Замри и присмотрись (Stop and Stare)

Солнечные лучи проникают через окно Гарри, и он плавно выныривает из мира сновидений. Довольно вздохнув, он потягивается под одеялом, скользя пальцами по теплому хлопку и закидывая одну ногу на другую. Когда застывший известняк касается его кожи, он распахивает глаза и отбрасывает одеяло, чтобы посмотреть на левую ногу. Несмотря на утреннее солнце, в комнате холодно, и он начинает дрожать почти сразу, но все равно не двигается. Перед глазами начинают мелькать яркие картинки произошедшего днем ранее, и все, что он может сделать, это позволить волне воспоминаний накрыть его с головой. Он зажмуривается, но перед глазами стоит блестящий металл ловушки, кровь, капающая на лесную подстилку, глаза Драко, сверкающие от смеси гнева и ужаса и яркие от любопытства в свете мигающих лампочек больницы. Он чувствует смрад гниющих листьев и сладкий аромат волос Гермионы, а когда он поджимает пальцы ног, то чувствует острую боль, которой на самом деле больше нет. Его исцелили. Гермиона срастила сломанные кости и сшила разорванную плоть, и все, что ему осталось в напоминание – это гипс, который немного большее, чем просто символ его собственного упрямства. – Ты идиот, – говорит он себе, в последний раз смотря на ногу и плюхаясь на подушки. Солнце согревает его лицо, и небо за окном - яркое и ясное - похоже, высмеивает его бесполезность. Ему не нужно смотреть на улицу, чтобы понять, что снег растаял, а ураган сменился мягким бризом. Идеальные условия для строительства, но он не сможет ничего сделать без чертежа и полного набора конечностей. Он яростно натягивает одеяло до самого подбородка, спрашивая себя, что такого особенного в спорах с Драко, что он не может устоять. Будь у него хотя бы кроха самоконтроля, он бы позволил Гермионе снять гипс и мог бы сейчас беспрепятственно шагать в сторону поместья, а не сомневаться в своей полезности. Вместо этого - он поднимает взгляд на часы - в десять минут десятого он прячется внутри кокона из постельного белья и задается вопросом, как он планирует спуститься по лестнице на этих чертовых костылях. Притормози, Гарри, – строго говорит Гермиона, и он прогоняет ее из головы, но она мгновенно возвращается обратно. – Помни, что это твой шанс осознать свою ограниченность. – Вспомню об этом через минуту, – бормочет он, борясь с волной паники. Он не застрял здесь. Он не пострадал, точнее, не сильно, и все будет хорошо. В конце концов, он нравится Драко, и, если Гарри действительно хочет, то может схватить палочку и уничтожить гипс одним движением запястья. Он мог бы. Гарри смотрит на свою палочку, лежащую на тумбочке. Он не обессилел. Гарри издает громкий вздох разочарования и с головой уходит под одеяло. Нет, он не обессилевший, но перенапрягшийся и одержимый, и ему нужно взять себя в руки, прежде чем все, чего он достиг за последние две недели, не рассыплется перед его глазами и не вернется на исходную позицию. С глубоким, слегка дрожащим вздохом он снова откидывает одеяло и опускает ноги с постели. Правая нога касается холодного пола, а левая слегка неустойчива из-за твердой гипсовой прослойки. – Я смогу это сделать... даже если не знаю, что именно, – говорит он в пустоту комнаты. Сегодня в поместье придут Гермиона с Розой, и незваная мысль о том, что он их там не встретит, заставляет Гарри почувствовать грусть. Сосредоточившись на ванне в качестве пункта назначения, он осторожно встает и ковыляет по полу. После легкого торжества от победы над собой он включает душ, накладывает на гипс водоотталкивающие чары и становится под струи воды. Он доходит до земель поместья почти в одиннадцать часов, и он так и не смог приспособиться к костылям. Когда Драко выходит из-за угла и видит его, Гарри внезапно очень ярко осознает, как взмок лоб и