Криминальная любовь

      Реджина спала. Ей снился прекрасный, яркий сон: ей десять лет, и она скачет на своем верном Росинанте по полям и лугам. Ветер развевает ее волосы, а блестящая грива коня щекочет ей руки. Она смеется и похлопывает его шею. Вдалеке показалась маленькая точка — их дом. Реджина обрадовалась и пришпорила коня: «Давай, дружок, быстрее ветра!» Лошадь словно поняла свою хозяйку и еще быстрее понесла. Но, когда они стали приближаться, что-то ее напугало. Обычно папа всегда стоял на заднем дворе, чтобы встретить их, но сейчас там никого не было. Потом Реджина заметила черный дым, который сначала приняла за дым от камина из трубы, но этот был чернее и гуще. Сердце заколотилось в маленькой груди. Чем ближе они подъезжали, тем страшнее ей становилось. Когда до дома оставалось чуть больше трехсот ярдов, послышался взрыв, и яркое пламя взметнулось в небеса. Из ее горла вырвался крик, животное испугалось и встало на дыбы. Реджина упала. Не почувствовав боли, быстро поднялась и побежала к дому, зовя родителей по имени. Слезы текли ручьем, застилая ей глаза, но она не осознавала этого. Чем ближе она приближалась к дому, тем горячее становился воздух. В какой-то момент жар раскаленного воздуха остановил ее. Реджина продолжала звать родителей, но никто ее не слышал. Боковым зрением она заметила движение слева, посмотрела в ту сторону — крик застыл, не успев вырваться наружу. Из-за дома вышел мужчина, одетый во все черное, кожаный плащ развевался при каждом шаге, в ухе висела серьга в виде креста, он шел и ухмылялся, его руки были по локоть в крови — крови ее родителей. Он шел на нее, чтобы убить.       Реджина собиралась закричать во все горло — ничего не получилось, вместо этого она почувствовала тяжесть на груди, ощутила тупую боль в затылке. Когда она окончательно очнулась, то вспомнила, что произошло: ее похитили, а точнее, их похитили.       Видеть она ничего не могла, поскольку на голове был надет мешок. Они все еще ехали куда-то. Как долго она была в отключке? Что с ними будет? Миллс лежала смирно, не подавая вида, что очнулась. Что же с Эммой? Ее душа болела за нее. На этот раз, если им удастся выбраться живыми, от вопросов ей не скрыться.       Вскоре машина начала сбавлять скорость. Реджина прислушалась, но ничего, кроме шороха шин, не услышала. Машина остановилась, послышались шаги. Двери фургона открылись, и чьи-то сильные руки начали безжалостно ее трясти:       — Очьенись, красотка! — У похитителя был ярко выраженный итальянский акцент. Реджина мгновенно вспыхнула: Морелли! Послал своих ребятишек поиграться.       Реджина послушно встала, ей помогли выйти из фургона и передали в другие руки. Она слышала, как тот же голос будит Эмму:       — Да вьставай же ти! — По-видимому, Эмма до сих пор не пришла в себя. — Эй, Бернардо, по-моему, ты слишком сильно ударил ее!       — Ничего! От моих крепких объятий еще ни одна женщина не умирала!       Послышался противный смех нескольких мужчин.       — Испробуй поцелуй любви, — крикнул один из них, и снова раздался смех.       Послышались новые звуки. Судорожный вдох Эммы, затем звуки борьбы.       — Ах, ты, бесноватая сучка! — Звуки борьбы продолжились, мужчина вскрикнул. После этого послышался глухой удар, девушка тоненько вскрикнула, и тишина…       — Она сопротивляется! — оправдывался парень.       — Ладно, тащи ее.       