Замри и присмотрись (Stop and Stare)

Гарри доходит до конца подъездной дорожки, протягивая руку, чтобы остановить невидимый мини-шед до того, как он ударит его прямо под колени. Он оглядывается, ища глазами Драко, а затем, убедившись, что берег чист, идет в сторону поместья. Сандрин выходит из лечебницы и с любопытством за ним наблюдает, но когда он прикладывает палец к губам, она усмехается и копирует его жест, застывая в дверном проеме, и смотрит, как он тащится дальше. Как только Гарри пропадает из ее поля зрения, он замедляется, а в груди мерцает теплое волнение, пока он оглядывается в поисках идеального места, куда можно было бы уложить свою ношу. После долгих раздумий он останавливается на небольшой лужайке прямо на краю леса, где маленький дом будет согревать восходящее солнце, и где он будет под защитой нескольких больших дубов. Напевая себе под нос, он опускает шед на землю и отбрасывает мантию, открывая заостренную крышу и аккуратную решетчатую раму. Интерьер светлый и теплый, наполненный изнутри свежим сеном и со встроенными диспенсерами для еды и воды. Это идеальный приют для трех друзей, которые не совсем уверены, дикие ли они животные или все же домашние, и Гарри гордится своей работой. Разумеется, в первую очередь шед сделан в подарок для Драко, а потому, по-хорошему, он не должен получить его до завтра, но, несмотря на все, что случилось между ними за последние несколько дней, Гарри понятия не имеет о рождественских планах Драко и о том, включают ли они его присутствие. Все, что он действительно знает, так это то, что его точно ждут в Норе на рождественский обед, и что потребуется куда больше, чем легкая неуверенность, сможет ли он прийти, чтобы отделаться от Молли в ее «день большой готовки». В последний раз окинув взглядом шед, Гарри накладывает дезиллюминационные чары на всю местность вокруг, пряча палочку в карман и аккуратно складывая мантию-невидимку в рюкзак. Теперь он готов в любой момент вручить Драко его подарок, а пока у него нет никаких оправданий, почему бы ему не поработать над основным проектом. Главный шед в сравнении с уменьшенной копией кажется просто огромным и даже пугающим, но Гарри отбрасывает сомнения и принимается за работу. Он закатывает рукава и с головой уходит в проверку механизма работы комплекса чар, а затем встраивает их в надежно защищенную панель управления, накладывая сверху еще несколько слоев защитных заклинаний. Драко появляется с чашками чая как раз тогда, когда Гарри пытается договориться с замысловато изогнутой стеной, которая вынуждает его лечь спиной на промерзшую землю, в одной руке сжимая дерево, а в другой зажимая палочку, почти тыкая ею себе в лицо. Он, с ног до головы покрытый грязью и гниющими листьями, сердито косит глазом и едва слышно материться, и хриплый смех Драко ему совершенно не помогает. – Не то чтобы ты не держал все под контролем, – говорит он, скрипя по снегу сбоку от Гарри и смотря на него сверху вниз, – но, возможно, ты хотел бы прерваться на чашечку чая. Гарри со стоном отпускает заклинание и принимает сидячее положение. Он вытряхивает листья из волос и стирает полоски грязи со щеки. – Неплохая идея. Он принимает горячую чашку из рук Драко, с удовольствием наблюдая, как тот внимательно смотрит на небольшой кусочек пространства на краю леса, воздух которого слегка искажен. – А это что еще такое? – шепчет Драко, подбираясь ближе, чтобы проверить. Как только он поворачивается спиной, Гарри снимает чары невидимости, и Драко замирает на месте. Он смотрит на мини-шед несколько долгих секунд, а затем разворачивается к Гарри. – Это ты сделал? – спрашивает он, смущенно подняв брови. Гарри смеется и поднимается на ноги. – А кто еще? – Это крошечный мини-шед, – говорит Драко, снова разворачиваясь к нему. – Ага. Он для Гарольда, Чейза