Замри и присмотрись (Stop and Stare)

Когда Гарри апарирует из своей кухни с флягой горячего кофе в руке, солнце едва виднеется на горизонте. Владения Малфоев все еще окутаны темнотой ночи, и он медленно поднимается по дороге, дыша прохладным, влажным воздухом, а к тому моменту, как добирается до поместья, небо, наконец, начинает светлеть. Он останавливается, прислонившись к холодному камню, и смотрит на раскинувшиеся поля и газоны, обнаруживая, что весь участок потонул в тумане. Очертания ближайших деревьев все еще видны, но все остальное полностью растворилось, и у Гарри появляется странное ощущение, будто он отрезан от остального мира. Под его ногами все еще лежит снег, и он пинает блестящие комки своими ярко-красными сапогами, внезапно ощущая острую необходимость почувствовать под ногами именно землю. Неожиданное открытие вызывает тревогу, но он все же вынужден признать, что восходящее солнце, чьи лучи пробиваются сквозь туман, завораживает. Земли погружены в почти абсолютную тишину, и Гарри медленно поворачивается в поисках движения или хотя бы его проблеска, которое скажет ему, что он не единственный, кто здесь не спит. Ничего не обнаружив, он дрожит и наливает себе чашку черного кофе из своей фляги. Он уверен, что предупреждал Драко о том, что придет пораньше и поможет подготовиться к посетителям из Хогвартса, а потом вспоминает, что Драко суетился над Брианой и, очевидно, не обращал на него внимания. Не то, чтобы его просили помочь. Просто... Просто это одна из тех вещей, которые на самом деле не требуют обсуждения. Он теперь часть всего этого, независимо от того, что это такое, и, если Драко забыл про него, то он об этом очень скоро пожалеет. Гарри не погнушается подлить ему в чай, предположим, Чесоточное зелье, это уж точно. – Гарри? Это ты? Облегченно выдохнув, Гарри поворачивается в сторону голоса, но ничего не видит сквозь толщу тумана. – Ага, – отвечает он, и через мгновение теплый желтый свет возникает, кажется, из ниоткуда. Наконец появляется Драко, держа в руках фонарь и освещая область вокруг него мягким подрагивающим светом. – Кофе? – с надеждой спрашивает он, и Гарри наливает ему чашку, которую тот принимает с благодарным вздохом. – Будет занимательно, не правда ли? – добавляет он, невольно повторяя комментарии Рона об этой ситуации. Гарри обводит земли взглядом, рассматривая оранжевые и розовые проблески тонущего в тумане восхода. – Подходите, подходите, кучнее! Вы увидите удивительных волшебных зверей поместья Малфоев, – говорит он, размахивая фляжкой в воздухе. – Узрите невидимых обитателей Уилтшира... если осмелитесь. Драко издает полусмех, полустон. – Это просто катастрофа, да? Никто ничего не увидит. Гарри смотрит на его освещенное лампой огорченное лицо и улыбается. – Я шучу, все будет хорошо. Нам просто нужен свет. Много фонарей. – Фонари? – повторяет Драко, брови сходятся на переносице, а затем выражение его лица проясняется. – У нас есть фонарики. Идем! Сказав это, он разворачивается и спешит обратно в туман. Гарри торопится вслед за ним, переводя взгляд с подрагивающего фонаря на скользкий камень под ногами. Когда Драко ведет его в лечебницу, Гарри немного колеблется, но следует за ним внутрь, где бросает заклинание, освещающее помещение. Рабочее место Сандрин сверкает чистотой, ужасно организованное и почти жуткое без привычного живого обитателя. Ряды инструментов и бутылок поблескивают в холодном магическом свете, а холодной запах больницы посылает дрожь по телу Гарри. – Ура, – шепчет Драко, отступая от шкафа и поворачиваясь к Гарри с огромной коробкой и