покраснела от натуги кожи, но он прогоняет все эти мысли, фокусируясь на удивлении в серых глазах и на том, как их взгляд скользит по его телу. – По какой-то причине я решил, что ты устроишь себе выходной, – говорит Драко. – Теперь я понимаю, что ты просто решил отвратительно опоздать. – Как принято в высшем обществе, – пробует пошутить Гарри, и полуулыбка Драко его согревает. Драко снова щеголяет своими растрепанными волосы, любимым красным свитером, поношенными джинсами и прекрасными резиновыми сапогами. – Думаю, нет. – О, ну что ж, – Гарри пожимает плечами. – Гермиона уже здесь? – Определенно, – говорит Драко, выгибая бровь и заглядывая Гарри через плечо. Гарри поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона рука об руку с Розой выходят на крыльцо. Позади них с большой белой коробкой в руках и несколько смущаясь, маячит Рон. – Мы вышли из неправильного камина, – говорит Гермиона. – Твоя мама сказала нам, как сюда добраться. – Моя мать? – удивляется Драко. – У нее целых шестнадцать кошек, – говорит Роза, глядя на него. – Я считала. – Правильно, – тихо говорит Драко. – Я просто удивлен, что она была так... разговорчива. Гермиона морщит нос в немом извинении. – Не думаю, что у нее был выбор. Она поливала какие-то растения в гостиной, а тут мы просто вышли из камина. Гарри, что ты здесь делаешь? – добавляет она, видимо наконец его замечая. – Помогаю? – выдавливает Гарри, шагая на костылях. – Я и сам не знаю... Но ты сказала, что мне нужно притормозить, а не остановиться. Гермиона вздыхает, сжимая руку Розы, когда та смотрит на гипс, выглядывающий из-под штанины джинсов. – Дядя Гарри не поранился, помнишь? – говорит она. – Просто экспериментирует. – Значит, он - ученый? – спрашивает она, округляя глаза. – Верно, – говорит Гарри. – Утром - строитель, вечером - ученый, но всегда - дядя Гарри. Роза хихикает, и Гермиона благодарно ему улыбается. – Так, – громко говорит Рон, и все поворачиваются, чтобы взглянуть на него. Он краснеет. – Привет, Малфой. – Уизли, – неуверенно говорит Драко. – Я принес кексы, – говорит Рон, открывая коробку в руках и протянув ее Драко. Гарри удивленно вытягивает шею, чтобы посмотреть на ее содержимое, тронутый очевидной попыткой Рона убедить Драко, что его жизнь, в тишину и спокойствие которой ворвались шумные гриффиндорцы, не так уж плоха. Через несколько секунд запах алкоголя ударяет в нос так сильно, что он почти отшатывается. Глаза Драко округляются, и он смотрит на Рона. – Бренди? – спрашивает он, часто моргая. – Ага, совсем немного, – говорит Рон. – Парни и девчонки в офисе любят от них слегка захмелеть... Я пеку их каждый год, но, когда Гермиона рассказала мне, что произошло, я подумал, что могу сделать несколько специально для тебя. Гарри смотрит на лицо Драко, который пытается обработать эту информацию. Наконец он принимает коробку у Рона с осторожным: – Спасибо, Уизли. Теперь, находясь достаточно близко, чтобы разглядеть содержимое, Гарри улыбается. Это не просто кексы; это фирменные Рождественские маффины Рона. Каждый из них изготовлен из богато сдобренного фруктами бисквита с хрустящей корочкой, кусочками засахаренного имбиря и самым вкусным кишмишем, а затем украшен так, чтобы напоминать великолепный миниатюрный пудинг - цветной глазурью в форме ягод и листьев остролиста, не говоря уже о щедрой пропитке бренди и праздничных съедобных блестках. Рон гордится своими кулинарными навыками, но этими маффинами - в особенности, и от того факта, что он испек целую дюжину специально для Драко, Гарри хочет задушить его в объятиях. Или треснуть костылем. Выбрать сложно. Он переводит взгляд на Гермиону, и она смотрит в ответ, бросая на коробку быстрый многозначный взгляд, который заставляет Гарри улыбнуться. Они знают, что здесь происходит, даже если сам Гарри