Да здравствует король

Многоликая толпа эльфов шумела у нее за спиной. Придворные дамы, их хорошенькие юные кавалеры, старые рыцари и вельможи – сегодня в тронной зале собрался весь высший свет. Цири всматривалась в их лица, тщетно пытаясь найти хоть малейшее отличие. Прямые носы, большие красивые глаза, впалые щеки, тонкие губы и острые черты. Нет. Местную знать словно выводили из пробирки, строили по строгим чертежам архитектора и выпускали прочь, в большую гедонистскую жизнь, в свободное плавание. Наряженная в нежно-голубое платье с глубоким вырезом, Цирилла стояла в первом ряду. Так уж принято: на коронации гости всегда стоят. Из такого положения легче всего опускаться на одно колено и произносить клятву верности, сливаясь с десятками монотонных голосов. Неискренних, но полных надежды на лучшее будущее для себя и своих потомков. А можно и не говорить, просто шевелить губами, опустив взгляд к полу. Цири так и планировала: слова она все равно не учила, даже несмотря на то, что Эредин принес ей их на берестяной дощечке и положил прямо у кровати. Сейчас, девушка старалась держать спину прямо, взгляд ее выхватил из толпы лицо курносой служанки, та стояла тихо, у стеночки, стараясь быть незаметной. Больше всего на свете Цирилла мечтала оказаться сейчас на ее месте. Там, где ее никто не заметит, там, где девчонку не стали бы рассматривать так пристально. Ласточка чувствовала на себе чужие взгляды, ощущала их и инстинктивно сводила лопатки. Эльфы оценивали ее со всех сторон. – Низковата, – послышалось не так далеко. – Но в целом, для человека она даже хороша… Экзотика не будет ему во вред. – Как по мне, – заметил раздраженный, тонкий женский голос в ответ. – Якшаться с людьми – позор для всех нас. Даже для королей, если не тем более. И плевать я хотела на какие-то там гены и особенности. – Ох, милая моя Лори. Из-за таких вот суждений мы теперь вымираем, знаешь ли. «Из-за своей глупой гордости, алчности и желчи», – подумала ведьмачка, не скрывая темного удовольствия. Эльфы не нравились ей, мнение это оформилось совсем недавно, но крепко. Цири чувствовала, насколько выше они себя ставят, как пренебрежительно ведут разговор и как ленно проводят свое время, рисуя, флиртуя и хохоча. У них его слишком много, чтобы спешить опробовать настоящую жизнь. По правую руку от Цириллы встал высокий худой юноша в знакомой ей красной тунике. Должно быть, то была их парадная форма – таких юношей в зале было достаточно. Они стояли и у входа, и в первом ряду, и во втором, и в пятом, не имея определенного для всех ранга. Цири не следила ни за одним, лишь мимолетно касалась взором, чтобы составить общую картину действа. – Выходит, это тебя мы тогда чуть не поймали? – спросил юноша, скромно улыбнувшись. – Весьма неприятный вышел инцидент. – Неприятный потому, что не поймали? – прищурив глаза, спросила ведьмачка. – Да. Когда знаешь, что упустил, становится еще хуже. Эльфийские комплименты нравились девушке даже меньше, чем сами эльфы. Искусно завуалированные, словно в попытке скрыть свое расположение, они вводили девчонку в ступор. И как на это нужно отвечать? Придумывать нечто колкое или все же благодарить, но так же… Невнятно? – Мне иногда становится хуже, – заметила девушка, аккуратно осматривая не до конца зажившее запястье. – Когда приходится общаться с незнакомцами, например. – Карантир, – понял намек эльф. – Ци… – Зираэль, – перебил ее собеседник. – Я весьма наслышан. Слава, преследовавшая ее в этом весьма малом обществе, вызывала весьма противоречивые эмоции. Цирилла потупила взор, заставив себя улыбнуться как можно вежливее. Все вокруг ее знали, она же не знала почти никого. Аристократы изучили ее биографию, родословную, знали о ней больше, чем о себе знала сама Ласточка, о ее семье, о корнях, о прошлом и даже о будущем девушки. И это не могло не пугать. – Коронация скоро начнется, и Эредин велел мне кое-что тебе разъяснить. Эредин. Это имя застряло в мозгу девчонки, и каждое новое его упоминание вызывало легкий укол боли. Цирилла сжала зубы плотнее, пытаясь себя не выдать. Теперь положение юноши казалось ей еще более непонятным. Мало кто осмеливался назвать Эредина по имени, лишь самые близкие друзья и знакомцы, старые коллеги… А Карантир казался ведьмачке слишком юным для такого, слишком хорошеньким для зла, спрятанного глубоко внутри. – Стоять нужно будет идеально прямо, не вертеться и не мельтешить перед глазами аристократии. Молча, пока Эредин не получит корону и другие гости не начнут произносить клятву. Ту, которую ты выучила. Выучила? – Ага, – ответила девушка. – Отлично, – заметил эльф, не вдаваясь в подробности. Он хорошо знал, что девушка врет и совсем не искусно, – Тогда это не составит тебе труда. А если и составит, Зираэль, просто