Замри и присмотрись (Stop and Stare)

Драко опускает палочку и с удовлетворением смотрит на результаты заклинания обнаружения. Сложные чары проникают сквозь весь лес, накрывая замерзшую землю мерцающим зеленым ковром, и когда Гарри смотрит на Драко, то видит, что он тоже светится. – Ни одной ловушки, – вздыхает он, и в острых чертах проступает облегчение. – Ни одной за всю неделю. Гарри улыбается. – Точно. Пожалуй, ты видел вообще последнюю из них. – Неужели он настолько испугался? – спрашивает Драко. – Гермионы и ее блокнота, определенно, – смеется Гарри. – И своей жены, думаю. У меня было такое чувство, что он согласился бы на что угодно, лишь бы она не узнала. – Подлая тварь, – презрительно говорит Драко, а выражение лица на мгновение темнеет, прежде чем он, судя по всему, с некоторым усилием, избавляется от гнева. – Все. Я отказываюсь позволять этому негодяю испортить хотя бы еще одну минуту моей жизни. Он уже в прошлом. С ним покончено. И теперь мы можем спокойно вернуть этого молодого человека в его естественную среду обитания. – Именно, – говорит Гарри, шатаясь на костылях в поисках более удобного положения, когда Драко приседает, чтобы открыть клетку у своих ног. – Знаешь, Сандрин расстроится, что пропустила это. Драко кидает на него взгляд, а затем снова смотрит на лиса, который с интересом принюхивается к запахам вокруг. – Такова жизнь ветеринара, – говорит он. – Очень жаль, что она на экстренном вызове, но я пообещал Бобби, что выпущу его сегодня, а я не нарушаю своих обещаний. Даже перед лисами. – Конечно, не нарушаешь, – говорит Гарри, скрывая улыбку. – Тогда иди, Бобби. Всего наилучшего. Драко шепчет что-то лису, а затем распахивает клетку. Они оба в напряженной тишине наблюдают, как Бобби колеблется, шевеля ушками, а затем исчезает, скрываясь между деревьев, пока от него не остается виден лишь хвост, но и он вскоре исчезает. Драко снимает чары обнаружения, улыбается самому себе и поднимает пустую клетку. – Кофе, думаю, – говорит он, возвращаясь к дому. – Возможно, с кексами. Гарри волочится за ним по тропинке. – Не с теми, что испек Рон? Драко смеется. – Боже милостивый, нет. С приличными. Думаю, мама съела большинство тех, что были пропитаны бренди. Кажется, она сочла их довольно хорошими. Почувствовав необходимость отстоять пекарские навыки своего друга, Гарри строит рожицу спине Драко. – Они действительно хорошие, – говорит он решительно. – Они убийственные, Гарри. Один маленький кексик не должен мешать работать весь день. Гарри усмехается, но ничего не отвечает. Ему не нужно. Он знает, что Драко помнит свои собственные ошибки, и вместе со словами о выпечке Рона это пробуждает воспоминания, обволакивающие его теплым светом, который почти отгораживает его от жалящего ледяного ветра. Они как раз доходят до крыльца, когда Драко останавливается так резко, что Гарри чуть не врезается в него. Он разворачивается, с тревогой осматривая заснеженные земли. – Ты видел сегодня Гарольда и компанию? – спрашивает он. Вспоминая прошедшее утро, Гарри хмурится. – Нет, не видел. Это плохо? – Это необычно. Они никогда не пропускают выпуск выздоровевших. Я должен был заметить раньше, – Драко смотрит на клетку в руке, а затем ставит ее на гравий. – С Гарольдом скорее всего что-то случилось. Ему может требоваться помощь. Что-то в его словах заставляет Гарри улыбаться, но веселье быстро испаряется, когда он замечает тревогу в глазах Драко. – Ладно, не волнуйся. Пойдем, найдем его. Я помогу, – предлагает он. – Я не волнуюсь, – говорит Драко, и, хотя