Надёжный, как швейцарские часы

      Граймс проснулся от неприятного звона в ушах. Вместо головы, по его ощущениям, находился большой мыльный пузырь, который неприятно пульсировал, грозясь вот-вот лопнуть. Звон все нарастал, искрясь невыносимо высокими переливами, и, когда омеге показалось, что именно в этот момент его башка взорвётся, все стихло.       Вскоре это мучение повторилось, и мужчина понял, что это разрывается его телефон. Сей аппарат обнаружился на полу, рядом с кроватью, и Граймс с трудом дотянулся до него. На экране высветилось фото Шейна, перечерченное пополам мощной трещиной на экране. Омега облизнул пересохшие губы, горько пожалел о поломке дорогой техники и ответил на вызов.       — Мне хреново, дружище.       — Куда ты пропал? — удивленно спросил друг. — Исчез из бара в самый разгар веселья, трубку не берёшь… Тебя там не похитили?       — Долго рассказывать, — мужчина сел на постели, запуская пальцы во встрепанные кудри и осмотрелся. — По крайней мере, я дома.       — Придёшь сегодня в офис?       — Нет. Мне нужно отлежаться, — пробормотал Рик, нащупав на виске широкий порез, по краям которого застыла неприятно запекшаяся кровь. — Завтра увидимся.       Босые ноги опустились на широкий мягкий коврик с длинным белым ворсом, и омега несколько мгновений боялся пошевелиться, чтобы не вызвать очередной приступ тошноты и боли в голове. Да, в студенческие годы Рик даже не знал, что такое похмелье и мог кутить ночами напропалую. Но с возрастом пережить утро становилось все сложнее.       Правда, причина болей в голове была другая. Не так много мужчина принял на грудь, чтобы события вчерашнего мероприятия стерлись из его памяти. Воспоминания обрывались на одном-единственном моменте — Дэрил берет его на руки, словно своего нареченного в храме, и внимательно разглядывает рану на его виске. Кажется, тогда Граймс проскулил, что хочет домой, или это придумал его воспаленный мозг, но так или иначе, родная кровать и тёплое одеяло говорили о том, что его желание было выполнено.       Более того — омега был полностью раздет, за исключением нижнего белья, и это говорило о том, что кое-кто позаботился о его комфорте ночью. На губах Граймса появилась кривая ухмылка, а ладонь машинально легла на загривок. Не мог же этот придурок воспользоваться его беспомощным состоянием, и…? Вряд ли, ведь во-первых задница совершенно не болела (а после нескольких лет воздержания заныла бы!), а во-вторых, при ребенке реднек бы не осмелился.       — Карл! — вдруг воскликнул омега, вскочив с кровати и, схватив первое попавшее под руку коричневое плюшевое покрывало, выбежал в гостиную. — Детка, ты где?       Не успел мужчина добраться до детской, как услышал знакомый голос с кухни и направился туда, шлепая босиком по дорогому ореховому ламинату. Дверь была прикрыта, и омега уловил низкий приятный тембр Клода, вместе с его грассирующей «р». Раз воспитатель его малыша был спокоен, все было в порядке. Омега стыдливо завернулся в покрывало, едва не натянув его на голову, и открыл дверь, мысленно готовясь извиниться за нарушенное обещание.       В просторной кухне, выполненной в пастельных тёплых тонах, потрясающе пахло корицей и свежезаваренным кофе. На плите остывала сладковатая молочная каша, приготовленная специально для ребенка.       Паганель устроился у окна, дымя тонкой электронной сигаретой и наблюдал за Дэрилом, который держал непоседливого карапуза у себя на коленях и кормил питательной кашей. Малыш обнимал отца за узкую талию, комкая тонкими пальцами затертую рубашку на боках, и до определенного момента послушно открывал рот, когда к его рту подносилась ложка.       — Самолёт летит-летит, а затем… — хрипло комментировал альфа, приобнимая дитя, но, когда его маленькая копия захлопнула рот «на подлете», возмутился: — Что такое? Наелся?       