торжествующим выражением на лице. – Лампочки? – неуверенно спрашивает Гарри. – Они самые, – говорит Драко. – Я обычно вешаю их за несколько дней до праздника, но при сложившихся обстоятельствах... Мы можем обернуть ими зону восстановления и повесить вокруг первого ряда деревьев леса, чтобы никто ни на что не натыкался. Что думаешь? Гарри кивает, удивляясь, когда Драко открывает коробку и одну за другой достает из нее разноцветные рождественские гирлянды. Через несколько секунд ему вручают собственный моток фонариков, и он снова выходит в туман. Вместе они распутывают провода и находят им место, пока дверцы каждой конуры не освещаются яркими точками красного, зеленого, синего и желтого цветов. Затем, пока Драко занят ежедневным осмотром спящих животных, Гарри наколдовывает светлые шары, подобные тем, что видел на кухне Нарциссы, чтобы те парили внутри каждой будки и освещали дорогу до самого поместья. Прервавшись на очередную чашку кофе из фляги Гарри, они оборачивают оставшиеся цепочки огней вокруг самых толстых деревьев, счищают лед с каменных плиток и обсуждают план на сегодня. Вся задумка кажется весьма эффективной, настолько, что Гарри не может заставить себя почувствовать вину за то, что снова пренебрегает шедом. Когда около десяти появляется Сандрин, Гарри встречает ее поднятым масляным фонарем, и она торопится к нему, кутаясь в красное шерстяное пальто и подрагивая. – Привет, Гарри, – говорит она, с улыбкой показывая руками его имя, а затем поворачиваясь к Драко. – У нас может проблема. – В чем дело? – Я знаю, ты хотел, чтобы я помогла тебе с экскурсией для детишек, и я бы с радостью, правда, но я едва могу разглядеть что-то дальше шести дюймов от лица, – говорит она, указывая на туман. – Если я не вижу их губы, я не могу с ними поговорить. Гарри расслабляется и улыбается, возвращаясь к своему прерванному занятию по вычищению зеленых пятен мха из меха Чейза. – Мы подумали об этом, – говорит Драко. – И пришли к решению, что ты могла бы взять на себя Бриану, если не против, конечно. Мы наложим на вас обеих парочку заклинаний, и у тебя будет всего несколько посетителей за раз. Они будут подходить достаточно близко, чтобы взглянуть на нее, и ты сможешь с ними пообщаться. Лицо Сандрин светлеет. – Без проблем. Она с твоей мамой? Драко кивает. Сандрин разворачивается в сторону поместья в своих абсолютно непрактичных сапожках, и, к тому времени, как она возвращается с хогглером на руках, сквозь туман пробирается патронус-овчарка, принадлежащий Граббли-Дерг, извещающий о прибытии группы. – Как думаешь, как они сюда вошли? – спрашивает Гарри, стоя в конце дороги и наблюдая, как дети медленно выходят из тумана. – Портключи, полагаю, – говорит Драко, глядя на посетителей с явной опаской. – Их так много. Гарри кивает и крепко сжимает свой фонарь. Нервозность Драко заразна, и, похоже, тот факт, что уж ему-то не о чем беспокоиться, не имеет абсолютно никакого значения. – Здравствуй, Драко, – кричит Граббли-Дерг, шагая к нему и крепко пожимая руку. – Сандрин, – она улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщины. – Гарри Поттер, какой прекрасный сюрприз. – Я же говорил, что он будет здесь, Вильгельмина, – говорит Драко, все еще пристально разглядывая детей, которые, похоже, решили их окружить. – О, веди себя прилично, – добродушно говорит она, а Драко выгибает бровь. Гарри пораженно пожимает ей руку. – Я знаю о ваших прогулках с первым курсом, – говорит он. – Как по мне, это просто блестящая идея. Граббли-Дерг улыбается. – Идея Минервы, на самом деле... Хотя скорее наша совместная. Понимаешь, мы