Квартальная бойня

      Надевать грязную одежду совершенно не хочется, но лучше так, чем стать яркой мишенью среди руин. Закидываю на плечи рюкзак, топорик засовываю в петлю, которую соорудил из части веревки, заранее несколько раз потренировавшись быстро его доставать, а нож беру в руку. Я так и не решил, как мне его поудобней пристроить. Окинув взглядом своё временное убежище, решаю привести всё в первоначальный вид и не оставлять своих следов — мало ли понадобится вернуться, а кто-то будет меня здесь поджидать. Поэтому я поднимаю и убираю в рюкзак уже ненужный чехол от ножа, разбираю завал камней у крысьей норы и разбрасываю булыжники по этажу. Оглядываюсь снова и, вздохнув, выглядываю на первый этаж. На нем пусто, сброшенные мной крысы куда-то убежали. Куда — меня совершенно не интересует.       Я спрыгиваю вниз, предварительно повиснув на руках, чтобы не отбить пятки. Прежде чем выйти, подкрадываюсь к двери и рассматриваю всё, что вижу. Лучше сто раз проверить, чем потом убегать, или же получить удар в спину. В доме напротив никого — к такому заключению я прихожу, гипнотизируя дверной проём последние минут пятнадцать. В целом, на улице абсолютная тишина, что даже немного нагнетает. Я быстро высовываю голову на улицу, оглядываюсь вокруг и возвращаюсь внутрь. Дыхание учащается, а пульс ускоряется. Ничего не произошло, а я уже так волнуюсь. Оно и понятно — за каждым углом может поджидать противник. Особенно опасно, если несколько трибутов решили действовать сообща. Пытаюсь вспомнить, увидел ли я что-то подозрительное в округе. Но не могу — зрительная память у меня развита крайне слабо. Да и само зрение оставляет желать лучшего. Приходится ещё раз выглянуть из помещения, чтобы детально разглядеть окрестности. Не найдя никаких признаков присутствия других трибутов, выдыхаю и выхожу на улицу.       Пока крадусь в нужную мне сторону, размышляю. Что за странная арена? Полуразрушенный город с кучей укрытий. Здесь даже не нужно особо придумывать, где можно прятаться. Возможно, распорядители решили, что будет гораздо эффектней без беготни? Намного же проще загнать кого-то в здание и там устроить резню. Это же зрелищней!       От моих размышлений и продвижений меня отвлекает звук падающих камней. Я распластываюсь на поверхности, желая слиться с землей, ведь рядом нет ни одного подходящего укрытия. Сначала шум затихает, а затем повторяется снова. Я слегка приподнимаю голову и прищуриваю глаза — с лучами заходящего солнца это единственный способ что-то разглядеть. Сначала я замечаю небольшое движение, а затем появляется и виновник шума. Очередная крыса. «Проклятье!» — мысленно произношу я, поднимаюсь на ноги и сплёвываю попавшую в рот пыль. Чёртовы животные доведут меня до инфаркта раньше, чем я увижу хоть одного трибута!       Дорога до Рога Изобилия занимает гораздо больше времени. От него я убегал, а вот возвращаться приходится очень медленно. При этом останавливаясь буквально на каждом шагу, чтобы оглядеться и прислушаться. Помимо того, что меня не застанут врасплох, у меня есть возможность получше изучить местность и арену. Оказывается, домов в округе не так много, как мне показалось изначально — где-то вместо домов стоят обычные стены. Зато попадаются старые, практически разрушенные от дождя и времени древние машины.       Проходит около полутора часов, пока я, наконец, не достигаю угла, за которым располагается площадь с Рогом. На ней слышатся приглушенные голоса. Ну конечно, сейчас там пируют самые подготовленные участники. Они присутствуют на играх каждый год и практически всегда побеждают. Как правило, среди них — Первый, Второй и Четвёртый дистрикты. Обычно они собираются вместе, чтобы покончить с остальными соперниками. Я не ошибусь, если увижу как раз этих ребят.       Чтобы меня было менее заметно, я ложусь на живот. Возможно, мою голову издалека они примут за крысу и не обратят внимание. Если не решат прикончить. В живот больно упирается острый камень, а подвинуть его без шума у меня не получится. Приходится терпеть. Наконец, я нахожу в себе смелость выглянуть за угол. Всё практически как я и ожидал — парочка из Первого, Зенобия из Второго и Биас из Шестого. Они сидят вокруг какой-то кучи, скорее всего, собрали все оставшиеся припасы. Что-то весело обсуждают и смеются. Вот что за бесстрашные люди? Ведь в Роге было и метательное оружие. Как минимум арбалет Деймоса. А ножи? Да что угодно может прилететь им в спину. Я прихожу к выводу, что они действительно были подготовлены к играм заранее, возможно даже и тренировались несколько лет, прежде чем их выбрали. Мне становится слегка не по себе. Среди таких людей я чувствую себя даже в большей опасности.       На земле до сих пор лежат тела убитых. Их должны забрать планолёты только тогда, когда никого не будет рядом. Значит эта четверка площадь не покидала. Недалеко от себя я вижу повернутую в мою сторону голову парня из Третьего с приоткрытыми глазами. У меня холодеют руки и начинает кружиться голова. До сих пор я как-то не осознавал, что убил его. Но это не такое же чувство, как когда я убил безгласого на индивидуальном показе. В этот раз всё по-другому. Секунда моего промедления, и он бы зарубил мою сестру. Секунда могла стоить её жизни. Кроме того, он чуть не задушил меня. На мгновение мне очень хочется встать, подойти к нему и плюнуть прямо в это безжизненное лицо. И практически это делаю, но меня останавливает громкий смех Глории, девушки из Первого.       Продолжая наблюдать за «четвёркой», как я их обозвал, запоминаю ориентиры той стороны, в которой мы должны встретиться с Джессикой. Тем временем на улице темнеет. «Четвёрка» активируется — девушки начинают разводить костер, парни расправляют палатку прямо внутри Рога. Повезло им обзавестись таким полезным предметом.       Я решаю вернуться в свое убежище, ведь в темноте бродить по неизвестным окрестностям, в которых рыскают двенадцать вооруженных и готовых убивать подростков, меня не прельщает.