и Питера, чтобы им было, где спать, когда на улице холодно, или дождь идет, или… Или когда им захочется, думаю, – объясняет Гарри. – Он только выглядит маленьким, внутри он гораздо больше. Я использовал те же чары расширения, что собираюсь использовать в твоем шеде, когда закончу. Драко медленно улыбается, все еще выглядя настолько удивленным, что Гарри не может не приобнять его за талию и не подтянуть к себе, чтобы взглянуть поближе. – Ты сделал шед… для них? – недоверчиво говорит Драко. – Ну, он и для тебя тоже. Я не знал, что подарить тебе на Рождество, потому, надеюсь, это сгодится, – говорит Гарри. – А еще я подумал, что вручить можно сейчас, и… Его слова прерывает Драко, который поворачивается и целует его, притягивая к себе на короткое мгновение, а затем отталкивая на расстояние вытянутой руки, окидывая взглядом грязную одежду, спутанные волосы и слои деревянных опилок на коже. Драко отходит еще на шаг и пьет свой чай, не сводя взгляда с Гарри. – Спасибо, – говорит он наконец. Гарри улыбается. – На здоровье. Кажется, я чувствую «но». – Не «но», скорее «и», – говорит Драко. – Спасибо, и сейчас время обеда, так что тебе пора прекращать работать. – Уже? – удивленно спрашивает Гарри, и до того, как Драко успевает ответить, в желудке у него громко бурчит. Он, улыбаясь, собирает инструменты и накладывает купол защитных чар на строительную площадку перед тем, как пойти вместе с Драко по тропинке. – И что на обед? – У нас с Сандрин – крок-месье*, – говорит Драко. – А ты идешь домой и приводишь себя в порядок. Гарри пытается обиженно нахмуриться. – Если ты говоришь о вечернем бале… – О нем, – говорит Драко. – …который начнется не раньше, чем через семь часов, – продолжает Гарри. – Точно о нем. – Драко, прошу, не говори, что ты и правда думаешь, что сборы отнимают у меня так много времени, – вздыхает Гарри. Он смотрит на грязь под ногтями и предпочитает спрятать руки в карманы. – Я знаю, что сейчас я слегка грязноват, но серьезно? – О, я абсолютно серьезен, – говорит Драко, но блеск его глаз рассказывает совершенно другую историю, от которой кожа Гарри покрывается мурашками, а воображение выходит за пределы разумного. – Иди домой, смой с себя дерево и сделай себя похожим на Гарри Поттера, который произносит вдохновляющие речи по важным случаям. Встретимся у главного входа в половине седьмого. Если опоздаешь, я лично прослежу, чтобы за нашим столом сидел заместитель Скука. – Но тогда тебе тоже придется с ним разговаривать, – замечает Гарри. – Это жертва, которую я готов принести, – великодушно говорит Драко, а затем с легкой душераздирающей улыбкой скрывается в лечебнице, оставляя Гарри на тропинке. Чувствуя на себе взгляд, он медленно поворачивается, чтобы увидеть, как огромная злая форель угрюмо пялится прямо на него, зависнув поплавком в своем бассейне. – Взбодрись, – шепчет Гарри. – Канун Рождества. Рыба медленно открывает рот, а затем снова закрывает. Гарри пожимает плечами. – Знаешь ты о нем или нет. – Гарри! – зовет Сандрин, выбегая из лечебницы на ярко-красных шпильках, которые блестят при каждом шаге. – Я так рада, что удалось тебя поймать. Хотела пожелать тебе счастливого Рождества. – И тебе тоже счастливого Рождества, – говорит он, удивляясь, когда она обнимает его, будто совершенно не замечая непотребного вида. Он обнимает ее в ответ, улыбаясь в ее собранные волосы, переливающиеся красным и зеленым цветами и касающиеся его лица. Когда она его отпускает, то окидывает взглядом и смеется. – Драко сказал, что ты грязный. Он такой придирчивый. – Бывал и чище, – признается Гарри. – И все же, здорово наконец что-то сделать. – Ну, теперь торопиться некуда, – говорит Сандрин с ухмылкой. Гарри вздыхает. – Он рассказывает тебе абсолютно все? Сандрин пожимает плечами. – Ему не нужно. Вы делаете друг друга счастливыми, – говорит она, сопровождая слова знаками. – Драко счастлив, и я благодарна тебе за это. Плюс у меня появился новый друг. Все просто прекрасно. Гарри улыбается ей. – Знаешь, думаю, ты права.