Их повели в какое-то помещение: ступеньки, поворот, поворот, ступеньки… Реджина пыталась запомнить повороты, но запуталась — от удара голова разболелась, и противно ныло место ушиба. Через некоторое время они пришли к месту назначения, послышался металлический звон отпирающейся двери, дверь со скрипом открылась. Реджину впихнули, не заботясь о том, что она могла запнуться и упасть, а Эмму, как выяснится позже, кинули на старый матрас, словно мешок с мусором. Двери закрылись, и Реджина услышала эмоциональную итальянскую речь. Через мгновение дверь снова открылась. К ней подошли и пристегнули одну руку к чему-то холодному. То же самое проделали с лежащей без сознания Эммой. Затем дверь снова закрылась, и голоса удалились.       Реджина подождала, когда они уйдут, и принялась развязывать путы на шее, чтобы снять проклятый мешок. Вскоре ей это удалось. Она огляделась: они находились в подвале, высоко в стене располагалось небольшое окно, но в него смог бы пролезть только очень худой ребенок. Здесь было холодно и влажно. Ее приковали к металлической трубе. Свон лежала в противоположном углу в неудобной позе: ее рука была пристегнута к такой же трубе, а половина тела практически повисла на ней.       Реджина поняла, что за этим стоял Морелли, но как далеко он мог зайти? За себя она не волновалась — ей в этой жизни терять нечего. Сейчас она думала только о Свон. Не вовремя же она появилась, хотя Миллс не была уверена, что с этой женщиной может быть по-другому.       — Эмма! — полушёпотом позвала Миллс. — Эмма, очнись! — Но блондинка не приходила в сознание.       Что же делать? Чего хочет Морелли? Убить? Но смысла не было в этом. Запугать? Вероятно. Он проявил благодушие — за это надо платить. Но какой ценой? Она не имела представления, где они находятся. Бежать? Невозможно.       Они просидели какое-то время в тишине. Реджина несколько раз пыталась разбудить Эмму, но та даже не пошевелилась. Она жива — Реджина видела, как ее грудь медленно поднимается и опадает, — хоть какое-то облегчение. Послышались шаги. Реджина напряглась и приготовилась к худшему. В комнату вошел мужчина: смуглокожий, черные кучерявые волосы, тонкие черты лица, его лицо было почти красивым, если бы не эта наглая усмешка. Тони Морелли. Она вспомнила его. Она была наслышана о его любви к садистским штучкам.       — Привет, Реджина! Приятно, наконец, с тобой познакомиться. Прости за — он обвел комнату глазами — эти не царские хоромы, но с обманщиками по-другому никак.       — Я никого не обманула! — сквозь зубы прошипела Реджина. — Я говорила твоему отцу, что деньги я раздобуду! Немедленно отпустите нас!       — А не то что? Испепелишь меня взглядом? Осыплешь проклятиями? — Мужчина рассмеялся холодным смехом, совершенно не подходящим его внешности. — Ты в наших руках, Миллс, не забывай об этом.       — Чего вам надо? — сказала она, словно выплюнула.       — Мой отец — уважаемый человек, и он хочет, чтоб его чтили. А я хочу, чтоб ты поняла, что с семьей Морелли шутки плохи.       — Вот ты стоишь надо мной, почти лежащей женщиной, и говоришь мне о чести и уважении… Разве папа не учил тебя, как нужно обращаться с женщинами? Или он понял, что его недоразвитый сынок никогда не постигнет эту науку?       Громкий шлепок пощечины эхом прозвучал в пустом подвале. Голова Миллс резко дернулась, на глаза навернулись слезы, но она не позволила ему увидеть этого. Кровь маленькой струйкой стекала из уголка ее губ.       Она посмотрела прямо в глаза итальянца, они прожигали друг друга ненавидящими взглядами. Была бы возможность, она собственными руками задушила бы его.       — Я научу тебя манерам, потаскушка несчастная.       С этими словами он занес ногу и пнул ее под дых.       Реджина погрузилась во тьму.