***

      Когда я забираюсь на второй этаж своего здания, на улице уже темно. Первым делом я удивляюсь тому, что до сих пор не объявили имена погибших трибутов. Затем решаю снова замуровать крысиную нору, чтобы ночью меня не беспокоили. Когда с этим делом покончено, открываю рюкзак. На улице становится довольно холодно, и мои пальцы немного перестают меня слушаться. Развести огонь я не решаюсь даже на верхнем этаже, ведь и неяркий свет будет прекрасно видно с улицы. Да и для костра ничего у меня нет, кроме спичек. Поэтому, чтобы хоть как-то согреться, достаю со дна рюкзака спальный мешок. Пока я это делаю, на пол шлепается пакет с булочками. Он напоминает мне о том, что я дико проголодался. Но прежде, чем приниматься за еду, мне необходимо хоть немного отогреться. Расстилаю мешок рядом с окном, около него кладу топорик. Так, на всякий случай.       Внезапно оглушительную тишину разбивает гимн Капитолия. Он неожиданности я подпрыгиваю на месте и больно ударяюсь затылком о выступающую часть подоконника. Не помню, чтобы раньше хоть раз на арене включали гимн, кроме финала, когда последний трибут добивает соперника. Поэтому для удовлетворения собственного любопытства поднимаюсь и выглядываю в окно. Когда музыка заканчивается, на небе появляется символ Капитолия с надписью «Погибшие». Картинка сменяется фотографией с обозначением дистрикта и именем. Парень из Третьего — тот, с которым мне пришлось разобраться. Девушка из Шестого. Восьмой, Девятый и Одиннадцатый потеряли сразу всех. Всего восемь человек. И среди них нет моей сестры. И нет малышки из Десятого. Совершенно неясно, как ей удалось до сих пор остаться в живых.       Прожевав половину пакетика с сухофруктами, одну булочку и запивая всё это водой, натягиваю спальный мешок до носа, продолжая гипнотизировать дыру в полу, ведущую на первый этаж. Спать нельзя. Да и не получается — как только я начинаю дремать, из-за стены слышатся шорохи крыс.

***

      Как только на улице начинает светать, я собираю вещи, в очередной раз приводя свое убежище в первоначальный вид. Аккуратно сложить все свое «добро», раскидать камни, расшвырять пыль, заметая следы — таков мой список дел. Когда со всем этим покончено, свешиваю голову вниз, разглядывая темноту первого этажа и дверной проём. Осторожность никогда не помешает, поэтому таким образом я провожу около десяти минут. Ровно до того момента, пока к голове не приливает кровь, и она тяжелеет. Чтобы не потерять равновесие, медленно поднимаюсь на ноги, а затем свешиваюсь на руках вниз. К моему «счастью», внизу меня поджидает компания. Крысы. Сколько их, понять невозможно, практически все они сидят по темным углам. Но я буквально чувствую, как они пожирают меня глазами. Такие монстры могут и заживо съесть. Поэтому, чтобы меня случайно не укусили, быстро пинаю их в разные стороны и вылетаю на улицу.       Меня встречает солнечный свет, ослепляющий после темноты моего убежища. На мгновение я теряюсь и даже пугаюсь — стоять посреди открытого пространства, зная, что где-то рядом бродит много подростков, отчаянно желающих тебя убить. Приходится чуть ли не на ощупь пробираться к ближайшей стене. Через пару минут взгляд проясняется, но в глазах всё ещё пляшут темные пятна, которые несколько сбивают с толку, ведь их запросто можно перепутать с другими трибутами. Или, чего хуже, наоборот, принять своих противников за эти пятна. Мысленно проклиная длиннохвостых мутантов, отряхиваю от оранжевой пыли ладони и направляюсь в сторону Рога. Во-первых, мне нужно знать, на месте ли еще «четвёрка», либо же где-то бродит, разыскивая жертв. Во-вторых, оттуда гораздо проще будет найти путь к сестре.