только начинает это осознавать, и он любит их за это. – Ты как, приятель? – спрашивает Рон, оглядывая Гарри взглядом, который он определенно унаследовал от своей матери. – В порядке, – уверяет его Гарри. – Разве ты не должен быть на работе, Уизли? – внезапно спрашивает Драко, и хотя его тон скорее любопытный, чем обвиняющий, Рон слегка сердится. – Должен, – говорит он, выпрямляя ссутуленную спину и возвышаясь над Драко. – Я командир группы отдела Магических Игр и Спортивных Состязаний, и я тут по официальному делу... вроде как. – Что Департаменту Магического спорта может понадобиться от меня? – спрашивает Драко, складывая руки на груди. – Ну, вообще-то, ничего, но мы работаем с охранными и скрывающими чарами – маглоотталкивающими в частности. Так откуда мне начинать? – спрашивает Рон, с интересом оглядывая территорию. – Начинать? – холодно повторяет Драко, эффект от его уничижительного взгляда несколько портится появлением Гарольда, который возбужденно оббегает его ноги и спешит к Рону, а затем падает, громко возмущаясь. – Никто не хочет объяснить, что тут происходит? – Вот же бл… блинчики, – бормочет Гермиона, взглянув на Розу, а затем на Драко. – Это моя вина. Я все думала о ситуации с браконьерами, пока ждала вас в приемной, и у меня возникла идея. Драко, ты сказал, что не знаешь, как маглы расставляют ловушки, потому что на лес наложена охранная магия, и я подумала, что если кто-нибудь и может ее быстренько осмотреть и вынести вердикт, то Рон. Рон согласился, что это блестящая идея, и я тоже так считаю, но вместе с тем, кажется, я упустила тот момент, где должна была рассказать об этом плане тебе. Гермиона закусывает губу и смотрит на Драко с отчетливым сожалением на лице. – Прости, – добавляет она. Драко так долго ничего не отвечает, что Гарри приходится сжимать челюсти, чтобы не нарушить молчание. В конце концов его брови хмурятся, и он вздыхает. – Ты уже оказала мне неоценимую помощь, – говорит он. – Я не могу со спокойной душой позволить любому из вас сделать для меня еще что-нибудь. Его слова такие формальные и сдержанные, что Гарри больно. Он хочет схватить его за руку... затем схватить другую и трясти его до тех пор, пока до него не дойдет, что такие люди, как Рон и Гермиона, не ведут счет своим добрым делам. Они помогают просто так и если решают простить, то делают это, не оглядываясь назад. Они не предлагают помощи без намерения довести дело до конца, даже если они иногда предлагают помощь, забывая на самом деле ее предложить. Наконец, Гермиона отвечает, и, когда Гарри слышит ее деловой тон, то понимает, что возражения Драко в данной ситуации бесполезны. – Моя полезность - ресурс неиссякаемый, – говорит она, сжимая плечо Розы и подталкивая ее к Гарри. Она притягивает Рона ближе, кладет руку Драко на плечо и, прежде чем он успевает возразить, тащит его вниз по ступенькам в сторону тропинки. Рон следует за ними с озадаченной улыбкой. – Если ты хочешь стать Гарри настоящим другом, то, боюсь, тебе придется терпеть и нас. Во всяком случае, послушай, что я придумала… Гарри и Роза смотрят вслед удаляющимся спинам, а затем смотрят друг на друга. Маленькая девочка, кажется, совершенно не удивлена подобным поворотом событий и с энтузиазмом соглашается, когда Гарри предлагает пройтись к экскурсией, надумав показать животных в будках зоны восстановления. Он понятия не имеет, когда вернутся остальные, но он достаточно доволен, чтобы безропотно поиграть в няньку для четырехлетней девочки и троицы забавных существ, даже если Гарольд, Чейз и Питер, похоже, намерены бросить его разбираться самому. – Бросили нас, и что теперь делать? – спрашивает Роза, театрально вздохнув. Она смеется и наклоняется, чтобы погладить розовые перья Питера, пока ждет, когда ее нагонит Гарри. – Ты не можешь пойти