пытаемся учить ребят на равных условиях: некоторые из них понятия не имели о волшебном мире, поэтому мы стараемся им все показать и рассказать. А остальных водим к маглам, чтобы и они не отставали. – Вроде вашей экскурсии в аэропорт? – спрашивает впечатленный этой идеей Гарри. – Мы отлично провели время в аэропорту, не так ли? – говорит она, оглядываясь на детей, и по толпе проходит нестройная волна согласия. – Мы видели, как взлетает и садится самолет, а еще самый большой шоколадный батончик в мире, – говорит кто-то, и Гарри не нужно всматриваться в туман, чтобы узнать владельца голоса. – Я смогла бы его целиком съесть, – говорит кто-то еще, а первый громко смеется. – Нет, не смогла бы, Андриана, он слишком большой. Привет, дядя Гарри! – Привет, Тедди, – смеется Гарри, обрадовавшись, когда его крестник выбегает из толпы, чтобы его обнять. Он обнимает его в ответ, любуясь блестящими черными волосами. Он считает, что должен наслаждаться подобными моментами, пока может, потому что (хоть он не хочет об этом думать) однажды Тедди превратится в сложного, капризного подростка, и наверняка наступит тот момент, когда он будет слишком стесняться обнять дядю на глазах у своих друзей. – Еще желающие есть? – шутит он, когда Тедди отпускает его и возвращается к группе. К его удивлению, дети на это предложение отмечают хихиканьем, и, когда он смотрит на Драко, то видит, что уголок его губ тоже приподнялся в улыбке. – Ладно, – говорит Граббли-Дерг, хлопая в ладоши и привлекая внимание своих подопечных. – Мы оговаривали правила, прежде чем отправиться сюда, но давайте повторим их еще раз. Первое - уважать природу во всех проявлениях. Второе… Гарри спокойно ждет, пока дети повторят правила, пытаясь удержать Гарольда между ног, чтобы не дать ему броситься в толпу детей и отвлечь их внимание от преподавателя. Недовольный этим Гарольд издает вибрирующие крики и изо всех сил сопротивляется своей резиновой тюрьме. Когда Граббли-Дерг, наконец, заканчивает, Гарри выпускает его, и он тут же бежит к гостям, врезаясь в ногу Тедди и падая на землю. Требуется две-три минуты, чтобы убедить первокурсников перестать беспокоиться о Гарольде и вместо этого следовать за Драко по дороге, когда, наконец, они подчиняются, двинувшись за фонарем в руках Драко вереницей, которую замыкают Граббли-Дерг и Сандрин, и держась за руки, чтобы не потеряться в густом тумане. Вдалеке кричит какая-то птица, и звук разносится жутким эхом. – Тут что, приведения ходят? – весьма обеспокоенно спрашивает маленький мальчик. – Только если ты плохо себя ведешь, – шепчет Драко, а идущий рядом с ним Гарри фыркает. – Призраки не ходят, – говорит девочка с громким голосом, который напоминает Гарри одиннадцатилетнюю Гермиону. – Они парят. – Зомби ходят, – предлагает кто-то другой. – Это могут быть зомби. – Зомби не бывает, Уилбур, – устало отвечает девочка. – Ты не можешь знать наверняка, – бормочет Уилбур, но девочка не успевает ответить, потому что они доходят до зоны восстановления, и все глаза обращаются к множеству ярких огней и будкам, в которых находится странная смесь из магических и не магических животных. – Строимся по группам, – говорит Граббли-Дерг, и Гарри с интересом наблюдает, как дети организованно разбиваются в группы по семь человек. Сандрин опускается в крепкое старое кресло с краю внутреннего двора, накладывает освещающие чары вокруг себя и Брианы, и приглашает первую группу подойти и познакомиться с детенышем хогглера. Они подходят и серьезно кивают на объяснения Сандрин о том, что они могут задавать любой вопрос, какой захотят, пока