возрасте. А я считал, что брат глуп, так как не слушает волю отца, но все равно при этом восхищался его силой воли и собственного мнения. Этим он напоминает тебя. Эрза тут же смутилась, но промолчала. - Так мы и жили много лет до моей юности: всегда были вместе, чувствовали всю прелесть нашего положения. У меня была особенность – я с детства увлекался изобретательством. Глядя, как отец промышляет транспортом, мне стало интересно, что же находится там – внутри этой могучей машины или байка. Я стал разбирать и собирать свои машинки, ковыряться в них до потери пульса… Свою первую собственную модель я сделал в десять лет. Она, конечно, была неказистой, но отец заметил, что я имею большой талант, требующий развития. Позже я стал создавать более серьезные модели, намереваясь в будущем стать конструктором или инженером. Но моя мечта разбилась вдребезги, когда я озвучил планы отцу – он быстро нашел способ внушить мне всю глупость моей идеи. - Почему же это было глупостью? – недоумевала Эрза. – Разве, не мы сами должны выбирать свой путь? - Отец так не считал. А я был слишком юн и слабоволен, за что себя презираю сейчас. Он говорил, что я - наследник великого клана и мою голову должны занимать другие мысли. Я мог не послушать кого-угодно, высказать все, что захочу, но только не отцу. Единственное, что он одобрил, как мое увлечение, – гонки. Он научил меня водить и я отрывался, как только мог, особенно на байках. Они были моей слабостью и страстью. Я обожал то чувство дикого адреналина, который захватывал меня с лихвой, и забывал о своей несбывшейся мечте. Так я прожил до восемнадцати лет. Все хотели со мной дружить, но я выбирал себе друзей только из известных семей. Наруто Узумаки тоже был из древнего клана, но он был в противовес мне – решительным, простодушным и точно знал, чего хотел. Меня тянуло к этому безолаберному и не серьезному балбесу, который мог разрушить любой стереотип и поспорить со мной. Мы были лучшими друзьями и соперниками. Когда я готовился к поступлению в Токийский университет, чтобы продолжить дело отца, мне нашли девушку, на которой я должен был жениться после окончания учебы и получения карьеры. Ино Яманака была потрясающей блондинкой с голубыми глазами и аппетитной фигурой, имеющей аристократические черты лица. Многие мои друзья завидовали мне, увидев мою новоявленную красотку. Но я согласился на это, опять же, только чтобы отец не давил на меня. Но меня, в принципе, все устраивало – она была сексуальна и во всем пыталась мне угодить, что было весьма удобно. Что такое «любить» и тем более бороться за свою любовь я не знал и не знаю по сей день. Моя замечательная распланированная отцом жизнь и дальше бы била ключом, если бы не проблемы, начавшиеся с Итачи. Брат совсем откалывался от семьи, так как не мог принять приземленные традиции клана и отказаться от своей мечты. Они с отцом ругались каждый день, пока однажды брат не ушел из дома. Мама плакала и просила отца одуматься хоть раз. Как-то ему нужно было ехать на важную встречу, и под предлогом примирения, он позвонил Итачи и попросил именно его отвезти их с матерью туда. Брат согласился, и я облегченно вздохнул. Я думал, что в семье наконец –то наступит мир, как несколько лет назад. В тот день они так и не вернулись – из-за ночной темноты они не заметили выезжающий из-за поворота байк и столкнулись с ним. Машина родителей не сильно пострадала, но отец не справился с управлением, и они улетели в обрыв. Они с матерью погибли на месте, брат впал в кому и так и остается в ней и по сей день. Врачи говорят: надежды и прогресса почти нет, но я надеюсь. Эрза молчала. Она медленно усваивала услышанное, не имея охоты что-либо комментировать. Ей нужно было узнать, что было дальше. Саске продолжал: - После этого моя жизнь пошла под откос. Точнее, я сам все так устроил – стал со злобой и высокомерно относиться к друзьям, не хотел никого видеть и замыкался в себе. Учился в универе, как робот – все выполняя, не имея хвостов и прогулов из-за своего самолюбия, но я просто потерял интерес к жизни. Ино я бросил вскоре после этого, так как она была глупой пустышкой, слишком поверхностной для серьезных отношений. Более того, я словно съехал с катушек: стал посещать разные тусовки с малознакомыми мне людьми, иметь в университете короткие связи с вешающимися на меня девушками, бросать их потом, независимо от того, страдали они или нет. Я пытался забыться как мог – боль от потери своей семьи и былой жизни делали меня монстром, который презирал всех вокруг и ни с кем не считался. По ночам я часто напивался и рассекал с сумасшедшей скоростью на своем байке или мазде. Мне было плевать, собью я кого-нибудь или же нет. Как то мой короткий роман с еще, одной влюбившейся в меня девушкой закончился тем, что она захотела большего. Я только посмеялся над ней. Она ужасно унижалась передо мной, а я добил ее своими едкими словами. Мне было все равно, что она чувствует, так как этот человек был мне неугоден. Тогда она вслух прокляла меня. Я не принял ее слова всерьез и продолжал все лето после первого курса отрываться по-прежнему. Позже она покончила с собой. В конце августа 2012 года я попал в аварию на своем байке. Врачам удалось спасти меня, но лучше бы они этого не делали – левая часть меня обгорела, и я до конца жизни останусь уродом. После своего возвращения я загнал теперь ненавистные мне байки в подвал на первом этаже через черный вход, и стал жить как отшельник. – печально закончил Саске. Как ни странно, после того, как он высказался Эрзе, ему стало немного легче. Правда, он не знал, как отнесется Скарлет к его истории. – Ну что ты скажешь? Я не омерзителен тебе после всего услышанного? – черные глаза смотрели безжалостно и холодно. - Нет. Ты меня плохо знаешь, Саске. Я не Бог, чтобы судить тебя. - Но я же монстр. Я сгубил много сердец и одну жизнь, почему ты хочешь помочь мне? – искренне не мог понять юноша. - Потому что это было давно. Да, это был прошлый ты, не самый лучший человек в мире. Но судьба ужасно наказала тебя, лишив всего, и ты изменился. Доказательством этому служит то, что ты спас меня и моего отца, что выслушал меня во время нашей встречи и отвез домой, а не к копам. Разве это - не ответ? Твоя проблема в том, что ты анализируешь самого себя в прошедшем времени, и судишь по внешности, не стараясь получше заглянуть в себя настоящего и понять, что именно теперь ты достоин прощения. Да, может быть, именно то, что случилось с тобой, раскрыло тебе на многое глаза, но теперь это надо еще, и увидеть. Вот почему я хочу, чтоб ты сделал это. Скарлет положила свою хрупкую, но сильную руку поверх его изувеченной. Учиха вздохнул и сжал руку девушки в своей. - Спасибо, Эрза. Ты внушаешь мне уверенность. Лишаешь чувства одиночества. Девушка улыбнулась и сняла со своих ушей небольшие золотые сережки, показывая их брюнету. - Эти серьги подарила мне моя мама на двенадцатилетие. А через несколько месяцев разбилась в автокатастрофе. Так вот, теперь это - мой медальон, который значит, что где бы я не была, она будет рядом со мной всегда. И, тогда, я не чувствую боли, так как знаю, что не нужно оглядываться в прошлое - там нет мамы. Она в настоящем, но только живет в моем сердце. Я – любитель ностальгии, но не печальной, а светлой и мимолетной. Саске улыбнулся и посмотрел на небо – оно было усыпано белыми сияющими звездами…