не выделяйся из толпы. – А когда нужно будет замолчать? – Как только сенешаль объявит приближение Эредина, – улыбнулся юноша. – Ты раньше не была на таких мероприятиях? Цирилла холодно улыбнулась в ответ. В памяти ее пронеслись былые годы, проведенные при дворе. Кажется, на Скеллиге было что-то подобное, но то был не выбор короля, только какого-то мелкого ярла, не больше. Цири помнила только, что ее, хорошенькую худенькую малышку, угостили элем, что взрослое мужичье у всех на глазах разорвало еще живого быка на четыре части и что все в тот день были несказанно радостны и веселы. Видимо, здесь будет совсем по-другому, кабанов же вокруг все равно не было, да и эль Цирилле никто не предлагал. – Нет, – солгала девушка. – Наверное, ты тоже. – Верно, – ответил ей эльф. – Но, уверяю тебя, я буду держаться отлично. Ласточка не сомневалась в том, что и сама выдержит «испытание». В конце концов, научиться быть незаметной ей будет полезно. Ласточка раздосадовано отвернулась, бросив взгляд в другую сторону. Хорошенькие юные девицы сбились в стайку неподалеку от нее, прикрывали свои тонкие губы ладошками, улыбались и хихикали, бросая на Цириллу любопытные взгляды. Неподалеку то и дело раздавались отчетливые смешки, несколько молодых девушек скалили зубки. Чувство стыда, тут же охватившее Цириллу, девушке не понравилось. Ей казалось, что стайка юных эльфиек издевается над ней, смеется, радуется, остановившись у одной из колонн. И чему бы? Ладонь ведьмачки невольно взметнулась вверх, ощупывая шрам, уродовавший ее бледную щеку. Злорадно улыбнувшись, одна из девушек принялась шептать что-то на ухо второй. – Завистницы не бывают счастливы, Зираэль, пожалей их, им ничего не светит. Чьи-то любовницы, не имеющие шанса на замужество. Голос, произнесший успокаивающее напутствие, был девушке хорошо знаком. Она подняла взор, тут же вспомнив, что руку от щеки пора отдернуть. Знающего Цирилла не видела очень давно, с тех пор, как умудрилась предпринять попытку побега и с треском провалиться на больничную койку. Аваллак’х скромно ей улыбнулся, вставая по правую руку. Его светлые волосы были убраны назад, челка заколота нефритовой булавкой, а обтягивающий костюм подходил к аквамариновым глазам. Цири невольно улыбнулась старому знакомому. Инстинктивно, сама того не желая. – Ты ко мне не заглядывал, – холодно заметила ведьмачка, повернув голову вперед. – Что, совсем не скучал? – Да, не заглядывал, но я хотел. Мне не позволяли. – Ну, быть может, ты просто недостаточно хотел, а? По спине девушки прошелся неприятный холодок. Она вспомнила тот последний раз, когда посмела грубить ему и произносить вслух дерзости. Казалось, что и Знающий об этом вспомнил, подавив улыбку, но так лишь казалось. На самом же деле эльф понял, что сейчас ему не удастся поговорить с Цириллой так, как сам он того хотел. Вокруг слишком много любопытных ушей. – Креван, – протянул Карантир, чуть шагнув вперед. – Рад, что ты тоже пришел. В конце концов, это твоя обязанность – молчаливо присутствовать при любых важных событиях. А это явно важный день. – Верно. Я не мог пропустить этого цирка. – Коронация кажется тебе забавным событием? Видно, потому и коронуют не тебя. Конечно же, и Аваллак’х, и Цири, и сам Карантир понимали, что причина тому была другая, но для звонкого замечания эта колкость вполне подходила. В конце концов, Знающего даже не выдвигали в кандидаты. Ведьмачка не засмеялась, как и все остальные участники разговора, ей не хотелось сейчас веселиться. Оба собеседника смотрели прямо перед собой, на красную дорожку, на алтарь с возложенной на него короной, на место, отведенное церемониймейстеру. Эльф и собрался что-то ответить, возразить или высказать колкость в ответ, но учтиво замолчал. Церемония началась. Пестрая толпа шумных, несобранных с виду аристократов тут же замолчала, словно по приказу, которого Цири не услышала. Девчонка хотела бы обернуться назад, но тут же вспомнила наставление, полученное не так давно. Ей нужно было стоять прямо и не выделяться. В конце концов, от этого зависела ее дальнейшая жизнь. Ласточка еще не знала, сколько времени ей нужно провести здесь, в этом неприветливом мире, не знала, как скоро дорога домой будет открыта для нее. Только одна уверенность у нее была: чем послушнее она будет, чем удобнее для своих пленителей, тем больше ей дадут свободы. А больше свободы – больше шансов на скорый побег. А домой ей хотелось слишком сильно, чтобы подобрать для описания слова. Жаль, что Цири не обернулась, услышав первый шажок из коридора на холодный каменный пол. Эредин ведь на это рассчитывал, надеясь после отчитать ее за неподобающее поведение. Выглядел он весьма царственно, пугающе, величественно, точно готовый к роли короля. В зеленых