***

Вернувшись на Гриммо, Гарри стягивает с себя грязную одежду и сразу заходит в душ, натирая кожу мочалкой с мылом до тех пор, пока не становится чистым полностью, а затем моет голову. Дважды, на всякий случай. Несмотря на слова Драко, он совершенно точно знает, сколько времени ему требуется, чтобы полностью подготовиться к мероприятию, и он никогда в жизни не был таким обстоятельным, как сейчас. Поэтому он раскладывает выходную мантию на кровати и переодевается в удобные джинсы и чистую домашнюю футболку. На кухне он лезет в буфет и в течение нескольких минут с удовлетворением разглядывает полки с запасами продуктов, прежде чем занять руки овощами и специями, необходимыми для варки сытного домашнего супа. Пока он чистит, режет и смешивает, то пританцовывает в ритме колядки, которая засела в его голове, и, к тому времени, как аппетитные запахи наполняют кухню, он начинает чувствовать легкость, приближающийся праздник и предвкушение. Особая разновидность предвкушения – он не чувствовал его в течение долгого времени – запах волшебства в воздухе и предчувствие того, что скоро произойдет нечто прекрасное. Он не может решить, что именно – Рождество, Драко или их странная и опьяняющая смесь, – но это и не важно. Сегодня что-то (и каким-то образом) случится, и он не может стереть улыбку со своего лица. В шесть часов Гарри освежает свою мантию заклинанием и начинает одеваться. В пять минут седьмого он снова раскладывает одежду на кровати и бежит в душ. Может быть в этом и нет необходимости, но он дрожит от нервов, и, несмотря на три миски его самодельного супчика, нервозность, как и всегда, оседает в желудке. Вода в ванне горячая, успокаивающая ароматом шалфея, но он все равно не может избавиться от переживаний на счет того, какую именно херню задумал Драко, и как в ней участвуют (если участвуют) Сандрин и Нарцисса. Без десяти семь Гарри перестает смотреть на себя в зеркало и садится в свое любимое кресло у камина, стараясь не помять мантию. Без пяти семь раздается стук в дверь. Он раздраженно хмурится и решает его проигнорировать, но стук повторяется, на этот раз громче. Не желая идти открывать дверь в парадной одежде, Гарри колеблется, но, когда человек на пороге начинает колотить безостановочно, он сдается, распахивая дверь и понимая, что слова его предали. – О, смотри-ка, ты готов, – говорит Драко, а уголки его губ поднимаются в полуулыбке. – Ну и разве ты не рад, что я отправил тебя домой пораньше? – Я думал, мы встречаемся там, – говорит Гарри, буквально ощущая, что название мероприятия вылетает из головы. – Да, но я представил, как ты почувствуешь себя, придя в одиночестве на последний бал в году, и решил, что тебе может понадобиться… – Драко делает паузу, морща нос. – Эскорт? – слабо шутит Гарри. – Некоторая компания, – говорит Драко. – Ты готов? Гарри кивает, но не выпускает из рук дверную ручку. Фактически, он не может оторвать глаз от Драко, который одет с ног до головы в черное, и только мягкий шарф цвета летнего леса разбавляет элегантную монохромную палитру. Его длинное, наверняка пошитое на заказ пальто застегнуто почти до самой шеи, воротник слегка приподнят и касается кончиков волос, а зеленая шерсть делает его бледную кожу светящейся. В темноте улицы его глаза кажутся серебристо-яркими, и они заставляют Гарри гореть, осознать все потребности и желания, и крадут его дыхание. Во рту пересохло, и Гарри с трудом сглатывает и кивает. Он проверяет свои карманы на наличие палочки и денег, а затем делает шаг назад, чтобы позволить Драко войти в коридор для дизапарации. Они появляются