Он снова устроил шоу, теперь уже с подлетом вертолета, а затем попытался «подъехать мотоциклом», но маленький вредина замотал головой, отказываясь от каши, а затем сгреб содержимое ложки в кулачок, желая швырнуть куда-нибудь подальше или вымазать клетчатую рубашку отца более светлыми оттенками молочного угощения.       — Он должен съесть всё, — отозвался Клод. — Это норма завтрака для малыша в его возрасте.       Диксон и ухом не повёл, а ловко поймал мелкую ладошку сына ртом и слизнул кашу, демонстративно мыча от удовольствия. Ребёнок вытаращил глаза и распахнул рот, безумно удивляясь.       — А что ты хотел? — рассмеялся альфа и поцеловал мелкого Диксона в кончик его заострённого уха. — Не хочешь есть — ходи голодный. Я сам съем.       После этого он зачерпнул ещё кашу и снова съел её под ошарашенным взглядом сына. Карл завозился и попытался отобрать ложку, но Дэрил игнорировал этот жест, а только придерживал ребёнка, чтобы он не свалился.       — Отдай уже… — начал было Клод.       Маленький альфа вдруг грозно, но пискляво подал голос, недовольно насупившись: «Да-ай!»       — Первое слово! — воскликнул вдруг Рик, обнаружив себя и бросаясь к ребёнку, протянув к нему руки. — Малыш, скажи ещё раз!       Дэрил, совершенно расслабленный ещё пять минут назад, привычно оскалился, а Паганель заметил, как на его загривке встали дыбом короткие волоски. Омега сбавил обороты и поднял руки в примирительное жесте, показывая, что повторения ситуации в участке не будет. Диксон ждал от него подвоха, и Рик понимал, что это было небезосновательно.       — Дай! — повторил ребёнок более уверенно, а когда отец все же вручил ему безопасную деревянную ложку, то Карл стал тарабанить ею по столу и смеяться, выкрикивая: — Дай, дай, дай! Да-дай!       К Рику моментально вернулась мигрень, и он глухо простонал, прикрывая уши ладонями, отчего тёплый плюш пледа соскользнул вниз, обнажая стройное тело бедняги. Клод смущённо крякнул и отвернулся к окну, увлеченно рассматривая свою электронную сигарету, а Дэрил фыркнул и отвёл глаза в сторону. Ложка через пару мгновений выскользнула из слабых пальцев мальчишки, и он расстроенного посмотрел на одного из родителей, который был ближе к нему.       — Умоляю, не поднимай! — пробормотал Граймс, встретившись взглядом с альфой.       Мужчина усмехнулся и придвинул тарелку к сыну, после чего стал придерживать её за бортик. Кажется, на мгновение омега увидел лёгкую улыбку на губах грубого байкера, когда он дал добро Карлу: «Ешь руками». Мальчишка не заставил себя долго ждать и стал лазить за кашей ладонью, сочно причмокивая и позабыв о том, что ещё пять минут назад отказывался от питания.       Омега выдохнул с облегчением и вновь укутался пледом, после чего прошёл к кофеварке и налил себе кофе. Стоя спиной к остальным, он чувствовал на себе жгучий взгляд реднека и пытливый взор Клода. Не желая начинать разговор первым, Рик молча устроился за столом напротив Диксона и опустил взгляд в чашку. На поверхности была нежно-бежевая пенка с причудливыми случайными узорами, а аромат напитка приятно бодрил и пробуждал аппетит.       Впав в какую-то прострацию, мужчина краем глаза проследил плавное движение со стороны байкера, а через некоторое время ощутил, как грубые стертые подушечки пальцев прикоснулись к подбородку. Видимо, из-за вчерашней травмы, реакции Граймса были заторможены, а потому он изменил своей привычке и не отшатнулся, а только поднял недовольный вопросительный взгляд на альфу.       Дэрил слегка повернул его голову вбок, чтобы рассмотреть рану на виске. Альфа наклонился вперед и хмуро смотрел на пострадавшего исподлобья, скользя взглядом холодных серых глаз по неглубокой, но широкой ссадине. Второй рукой он все также заботливо придерживал Карла, который (вот предатель!) так и лип к отцу, таращась на него влюбленными глазами. Ощутив, что чувство благодарности перекрывает всю ненависть к этому ублюдку, Рик вздохнул и прикрыл глаза, чтобы байкер особо не обольщался.       — Какой же ты слабак, — наконец произнёс реднек, и омега ощутил, что прикосновение исчезло. Как и признательность этому козлу.       — Омеги уступают альфам по силе, — возразил Паганель, являясь невольным слушателем этой ситуации. Видимо, он был уже в курсе вчерашнего нападения, так как вскоре добавил: — У безоружного Рика не было бы шансов против двух ублюдков. Тем более, что у второго был нож.       — Знаю, — фыркнул Дэрил. — Но все равно он слабак. И тупица, раз отправился на блядки, когда после первого нападения едва прошёл месяц.       Омегу напрягало, что эти двое весьма ладят друг с другом, и общаются между собой так, будто его здесь не было. Сделав большой спасительный глоток ещё горячего кофе, мужчина раздражённо повёл плечом, будто его уличили в наиглупейшей выходке. Мягкий плюш снова соскользнул с бледной кожи, оголив ключицу, плечо и предплечье Граймса, но ему было плевать. Голова болела, а мысли в ней перепутались, и омега искал в этом комке идей одну, ту самую — колкую и едкую, чтобы поставить деревенщину на место. Нужные слова вертелись на языке, пульсировали непроглоченной обидой где-то в горле, но Рик все не мог облечь их в нужную форму. Оставалось только раздражённо хмуриться и переводить недовольный взгляд с одного на другого.       — Значит, ты запомнил дату нападения? — спросил омега, фыркнул. — Любопытно.       — Мой брат из-за тебя под следствием, пиздюк, — Диксон направил на него указательный палец, будто это было дуло пистолета. — Разборки идут уже месяц.       Атмосфера постепенно накалялась, но присутствие Паганеля в комнате не позволяло двум вражеским сторонам сойтись в привычной словесной перепалке. Да и ребёнок то и дело вертелся на коленях отца, привлекая к себе внимание и вызывая на губах родителей невольную улыбку. Но Граймс, несмотря на все обиды, понимал, что им необходимо поговорить.       — Если ты думаешь, что я собираюсь избавиться от тебя, то ты ошибаешься, — продолжил Диксон, получив, наконец, возможность выговориться. — Я не дурак, и прекрасно понимаю, что ты нужен моему ребёнку. В конце концов, у тебя больше связей и возможностей, ты можешь многое ему дать.       Последняя фраза с трудом далась байкеру, так как признать свою бедность перед сопляком-омегой может не каждый. Граймс отвел глаза в сторону и протянул руку к своей чашке, но реднек придвинул кофе к себе, намеренно привлекая к себе большее внимание Рика.       — И что ты хочешь от меня? — устало произнёс мужчина, возвращая чашку себе и внимательно глядя на Диксона. — Чтобы я отказался от обвинений?       — Да плевать на это, — альфа фыркнул и ласково обнял притихшего Карла крепкими руками. Его сын прибалдел от отцовской заботы и довольно стал щуриться. — Пусть копы разбираются во всем этом дерьме. Я хочу видеться со своим ребёнком. Он часть меня, чёрт дери!       — Карлу нужно внимание обоих родителей, — заметил француз, когда Граймс начал колебаться.       От Рика требовали важного решения здесь и сейчас, и он понимал, что Диксон действительно мог быть и ни при чём. Если бы он хотел убить его, то сделал все намного проще — заманил бы к себе и по-тихому свернул бы шею. Да и смысла во вчерашней защите тогда бы не было. Если байкер желал ему смерти, то не стал бы вмешиваться — свидетелей все равно не было. Нет же, полез с кулаками на несостоявшегося убийцу, ещё и отхватил по полной программе от него же.       Взгляд Рика случайно упал на сбитые костяшки пальцев альфы. Ничего серьёзного, но содранная местами кожа наверняка болезненно ныла. Свежие ушибы, о которых омега догадывался, тоже явно не приносили удовольствия, но единственное, что волновало сейчас крепкого мужчину — его сын. Возможность участвовать в его жизни, кормить, защищать. В какой-то момент Граймс ощутил дикую нехватку подобного в своей жизни.       