говорят по одному и не отворачиваются от нее. Один за другим дети нетерпеливо протягивают руки, чтобы погладить шерстку Брианы, и на мгновение Гарри не может отвести от них взгляд. – Простите, – говорит кто-то на уровне его талии, и он опускает глаза на одну из групп, что собралась около него. Он оглядывается, видит одну из групп с Драко, еще одну – с Граббли-Дерг, а одна пытается сделать наброски Гарольда и его друзей. – Ладушки, – говорит он, надеясь казаться более уверенным, чем чувствует себя на самом деле. – Давайте начнем отсюда, хорошо? Для начала, кто-нибудь заметил у этой змеи что-то необычное? Дети прижимаются к ограждению, вздыхая, когда змея поворачивает к ним свои головы и заинтересованно шевелит обоими раздвоенными языками. Слегка расслабившись, Гарри отворачивается, чтобы посмотреть на Драко, который выбрал этот же момент, чтобы посмотреть на него. Сквозь густой туман он едва различает что-то большее, чем расплывчатая фигура, но Гарри чувствует на себе взгляд, и его сердце ускоряется. С определенными усилиями он отвечает на вопросы о змее настолько точно, насколько может, а затем мягко подталкивает их к следующей конуре. День близится к полудню, когда каждая группа увидела - и по возможности потрогала - каждое животное в зоне восстановления, и Граббли-Дерг просит сделать перерыв. Когда Гарри идет на кухню, чтобы приготовить для всех них горячие напитки, он удивляется тому, что Нарцисса разливает густой горячий шоколад по куче маленьких чашечек. – Я подумала, вам может захотеться выпить что-нибудь горячего, – говорит она, отталкивая любопытного кота от одной из дымящихся чашек. – Для детей на улице довольно холодно. – Спасибо, – отвечает он, забирая поднос, и осторожно поднимается с ним по лестнице. Выйдя на улицу, он передает чашки в нетерпеливые руки, и, когда понимает, что у него осталось еще несколько лишних, то возвращается в зону восстановления, где находит трех маленьких девочек, собравшихся у бассейна с форелью. – Вы только посмотрите на эту милашку, – шепчет одна из них, явно влюбленная в недовольную рыбу, а остальные кивают и пристально смотрят на форель, смеясь, когда она ударяет по воде хвостом и медленно заходит на второй круг. – Давайте, – говорит Гарри, и все они разворачиваются, чтобы виновато на него посмотреть. – Она никуда не денется. Пойдемте, выпьем это, чтобы было не так холодно, когда придется идти по снегу. Девочки берут свои чашки и следуют за ним, а когда все отогревают руки и желудки, то бредут вниз по дороге за Драко и его фонарем. По указанию Грабли-Дерг они что-то срисовывают, делают заметки и собирают опавшие листья и еловые шишки, складывая между страницами книг и рассовывая по карманам. Они пробираются по снегу к нескольким дубам, на которые Драко повесил кормушки для птиц любой формы и размера, и Гарри пораженно наблюдает, как абсолютно каждый ребенок достает листок пергамента и делает набросок каждой птицы, которую видит. – Они все такие организованные, – говорит он Драко, наблюдая, как дрожащий свет его фонаря перемещается по снегу, когда они медленно идут к излюбленному месту павлинов. – Вряд ли удается страдать ерундой, когда за тобой присматривает Вильгельмина, – говорит Драко. Он ненадолго поворачивается, чтобы посмотреть через плечо на болтающую толпу детей позади. – Но я все же удивлен, что они так хорошо себя ведут. – Мы уж точно такими не были, – шепчет Гарри, и Драко смеется. – Нет, мы не были. И глянь, кто у нас здесь. Гарри опускает взгляд, совершенно не удивляясь тому, что Гарольд пробирается по снегу вместе со всеми. Он периодически