у ворот красивого, овитого плющом дома из красного кирпича с остроконечной крышей. Гарри прижимается к Драко, едва замечая, как люди, идущие за ними, не слишком уж тихо начинают сплетничать об их паре. Ему все равно, потому что он чрезвычайно, чертовски горд быть здесь вместе с Драко, и, если он захочет протянуть руку и переплести их пальцы, то сделает это. И он это делает. И удивление Драко стоит всего того, что, без сомнений, понапишет о них Ежедневный Пророк. Когда они находят свой стол и понимают, что к ним подсадили заместителя министра, Драко громко стонет. – Мне не стоило даже шутить об этом, – вздыхает он, поднимая маленькую карточку. – Нам понадобится много вина, чтобы это вытерпеть. – Нет, – внезапно говорит Гарри. – Почему нет? – Потому что ты все равно не большой фанат вина, а я хочу запомнить сегодняшнюю ночь, – говорит Гарри, краснея, когда глаза Драко темнеют. – Тогда сливочного пива? – говорит тот, выгнув бровь. – В память о былом? Гарри смеется. – Звучит неплохо. Когда Драко возвращается, Гарри отпивает сливочное пиво из матового бокала и окидывает очередную изысканно оформленную комнату взглядом. Мягкая музыка кружится вокруг стропил, а пол вскоре будет полон танцующих пар, ступающих по блестящей поверхности, которая была зачарована так, что выглядит как ледовое полотно. Когда он наклоняется, чтобы понять, как именно это было сделано, кто-то с другого конца бального зала зовет его по имени. Он поднимает глаза и узнает Сабрину, женщину из БФМС, одетую в серебряное платье, покрытое блестками, и восторженно машущую ему рукой. Он машет в ответ. – Она из благотворительного фонда, – говорит Драко. – Не знал, что вы друзья. – Мы не друзья, – быстро говорит Гарри. – Просто она... ну... От необходимости отвечать его спасает появление двух элегантно одетых людей за их столом. Однако облегчение Гарри длится не долго, потому что когда мужчина занимает стул рядом с ним, то сразу же начинает излагать свою сагу о ремонте офиса. Его жена, закатывая глаза, садится рядом с Драко. В следующий раз, когда Гарри удается бросить на него взгляд, тот вежливо кивает, а жена заместителя министра ему что-то очень подробно рассказывает. Он не слышит ее слов за музыкой, но, кажется, ей даже не нужно прерываться на дыхание. Драко отвечает ему ошеломленным взглядом, и Гарри скрывает улыбку, гадая, как выглядит их общение, когда они наедине: полностью ли они игнорируют друг друга или продолжают рассказ о своем дне, пока второй таки делает перерыв на вдох. Вскоре начинают накрывать на столы, и первые несколько пар выходят на танцпол. Гарри и Драко обмениваются полными тоски взглядами поверх плеч своих разговорчивых соседей, но ни один из них, похоже, не замечает, что их болтовню не слушают. Когда появляется еда, они продолжают говорить, отталкивая восхитительные блюда от своих тарелок, предпочитая им непрерывный поток слов. К тому времени, как подают десерт, Гарри перестает вставлять случайные «Хм» и «Да», и вместо этого сосредотачивается на маленьком чуде, стоящем перед ним: пышном муссе с темным шоколадом под кисловато-вишневым соусом с ноткой чего-то сладкого и игристого, что он не в состоянии идентифицировать. – Высылка ебучих заучек, – шепчет Драко, а Гарри фыркает. – Вы только представьте себе, сколько хлопот с этими гидроизоляционными чарами, – говорит заместитель министра. – Что? – губами спрашивает Гарри, думая, что навыки чтения по губам, как у Сандрин, были бы сейчас очень полезны. Драко улыбается и достает ручку из кармана, что-то пишет на карточке и посылает ее через стол. Ни заместитель министра, ни его жена даже не замечают записки. Гарри смотрит на карточку, где Драко написал: «Посыпка из летучих шипучек». В этом хотя бы есть смысл, думает он, пряча карточку в карманы одежды и улыбаясь Драко. Теперь, владея