***

      Когда Эмма очнулась во второй раз, она поняла, что уже находится не в машине. Она ничего вокруг не видела — мешок до сих пор находился на ее голове. Эмма прислушалась — тишина. Голова была словно чугунная. Тело онемело от долгого пребывания в неудобной позе. Сколько она пробыла без сознания? Она старалась не подавать вида, что очнулась, — не хотела, чтоб ее вновь нейтрализовали. Вроде бы рядом никого. Одна ее рука была свободна, и Эмма сняла мешок. Ее окружала темнота, слабый свет луны пробивался через маленькое окошко. И тут она увидела тело в противоположном углу.       — Реджина! — негромко позвала она, но та не отзывалась. Ей удалось разглядеть запекшуюся кровь на подбородке брюнетки.       Их похитили? Кто? Зачем? Где они находятся? Сколько времени прошло? Эмма ничего не понимала. Она жила в спокойном провинциальном городке, где все друг друга знали и уважали ее. Никто не мог желать ей зла. Выходит, причина в Миллс. Но что скрывает эта женщина? Обдумать эту мысль как следует ей не удалось — за дверью послышались шаги и быстрая иностранная речь. Раздался звук отпираемой двери. Эмма поджала колени к груди и затаилась. Вошли трое мужчин, в которых Эмма признала итальянцев, и говорили они на родном языке. Один из них — тот, что повыше, — подошел к лежащей без сознания Миллс. Носком ботинка он подтолкнул ее:       — Хватит притворяться! — Но Реджина не притворялась. Мужчина взял ее за грудки и начал трясти — голова брюнетки моталась из стороны в сторону, как у куклы.       — Оставьте ее! Разве не видите — она без сознания! Что вы с ней сделали?! Ей нужна помощь!       Антонио так увлекся Королевой, что позабыл, что приложением к ней шел бонус в виде симпатичной блондинки. Кто она такая, он не имел понятия, да она и не была им нужна — они взяли ее только потому, что не хотели оставлять свидетелей.       — Кто это у нас очнулся? — протянул итальянец. — Маленькая отважная птичка! Не волнуйся ты так, ты нам не нужна. Будь паинькой, и мы тебя не тронем.       — Кто вы? Что вам нужно и где мы находимся?       — Какие мы любопытные и грозные, — посюсюкал Тони. — Только вот это не твое дело, — уже серьезно ответил он. — Заткнись!       Он всегда отличался вспыльчивостью и жестокостью, вот и сейчас он быстро вышел из себя. Повернувшись к Эмме спиной, он со всей силы пнул Реджину. Удар пришелся по бедру. Брюнетка издала тихий стон.       Эмма закричала:       — Не трогай ее, псих! Держись от нее подальше! У нее и так проблемы со здоровьем!       — Сейчас у тебя будут проблемы! — сказал Тони Эмме, а затем обратился к своим спутникам: — Электрошокер для брюнетки и шприц для блондинки.       Двое сразу удалились. Через несколько минут его приказ был исполнен.       — Маттео, разберись с назойливой мухой, слишком много от нее шума.       Широкоплечий Маттео с густыми бровями подошел к ней со шприцем наизготовку. В это время их главный обращался к Реджине:       — Просыпайся, спящая красавица! — С этими словами он приложил электрошокер к ребрам брюнетки. Послышался звук, который мог издавать небольшой рой пчел. Следующим звуком стали крики Реджины.       — Ах ты, ублюдок! Не трогай ее! — кричала Эмма, одновременно давая отпор Маттео. Она пыталась выбить шприц из его рук, лягалась и пиналась. Снова послышалось жужжание, и новые крики сотрясли помещение. Эмма зарычала. На помощь Маттео пришел третий, вместе им удалось прижать ее к полу. Эмма продолжала сопротивляться, она изогнулась и умудрилась чуть ослабить хватку бровастого, в ту же секунду она сделала то единственное, что могла в сложившейся ситуации: она укусила его, впиваясь зубами в накачанную руку итальянца. Тот завопил и осыпал ее проклятиями на родном языке, тряхнул рукой, но Эмма и не думала разжимать челюсть, она еще сильнее сжала ее. Бровастый вспомнил, что в его руке находился шприц, и с размаху воткнул его в бицепс блондинки, выдавливая содержимое. Как только он почувствовал, что тело девушки начало расслабляться, он выдернул руку, на которой остался кровавый отпечаток ее зубов, и наотмашь ударил ее. Последнее, что помнила Эмма, была боль в лице и то, как ее затягивает в красочный водоворот.       Словно тысячи иголок пронзали ее тело. Боль была невыносимой. Она заволакивала разум и не давала возможности думать о чем-то, кроме нее. В перерывах между пытками Реджина слабо слышала чьи-то крики — позже она поймет, что это Свон боролась с похитителями, но сейчас мозг воспринимал только боль. Тони говорил ей что-то, она видела, какое ему удовольствие доставляет мучить ее, но была бессильна что-либо сделать. После четвертого раза ее вырвало.       — Тони, хватит, ты убьешь ее! — крикнул бровастый.       Тони, тяжело дыша, обернулся и посмотрел на говорившего. Он действительно увлекся. На лбу проступила испарина, а глаза горели нездоровым блеском. Он почувствовал дрожь в теле.       — Да, черт… я забыл принять таблетки… — Он говорил так, словно пробежал десять миль.       Реджина снова была на грани обморока, но отчаянно сражалась с собой: тело периодически вздрагивало, ее мучили судороги. Ей нельзя терять сознание, она должна выяснить, что с Эммой. Что они ей сделали? Она слышала её крики. За окном светало. Реджина это поняла по тому, что в подвале стало значительно светлее и темный прямоугольник вверху приобрел фиолетовый оттенок. Она не без труда приняла сидячее положение, оперлась спиной на стену и пыталась привести дыхание в норму. Все тело болело. Опять. Но сердце болело больше. Оно болело за Эмму, которая лежала в углу и выглядела такой беспомощной. Реджина не могла ей помочь. Опять. Нет, не опять. Сейчас речь об Эмме Свон, а не... Внезапно Эмма пошевелилась.       — Эмма?!       Блондинка застонала, но это не было похоже на то, что ей больно. Реджина пригляделась, на лице шерифа расцвела улыбка.       — Эмма, очнись! Ты слышишь меня? ЭММА!       Девушка еще шире улыбнулась и сонным опьяненным голосом невнятно проговорила:       —...Ты-ы-ы… Ты зде-е-есь… — Эмма приподняла руку, пытаясь дотянуться до своего видения. — Только не уходи-и-и...       «Она под кайфом», — подумала Реджина.       — Эмма! Очнись! С кем ты говоришь?!       — … Ты всегда ухо-о-одишь. Какая ты краси-и-ивая… Реджи-и-на…       Нет, ей показалось. Эмма не могла говорить с ней во сне. Этого не может быть. Должно быть, она сама еще не пришла в себя, и ничего удивительного — получить столько порций электрического разряда и сохранить рассудок не каждый сможет.       Эмма продолжала что-то говорить, как Реджина ни пыталась разобрать ее слова — ничего не получилось. В конце концов от напряжения у нее сильнее разболелась голова. Она прикрыла глаза, чтоб успокоить свое сознание. Сколько им еще здесь быть? Долго они не протянут. Сопротивляться они не в состоянии, сбежать у них нет сил. Телефоны отобрали, так что позвать на помощь она не может. В водовороте этих мыслей Реджина погрузилась в беспокойный сон.

***

      — Ты уверен? Но… Да, отец, я понял тебя. — Тони положил трубку и обратился к своим напарникам: — Игры закончились. Эх, жаль! Мне они понравились.

***

      Реджина резко проснулась оттого, что ей в лицо выплеснули стакан ледяной воды. Она судорожно втянула воздух и несколько секунд пыталась понять, где она находится. При виде нахальной ухмылки итальянца воспоминания разом нахлынули на нее. Реджина мельком взглянула в тот угол, где лежала Свон. Тони заметил это:       — Не беспокойся об этой куколке, она сейчас самый счастливый человек на Земле.       Реджина подумала, что слишком долго Свон в отключке, — либо они вкололи ей дополнительную дозу, либо она вот-вот придет в себя.       — Кстати, кто она?       — Не твое собачье дело, Тони, — процедила Реджина.       — Ай-ай-ай, Мисс Миллс, чего вы сквернословите? Нам с тобой надо дружить, понимаешь? — подмигнул он ей. — Неужели ты так ничего и не поняла? Мы — Морелли, а Морелли нужно уважать.       Реджина ненавидела этого мерзавца. Она ненавидела их всех. А еще она проклинала себя, за то, что позволила себе ввязаться в эту авантюру с итальянцами. Слишком много поражений она потерпела. И неизвестно, что ждет ее дальше. Но в тот момент она дала себе клятву, что они заплатят за ее унижение и за все, что позволили себе натворить с ней.       — Ну, так что? Ты усвоила урок итальянского, моя маленькая американочка?       Дальнейшие слова дались ей с огромном трудом:       — Да… — чуть слышно прошептала она.       — Ты что-то сказала, дорогая?       — Да, — чуть громче сказала она.       — Я тебя не сл-ы-ышу-у-у!..       — ДА! — крикнула Реджина, сжимая кулаки.       — Так-то лучше. А теперь слушай внимательно: сейчас тебе снимут наручники и выведут отсюда. Если начнешь вытворять различные фокусы — тебя прирежут, как свинью на скотобойне, ты меня поняла?       Реджина коротко кивнула.       — Хорошо. Уведите их, — скомандовал он.       Ей на голову снова надели мешок, с Эммой проделали то же. Шериф все еще находилась без сознания, поэтому двоим пришлось тащить ее. Их вывели на улицу тем же путем, которым привели, потому что Реджина помнила эти лестницы. Через несколько минут их впихнули в фургон, при этом Реджина запнулась и навзничь упала, больно ушибив плечо. Рядом с ней лежала Эмма в таком же положении. Когда дверцы хлопнули, она подползла к девушке и бережно положила ее голову себе на колени. Когда машина тронулась, Реджина первым делом сняла с себя проклятый мешок и то же проделала с шерифом, давая ей больше воздуха.       Автомобиль съехал с дороги и остановился у обочины. Двери фургона открылись. Похитители бесцеремонно вытолкнули обеих женщин.       — Ciao! — крикнул на прощание Тони, и автомобиль, взвизгнув, тронулся с места, оставляя после себя клубы пыли.

