Замри и присмотрись (Stop and Stare)

– Ты точно уверен, что доволен? – спрашивает Гарри, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Драко, который смотрит через его плечо на эскиз в альбоме. – Потому что как только я закажу материалы и приступлю к постройке, будет весьма сложно что-то… – В пятый раз говорю, что да, – перебивает Драко, выпрямляется и складывает на груди руки. – Ты всегда такой дерганный? Разве я дал тебе повод подумать, что я собираюсь испортить тебе жизнь? Гарри отворачивается от мраморного стола и с недоверием смотрит на него. – Это бы случилось не в первый раз, не так ли? – спрашивает он, и какое-то мгновение Драко просто смотрит на него, а затем коротко смеется. – Не знаю, о чем ты. Я - воплощение… Ох, а вот и она. Гарри разворачивается, чтобы увидеть яркую фигуру, спешащую к ним по дороге. – Кто это, черт возьми? – бормочет он себе под нос. – Ветеринар. – Что? – Гарри переводит взгляд на Драко, а затем обратно на приближающуюся ведьму. Драко хмурится. – Это Сандрин. Ветеринар. – Оу, – говорит Гарри, совершенно неспособный применить эти слова к женщине, которая почти до них дошла. Когда он услышал о Сандрин, ее имя каким-то образом вызвало у него в голове картинку старомодной, суровой маленькой ведьмы, одетой в серые, строгие мантии, вышедшие из моды в прошлом веке. Та же женщина, что шагает к ним на головокружительных фиолетовых шпильках, выглядит так, будто готова в любой момент размазать предубеждения Поттера одним точным, хорошо поставленным ударом. Ее ноги выглядят такими же крепкими, как и все остальное тело, и каждый шаг заставляет алый подол парадно-выходной мантии, сидящей по фигуре, выставлять напоказ замысловатые татуировки драконов на предплечьях. Драко машет ей рукой, и ее грозный вид мгновенно смягчается, стоит ей улыбнуться и помахать в ответ. – Перестань на нее так смотреть, она тебя не укусит, – говорит Драко. – Постарайся поддерживать зрительный контакт и говорить четко, и все будет нормально. Озадаченный Гарри поворачивается, чтобы узнать больше об этих странных инструкциях, но Сандрин уже шуршит гравием около них, выкрикивая: – Снова бездельничаешь, Драко? Ее прекрасно слышно - голос звучит громко и хрипловато, и Драко требуется секунда или две, чтобы подобрать слова для ответа. – Это было грубо, – говорит Драко, и Гарри боковым зрением ловит какие-то движения. – Теперь я не разрешу тебе пользоваться моим новым шедом, когда его построят. Сандрин смеется и бросает большой лоскутный мешок на стол рядом с альбомом Гарри. – Ты знаешь язык жестов? – удивляется он. – Немного, – говорит Драко, все еще глядя на Сандрин. Она усмехается и переводит взгляд больших темных глаз на Гарри. – Я бы сказал, что он излишне скромный, но мы оба знаем, что это не так. Гарри усмехается. Драко касается руки Сандрин и выдает серию быстрых знаков. – Это Гарри Поттер. Она закатывает глаза. – Я знаю, Драко. Сандрин Стрикленд. Она протягивает руку, пальцы которой украшены множеством колец, и Гарри пожимает ее, забавляясь как довольно суровым именем, так и тем фактом, что имя «Драко» на языке жестов, судя по всему, включает в себя брови. – Можешь сделать так снова? – спрашивает он, пытаясь скопировать движения. – «Драко»? – Драко, – повторяет она, проводя указательным и большим пальцами вдоль широкой черной брови. Сделав это, она с потрясающей точностью имитирует выражение усталого раздражения Драко. – У тебя есть такое имя? – спрашивает она, медленно демонстрируя жесты «такое» и «имя», прежде чем добавить: – Хочешь, придумаю? – Меня здесь как будто нет, – вздыхает Драко, но он не выглядит особенно расстроенным, а потому Гарри его игнорирует. – Если можно, пожалуйста, – говорит он Сандрин. – Я подумаю, – говорит она, улыбаясь, а затем обращает свое внимание на Драко. – Как поживают мои хогглеры? – Лучше, – говорит Драко, и, когда они с Сандрин начинают обсуждать кабанов и процесс их восстановления, Гарри молча за ними наблюдает. Послеполуденное солнце мягко согревает его лицо, и, если он сможет игнорировать закоченевшие пальцы, то убедит себя, что ему вполне комфортно. Мягкий свет заставляет белые волосы Драко отливать нитями серебра, а пышную копну черных кудрей Сандрин – светиться