этой информацией, он доедает свой десерт и подумывает съесть тот, что остался нетронутым заместителем министра. Когда, наконец, огни направляют на сцену для церемонии награждения, Гарри думает, что он временно оглох, но вскоре понимает, что заместитель просто прекратил говорить и теперь похлопывает Гарри по плечу и поднимается со стула. – Боже, Гарри, вы меня заболтали, – говорит он, и в тоне его голоса нет и следа юмора. – Я вручаю награду через какие-то секунды, мне нужно идти. Пойдем, Кора. – И правда, простите, – бормочет Гарри, провожая их взглядом до тех пор, пока они не исчезают из его поля зрения, а затем с усталым вздохом поворачивается к Драко. – Чем конкретно я это заслужил? Драко качает головой, глядя на свой кубок так, будто ему только что нанесли моральную травму. – Понятия не имею. Но зато теперь знаю гораздо больше о проблемах с женским здоровьем, чем мне когда-либо хотелось знать. Гарри ежится. – Ладно, ты победил. – Как ты думаешь, они вернутся после награждения? – спрашивает Драко, взглянув на сцену. – Как насчет... Если они вернутся, то давай мы свалим? – предлагает Гарри. – Я все равно не произношу речь. Драко не отвечает. Он пристально смотрит на ведущую, которая произносит вступительную речь, и хотя она, кажется, полностью приковывает к себе его внимание, Гарри почти уверен, что эта легкая, едва заметная улыбка предназначается ему. Его сковывает желание, и он отводит глаза от Драко, фокусируя как можно больше внимания на церемонии, прислушиваясь к номинациям, различным наградам и аплодируя, когда победители выходят на сцену. Как и ожидалось, заместитель министра рекламирует свою награду вдвое дольше всех остальных, но, наконец, последняя премия выдана, и ведущая церемонии возвращается, дожидаясь, пока стихнут овации, прежде чем сделать объявление. Гарри напрягается, на этот раз позволив себе взглянуть на Драко. Тот с интересом наблюдает за ведущей и потягивает сливочное пиво, элегантно сидя в кресле. – Но перед тем, как мы завершим церемонию награждения, и начнутся танцы, я хотела бы объявить об учреждении новой награды, – говорит ведущая, сияя улыбкой. – Как мы все знаем, заповедники являются важной частью защиты магических существ и мест их обитания. Мы вручаем гранты и награды за проекты по сохранению окружающей среды по распоряжению Министерства и других благотворительных фондов вот уже более двухсот лет, но эта награда несколько отличается от уже известных вам. Мы хотели бы признать усилия отдельных людей и общин по защите магической и не магической дикой природы на своих собственных землях, в парках и садах общественного пользования. Эту награду спонсирует человек, пожелавший остаться анонимным, и она будет представлена к номинации в феврале следующего года. Итак, прошу, встречайте бурными аплодисментами новую «Премию имени Брианы и Гарольда За Выдающийся Общественный вклад в области Охраны Дикой Природы». Комната взрывается волной оваций, и Гарри хлопает вместе со всеми, ухмыляясь абсолютному удивлению на лице Драко. Он медленно поворачивается, встречая взгляд Гарри, и быстро моргает. – Это и было то таинственное дело, которое тебе вчера нужно было уладить? – спрашивает он. – Возможно, – говорит совершенно неспособный контролировать свою улыбку Гарри. Драко смотрит на него очень долго. Когда он снова говорит, аплодисменты уже стихают, а группа снова начинает играть свою музыку. – Ты сделал это для меня. – Конечно. Разумеется. Я подумал, что ты бы не оценил, назови я премию в честь тебя, – говорит Гарри. Драко вздрагивает. – Боже правый, конечно нет. На самом деле я не привык, что люди что-то для меня делают, – признается он, вертя в руках свой бокал. – И я не совсем уверен, что должен сказать. – Ну, ты рад? – Конечно я в восторге, идиот. Кажется, это самое