увязает в сугробах, но каждый раз выбирается и умудряется не отставать. Гарри не видит Чейза и Питера, но полагает, что они где-то поблизости. – Может, он чует запах того, что ты несешь павлинам, – говорит он. Драко смотрит на большой бумажный пакет в руке, а затем на Гарольда, который смотрит точно туда же и производит шум, вызывающий раздражение. – Он не может быть голоден. Он ест не переставая. – Ну, у некоторых людей... и фазанов... просто бездонные желудки, – говорит Гарри, и он определенно не имеет в виду Рона. – О, смотрите, – шепчет девочка из передней линейки группы. Гарри вглядывается в туман и видит, что павлины наконец-то оказываются в поле зрения. Сквозь призрачную дымку они выглядят как сине-зеленые пятна на снегу, но они достаточно привыкли к людям, чтобы не беспокоиться о тихих шагах детей, и вскоре им удается подобраться достаточно близко, чтобы хорошенько рассмотреть птиц. – В дикой природе павлины едят ягоды, семена и насекомых, – говорит Драко, держа в руках фонарь и позволяя детям собраться вокруг него. – Эти особи одомашнены, поэтому у них немного другой рацион. Они по-прежнему едят все, что я перечислил, но зимой они, ко всему прочему, едят и это. Дети наклоняются, чтобы посмотреть в протянутый пакет. Некоторые из них делают заметки. – А что в нем? – спрашивает девочка с громким голосом. – Всякое, но в основном смесь зерен, которая помогает поддерживать массу тела, когда они не в состоянии добыть себе дополнительное пропитание, – говорит Драко. – Кто-нибудь хочет их покормить? – Я хочу, – говорит Тедди, и Гарри ему улыбается. Он осторожно берет небольшую горсть зерен и раскидывает их по подмерзшей земле. Эффект не заставляет себя долго ждать - павлины отказываются от своего бесполезного клевания и сбегаются к Тедди, отбросив привычное высокомерие. Гарри не удивляется, когда Гарольд тоже бежит к еде, но удивляется, когда один из мальчиков делает к нему шаг и пытается отпугнуть. Драко, который занят тем, что насыпает зерна в ладошки девочке с громким голосом, похоже, не замечает этого, но Гарри замечает, и он в ярости. Мальчик на самом деле не вредит и даже не прикасается к Гарольду, но на лице у него явственно читается отвращение, когда он наклоняется и пытается отпугнуть его от еды. – Убирайся, – бормочет он. – Отвратительное существо, давай же, пошел вон! – Маттиас, что ты делаешь? – спрашивает Граббли-Дерг, подходя к нему и оттягивая от Гарольда за рукав. – О чем гласит первое правило? – Уважать природу во всех ее проявлениях, – говорит Маттиас, его лицо покраснело, а глаза блестят. – Я помню! Но этот фазан пытался отобрать еду у павлинов! – Все нормально, – говорит Драко, приближаясь к Гарольду. – Ему можно. Маттиас кривится и с презрением смотрит на Гарольда. Гарольд клюет зерна, радостно ворча. Павлины кажутся впечатляюще равнодушными. – Фазаны - бестолковые вредители птичьего сообщества, – говорит Матиас, и что-то в том, как он это говорит, напоминает Гарри о маленьком мальчике, которого он встретил в салоне мадам Малкин почти два десятилетия назад. Он задается вопросом, является ли это мнением самого Маттиаса, или же он перенял его у кого-то еще, не раздумывая на эту тему самостоятельно. – Это не так, – говорит он, прежде чем успевает себя остановить. – Кто тебе это сказал? – Мой отец, – говорит Маттиас, складывая руки на груди и глядя на Гарольда. Гарри встречается с Драко глазами, и они обмениваются усталыми взглядами. – Профессор Граббли-Дерг, почему бы вам не раздать оставшиеся зерна ученикам и не проследить, чтобы каждый из них покормил павлинов? – спокойно