фиолетовым. Они представляют собой странный, но захватывающий контраст света и тьмы, стройности и пышности. Смех у Сандрин хриплый, и она, похоже, совсем не боится Драко. Не то, чтобы Гарри боялся, просто он... он не уверен, что может, как она, просто протянуть руку и положить ее на плечо Драко. Хотя, может быть, ему стоит попробовать. Когда они проходят в зону восстановления, Гарри идет за ними. Он знает, что ему совсем скоро нужно быть в Норе, если он хочет избежать гнева Молли, но еще раз взглянуть на площадку не повредит, тем более ему пора готовить материалы и оборудование. Их по обычаю провожают Гарольд со своими друзьями, и Сандрин смеется, когда маленький черный клубкопух стрелой проносится между ее ногами. – Ты уже знаком с Гарольдом и Чейзом?* – спрашивает она. – Чейзом? – удивленно переспрашивает Гарри. Она пожимает плечами. – Чейз, – повторяет она, сопровождая слова однозначным движением рук, и смеется, когда клубкопух мчится за Гарольдом вдоль трассы. – Селезня зовут Питер, – говорит Драко с выражением «Я тут вообще не при делах» на лице, которому Гарри не верит ни на секунду. – Разумеется, – хмыкает Гарри, наблюдая за розовым селезнем, который с мрачной решимостью спешит за друзьями. – Здесь у каждого есть имя. Драко об этом позаботился, – говорит Сандрин, беспечно толкая своего коллегу под поезд, а затем оставляет их, чтобы осмотреть хоггеров. Утомленный вздох Драко - словно музыка для ушей, и Гарри улыбается всю дорогу к лесу.

***

Гарри появляется в Норе ровно к тому времени, когда Молли начинает волноваться. Стремясь ее успокоить, он занимает свое место за столом между Джинни и Джорджем и как можно быстрее наполняет свою тарелку. Еда, как и всегда, прекрасна, ее просто огромное количество, и, оказывается, он совсем не прочь хорошо покушать. – Думаю, все дело в свежем воздухе, – говорит Молли, когда какой-то услужливый гость замечает, что аппетит Гарри, похоже, улучшился. – Он идет тебе на пользу. Гарри улыбается ей и съедает еще одну обжаренную картофелину. Она очень вкусная, и он знает, что попытки напомнить Молли, что он всегда работает на свежем воздухе, также бесполезны, как пытаться выяснить, откуда все сидящие за столом уже в курсе его нового проекта. Он подозревает, что лучше ему сконцентрироваться на ужине и постараться съесть как можно больше, чтобы семья осталась довольной. Как и Рон, Молли считает, что лучший способ улучшить самочувствие Гарри - это нашпиговать его едой. В отличие от Рона, который при малейшей возможности и с радостью положил бы в каждое блюдо побольше перца Хабанеро, Молли не пытается разжечь у него во рту пожар, но от внимания Гарри не укрылось то, что все блюда - начиная от жареного картофеля и заканчивая курицей под соусом - обильно сдобрены чесноком. К счастью, еда по-прежнему фантастически вкусная, но в конце ужина каждому из них придется использовать особо сильные освежающие чары. – Не волнуйся, Перси, не похоже, что тебе есть, с кем целоваться, – говорит Джордж, когда его брат осмеливается высказаться об остроте блюд. – Как и тебе, – злобно отвечает Перси, складывая салфетку длинными веснушчатыми пальцами. – Хочу, чтобы ты знал – у меня на вечер пятницы запланировано свидание, – говорит Джордж. – Не волнуйтесь, маман, я уверен, к тому времени запах выветрится. – Следи за языком, или я разрушу твои планы, – говорит Молли одновременно с шепчущим Роном: – С той девушкой из «Лучших Товаров для Квиддича»? Джордж просто усмехается, а Рон одобрительно кивает. Гермиона закатывает глаза. Молли и Артур выходят из-за стола и через несколько минут возвращаются с огромным, горячим поддоном с яблочно-ежевичным пирогом и миской заварного крема. Артур раздает тарелки и ложки, а Молли надрезает корочку, выпуская клубы горячего, сладко пахнущего пара. Гарри заинтриговано ведет носом, но его желудок настолько полон, что он не может найти в себе силы съесть хотя бы кусочек, когда Артур ободряюще ему улыбается и подает огромную порцию. Он не совсем уверен, как ему это удается, но он все же съедает угощение и оставляет ложку на пустой тарелке. Он едва может вздохнуть от давления в животе, и, как бы он ни пытался устроиться поудобнее, какой-нибудь предмет одежды