Надёжный, как швейцарские часы

      Дэрил теперь не пропадал надолго. Он наведывался к сыну каждый день, а порой оставался в больнице на ночь. Это могло бы быть проблемой, но из-за разоблачения банды бессовестных хладнокровных медработников другой клиники, к этой троице относились с пониманием. Уходил мужчина совсем рано, причем Рик гадал: сразу ли ублюдок направляется на работу или же еще успевает остограммиться в каком-нибудь местном кабаке?       Малыш поправлялся и рос буквально на глазах, хотя большую часть дня спокойно спал, видя прекрасные сны. Омегу умиляло умиротворенное выражение лица сынишки, когда тот отдыхал, ни на что не реагируя. Впрочем, мрачное и усталое лицо Дэрила тоже всегда осветлялось, когда он смотрел на свою мини-копию.       Здоровье Граймса больше не находилось под угрозой — медработники были очень опытны и внимательны. Они все время находились рядом, и если адвокату что-либо требовалось, то все исполнялось в разумные сроки и с улыбками на лицах.       Шейн довольно-таки часто приходил в гости к другу, но так уж выходило, что ему ни разу не удалось увидеть малыша. Рик мог оставить Карла только когда беднягу возили на процедуры, либо же когда приходил его суровый и дикий папаша. В такие моменты Граймс вообще старался лишний раз не мозолить глаза Диксону. Байкер не выносил, когда при общении с сыном омега находился рядом и слушал его сюсюкания с младенцем. После нескольких эмоциональных конфликтов, едва не приведших к новой драке, омега предпочитал свободное время проводить с коллегами, что приходили проведать беднягу, или же с Уолшем.       Тот, кстати, принёс потрясающего детского мишку от одного известного дизайнера. Медведь был одним из удивительно мягких и красивых хэнд-мэйд предметов. Игрушка была пошита из нежно-голубого плюша, а глаза-бусинки были выполнены из антиаллергенной эпоксидной смолы. На ощупь мишка был очень приятен — самое то для крохи, который только начинает знакомиться с миром.       Дэрил тоже сделал подарок ребёнку — это была маленькая страшная пластиковая кукла величиной с ладонь и с ярко-синим клочком искусственных волос, торчащими вверх. Дешёвка за двадцать центов. Такие частенько продаются в мини-маркетах при заправках. Но отчего-то именно она больше всего понравилась маленькому альфе.       — Неужели тебе не нравится подарок дяди Шейна? — в сотый раз спрашивал мужчина, протягивая мягкую игрушку сыну. Тот отмахивался от медведя как от назойливой мухи, с увлечением пробуя на вкус ногу синеволосого резинового гоблина.       — Это ведь отец подарил, — заметив эту картину произнёс медбрат и легко рассмеялся. — Да и резиновую куклу интереснее кусать. Вот начнут резаться зубы, никакие плюшевые игрушки не спасут…       Спустя месяц произошло чрезвычайно важное событие в жизни Карла и его новоиспеченных родителей — выписка! Рик с раннего утра был сам не свой, так как понимал, что вскоре останется с родным крохой один на один, и в случае беды врачи уже не будут так близко, чтобы придти на помощь. Несмотря на то, что мужчина изучил все важные азы обращения с младенцами, он все равно опасался сделать больно своему крошке. Хорошо, что у него были замечательные друзья и коллеги, на которых можно было положиться по другим срочным вопросам.       Пару дней назад Уолш взял ключи от квартиры адвоката и клятвенно пообещал сделать генеральную уборку и подготовить всё от пустышек до чистого белья в колыбели ребенка. Судя по его загадочному виду, лучший друг запланировал что-то еще, но у Граймса не было времени спросить его, так как в кратчайшие сроки пытался выжать из медперсонала максимум информации по уходу за ребенком.       — Малыш здесь, сумка здесь, — бормотал омега, оглядев светлую палату с пестрыми жизнерадостными шторами на окнах, на которых были изображены весёлые пчёлки. — Мишка и гоблин, тьфу, страшилище какое, здесь…       Кружа по палате в поисках, возможно, чего-то важного и забытого, Рик встал на одно колено и заглянул под кровать — мало ли чего укатилось, сыщи потом. Да и не хотелось оставлять ни одной своей вещи в больничной палате, чтобы потом не возвращаться. Карл, мирно лежащий в детской постели, вдруг весело рассмеялся и стал активно махать ручонками, а в следующую секунду омега услышал знакомые шаги и скривился.       Диксон сегодня принарядился. Он прошёл в палату, щеголяя своими остроносыми казаками, натёртыми до блеска, и черной косухой из крепкой воловьей шкуры, украшенной всякими железными вставками и шипами. Вместо привычного затёртого рабочего комбинезона адвокат увидел черные джинсы, драные на коленке, и белую майку, выгодно обтягивающие сильное тело альфы. Хорош, чертяка, ничего не скажешь, жаль, правда, что характер — полное говно.       — Здравствуй, детка, — омега даже ухом не повёл, так как давно понял, что этот придурок по большей части игнорирует его и сразу начинает общаться с сыном. — Соскучился? Я — да!       Мужчина взял ребёнка на руки и подбросил несколько раз вверх, отчего маленький Карл стал радостно верещать. У Граймса каждый раз сердце обрывалось при виде такого опасного развлечения, но вместе с тем он был уверен, что байкер скорее сам выпрыгнет из окна, нежели поранит своего первенца. Закончив с игрой в космонавта, Дэрил взял синеволосую игрушку и принялся вертеть ею перед малышом, хрипло озвучивая фразы, вроде: «кто у нас тут самый сильный альфа?» Палата наполнилась веселыми детскими визгами, и у адвоката началась мигрень от всего этого, вкупе с волнением перед выпиской.       Рик поднялся с пола и накинул на плечи больничный хлопковый халат. Тепла он особо не давал, но юрист чувствовал себя в нем немного уютнее, нежели находясь перед этим опасным элементом в одной пижаме в серо-голубую полосочку. Присев на край постели, он растерянно запустил пальцы в свои кудри и посмотрел на счастливое личико сына. Теперь придётся придумать, как устраивать регулярные встречи Диксона с ребёнком. Возможно, совместные прогулки?..       — Рик! — в палату влетел Уолш, улыбка которого была до ушей. Заметив здесь Диксона, коллега Граймса переменился в лице, будто его облили ледяной водой. — Я принёс твою одежду.       — Как вовремя! — увидев близкого друга, омега выдохнул и забрал пакет из его рук. — Пойду переоденусь.       — Я тебе помогу, — быстро сказал Шейн, даже не проходя вглубь палаты, так как ему не сильно внушала доверие недовольная мина реднека, навострившего уши и крепко прижимающего младенца к себе. Наверное, альфа ещё не мог забыть то, что его сына хотели отдать хрен знает кому.       Понимая мотивы друга, Граймс легко кивнул и вышел из палаты, с интересом раскрывая пакет. Он так отвык от нормальной одежды, что радовался как ребёнок своим любимым иссиня-черным джинсам и ярко-синей клетчатой рубашке. Пастельные тона хоть и были хороши, но когда проведёшь больше месяца в этих «спокойных» больничных стенах, то поневоле начинаешь сходить с ума и скучать по буйству красок. Положение усугубляло и рано начавшиеся холода, что принесли с собой мягкий зимний покров на едва остывшую после знойного лета землю. Унылый пейзаж за окном ни черта не способствовал улучшению настроения. Хотелось поскорее оказаться дома, с его новым маленьким обитателем.       — Ты похудел, — заметил Шейн, поглядывая на обнажённую спину друга, когда они зашли в туалет, ибо переодеваться в палате при Диксоне Рик категорически не желал. Граймс полуобернулся к нему, и мужчина добавил: — И появилось ещё кое-что, что совсем не красит.       — Думаю, что в скором времени вернусь в спортзал и наберу нормальный вес, — ответил адвокат, одеваясь. После слов друга он прикоснулся к кривому, небрежному шву на животе и покачал головой. — Я не жалею. Это была необходимость.       — Ты можешь сделать пластику. Есть же процедуры по уменьшению шрамов, — подбодрил омегу Уолш и придвинул к нему теплые ботинки.       — Чёрта с два я опять лягу под скальпель! — фыркнул мужчина и кое-как пригладил немного отросшие кудри. — Напомни мне в свободную минуту сходить к парикмахеру.       — Боюсь, что всё твоё свободное время будет уходить на одного маленького человечка, — ответил коллега и усмехнулся.       — Думаю, что Карл не обидится, если папочка будет уделять время и себе. Разумеется, ребёнок всегда будет на первом месте, но я не собираюсь слишком опекать его. Мой отец всегда учил меня самостоятельности, и я очень благодарен ему.       — Не хочется даже думать о том, чему научит Карла его отец.       После этих слов в помещении возникла тишина. Омега вновь задумался над тем, что ему придется установить какие-то рамки для общения Дэрила с сыном. И, даже если сделать всё четко и юридически грамотно, то проблема заключалась в том, что объяснить агрессивному альфе его права и обязанности будет сложновато. Впрочем, не зря же Рик имел славу весьма хорошего адвоката. Нужно было составить ряд документов, зарегистрировать их и удостовериться, что отец ребенка будет согласен…       От этих мыслей у омеги закружилась голова, и он покачнулся. Шейн мягко поддержал его и нахмурился, после чего помог бедняге присесть на низкий подоконник одинокого тонированного окошка, а сам принялся собирать его больничные вещи, разбросанные по полу. Казённая одежка отправилась в мусор, и, как только Граймс пришел в себя, мужчины вернулись в палату, откуда слышался весёлый визг маленького альфы и низкий прокуренный голос его сильного папаши.       — Все готово, — проговорил Граймс, заглянув в палату.       Он подошёл к альфе, который аккуратно заворачивал своего пищащего от восторга сынишку в мягкое теплое одеяло. Дэрил пеленал дитя не слишком туго, и мелкий хитрец высовывал то руку, то ногу в открывшуюся прореху между краями одеяльца. Диксон смеялся и матерился, а после начинал заворачивать Карла заново, демонстративно кусая его за крохотные пальчики.       — Фильтруй базар, — не выдержал омега, отодвинув байкера и занявшись пеленанием самолично. — Не хочу, чтобы первым словом моего сына было что-нибудь, вроде «твою мать».       — Какая разница? Рано или поздно он все равно это услышит, — мужчина пожал плечами, отчего послышался характерный скрип кожи от его куртки. Едва только Рик закончил с Карлом, Диксон отпихнул омегу от дитя. — Я понесу его.       — Ты мог бы предложить Рику понести его сумку, — вступился за коллегу Уолш, недовольно нахмурившись. — Она достаточно тяжела, а ему после операции нельзя…       — Шейн, не надо, — омега ткнул его локтем в бок и приподнял брови, словно говоря о тщетности увещеваний друга. — Лучше я уроню сумку, чем сына.       — Я не обязан нести твоё барахло, — вдобавок огрызнулся байкер, после чего вышел из палаты, держа дитя на руках так, чтобы кроха мог видеть всё впереди.       Омега пожал плечами и наклонился к плотно набитому рюкзаку, но друг опередил его и взял его вещи. Граймсу не осталось ничего, кроме как благодарно кивнуть и отправиться следом за реднеком, который торжественно нес Карла с таким видом, будто это был не просто ребёнок, а будущий владыка планеты.       Выйдя на улицу, Рик обомлел: перед выходом клиники столпилась куча людей, что нетерпеливо переминались с ноги на ногу и дождались молодых родителей.       