***

      Примерно на половине пути до Рога Изобилия за углом я слышу странный звук. В этот раз на крысу не похоже, да и слышится журчание, а не шорохи и перекатывание камней. Припоминая, как ловко размахивала своим мачете Зенобия, я несколько секунд медлю, набираясь смелости посмотреть, что (или кто!) находится в метре от меня. Очень не хочется получить удар в голову или же быть разрубленным холодным оружием.       Наконец, выглядываю за угол, крепко сжимая в руке нож. Через мгновение я возвращаюсь на место, испытывая жуткий стыд. Я чувствую, как начинают краснеть мои щеки и пытаюсь максимально глубоко вжаться в стену. Что-что, а увидеть справляющую нужду девочку из Десятого я ожидал меньше всего. Я даже прикрываю ладонями уши, чтобы не слышать этот звук.       Спустя минуту краем глаза замечаю увеличивающуюся тень и понимаю, что девчонка направляется в мою сторону. Отхожу немного дальше от угла и всё так же вжимаюсь в стену. Я сам еще не понял, что мне делать. Убивать её я не собираюсь. Бросать её одну тоже не хочется, мало ли кого она встретит следующим. Пока я размышляю, девочка выходит из-за угла и видит меня. Её глаза расширяются от ужаса, когда её взгляд падает на острое лезвие в моей руке, отбрасывающее в сторону блики от солнца.       Мгновение мы медлим — просто оба смотрим друг на друга, ожидая дальнейшего шага от противника. Наконец, девочка разворачивается ко мне спиной и начинает бежать, но спотыкается о камень и падает. Мне же отпускать её не хочется, я очень боюсь, что она наткнется на одного из «четвёрки» и что они могут с ней сделать. За секунду в моей голове проносится тысяча мыслей, пока я, наконец, не решаюсь хотя бы на время взять малышку под опеку. Поэтому подпрыгиваю к ней и хватаю так, чтобы она ничего не смогла сделать руками. Она же не кричит, а только с пыхтит, пытаясь вырваться. Затем ударяет меня пяткой прямо в пах, отчего по всему телу проносится волна дикой боли. Я сгибаюсь, стараясь не выпустить из рук девочку, но моя хватка всё равно ослабевает, и она с легкостью освобождается. От боли у меня темнеет в глазах, но я всё же успеваю схватить девчонку за лодыжку. Она снова падает и начинает тихонько плакать, постепенно переставая сопротивляться. Я прижимаю её спиной к себе, обхватив руками и ногами.       Когда я слышу за стеной, расположенной от нас к северу, чьи-то шаги, то осознаю, что мы просидели так уже несколько часов. Быстро встаю, не отпуская девочку, жестами прошу её быть тише и показываю в сторону, откуда доносится топот. В ответ она смотрит на меня безразличным взглядом. Понимая, что она уже считает, что умрёт в любом случае, а также, что с легкостью может сдать меня, я закидываю её на плечо (спасибо многолетней практике таскания брёвен в лесу) и на цыпочках обхожу ближайшее здание. К счастью, оказывается это не дом, в котором нас легко могут зажать, а две стены, стоящие ровным углом.       Я сажусь на корточки в самый угол, прислонившись спиной к стене и сажая себе на колени девочку. Задерживаю дыхание и жду. Кто-то проходит совсем рядом, еле слышно напевая под нос себе неизвестную мне песню. У меня холодеют руки, и моя хватка слабеет. В эту же секунду девчонка вырывается от моих рук и отпрыгивает в сторону, при этом расшвыривая лежащие рядом камни. От подступившего страха мой разум очищается. Левой рукой я быстро хватаю девочку за талию, правой достаю из-за спины топорик.       — Чёрт возьми, Парис! — до нас доносятся раздражённый голос девушки. — Я чуть не швырнула этот проклятый нож прямо тебе в голову!       В ответ ей звучит смех трибута из Первого дистрикта.       — Да ладно тебе, красотка! Должен же я как-то привлечь твоё внимание.       — Отвали, придурок. Лучше напомни, в какую сторону она побежала.       За стеной снова слышатся шаги, и я на цыпочках крадусь к другому краю, подальше от противников. Девочка в моих руках не сопротивляется, а идёт вместе со мной, поэтому я просто крепко держу её за предплечье.       — Да не знаю я. Может туда. — Я вижу, как в одном направлении летит небольшой камень. — А может туда.       — На кой-чёрт я тебя вообще взяла? — я практически сквозь стену вижу, как Глория закатывает глаза.       — Может потому что я тебе нравлюсь?       Слышится громкий шлепок и вскрик парня.       — Ещё раз ты до меня дотронешься, и это будет не моя ладонь, а кое-что гораздо хуже.       — Да брось ты! Давай по-быстрому… — голоса вместе с шагами начинают отдаляться, пока не затихают вовсе.