болезненно на него давит. А еще он замечает, что его порция пирога была по крайней мере вдвое больше, чем у всех остальных, и что почти все перешли к чаю, дожидаясь, пока он закончит. – Налить тебе чашечку, Гарри? Ты что-то бледен, – озабоченно говорит Молли. – Нет, спасибо, – спешит ответить Гарри. Сама мысль о том, чтобы пропихнуть в себя еще что-то, вызывает дурноту. – Мам, хватит, он сейчас лопнет, – говорит Джинни тоном, в котором слышится море беспокойства и всего капелька веселья. – Лучше вам сделать шаг назад, – советует Джордж, и Гарри слабо ему улыбается. – Я в порядке. Честно. Все вы... Мне правда приятно, что вы волнуетесь за меня, но я в порядке. И да, если я съем или выпью еще что-нибудь, мне, скорее всего, станет плохо. Молли вздыхает, и Гермиона вытаскивает палочку. – Ты сегодня отдыхал? – спрашивает она. Гарри колеблется, не зная, что ответить. – Если он скажет «нет», ты его проклянешь? – спрашивает Рон. – За моим столом никто никого не проклинает, – вставляет Молли. – Гермиона, убери палочку. – Мы на минуточку, – бросив ей извиняющийся взгляд, Гермиона поднимает Гарри на ноги и выталкивает в сад, где он глубоко вдыхает морозный воздух и облокачивается на стену, отчаянно стараясь не двигаться, чтобы не потревожить переполненный желудок. – В чем дело? – Все в порядке, просто хотела тебя обследовать, а в последний раз, когда я разозлила Молли за столом, меня на месяц лишили подливки, – говорит Гермиона, вскидывая палочку и бросая уже знакомые гудящие заклинания. Потяжелевший от пищи Гарри терпит очередную проверку. – Да, – говорит он в конце концов. – Я отдыхал. Я доработал эскиз сарая для Драко и познакомился с его подругой. Она очень... Почему ты на меня так смотришь? – Ты был в поместье? Работал? Гарри, сегодня воскресенье... Я даже не знаю, что с тобой делать, – вздыхает Гермиона, вытаскивая из кармана блокнот и что-то записывая. – Делай со мной, что пожелаешь, если для этого мне не нужно будет двигаться, – говорит он, простонав от первой волны рези в животе. – Ты должен был отдыхать, – говорит она, строго глядя на него сквозь оранжевую и зеленую дымки. Гарри задумчиво хмурится. – Мне правда там хорошо, вот что странно... Я и не заметил, как наступили выходные, – говорит он и не врет. Без необходимости каждый день выполнять одну и ту же работу, к которой успел привыкнуть, Гарри просто плыл по течению. Дни недели больше ничего не значили, и он, даже того не заметив, вот уже шесть дней не посещал офис. Со дня основания фирмы он не отсутствовал так долго, и теперь, несмотря на Гермиону, стоящую прямо перед ним, он задается вопросом, не слишком ли он затянул. Нужно понимать, где кончается отдых, и начинается пустая трата времени, и он думает, что ничего плохо не случится, если завтра он сбегает одним глазком посмотреть, как идут дела. – Гарри? Он моргает. Разноцветная дымка растворилась, и Гермиона смотрит на него с довольно странным выражением на лице. – Какие новости? – спрашивает он, с некоторым усилием отбрасывая чувство вины. – Все лучше, чем я думала. Судя по всему, ты все делаешь правильно, – говорит она, улыбаясь ему. – Давай продолжать в том же духе, недельку, хорошо? Гарри пристально на нее смотрит. – Ты имеешь в виду, еще одну неделю без работы? – И приемов, – говорит она. – Мир какое-то время сможет обходиться без тебя, Гарри. Раз ты нашел что-то, что тебе помогает, тебе следует продолжать этим заниматься. – Гермиона, я не могу. Одна неделя еще куда ни шло, но мне нужно… Она складывает руки на груди. – Я знаю, что я не целитель разума, Гарри, но я проходила этот курс вместе со всеми остальными и изучала людей, которые годами искали то, что помогло бы им расслабиться, как тебе. Мои записи не лгут, – говорит она, поднимая блокнот. – Тебе становится легче, когда ты бываешь у Малфоев. Может, тебе помогает сам Драко... Я не знаю. Как бы то ни было, ты просто обязан продолжать. Она пристально смотрит на него в течение долгих секунд, а затем обнимает, совершенно нарочно надавливая на живот и вынуждая застонать в холодный воздух. Он хмурится, а Гермиона улыбается, убирая палочку, перо и записи обратно в сумочку. – Идем, пока нас не потеряли. Гарри вздыхает и идет за ней в дом.