в лес с ними! – говорит она. – Ты застрянешь. – И то правда, – соглашается он. – К счастью, у нас и здесь много животных. Включая змею с двумя головами. Явно обрадовавшись, Роза радостно подпрыгивает, а рядом ее копирует Чейз. К тому времени, как они добираются до зоны восстановления, Гарри выматывается, но ковыляет с Розой по всей площадке и показывает ей каждое животное, называя их своими именами, рассказывая истории и что с ними не так, если удается вспомнить. Роза наделена безграничным любопытством и отсутствием какой-либо брезгливости, поэтому к тому времени, как она выслушивает все, что Гарри мог рассказать, он начинает чувствовать себя неустойчиво, даже опираясь на костыли. – Хорошо, – говорит он, признавая свое поражение и подманивая старый стул, на котором сидела Сандрин во время школьного визита. – Можешь играть везде, где я буду тебя видеть, хорошо? Роза кивает, и он опускается на стул, позволяя костылям упасть на камень рядом с ним. Он бросает согревающие чары на свои голые пальцы и смотрит, как Роза бежит через весь двор с Гарольдом, Чейзом и Питером. Через несколько минут дверь в лечебницу распахивается, и по плитке раздаются звонкие шаги Сандрин. Она приманивает к себе еще один стул и садится рядом с Гарри, передавая ему сверток с Брианой, и откидывается на спинку, закинув ногу на ногу. – Я слышала, что произошло, – говорит она. – Ты и правда собираешь проносить это всю неделю? Гарри протягивает ладонь к пятачку Брианы. – Я упрямый, очень упрямый мужчина, Сандрин. Она смеется. – Знаю. Вы и Драко просто созданы друг для друга. Гарри смотрит на нее, а его внутренности делают сальто. – Мы не... Ну, знаешь... Не вместе. – Я глухая, а не слепая, – говорит она, сопровождая слова знаками. – Это же очевидно. Я это знаю, ты это знаешь, и Драко тоже знает. – Оу, – удивляется Гарри, отводя взгляд. Он гладит мех Брианы и прослеживает белую полоску, которая спускается по ее спинке. Чувствуя на себе взгляд Сандрин, он мягко протирает маленькие уши пальцами и подсчитывает крошечные белые пятна, которые разбросаны по ее лопаткам. Он подпрыгивает от громкого хлопка и инстинктивно оглядывается на Розу, но она вглядывается в будку со змеей, просунув пальцы в сетку. Гарри медленно переводит взгляд на Сандрин и понимает, что она все это время выжидающе на него смотрит. – Прости, – говорит он, внезапно осознав, что посреди разговора отвернуться от человека, который читает по губам, возможно, довольно грубо. – Я просто удивляюсь, что меня так легко прочитать. Сандрин улыбается. – Как и Драко, – говорит она, очерчивая пальцами бровь. – Он думает, что его нельзя прочесть, но он не прав. – Рад, что ты так думаешь. Я все еще учусь. – Гарри кривится, когда голень под гипсом начинает чесаться. – Ох, так раздражает. Понятия не имею, какое заклинание использовать. – Попробуй вязальной спицей, – говорит Сандрин, имитируя скольжение длинной иглы под гипсом. – Серьезно? – Абсолютно. Я сломала плечо, когда мне было девять. Несчастный случай во время игры в нетбол*, – усмехается Сандрин. – Маглорожденная. Гарри поднимает брови. – Не знал, что нетбол – это контактный спорт. – Потому что он не контактный, – говорит Сандрин. – Я пыталась прочесть по губам игроков команды противников и врезалась в бетонную стену. Гарри подавил улыбку. – Не думаю, что имею право говорить что-то после того, во что сам влип вчера. – Может быть, но тебе точно стоит попробовать спицу. – Это что, свинка? – спрашивает Роза, останавливаясь рядом с ними вместе со своими новыми друзьями. – Да, – говорит Гарри, устало уставившись на Гарольда, который решил поклевать его гипс. – Ее зовут Бриана. Она – детеныш хогглера. – Хочешь ее покормить? – спрашивает Сандрин, вытаскивая бутылочку из кармана пальто. Роза пристально смотрит на нее, замолкая