22 поцелуя

      Хибари был таким человеком, у которого всегда имелся четкий план действий. Он жил по расписанию и никогда не менял распорядок дня. И ненавидел, когда его в чем-то ограничивали или мешали осуществить запланированное. Он был довольно строг в этом отношении ко всем, даже к родителям. Но одному человеку он прощал практически все.       Савада Тсунаеши вносил хаос в размеренную жизнь Кёи с тех пор, как вообще появился на пороге средней Намимори. Кареглазое неуклюжее чудовище умудрялось накосячить там, где испортить что-то казалось невозможным. И дальше становилось только хуже. Наследник крупнейшей мафиозной семьи. Кольца, драки, всякие зудящие над ухом хохлатые твари…       Хибари Кёя, двадцати восьми лет от роду, неохотно разлепил глаза и выключил воду в душе. Как бы беспокойный зверек не решил, что он надумал с горя утопиться. В последнее время все как-то навалилось, и не было ни минуты, чтобы побыть наедине с собой хоть немного. Для живущего по расписанию и асоциального Хибари это было невыносимо.       Он вышел из ванной комнаты, обмотав вокруг бедер полотенце. Савада все так же сидел на кровати, закопавшись в бумаги — кажется, он даже позы не поменял, а в ванной Кёя зависал не меньше часа. Но стоило Хибари ступить босыми ногами на мягкий ковер, как зверек тут же поднял голову, тепло улыбнувшись. Интуиция Вонголы — это просто нечто. — Ты долго. — Задумался, — пожал плечами Хибари, присаживаясь рядом. — А ты все работаешь. — Завтра собрание, — кивнул Тсуна, прищурившись. — Тебе и Мукуро сильно достанется. — Как будто бывает иначе, — закатил глаза Кёя, ненавязчиво забирая бумаги. — Забудь пока о работе. — А что? Есть чем меня занять? — Савада хитро сощурил глаза. — Для тебя у меня всегда есть занятие. — Тогда, думаю, мне стоит приступить к исполнению, — порочно улыбнулся Десятый, целуя свое Облако.       Хибари привык контролировать все свои действия, и мог уверенно сказать, что в их паре он однозначный лидер, но… Стоило только Тсунаеши оказаться перед ним на коленях, как мозг с завидным постоянством отключался. Оставалась только звериная похоть, которую Кёя никак не мог контролировать.       Тсуна стягивает с него полотенце, оглаживая крепкие бедра любовника. Вонгола никогда не стеснялся открыто демонстрировать свое восхищение любимым (когда перестал краснеть и заикаться в присутствии Хранителя). Чуть царапает влажную распаренную кожу, касается губами светлой полоски старого шрама, который сам же и оставил — Ямамото тогда учил их управляться с катаной. Хибари немного раздвигает ноги, и Тсунаеши короткими распаляющими поцелуями ласкает чувствительную кожу внутренней стороны бедра, оставляя свои еле заметные метки и намеренно оттягивая прикосновения к паху. Нужно как следует раздразнить дикого зверя, чтобы тот сорвался с цепи. А бедра у Хибари были самой чувствительной зоной. И такой притягательной, что Тсуна не мог отказаться от возможности как следует обласкать. — Зверек, может, хватит уже? — Хибари зарывается пальцами в мягкие растрепанные волосы. Вместо ответа Савада с чувством кусает бедро, и Кёя едва слышно стонет, дернувшись. — Черт.       Тсунаеши довольно урчит, продолжая вылизывать бедра любимого. А Хибари думает про себя, что в такие моменты ничерта он не контролирует.