трогательное и потрясающее из всего, что для меня делали. Гарри пожимает плечами. – Тогда «Спасибо» будет достаточно. Драко смотрит на него с сердитым выражением лица. – Ну, очевидно, что спасибо, но этого мало, не так ли? Здесь требуется нечто гораздо большее, чем просто «спасибо». И за тот маленький шед, и за большой, и за все остальное, что ты для меня сделал... Я чувствую себя обязанным и не уверен, как мог бы это исправить. Гарри ерошит волосы и смотрит на Драко. – В самом деле? Ты беспокоишься, что... Что что? Что ты недостаточно сделал для меня? Шутишь? – Нет, – пылко говорит Драко, и Гарри наклоняется через стол, чтобы переплести их пальцы. – Ты свихнулся. Это же не так. Все это работает не так. Ты вернул мне жизнь. Ты научил меня просто... быть. Ты сделал мне так много чашек чая, что я потерял счет. Ты просто... ты... Я люблю тебя, понимаешь, и всеми этими мелочами я пытаюсь тебе это показать. Гарри замолкает, мечтая вернуть все эти слова обратно и, возможно, преподнести их несколько четче. Драко так долго молчит, что Гарри думает, что взорвется, но когда он наклоняется ближе, Гарри слышит дрожь его дыхания, а слова, которые шепчут ему в шею, теплые и отчетливые: – Ты знаешь, что я тоже тебя люблю, да? – Я надеялся, – шепчет Гарри, кожей чувствуя улыбку Драко и вздрагивая, когда он садится на кресле прямо. – Как думаешь, они вернутся? – спрашивает Драко, озираясь вокруг в поисках своих соседей по столику. Сердце Гарри переполнено любовью, член пульсирует, и ему категорически плевать, как собираются провести остаток вечера заместитель министра и его жена. Он хочет Драко, и ему все равно, кто об этом узнает. – Не знаю. Давай просто уйдем. Улыбка Драко мгновенно бросает Гарри в жар. – Я могу еще подождать, Гарри, – легко говорит он. Гарри на мгновение закрывает глаза. Музыка, сверкающий танцпол и мелькающие на нем люди, похоже, пытаются отвлечь его внимание, но посреди всего этого в фокусе остается только Драко. – Ты уверен, что не хочешь уйти? – спрашивает он, и каждое слово дается ему с огромным усилием. Драко встает со стула и смотрит на Гарри. – Возьму наши пальто. Сердце срывается вниз, Гарри наблюдает, как Драко исчезает среди гостей, а затем с извинениями выходит из-за стола, пробирается сквозь толпу и выходит во двор. Ночной воздух ужасно холоден против его кожи, но затем его руку согревает рука Драко, и он успокаивается, дотягивается до своей палочки и переносит их обоих в свою спальню. – Вечно ты спешишь, – бормочет Драко в его губы, но улыбается и не сопротивляется, когда Гарри забирает их сложенные вместе пальто и отбрасывает их на стул, обнимая Драко за бедра и прижимая его к стене. – Я работаю над терпением, поверь, – говорит Гарри, затаив дыхание, и прижимается губами к скуле Драко, проглатывая стон, когда Драко вздрагивает от прикосновения. Задрожав, поддавшись волнению от того, что ему наконец удалось вывести этого спокойного и вечно собранного мужчину из равновесия, Гарри отпускает себя, закрывает глаза и ловит ртом губы Драко, прогоняя страх и нуждаясь в горячем, отчаянном поцелуе, который охватывает его тело, как лесной пожар. Драко целует в ответ, крепкие пальцы зарываются в его волосы и притягивают ближе, пока Гарри не задыхается от укуса и не двигает бедрами, вызывая волну сводящего с ума трения, которое вырывает хриплые стоны у них обоих. Гарри отстраняется, тяжело дыша, и позволяет себе секунду или две полюбоваться чистым протестом на лице Драко, прежде чем усмехнуться и дотянуться до креплений его мантии, разобраться с мелкими пуговицами, прежде чем, наконец, распахнуть полы и позволить одеянию упасть с плеч Драко кучей темной ткани. Драко смотрит, как он опускается на колени, а пальцы снова зарываются в волосы Гарри, пока тот медленно освобождает его от брюк, туфель, носков