глазах его искрилась жажда власти, в холодности плотно сложенных губ чувствовалось, сколь мужчина уверен в том, что своего получит. И действительно глупо было бы полагать, будто что-то помешает ему взять корону, лежащую всего в нескольких длинных шагах. Эльф явился в темно-красной мантии, длинный красный плащ с вышитым на нем ястребом шлейфом тянулся за ним. Будущий король ступал медленно, и Цирилла нервно вздрагивала под тяжестью его шагов. В кромешной тишине их было хорошо слышно. Слышно, как каблук касается пола, слышно, как Знающий в бессильной злобе сжимал кулаки. До хруста. У алтаря уже ждал церемониймейстер. Терпеливо и молча, он не держал в руках ни свитка, ни книги. Статный, явно многое повидавший мужчина, в чьих волосах отчетливо виднелась проседь, заключен был в строгий черный сюртук с широкими рукавами и длинным шлейфом позади. Цири готова была поклясться, что незнакомец пережил даже Ауберона, и может пережить Эредина, если судить по недовольному лицу старика и некоторых других аристократов. Не всем нравилась эта затея, многие предпочли бы увидеть корону на ком-то другом. Будущий король встал напротив алтаря, после кивнул невозмутимому мужчине, молча развернулся и преклонил колено перед толпой. Цири показалось, будто на секунду взгляд Эредина застыл на ней. – … Вручая тебе наши судьбы… С надеждой на лучшее… Пусть сердце твое очистится от… В наших силах преумножить… Голос его оказался твердым и холодным. Говорил незнакомец лишь на эльфийском, и большую часть сказанного ведьмачка не могла разобрать. Оказалось, что язык она знала хуже, чем думала, и большую часть уроков девушка уже не могла припомнить. Цири сконфуженно поджала тонкие губы, пытаясь скрыть свою давнюю оплошность, но никому не было до нее никакого дела. Все внимание приковал к себе будущий король, подавляющий злорадную ухмылку. Эредин слушал без интереса. Он просто ждал, когда губы незнакомца сомкнутся и голос его сойдет на нет. Свою речь, впрочем, эльф произносил пылко, страстно и бегло, а аристократы кивали, слушая его с упоением. Цири отчетливо различала слова «Власть, мир, очистить и вернуть». Ведьмачка старалась не вслушиваться… Ее пугала страсть в его манерах, желание в зеленых глазах. Когда речь эльфа была закончена, аристократы выпрямили спины и принялись повторять одни и те же слова, посвященные верности новому королю. В унисон, жужжа, точно голодный пчелиный рой. И только после того, как все замолчали, как Цири растерянно сомкнула губы, на голову эльфа возложили корону. Никто не аплодировал, никто не поздравлял новоиспеченного короля, не пожимал ему руку и не приносил индивидуальных клятв, как людские лорды новому правителю. Подданные молча приняли своего нового лидера. Кто-то улыбался, кто-то искренне радовался, другие же считали, что нацию их ждут тяжелые годы под тяжестью кнута чужих амбиций. Цирилла не мыслила так глубоко, ее не волновало благополучие эльфов, их наследия, их жизни. Ее страшила лишь собственная судьба, завтрашний день, этот и следующий. Когда-то Знающий обещал, что Цири освободится, воспроизведя на свет наследника. Ребенка любого пола, ребенка, которому можно передать свои гены. Но сейчас… Сейчас ее судьбу будет решать сам Эредин, и никто не сможет ему перечить. Вдруг король решит, что этого чертовски мало? Вдруг он решит, что Цирилле следует остаться здесь навсегда? – Сегодня ты зайдешь ко мне, Цири. Знакомый голос выбил ее мысли из стройного потока, из тяжелого потока мыслей о неизбежном. Ведьмачка подняла взгляд: в зале осталось не так много народу. Эльфы волной схлынули, Карантир, стоявший неподалеку, ушел, оставил Цириллу со Знающим. Знающим, преградившим ей путь. В его аквамариновых глазах виделась боль, виделось отчаяние, которого девушка не ожидала встретить. Губы ее дрогнули, но с них не слетело ни одного звука. – Эредин желает видеть тебя. Скорее всего, этой же ночью, Цири, и мне придется… Мне поручили провести инструктаж. – Инструктаж? – чуть пошатнувшись, спросила девушка. – Верно. Я расскажу, как и что тебе следует говорить… И делать. Прошу, не делай это сложнее, Зираэль. Я… Я сам зайду за тобой, служанка в курсе, как и лекарь. Потупив взор, словно виноватый ребенок, Аваллак’х кивнул девушке и тут же покинул зал. И страх несчастной отступил вместе с ним. Ведьмачка сжала кулачки, выпрямила спину и развернулась, полная решимости дать отпор, но взгляд ее наткнулся не на раздосадованного Знающего, не на новоиспеченного короля… На собственную служанку, старавшуюся держать спину прямо. – Мы должны… – Но я не хочу, – шепнула девушка тихо, так, словно не желала быть услышанной. – Я не хочу уже сегодня. Я не хочу никогда. – Что? – Ни… Ничего, – ответила девушка, поправляя юбку, словно ничего не было. – Пойдем.