Гарри ни капельки ему не верит, улыбка, которая внезапно приподнимает уголки его губ, кажется совершенно искренней. – Драко, ты в порядке? – спрашивает сбитый с толку Гарри. Драко смотрит на него и медленно качает головой. – Не могу поверить, что ты этого еще не предложил. – Не предложил что? – Использовать хогглера, чтобы найти их, – говорит Драко, закатывая глаза и обходя Гарри, чтобы вернуться к зоне восстановления. Раздраженно вздохнув, он ковыляет за ним на костылях так быстро, как только может. – Ты говорил, что мы не можем этого делать. – Я сказал, что мы не можем этого делать, чтобы отыскать браконьеров, – отвечает Драко через плечо. – Я не говорил, что мы не можем использовать их в других целях. Гарри вздыхает, стуча костылями и подтаскивая загипсованную ногу все быстрее и быстрее по тропинке, чтобы не отставать от Драко. И когда он это делает, осознание того, что прошло уже почти девять долбанных дней, а он все еще в гипсе, ударяет по нему, как хорошо брошенный квоффл. Он останавливается, уставившись на грязно-серое безобразие, замерзшие пальцы ног и проклятые костыли. Гермиона попросила его оставить гипс еще на денек, да, но каким-то образом, в волнении и тренировке печальных выражений лица, он совершенно забыл снять эту чертову штуку. – Гарри? Ты идешь? – спрашивает Драко, и нота паники в его голосе возвращает Гарри к реальности. «Расставь приоритеты, – говорит он себе, возобновляя бешеное ковыляние по тропинке. – Найди Гарольда и его друзей, спаси их от любой нелепой беды, которую они только могли на себя навлечь, и уже после займись ногой». Он, пошатываясь и с мрачной улыбкой, спешит за Драко, онемевшие пальцы ног покалывает в ожидании свободы и теплых носков. Шагающий впереди Драко забегает в лечебницу, и, когда Гарри его догоняет, он выходит с маленьким синим полотенцем в руках. – Нам нужен запах, – говорит он, осторожно нюхая полотенце и пожимая плечами. – Это полотенце Гарольда. Должно хватить. – Мне следует знать, чего ради ему нужно свое собственное полотенце? – Не обязательно, – говорит Драко, и, хотя он все еще явно обеспокоен, его сильная привязанность к смешному фазану написана у него на лице. – Он падает в пруд по меньшей мере раз в месяц. Питер обычно прыгает за ним и помогает ему выбраться, но его нужно сушить, а заклинания, похоже, его… – …злят? – предлагает Гарри. – Пушат, – вздыхает Драко. – Оно постирано с последнего раза, но не думаю, что хогглеру это важно. – Хорошо, – говорит Гарри, направляясь к конуре Мелиссы и пытаясь прогнать из головы весьма отвлекающую картинку пушистого Гарольда. – Как нам выбрать? – Теоретически, все дело в хребте, – задумчиво говорит Драко, перебрасывая полотенце через плечо и открывая дверь конуры. Мелисса хрюкает, открывает один глаз, а затем снова закрывает его. Поросята, прижавшись к ее боку, мирно спят, и Гарри улыбается, когда видит Бриану, которая все еще самая маленькая из них, но догоняет собратьев в быстром темпе. – А причем здесь хребет? – спрашивает он. – Если честно, то это всего лишь слухи, но говорят, что чем ярче выражен хребет, тем лучше ищейка, – шепчет Драко, пробираясь в конуру и выбрав поросенка с длинным гребнем коротких белых волосков вдоль хребта и коротеньким – по бокам. – Пойдем, Кордрой*, у нас для тебя есть работа. Гарри смотрит, как Драко наколдовывает мягкую длинную веревку и обвязывает ее вокруг небольшого тельца поросенка в импровизированной шлейке. – Ты это делал когда-нибудь? Раньше, – спрашивает Гарри, когда Драко достает полотенце и держит