при виде этой яркой дамы с цветными прядями волос и в остроносых зеленых туфлях. Она молча кивает, принимая бутылку из рук Сандрин и бросая на нее частые взгляды, пока залезает на колени к Гарри, чтобы покормить Бриану. Когда Гарольд и его друзья уходят в поисках нового развлечения, в небольшой компании воцаряется тишина. Бриана с энтузиазмом сосет бутылочку в руках Розы, и все трое с удовольствием за ней наблюдают. Всего за шесть дней она подросла и окрепла, и ее шансы на выживание столь же сильны, как и у любого другого юного хогглера. Если все пойдет по плану, она скоро присоединится к помету Мелиссы и научится жить среди сородичей. У Розы неизбежно возникают вопросы и об этом процессе, но она задает их Гарри шепотом, будто боится отвлечь Бриану. Когда из леса возвращаются Рон, Гермиона и Драко, она не встает с колен Гарри и даже не смотрит на родителей, пока не убеждается, что в бутылке не осталось молока. – Ух ты, Рози, ты кормила свинью? – спрашивает явно впечатленная Гермиона. Роза гладит бархатные ушки Брианы. – Это не свинья, мамочка, а хогглер. – Понятно, – говорит Гермиона, подавляя улыбку. – Вы, должно быть, Сандрин. Она шагает по площадке и протягивает руку Сандрин. Пока они знакомятся, Драко стоит позади и смотрит на все это с тихим изумлением. Гарри не может его не понять – теперь, когда к ним добавились еще и Роза с Роном, он чувствует как никогда сильно, что его маленькие миры сталкиваются. Для полного безумия не хватает только Ханны, Петра и Александра, думает он, а затем Драко дарит ему мимолетную тайную улыбку, и он задается вопросом, может ли все стать еще лучше. – Как оказалось, мои охранные чары весьма устарели, – говорит Драко, притормаживая, чтобы идти рядом с Гарри, когда они все возвращаются в поместье. Он слегка хмурится. – И хоть я считаю, что Уизли преувеличивал то, насколько они плохи, он... исправил их. Не говори ему, что я так сказал, но это было впечатляюще. Гарри смеется. – Ни слова. Но я видел плоды его трудов. Он спец по маглоотталкивающим штукам. – Да уж, – вздыхает Драко. – Я проверял их несколько раз за эти годы и так и не нашел ничего подобного. Он создал это фантастическое диагностическое поле, и оно просто загорелось, как рождественская елка. Неудивительно, что эти негодяи смогли пройти. – Это не твоя вина, – говорит Гарри, хватаясь за руку Драко и почти роняя один из костылей. – Все так, но теперь чары исправлены. Даже самый главный в мире магл не смог бы пройти через заклинания Уизли, – сказал Драко. – И он принес мне кексы. – И кто же именно самый главный в мире магл? – спрашивает Гарри, усмехаясь. Драко пожимает плечами и пинает гравий. – Откуда мне знать? – ТЫ БЫЛА В SKYE? В ИХ РЕСТОРАНЕ ПОДАЮТ ЛУЧШИЕ ДЕСЕРТЫ, ЧТО Я КОГДА-ЛИБО ПРОБОВАЛ, – кричит Рон, и бедная Сандрин слегка отшатывается, когда идет рядом с ним. С тех пор, как начался их разговор, его голос становился все громче, и теперь он достиг точки, когда Гарольд, который всю дорогу бежал за ними, пулей унесся в кусты. – Нет, – говорит Сандрин куда более цивилизованно. – Но я люблю шотландскую кухню. У них готовят кранахан**? Обожаю его. Особенно когда добавляют виски. – Я ЛЮБЛЮ ВИСКИ! – кричит Рон, и Гермиона смотрит за Сандрин извиняющимся взглядом. – Это все его двоюродная бабушка Мюриэл, – объясняет она Гарри и Драко. – Она носит эту огромную большую воронку и настаивает на том, что плохо слышит, но я думаю, ей просто нравится кричать на людей и заставлять их повторять по несколько раз… Рон! Не кричи, просто говори четко! Рон поворачивается, чтобы с удивлением на нее взглянуть. – Простите. Прости, – добавляет он, снова оглядываясь на Сандрин, которая знаками отвечает «Не страшно» и улыбается ему. – Это все моя двоюродная бабушка Мюриэль виновата... У нее есть такая огромная воронка…