Поймав себя на мысли, что ему, как и сыну, требуется уверенный в себе и сильный защитник, Рик усмехнулся и покачал головой из стороны в сторону. В первую очередь ему нужно было отправиться в больницу, так как травмы головы — это не только болезненно, но и опасно в целом.       — Хорошо, — произнёс он, и Дэрил выдохнул с облегчением. — Я позвоню на выходных. А сейчас тебе пора.       Окрыленный тем, что в следующее его появление омега не вызовет копов, а даст пообщаться с сыном, байкер заметно воспрял духом. Он поднялся с места, покачивая сына на руках, а после осторожно поставил его на пол. Не говоря больше ни слова, он направился на выход, но малыш вдруг закричал и бросился следом, неудачно падая и хватаясь за ногу Диксона.       Рик и Клод бросились к ребёнку, желая поднять его, но альфа опередил их. Он удивленно обернулся и подхватил сына на руки, внимательно вглядываясь в его взволнованное лицо. Природу этого каприза понять было не сложно.       — Когда я ухожу, он не бросается за мной, — в голосе Рика чувствовалось волнение и досада. Он принял дитя из рук Дэрила, покачивая и прижимая к себе.       — Карл слишком давно не видел отца, — озабоченно произнёс воспитатель. — Он боится, что история повторится.       С трудом угомонив бедного сынишку, Граймс наобещал Карлу, что отец обязательно приедет на выходных. Но упрямый Карл не желал оставаться на руках у папы или Клода. Он тянул руки к взлохмаченному байкеру, от которого даже пахло совсем иначе, непривычно не по-домашнему, который вдруг смутился от такого преданного поведения ребёнка. Дэрил растрогался бы, если бы не убийственные ревнивые взгляды омеги. Наконец, после долгих увещеваний, дитя угомонилось на руках у Рика.       — Ты обещал ему, что я приеду. И я приеду, ясно? — на прощание заявил альфа, после чего вышел из квартиры.       Однако, когда за ним закрылась дверь, маленький альфа начал подвывать, и капризы начались по-новой. Рик, у которого и без этого голова разрывалась от болей, зарычал и распахнул дверь. За ней стоял Диксон, скрестив руки на груди, будто знал, что все так и произойдёт. Граймс молча передал сына альфе и с силой захлопнул дверь, чувствуя себя преданным во второй раз.       Паганель заметил, как омрачилось лицо Рика, а потому осторожно опустил ладонь на его плечо, вновь проявляя свои знания детской психологии. По его словам, чем реже ребёнок будет видеть одного из родителей, тем сильнее будет скучать и жаждать встречи. И эта истерика — лишь первая ласточка тех проблем, которые могут развиться со временем в сознании малыша.       — Пусть развлекается со своим отцом, раз он его так любит! — фыркнул взвинченный омега, собираясь и разозлившись по-настоящему. — Помоги мне собрать вещи и питание Карла.       — Ты серьёзно?! — пораженно воскликнул Паганель и распахнул глаза. — Что ты задумал?       — Поеду в больницу, — пробурчал мужчина, остывая и понимая, что ведёт себя глупо, после чего выдохнул и запустил пальцы в волнистые волосы. — Потом в участок.       Клод нерешительно перетаптывался с ноги на ногу, растерянно глядя на своего работодателя. Неужели он действительно разозлился на неразумное дитя? Карл ещё слишком мал, чтобы понимать, как его поведение ранит заботливого омегу. Да и характер у него, несмотря на приличное воспитание Рика, больше отцовский. Гены! Неужели он добровольно отдаст дитя, за которое с таким рвением боролся столько времени?       — Так зачем тебе вещи Карла в участке? — осторожно просил француз, переживая за эту горе-семейку.       — Потом поеду к Диксону. Сам же говорил, что ребёнку нужны оба родителя рядом, — нехотя ответил омега, но сразу же засомневался. —  Думаешь, не стоит?       — Ещё как стоит! — с жаром отозвался Клод, пряча улыбку ладонью и вспоминая, как жадно загорелся взгляд сильного альфы, когда у Граймса случайно оголилось плечо. — Будь с ним помягче.