его перед дергающимся пятачком Кордроя. – Конечно, нет, – говорит Драко, а затем Кордрой срывается в галоп, дергая Драко за руку и заставляя его бежать за ним без промедлений. Гарри спешит за ним, спотыкаясь обо все, что попадает под ноги, но когда Кордрой и Драко выбегают на заснеженные лужайки, он отстает, не в силах держать темп, когда каждый шаг заставляет его утопать в снегу и сражаться за равновесие. Разочарованный, он останавливается, держа Драко в поле зрения и тратя энергию на то, чтобы оставаться в вертикальном положении. К сожалению, к тому времени, как он почти выбирается оттуда, Гарри падает дважды, и хотя он каждый раз водружается обратно на костыли, он очень скоро замерзает, промокает и тяжело дышит. – Помедленнее, ты, маленький кошмар! – кричит Драко, и Гарри не может сдержать приступ бесполезного смеха. Поросенок мчится по лужайкам, отбрасывая снег в лицо Драко, и тащит его все дальше и дальше, к краям его земель, где кончается лес и замыкается забор, и нет ничего, кроме огромного участка запорошенной снегом земли. Гарри никогда не был здесь раньше и понятия не имеет, что из себя представляет земля под снегом, потому он несколько замедляется, накладывая защитные чары вокруг гипса и отчаянно мечтая вспомнить о магии раньше, чем все успело промокнуть. – Гарри! – внезапно зовет Драко. Гарри щурится, смотря на фигуры Драко и Кордроя, и понимает, что они больше не двигаются. – Да? – Они здесь! Они все в порядке! – кричит Драко, и облегчение в его голосе сжимает Гарри сердце. Он прокладывает себе путь с новой силой, пробирается сквозь снежные заносы и останавливается рядом с деревянным забором, который простирается далеко в обоих направлениях. Забор огорожен мелкой сеткой, и Драко показывает, где небольшое ее повреждение оказалось дырой достаточно большой, чтобы Гарольд смог просунуть в нее свою глупенькую маленькую головку. – Ты идиот, – говорит ему Гарри. – Но я рад, что ты в порядке. Гарольд издает довольно жалкий звук, и Драко плотнее оборачивает его в полотенце, прижимая к груди, пока Кордрой, снова успокоившись, роет пятачком снег у его ног. – Он в порядке, – говорит Драко. – Все они. Он отходит в сторону, показывая Питера и Чейза, которые спрятались за ним от ветра. – Они все застряли? – спрашивает Гарри. – Нет, только Гарольд, но они его не бросили, – объясняет Драко. – Когда я сюда пришел, они просто сидели по обе стороны от него и выглядели обеспокоенным. Гарри улыбается, тронутый дружбой между этой странной троицей существ. Сжав костыли в одной руке, он наклоняется, чтобы поднять Питера, который удивленно крякает и машет перепончатыми лапками в воздухе до тех пор, пока Гарри не прячет его в пальто и не застегивает молнию. Селезень холодный и мокрый, и снег на его перьях быстро тает на коже Гарри, но ему все равно. Питер высовывает голову и смотрит на Гарри бледными глазками, когда он снова наклоняется и подбирает Чейза, который достаточно мал, чтобы поместиться в карман пальто. – Вот так, – говорит он, поднимая взгляд на Драко и разрешая ему комментировать. – Поздравляю, теперь ты – передвижной зоопарк, – говорит Драко со странной полуулыбкой. Он смотрит на что-то за плечом Гарри. – Найдется карман для этих дам? Гарри поворачивается, чтобы увидеть пару черно-белых коров, подходящих к забору. Когда Драко подхватывает Гарольда надежнее и идет, чтобы их осмотреть, Гарри следует за ним, и, когда коровы перевешивают головы через забор на территорию Малфоев, чтобы лучше их рассмотреть, он смотрит в ответ. – Я думал, что Рон