The Ghost Of You

      Несколько минут, длинною с час, выжали из Луи все соки. Когда рёв истребителя утих, парень отправился на палубу, чтобы видеть, где они остановились и куда им плыть. Он шагал медленно, боясь, будто кто-то его поджидает за дверью, которая предательски скрипит, как только Луи коснулся ее ручки. Сделав один широкий шаг вперед, шатен поднял голову вверх, разглядывая чистое небо с пористыми облаками. Он прошел по палубе, в надежде увидеть их Капитана, но нигде и следа его не было.       Луи решил вернуться в каюту. Дверь, за которой мирно сопел Гарри, он оставил открытой, чтобы изредка поглядывать за немцем. Луи встал за штурвал, никогда прежде не делая этого. Он обратил внимание на компас, понимая, что они сбились с пути и теперь плывут куда-то южнее. Он обхватил руками корабельный руль и начал медленно поворачивать его правее, с каждым разом крутя увереннее и быстрее, смотря в толстое стеклянное окно, за которым тяжелыми синими волнами падала вода, создавая пенистую пелену. Не будь сейчас войны, Луи бы восхитился, но он только начал всматриваться вдаль, в надежде увидеть берега.       Стрелка компаса медленно начала показывать северо-запад и изредка подергивалась. Плечи Луи начали болеть, но он быстро забывал об этом, когда осознавал, что близок к родному дому. Они давно переплыли границу, поэтому чувствовал себя в безопасности.       Бежав с одного поля боя, он понимал, что захочет вернуться на другое, чтобы спасать тех, кто в эту жуткую минуту остался бессильным. Он чувствовал вину за то, что просто бежал из Дюнкерка, не пытаясь защитить себя или других: как крыса с тонущего корабля. Кажется, ему было стыдно возвращаться домой тем, кто просто бежит от войны, а не пытается ее предотвратить. Поэтому, он снова хотел сражаться, но сначала, ему нужно было спасти Гарри, того, кто спас его.       Оторвав впервые руки от штурвала, Луи встал в дверном проеме, взглянув на мирно спящего Гарри: его рот был приоткрыт, а веки подрагивали. Присев рядом на колени, мальчик положил свою руку на грудь мужчине, осторожно пальчиками цепляя рубашку и осматривая перебинтованную рану, замечая незначительное пятнышко крови. Рука немца была неподвижна, лежала на животе, Луи провел своей рукой по плечу и предплечью, медленно, боясь разбудить. Затем он кончиками пальцев коснулся разбитых костяшек и фаланг, и переплел их пальцы, ощущая, какая холодная рука у Гарри.       Веки Гарри задрожали еще больше, а сухие губы сомкнулись. Его зеленые глаза раскрылись и Луи неотрывно смотрел в них, после уныло опуская голову, заставляя пушистые пряди волос скрыть смущенный взгляд в пол. Мальчик начал ощущать, как холодные пальцы немца с неким усилием начали сжимать его и Луи повалился на плечо, рядом с Гарри, разглядывая его впервые мягкие черты лица, и как уголки его губ дергаются.       Луи понял все без слов и остался с Гарри, который продолжал смотреть на парня: взгляд его подобрел и стал нежным, брови, что вечно хмурились, изредка поднимались вверх, когда немец сдерживал свою улыбку. Луи впервые видел ямочки на его щеках.       Мальчику пришлось встать, но пальцы Гарри не отпускали пальцы Луи и ему только пришлось поклясться, что он всегда будет возвращаться к Гарри. Его ноги пошатывались, когда он подошел к штурвалу и взглянул в окно, видя очертания порта. С счастливой улыбкой он опустил свой взгляд на компас, который точно указывал северо-запад. Луи выдохнул, и, словно, вся тяжесть с его души опала на землю.       — Мы скоро будем дома, обещаю. — сказал Луи, когда снова лег напротив Гарри, складывая свою маленькую ладонь на широкой груди немца.       — Даже на войне — ты будешь мой дом.