говорит Драко, вручая пакет Вильгельмине. – Гарри, отдай свой фонарь. Нам нужно перекинуться парой слов с Маттиасом. Граббли-Дерг соглашается, кивнув, забирает корм и фонарь и ведет оставшихся детей по снегу туда, где располагается вторая группа павлинов. Маттиас хмурится и не поднимает взгляд ни на Драко, ни на Гарри. – Мы не отнимем у тебя много времени, – говорит Драко, и, хотя в его голосе слышится внушительное количество стали, в нем также присутствует и доброта, которая удивляет Гарри. – Скажи, что именно отец тебе говорил. Маттиас морщит нос. – Фазаны отвратительны, потому что едят пищу, которую могли бы съесть куда более интересные птицы. И они повсюду, поэтому ничего не стоят. Они ни на что не годятся, кроме охоты. – Я хочу, чтобы ты посмотрел на этого фазана, – говорит Драко, и со вздохом добавляет: – И на этого селезня с клубкопухом тоже, если хочешь, они все равно никуда без него не пойдут. Питер встряхивает хвостом и пробует корм для павлинов, а Чейз катается по снегу и кувыркается через сапог Гарри. – Зачем? – Затем, что я кое-что знаю об отцах и подозреваю, что если тебя вырастили, вбивая подобные мысли в голову, то ты никогда раньше не смотрел на фазанов должным образом, – говорит Драко. – Взгляни на Гарольда и скажи, что ты видишь. Маттиас ничего не отвечает, но смотрит на Гарольда, который перестает клевать зерна и смотрит на него с самым расстроенным выражением из всех, какие Гарри у него видел. – Ладно. Он... фазан. У него коричневые пятнистые перья, а перья хвоста длинные и полосатые, – говорит он, пожав плечами. – У него белый хохолок, синяя голова и забавные маленькие глаза. – Да, у него забавные маленькие глаза, – соглашается Драко. – И все эти красивые узоры на спине у него тоже есть, а еще он не очень умный и падает по десять раз в день. Но он не грязный и не страшный, а только то, что фазанов много, не делает их менее ценными. Я не говорю, что тебе нужно изменить свое мнение, но, по крайней мере, подумай об этом сам, а не с чьей-то помощью. Маттиас закусывает губу и смотрит на Гарольда. Гарри не может решить, собирается ли он наброситься на него или расплакаться, поэтому готовится и к тому, и к другому, задаваясь вопросом, успеет ли он встать между Маттиасом и Гарольдом, если мальчик решит выплеснуть скопившуюся в нем злость. Гарольд издает тихий вибрирующий звук и бежит вперед, чтобы клюнуть шнурки Маттиаса. Гарри задерживает дыхание. – Думаете, я ему нравлюсь? После всего, что я сказал? – спрашивает Матиас, все еще не отрывая взгляда от Гарольда. – Он отходчивый, – говорит Гарри. – Я пару раз его случайно пнул, а он, кажется, по-прежнему меня любит. Маттиас поднимает глаза на Гарри, затем переводит их на Драко и вздыхает. – Что вы скажете Граббли-Дерг? – Профессору Граббли-Дерг, – поправляет Гарри, а затем мысленно дает себе подзатыльник. – Скажу, что мы поговорили, как и собирались, – говорит Драко. – Может быть, если я так сделаю, то с этих пор ты сможешь воспринимать фазанов как часть природы, которую нужно уважать? Маттиас кивает и трет свое красное лицо. – Прости меня, Гарольд, – шепчет он, и они вшестером пробираются сквозь снег, чтобы присоединиться к остальным. Маттиас бежит вперед, явно желая оказаться от них двоих как можно дальше и как можно скорее. Гарри и Драко идут медленнее, а Гарольд, Чейз и Питер крутятся у них под ногами. – Знаешь, это был момент почти родительского воспитания, – говорит Драко, поднимая фонарь и пытаясь разглядеть в тумане ярко-красное пальто Сандрин. Гарри смотрит на него и улыбается. – Наши дети не будут так грубы с фазанами.