и боксеров, оставляя его возбужденного и в одной лишь белоснежной рубашке с шелковым галстуком. Гарри рассматривает его и чувствует скапливающийся внизу живота огонь, когда встречается взглядом со светлыми глазами, сейчас яркими от желания. Рот Драко слегка приоткрыт, он выпускает в холодный воздух дома рваные выдохи, кожа покраснела, а его член в ладони Гарри максимально возбужден. Драко – его, и мысль о том, чтобы подождать хотя бы еще одну минуту разлетается на сотни мелких кусочков, когда Драко смотрит на Гарри в ответ и медленно улыбается. – Едва ли это справедливо, – говорит он, глядя на груду своей одежды на полу, а затем на Гарри, который все еще полностью одет. – Уверяю, у меня не на что смотреть, – шепчет Гарри, прижимая лицо к бедру Драко и вдыхая его теплый запах. – Это уже мне решать. Гарри улыбается в его кожу, а затем отстраняется. – Хорошо. Но через минуту, мне нужно... Он прерывается, сжимая ладонь вокруг эрекции Драко и наконец уступая яркой сиюминутной необходимости взять член Драко в рот, ощутить его теплый вес на языке, почувствовать вкус его возбуждения и упиваться дрожью и стонами, что прошивают тело Драко. Он это делает. Он делает это. Его рот, пальцы и ногти чувствуют кожу Драко. Понимание накрывает Гарри каскадом, и трепетная дрожь пробегает по его телу. Он двигает губами по члену Драко, крепко удерживая на месте, прижимая его к стене, и принимая все глубже с каждым движением головы. Драко стонет и толкается навстречу, и Гарри дрожит, ему так холодно, но это не имеет значения, и только когда Драко вздрагивает, ругается сквозь зубы и выплескивается ему в рот, он открывает глаза и понимает, что полностью раздет. Он медленно отстраняется и, нахмурившись, оглядывается. – Драко, где моя одежда? Драко прислоняется к стене, закрыв глаза и свесив расслабленные руки по бокам. – Ты слишком долго ее снимал, – говорит он наконец. – Так что я отправил ее в путешествие. Гарри встает на ноги и настойчиво прижимается к нему, все еще возбужденный и горячий. – Это была единственная моя выходная мантия, – говорит он, стараясь не рассмеяться. Драко открывает глаза. – Знаю. Я видел, как ты надевал ее в течение десяти лет. Не пора ли купить еще один комплект? Гарри действительно не знает, что ответить, но это не имеет значения, потому что Драко берет его за руку и ведет к кровати. – У тебя чертовски холодно, – говорит он, сбрасывая рубашку и галстук заклинанием, а затем заползает под одеяло. Он тянет Гарри вниз, пока тот не оказывается лежащим между его ногами, удерживая вес на локтях и собственным лицом нависая всего в дюйме от его. – Нам нужно что-то сделать, прежде чем я замерзну до смерти. – Прямо сейчас? – спрашивает Гарри, прижимаясь лицом к шее Драко, чтобы скрыть улыбку от очередного «нам» и сопутствующей ему мысли о многих других вечерах, подобных этому. – Нет, не сейчас, – говорит Драко, а затем тянет Гарри к себе, вовлекая его в длинные, медленные поцелуи, сползая ниже, чтобы прижаться бедрами и грудью, создавая тем самым тепло, от которого тает каждая несущественная мысль в голове Гарри. Губы Драко щекочут его собственные, изредка отвлекаясь на исследование плеч или шеи до тех пор, пока Гарри не выдерживает этого больше и не проводит пальцами по челюсти Драко, возвращая его губы к своим со вздохом облегчения. Гарри медленно дышит запахами цитрусовых и чистого белья, возбуждения и холодной ночи, наполняющими его спальню. Внизу живота скопился жар, требующий выпустить его наружу и заставляющий чувствовать каждое касание, как последнее в его жизни. Когда член Драко снова твердеет, прижимаясь к его стволу, он понимает, что не может ждать больше ни единого мгновения. Он не перестает целовать Драко ни на секунду, призывая стеклянный флакон из прикроватной тумбочки и накладывая на