Квартальная бойня

      Когда я вижу Джесси, то невольно начинаю хихикать, прикрывая рот ладонью, на которой (спасибо команде подготовки) не осталось ни следа от мозолей. По всей вероятности, это нервное.       Сейчас мы с сестрой похожи друг на друга как никогда. Единственное отличие — ей хотя бы грудь прикрыли.       Она бросает на меня убийственный взгляд, буквально кричащий «хоть слово, и я тебя прикончу».       — Зато не голые! — видимо, выпитый мной энергетик обладает ещё и особенностью поднимать настроение.       — Да замолчи ты уже. Только обнадёжил меня тем платьем, которое в поезде описывал. — огрызается в ответ Джессика.       Трибутам приказывают становиться на колесницы. На нашей красивым шрифтом выбита цифра «7». Босыми ногами становлюсь на холодную платформу, отчего по телу волной пробегают мурашки. Вокруг продолжает суетится команда подготовки, исправляя последние недочёты.       Через пару минут двери открываются и выезжает первая колесница. Очень скоро наступает наша очередь, и лошади сами трогаются в нужный момент. Перед самым выездом на улицу я поворачиваюсь к сестре, крепко сжимаю её руку и прошу не забывать о советах менторов.       На мгновение меня ослепляет яркий свет направленных на нас прожекторов. Когда взгляд проясняется, я могу наконец-то разглядеть место и людей.       Не буду лгать, что каждый год, лет с десяти, я представлял себя на параде трибутов. Почему именно на параде? Наверное, потому что с этого момента всё на самом деле начинается. Ты начинаешь осознавать, куда ты попал и какая твоя цель. Тогда мне было интересно, какие бы я испытывал чувства, проезжая мимо этой безликой толпы. Страх перед близкой смертью? Смущение, жалость, воодушевление, злость? Странно, но сейчас у меня только одно желание — понравиться людям и произвести хорошее впечатление, чтобы завоевать спонсоров. Именно это попросили нас делать Фир и Яго. Поэтому, как только я вижу направленную на меня камеру, я подмигиваю и игриво улыбаюсь, а затем пытаюсь выразить лицом «Я будущий победитель, вы меня любите». Джесс, увидев это, посылает в камеру и в толпу воздушные поцелуи. Я слышу, как дико ревёт и ликует толпа. Слышу, как они кричат наши имена и молюсь, чтобы среди этих людей оказались те, кто сможет нам помочь на арене.       Мы едем по середине длинной широкой улицы, вдоль неё выставлены огромные барабаны, в которые бьют полуобнаженные мужчины. За ними стоят трибуны, на которых разместились капитолийцы. Их разглядеть оказывается сложнее — я вижу только одно размытое радужное пятно. Всё слишком яркое.       Впереди виднеется президентский дворец и Круглая площадь. Наверху лестницы стоит президент со своими подчинёнными. Его белоснежные зубы видно издалека. Когда подъезжает колесница Двенадцатого дистрикта, все остальные уже стоят в шахматном порядке на Круглой площади. Президент Сноу произносит очередную, по его мнению, вдохновляющую речь, которую мы все не раз слышали, затем лошади трогаются, делают круг по площади и скрываются в Тренировочном центре.