The Ghost Of You

      Мальчик с трудом разлепляет веки. Они сухие и сильно болят. Синяки под глазами выделялись на белой коже. Луи облизывает губы и вскакивает, его голова кружится, и в ушах звенит. Напротив него сидит немец и смотрит. Он встаёт следом и подаёт руку Луи. Тот цепляется за нее, как за спасательный круг и крепко держит, жмуря глаза, ожидая, когда его состояние улучшится. Шатен облокачивается о стенку, медленно скатываясь по ней.       — Гарри, — неожиданно сказал солдат.       — Луи. — отвечает парень, а его голос хриплый, в горле сухо, что тяжело дышать.       Немец подползает к шатену, доставая фляжку с водой. Там её осталось совсем немного, но он любезно отдает её Луи. Тот кивает в благодарность и пьет воду с жадностью, громко, захлебываясь. Остатки он отдал Гарри, который только смочил ей губы, после засунул сосуд в большой карман пиджака.       — Откуда ты знаешь английский? — интересуется Луи, он с любопытством разглядывает мужчину, его сальные волосы и потный лоб.       — Мой отец Англия… Мать немка, я жить в Чешир до двух года… — он говорит медленно, вспоминая каждое слово, кажется, с трудом.       — Почему ты не убил меня? — Луи закрывает глаза, ожидая долгую историю на ломанном английском.       — Война не даст мир, — только отвечает Гарри и встаёт.       Он шагает к окну дома, стекла были выбиты, горшки с цветами, что раньше украшали этот уютный дом, уже валялись на полу, а прекрасное растение уже погибло. Как и надежда Луи на спасение. Гарри выглядывает из окна, смотрит долго, то по сторонам, то вверх, то вниз, после машет рукой мальчику, подходит к нему и протягивает ладонь, помогая встать.       Они вместе выходят из дома, солнце впервые показало себя, за долгое время. Блуждая вечно по улицам, Луи соскучился по жаркому лету.       Их дорога была коротка, но на пути были сплошные преграды. Луи был спасением Гарри, потому что он хотел бежать. Солнце пекло, хотелось кушать и пить, но они шли, достаточно медленно, оглядываясь по сторонам и прячась, когда были слышны выстрелы и взрывы. А они были частыми. Пыль поднималась плотной пеленой вверх, закрывая вид на дорогу. Последними капельками воды они только смочили губы и молили Бога о дожде или лёгком ветерке.       Гарри знал тактику, а Луи дорогу. Сомнение не покидали голову шатена, он шел, часто поглядывая на Гарри, с неким интересом, может даже страхом и неприязнью. Он выглядел таким суровым, словно сейчас набросится на Луи. Его губы были всегда напряжены, ладони сжаты в кулак, а раны, которые покрылись корочкой на костяшках, вечно трескались. Он изредка поправлял свои темные волосы, что кудрявыми прядями попадали в глаза.        — Почему ты решил спасти меня? — спрашивает Луи, когда они были близки к границе, виднелись судна и толпы солдат.       Гарри поднимает голову вверх и смотрит на солнце, оно его ослепляет и он жмурится, закрывая глаза тыльной стороной ладони. Он поворачивается к мальчику, его глаза почти закрыты:        — Хочу жить, — он открывает глаза и смотрит прямо на Луи. — Бежать с тобой.        — Какой же ты прогнивший! — шипит Луи и отводит взгляд. — Лучше бы ты убил меня там, на месте, я не хочу помогать вам, уродам!       Гарри дергает рукой ремень, снимает его с шеи, хватается за рукоятку автомата, направляя его на Луи. Тот с вызовом смотрит на него, его губы немного дрожат, но он скрывает это, кусая их. Курок скрипит, и Гарри медленно на него давит, наблюдая за реакцией мальчика. Он давит сильнее, ведя курок до конца, но ничего не происходит, только громкий щелчок. Луи даже не вздрогнул, смотря Гарри в глаза.        — Ты знал, что там нет патронов, — шатен усмехается.        — А ты?        Они смотрят друг на друга минут пять, и у обоих чешутся руки, хочется уронить лицом в песок и с ноги ударить по груди. Их отвлекают звуки голосов, Луи дергается, а Гарри делает шаг вперед. Немецкие солдаты направляют оружие на шатена, и его сердце начинает безумно стучать. Это уже не страх, а нервозность. Он закрывает глаза и слушает их разговоры, они долгие, и, наверное, ни о чем, потому что Луи даже не представляет, что могут говорить эти ублюдки, с этим ублюдским акцентом. Его опять хватают за плечо и дергают к себе. Он открывает глаза и смотрит на них с любопытством и ненавистью, как он поворачивается к ним спиной и идёт в противоположную сторону от порта. Широкими шагами Гарри направляется за ними, таща за собой Луи. Тот только открывает рот, чтобы начать возмущаться, но мужчина вовремя хлопает его по губам, закрывая их рукой и, смотря в его глаза, медленно качая головой. Он, как и в прошлый раз, прикладывает палец к губам, и, впиваясь ноготками в плотную ткань пиджака, ведет его за собой.       Они заходят в маленькое помещение, похожее на сарай, на полу у стен навалено сено, в углу стоит бочка с водой, посредине грязно-белая ткань, на которой лежали кулечки. Мужчины проходят и указывают рукой на кулечки, их лица украшают царапины и грязные разводы. Гарри кивает им, и они, хлопнув по плечу Луи, выходят, оставляя за собой резкий запах пота и сильную ненависть шатена.        — Я сказал им… Что вы… — Гарри затих, усаживаясь у простыни, разворачивая кулечки, но смотря вверх, вспоминая. Он останавливается и поворачивается к Луи, указывая на свой рот и уши. — Не может.        — Что я? — восклицает парень. Он не двигается, только стоит на месте, взглядом блуждая по помещению.        — Говорить не может, слышать не может, ты наш, — пытается объяснить Гарри, держа в руках маленький кусочек черствого хлеба. — еда. — он протягивает Луи второй кусочек булки, тот срывается с места, быстро хватая ее и засовывая в рот. Он долго крутит на языке мякоть, рассасывая и выжимая соки.        — Когда мы уйдем? — после долгой невыносимый тишины спрашивает Луи.        — Когда есть возможность, — отвечает Гарри и поворачивается к мальчику. Они лежали по разные стороны на сене. — Ты не бойся. Я на твоей стороне.