укрепил все защитные чары, – говорит он, хмурясь. Драко смеется. – Укрепил, но они предназначены для отталкивания маглов, а не коров. – Об этом я как-то не подумал, – признается Гарри, протягивая руку, чтобы погладить бархатистый нос и поражается, когда по его коже скользит грубый язык. Драко смотрит на него. – В чем дело? – Ее язык... шершавый, – говорит Гарри, позволяя корове снова лизнуть его пальцы и выдохнуть на них клубок светлого пара. – А чего ты ожидал? – спрашивает явно удивленный Драко. – Не знаю! Меня никогда раньше не лизала корова, как ни странно, – говорит Гарри. – Городской мальчик, – бормочет Драко, поглаживая морду коровы тыльной стороной ладони. – Пригородный мальчик, строго говоря, – поправляет Гарри, и веселое фырканье Драко посылает по шее почти столько же мурашек, сколько холодные пальцы, которые слишком быстро ерошат его волосы. Пока он осматривается и пытается держать Питера и Чейза под контролем в своем пальто, Драко чинит сетку и прощается с коровами. Они возвращаются в поместье в гораздо более цивилизованном темпе, Кордрой беззаботно бежит рядом с ними, и, когда они возвращают его семье и временно помещают троих спасенных бедолаг в конуру с волшебным подогревом, они наконец устраиваются на удобной кухне в центре дома. Гарри сидит на кухонном стуле рядом с огнем, отогревая руки и наблюдая за Драко, пока тот ищет кексы и делает кофе. Когда он наливает горячую воду в кофейник, в комнату проникает богатый горьковатый аромат кофе, смешанный с теплым запахом поджаренного хлеба и легким шлейфом парфюма, который, как он думает, должен принадлежать Нарциссе. Драко, похоже, полностью сосредотачивается на готовке, и Гарри не может отвести от него взгляд – от его кожи, красной после мороза и сияющей в свете огня, его сильных изящных пальцев, намазывающих масло и опускающих плунжер кофейника одним медленным натренированным движением, его вздернутой брови, когда он разворачивает и встречается взглядом с Гарри... – Ты хочешь с молоком? – спрашивает он дрогнувшим голосом. – Понятия не имею, – признается Гарри, и, когда он беспомощно улыбается Драко, Драко улыбается в ответ. Они пьют черный и горячий кофе между укусами кексов с маслом и взглядами, от которых перехватывает дыхание. С Драко, горячим кофе и пылающим в камине огнем Гарри чувствует себя приятно согретым, и он почти расслабляется, когда левую ногу сводит судорогой, что напоминает ему о промокшем, холодном и уже бесполезном гипсе. – И правда, пора заканчивать, – бормочет он, вытаскивая палочку. – Сниму эту штуку. Драко не говорит ни слова, а просто наклоняется, чтобы посмотреть, как Гарри бросает очень осторожный Диффиндо, и гипс падает на пол с влажным стуком. Кажется, что воздух впивается в его кожу, жаля покрасневшие от натирания пятна и заставляя его вздрагивать. Он пытается осторожно вращать лодыжку, но она не слушается. – Прошла всего неделя, – раздраженно говорит он. – Все должно быть хорошо. – Все будет хорошо, – говорит Драко. – Просто потребуется немного времени. Знаешь, оборачивать ногу в штукатурку не совсем нормально. Ты не должен ждать, что снимешь эту штуку и побежишь, будто ничего и не было. Гарри избегает его взгляда, прекрасно понимая, что этого-то Драко от него и ждал. – Знаю, – говорит он через мгновение, но у него возникает чувство, что Драко ему не верит. – Кажется, у меня что-то есть, – говорит Драко, вставая из-за стола. – Что? – Терпение, – говорит он, и Гарри закатывает глаза. – И свиная мазь. Я скоро вернусь. – Свиная мазь, – повторяет Гарри