Присмотревшись, омега заметил, что все они были условно поделены на две группы: его лощеные коллеги с работы в парадных классических костюмах и незнакомцы в косухах, которые вели себя, словно пьяные идиоты — выкрикивали что-то восхищенно-матерное и толкались, топча друг другу ноги.       За шайкой неформалов адвокат увидел несколько раздолбанных пикапов и даже байков (только конченные придурки могли додуматься кататься на мотоциклах в мокрую снежную погоду), в воздухе витал ощутимый смрад курева и перегара. Друзья Рика были настоящим примером для подражания — они были вежливы, хотя тоже заметно взволнованы; многие держали в руках цветы, бутылки шампанского и огромные плюшевые игрушки — лопоухих зайцев, пузатых медведей и прочих зверят. Когда Дэрил вышел на крыльцо, держа малютку перед собой, он гордо выпятил грудь и выкрикнул: «Мой сын!» Его дружки заорали в ответ, и байкер спустился к ним по лестнице. Опасаясь за дитя, омега вцепился в локоть Дэрила, но тот раздражённо дернулся и фыркнул.       — Аккуратнее! Он ещё малыш!       — Отвали! — мужчина собирался показать первенца своим друзьям, и вряд ли его что-либо остановит от этой затеи.       Граймс вспылил, он хотел было броситься к нему и попытаться забрать ребёнка, но в этот момент его самого окружили коллеги и друзья и начали наперебой поздравлять и желать счастья и здоровья Карлу. Адвокат бросил растерянный взгляд на реднека, который с довольным видом показывал своего сына друзьям, но прикасаться к нему не давал. Хоть какая-то извилина у него работала!       — Я решил присоединиться к более адекватным поздравляющим, — услышал Рик и тут же восторженно распахнул глаза, а на губах его возникла робкая улыбка. Это был тот самый омега, что добавил деньги на операцию Карлу. Как здорово, что не все родственники у Диксона неадекватны! — Правда, мой подарок уже ждёт в твоей квартире. Я связался с Уолшем…       — Вы что, ничего не нужно! — адвокат растерянно уставился на Шейна, но тот лишь загадочно ухмыльнулся и, нащупав в кармане ключи от машины, смылся за транспортом. — Я должен вам…       Супруг Мерла приложил палец к своим губам и покачал головой, а затем сказал, что спасение жизни ребёнку — долг каждого ответственного гражданина, и он счастлив внести свою лепту в это благородное дело. Долго распинаться омега не стал, так как увидел в скоплении «придурков» своего благоверного, который на радостях скручивал косячок. Молодой мужчина коршуном кинулся к нему через толпу, гневно выкрикнув:       — Мерл, сукин ты сын, ты же шериф!..       Вскоре подоспел Шейн. Он остановил свою машину и посигналил другу. Граймс обернулся к Диксону, и, поймав его взгляд, кивнул в сторону машины. На улице было достаточно холодно, а потому не стоило держать кроху слишком долго на морозе. Дэрил впервые не стал спорить с омегой, а забрался на заднее сидение тачки, придерживая Карла на руках. Адвокат сел рядом с ним, наплевав на то, что такое тесное соседство его не слишком устраивает. Он хотел быть ближе к своему дитя, несмотря на то, что отец ребенка и без того достаточно хорошо выполнял роль заботливого родителя.       Когда машина тронулась, Рик обернулся посмотреть на весело гудящую толпу. Народ смешался, рассовывался по машинам, а вскоре их сопровождал своеобразный кортеж. Граймс взволнованно почесал в макушке, надеясь, что вся эта толпа постепенно рассосется на ближайшем перекрестке. Но как бы не так! Друзья и родственники семьи сопровождали их до самого дома омеги.       — Умоляю, Шейн, скажи, что ты не устроил шикарную вечеринку в моей квартире, — с мольбой произнёс юрист, поглядывая на полусонное личико младенца. — Карлу сейчас нужно отдыхать.       — Если там будет дохера левого народа, я спущу всех с лестницы. Или с балкона выкину, — усмехнулся альфа, демонстративно размяв шею, после чего соизволил посмотреть на Рика. — На каком этаже ты живёшь?       После этой фразы у адвоката неприятно заныло под ложечкой. Ему дико не хотелось впускать этого козла в свою квартиру, но как же было иначе? Вряд ли получится силой вырвать ребенка из его рук и сбежать.       — На двадцать первом, — Уолш ответил вместо Рика и остановил машину у парадного входа.       — Пентхаус что ли? — с издевкой спросил реднек.       — Почти, — фыркнул омега, вынимая ключи из кармана, после чего выбрался из тачки. — Идём.       Когда они оказались в квартире, Рик выдохнул с облегчением: везде было чисто и тихо. Он, конечно, любил развлекалово и вечеринки, но, когда в доме появился младенец, это было бы в вышей степени безответственно. Мужчины прошли в детскую, и Дэрил с интересом огляделся, будто решал — будет ли его ребенку здесь хорошо.       Комната была просторной и светлой. Свежий ремонт говорил о том, что это место специально готовили для крохи. На теплых солнечных обоях кремового цвета то тут то там проглядывал веселый рисунок в виде добрых лесных зверушек из детских сказок. Помимо манежа и пеленального столика добавился еще узкий стеллаж с книгами для юных слушателей (это была совместная работа Шейна и супруга Мерла) и большая куча плюшевых игрушек.       Альфа подошёл к манежу и аккуратно уложил ребенка в его постельку. Карл тут же задремал, вымотанный дорогой и ранним пробуждением, однако Рику еще предстояло приготовить смесь для сынишки, чтобы накормить его. Пока Диксон возился с детской мобилью, висящей над кроватью, омега отправился на кухню, чтобы проверить наличие детской еды. Всё было в порядке.       Действуя совершенно автоматически, Граймс открыл холодильник и потянулся за молоком, но байкер, внезапно нарисовавшийся в кухне, прервал его. Мужчина подошёл к окну, выглядывая своих дружков (теперь они орали и тусили под окнами), и адвокат не выдержал.       — Тебе пора. Твои приятели наверняка хотят отметить.       — Сначала ты должен кое-что уяснить, — в голосе альфы послышались нотки угрозы и пренебрежения. — Я имею полное право на встречи с ребенком. Если ты вздумаешь отказать мне или начнешь придумывать свои всякие юридические штучки, чтобы лишить меня отцовства, я тебя убью. Понял?       Услышав его заявление, Рик выдохнул и едва ли не расхохотался. Он даже поначалу перетрусил, подумав, что козёл начнет требовать себе место на этой жилплощади. Да-а уж, слишком много адвокат видел дерьма в судах, а потому требования Диксона показались ему мелкой пилюлей, которую предстояло заглотить.       — У меня есть личная жизнь, знаешь ли. Поэтому предлагаю обменяться номерами, чтобы твои планы на вечер с сыном и мои планы совпали.       — «Личная жизнь»! — хрипло расхохотался альфа, подходя к мужчине и нависая над ним. В этот момент сердце омеги бешено заколотилось от страха — сильный ублюдок мог снова начать распускать руки. — Шлюшка соскучилась по барам? Не дай бог твоё блядство каким-то боком коснется моего сына.       — Хватит мне угрожать, — процедил сквозь зубы Рик, нахмурившись и сделав шаг назад, после чего скрестил руки на груди. — Не твоё дело по чему я соскучился. Оставь свой номер и вали к чёрту из моей квартиры! Карла давно пора кормить.       Спустя десять минут, когда байкер выполнил эту нехитрую просьбу Граймса, омега подошёл к окну, придерживая бутылочку с питательной смесью у губ сынишки. Стоило Дэрилу выйти из подъезда, его собутыльники весело заорали и начали заводить машины. Вскоре их и след простыл, и Рик выдохнул с облегчением.       Если бы он знал, что это лишь крохотная часть злоключений, начавшихся с ним, он молил бы провидение продлить этот момент тишины и спокойствия.