пальцы согревающее заклятие. Действуя исключительно на инстинктах, он скользит рукой между их прижатыми друг к другу телами и медленно проникает в Драко, чувствуя подергивание его члена и задерживая дыхание, когда он сжимает его пальцы внутри. Снова и снова их губы сталкиваются в поцелуях, темп которых совпадает с ритмом толчков пальцев Гарри: медленные, медленные, быстрые, быстрые, медленные, пока Драко не покрывается румянцем и не начинает шептать в рот Гарри: – Давай же, – говорит он, часто и тяжело дыша и царапая ногтями спину Гарри. – Пожалуйста. Гарри стонет, когда слова спускаются прямо к члену, и он вынужден сжать его взмокшей ладонью, чтобы сохранить самоконтроль. – И кто теперь спешит? – спрашивает он, проникая пальцами так глубоко в Драко, что тот вскрикивает. – Я. Я тороплюсь, – выдыхает Драко. – Потому что если не прекратишь, я кончу, а я хочу тебя. Гарри смотрит на него, на мгновение полностью потеряв способность двигаться. Наконец, возбужденный и дрожащий, он вынимает пальцы, сдвигается под одеялом и одним длинным плавным толчком проникает в Драко. Они цепляются друг за друга, теряясь в чувствах, и только когда Драко, кажется, с минуты на минуту угрожает врасти в матрас, Гарри начинает двигаться. Терпение, – говорит он себе, отстраняя бедра, а затем толкая их вперед размеренными, неторопливыми ударами. Драко сжимает пальцами постельное белье и подается навстречу каждому толчку, сжимая Гарри с силой, которая его пугает. Когда член Драко снова начинает дергаться, прижимаясь к животу, он распахивает глаза и смотрит на Гарри, заставляя того стонать и сильнее вбиваться в его тело. Он накрывает ладонью член Драко, изумленно чувствуя, как тот обильно кончает себе на живот, крепко сжимаясь вокруг Гарри частыми волнами, которые, кажется, потрясают его до глубины души. Одеяло согревает спину, Драко, дрожащий и липкий от собственной спермы, раскинулся под ним, и все это заставляет Гарри спустить тормоза. Ему жарко, будто в огне, он хватается за бедра Драко и вбивается в него в бешеном беспорядочном ритме, чувствуя, как волна оргазма поднимается внутри, и кончает, когда Драко впивается пальцами в его ягодицы, притягивая его еще ближе и поощряя каждый толчок, пока Гарри не падает на него сверху. Он закрывает глаза, чувствуя, как эти пальцы скользят по его спине и замирают в его волосах и задается вопросом, может ли Драко дышать под весом его тела, но тот, похоже, не жалуется. В течение восхитительно долгого времени в комнате царит тишина. Гарри прижимается губами к груди Драко и выравнивает дыхание. Холодный ветер гуляет вокруг дома, тревожа ветки деревьев и нарушая тишину стуком по кирпичу. Драко приподнимается на подушке и с интересом осматривает спальню. – Гарри? – говорит он наконец. – М-м-м? – Во имя всех святых, что за херню ты хранишь в этих коробках? Гарри выгибается, игнорируя протесты его строптивой покалеченной лодыжки, и смотрит на коробки, которые неофициально «подлежат сортировке». Он долгое время жил в хаосе, и возвращение дому изначального вида требует кучи времени и сил, но он подозревает, что с Драко рядом этот процесс пойдет куда веселее. – Хлам, – говорит он, устраивая голову на теплом плече Драко. – Хлам и нужные вещи. – Здесь хуже, чем в подсобке Оливандера, – говорит Драко, но устраивается на подушке удобнее. – Как ты тут спишь? Гарри зевает. – Думаю, крепко, особенно после такого. Ты просто обязан оставаться на каждую ночь, – говорит он и чувствует улыбку Драко. – Осталось две минуты до полуночи, ты знал? – Не знал. Лучше засыпай, иначе Санта Клаус не придет, – сонно говорит Гарри. Под одеялом он теснее прижимается к Драко, когда мягкая волна удовлетворения начинает уносить его в царство Морфея. – Я уже получил свой подарок, – говорит Драко, и Гарри прячет улыбку на его коже.