в пустой кухне. – Свиная мазь? – спрашивает он, когда Драко возвращается через несколько минут. – Для свиней, а не из свиней, – говорит Драко, будто это каким-то образом проясняет ситуацию. Он садится на стул напротив Гарри и кладет маленькую тубу на стол. – Будет холодно, – предупреждает он за полсекунды до того, как наложить слегка покалывающее очищающее заклинание на ногу Гарри, а затем вытянуть ее к себе на колени. – Ты уверен, что свиная мазь… – начинает Гарри и замолкает, когда Драко начинает втирать мазь в кожу. Взгляд Драко прикован к его коленям, губы сжаты, волосы мягко падают на лоб, пока он втирает мазь в сухие, шершавые пятна, а затем начинает массировать жесткими костяшками и длинными, твердыми нажатиями пальцев. А Гарри просто сидит, во рту у него пересохло, и он не может решить, чего хочет больше: смотреть, как Драко к нему прикасается, или закрыть глаза, чтобы насладиться ощущениями. Драко проводит большими пальцами по пятну на задней части лодыжки, и он сдается, обмякнув в кресле и еле сдерживая стон, когда он надавливает как-то восхитительно правильно. Он чувствует, что плывет, не замечая ничего, кроме огня за спиной, запаха мази и прикосновений рук Драко. Он чувствует себя согретым, защищенным, любимым, и даже весьма реальная угроза возникновения Нарциссы Малфой и прекращения ею всего этого не может прогнать чувство покоя, которое, наконец, начало распространяться в его сознании. Трение и массаж сменяются нежными похлопываниями, и Гарри открывает глаза, вздрагивая от взгляда Драко, направленного прямо на него. – Спасибо, – говорит он от чистого сердца. – Помогло? Гарри кивает. – Я могу для тебя еще что-нибудь сделать? – спрашивает Драко, удерживая ладонь на лодыжке Гарри. Гарри закусывает губу. Сердце колотится о грудную клетку, а у основания позвоночника скапливается возбуждение, которое, кажется, приклеивает его к стулу. Он хочет смеяться, насколько ему все это нужно. Вместо этого он опускает ногу на пол и наклоняется, чтобы схватить Драко за запястье и потянуть на себя, заставляя вскочить на ноги, а затем упасть на колени перед стулом Гарри, где они и встречаются, качнувшись навстречу. Драко запускает пальцы в волосы Гарри, пачкая их мазью, когда они сталкиваются друг с другом в страстном, беспорядочном поцелуе, а затем отстраняются, чтобы прижаться губами вновь, на этот раз в поцелуях медленных и нежных, высекающих искры в груди Гарри. Он отпускает запястье Драко и проводит руками по мягкой шерсти свитера, притягивая его ближе и пряча лицо на теплой шее, пахнущей лимонами и мокрым фазаном. Когда они отпускают друг друга, на кухне царит тишина, и Гарри считает, что это прекрасно. Глаза Драко темные, подернутые дымкой, а дыхание настолько частое, что все, что Гарри действительно хочет сделать, это сказать «К черту терпение» и дизапарировать с ним в спальню на Гриммо, но что-то его останавливает. Он никогда не испытывал ничего подобного, и ему слишком хорошо, чтобы спешить. – Мне лучше уйти, – говорит он, оставляя еще один поцелуй в уголке губ Драко. – Более того, завтра я немного опоздаю. Драко выгибает бровь и поправляет Гарри воротник. – Да неужели? – Да, – Гарри осторожно встает и тянет за собой Драко. – У меня есть дела. – Как чертовски таинственно. – Это точно. Я вообще таинственный, – говорит Гарри, подхватывая костыли. Просто на всякий случай. – Ну, тогда вперед. Проваливай, – говорит Драко, складывая руки на груди. Гарри колеблется, а затем притягивает его к себе для очередного поцелуя. – Свалю. Через минуту.