***

      Первым, что она увидела в предрассветных лучах солнца, было распластавшееся на земле тело Свон. Она лежала на спине и не шевелилась. Паника и страх перехватили горло Реджины, когда она заметила, что грудь блондинки не двигается.       — Эмма! — Реджина наклонилась и прижалась ухом к ее груди. Через долю секунды, которая показалась ей вечностью, она услышала негромкий, но ровный стук сердца. Слезы облегчения покатились из ее глаз. Она лежала и слушала музыку ее сердца. Когда страх отступил, Реджина ощутила под собой упругую плоть Эммы. В первый раз они оказались так близко друг к другу — эта мысль как громом поразила Миллс. Она только сейчас поняла, как давно хотела этого, ее сердце забилось быстрее. Реджина оперлась на локти и взглянула в лицо блондинки: оно было спокойным, безмятежным и очень бледным.       —… Словно спящая красавица… — прошептала Реджина и прижалась ладонью к щеке Эммы. Ее взгляд приковали алые губы девушки. Сейчас она может смотреть на них, не скрывая своих эмоций и чувств. Она провела по ним большим пальцем. Сдержаться было выше ее сил, и полные горячие губы королевы накрыли мягкие губы шерифа.       Этот поцелуй возродил сотни воспоминаний в сознании Реджины, одна картинка сменяла другую: первая встреча, первая улыбка, первый поцелуй, первое ограбление… Что-то шевельнулось в груди, и тепло разлилось по ее венам. Она словно вернулась в прошлое.       Эмма шевельнулась и застонала. Ей было тяжело дышать. Она попыталась открыть глаза, но веки были словно свинцовыми. После недолгих усилий ей, наконец, удалось это, и тут же ее встретил обеспокоенный взгляд шоколадных глаз. Она видела Реджину, словно в тумане. Она ощущала приятное покалывание на губах. Ее что, только что поцеловали? Нет, бред какой-то. Но почему Миллс на ней? Она поняла — это сон. Какой хороший сон. Эмма улыбнулась.       — Реджина, — выдохнула она, но получилось только "…джина".       — Даниэль, — откликнулась брюнетка.       Это имя заставило мозг Эммы усердно заработать: Даниэль? Нет. Это уже было. Авария. Реджина. Ссора. Мотоцикл. Ссора. Эмма идет за ней. Темнота. Боль. Кайф.       Их похитили. Да, она это точно знала. Так где же она сейчас?       Иллюзия разрушилась, когда зеленые глаза широко распахнулись и Реджину встретил изучающий настороженный взгляд. Эмма. Это Эмма Свон — шериф Сторибрука. Реджина с силой зажмурила глаза и пыталась остановить поток разочарования. Она справилась. Медленно встав, она помогла Эмме сесть.       — Ты в порядке? Идти сможешь?       Эмма озиралась. Она не была в порядке. Со стороны выглядело так, будто она страдает от жуткого похмелья.       — Голова кружится, все как в тумане. Где мы?       — Хороший вопрос. Я понятия не имею.       Их окружали поле с одной стороны и лес с другой. Старая заброшенная дорога тянулась к солнцу, уходя за горизонт. Асфальт местами потрескался, и в расщелинах пробивалась трава. Эта дорога явно не пользовалась популярностью у местных жителей.       Кое-как Реджина помогла Эмме встать на ноги, и они неторопливо побрели в ту сторону, куда уехал автомобиль. Свон была настолько слаба, что не могла самостоятельно передвигаться. Реджина закинула одну ее руку к себе на плечи и обняла девушку за талию. Они шли очень медленно, им часто приходилось останавливаться, для того чтобы отдохнуть. Эмму пару раз вырвало. Реджина сама была еще слаба — все ее тело ныло и болело, к тому же недавние травмы после аварии снова напомнили о себе. В очередной раз, остановившись для отдыха, они сели на траву. Ни телефонов, ни часов у них не было — итальяшки все забрали. Судя по расположению солнца, Реджина предположила, что сейчас около девяти часов утра. Сколько им еще идти? Хоть бы наткнуться на какой-то домик и оттуда вызвать помощь, но они были одни. Эмма привалилась спиной к дереву и глубоко дышала. Реджина исподтишка наблюдала за ней. Блондинка оставалась по-прежнему бледной. Ее губы пересохли, а на висках проступила испарина.       — Тебе очень плохо?       Эмма приоткрыла глаза и сконцентрировалась на брюнетке. Убедившись, что ее не собирается вырвать, она сказала:       — В первый раз, когда я сбежала из детского дома, один парень привел меня в свою компанию. Его звали Колин Крейви. Мы сидели в заброшенном доме, в котором их компания часто собиралась, — он находился на окраине, и можно было тусоваться в нем, не боясь полицейской облавы... В тот день у них был праздник — двое ребят постарше раздобыли литровую бутылку «Джека». Прежде я никогда не пила спиртное, но было любопытно. Колину не пришлось долго уламывать меня. Мы передавали бутылку по кругу. Мне не понравилось — огненная жидкость обжигала мои почти детские внутренности, — но я не остановилась. Я хотела казаться крутой и взрослой. Как же это было глупо! Я пила наравне с остальными, и не удивительно, что через час я просто отключилась. Меня уложили на старый грязный матрас в углу комнаты, там и оставили. Наутро я проснулась с жуткой головной болью, в глазах двоилось, во рту пересохло. Я заблевала весь цветник возле дома. Даже к вечеру я еще находилась в алкогольном опьянении. Мне было очень плохо несколько дней. Так вот, сейчас я чувствую себя примерно так же, только в несколько раз хуже.       Она могла не говорить всего этого, а отделаться одной фразой, но, несмотря на свое состояние, она чувствовала, что сейчас это было необходимо сказать. Она видела, как Реджина внимательно ее слушала, какой тихой она была. Впервые за все время они не ругались. Впервые Реджина внимала каждому ее слову и впервые была заинтересована, и слушала, что она говорит. От напряжения у Эммы сильнее заболела голова, ее опять начало тошнить, но оно того стоило.       Реджина сидела возле девушки и слушала ее рассказ. Первая же фраза поразила ее: так, значит, Эмма тоже выросла в приюте? Чего-чего, а этого она не ожидала. Теперь она смотрела на девушку по-иному. Почему это так важно? Потому что даже в этом эти девушки похожи…       Миллс видела, сколько сил у Эммы отнял рассказ. Она стала еще бледнее, и ее глаза периодически закатывались, а голова грозилась упасть на плечи, будто она сейчас уснет. Она могла потерять сознание. Реджина не должна этого допустить.       — Эмма. — Она придвинулась и взяла ее за плечи. Блондинка вяло посмотрела на нее рассеянным взглядом. — Эмма, ты должна оставаться в сознании. Нам надо двигаться дальше. Тебе нужна помощь.       Блондинка моргнула, давая знать, что понимает ее, но тут же ее голова упала на плечо. Реджина вовремя среагировала, поэтому лицо девушки опустилось на ее ладонь. Она обхватила ее лицо обеими руками и слега встряхнула:       — Эмма! Очнись!       Девушка вновь открыла глаза и судорожно вдохнула. Через мгновение ее тело согнулось от спазма и ее вырвало на траву рядом с ней. Реджина придерживала голову блондинки за лоб, не давая волосам испачкаться. Она понимала, что Эмма в данный момент не сможет идти, ей нужно дать время.       Через полчаса Эмма смогла стоять на ногах при помощи Реджины. Медленно они двинулись дальше.       — Ты понимаешь, где мы находимся? — через некоторое время спросила Миллс.       — Нет, — выдохнула Эмма.       Реджина вздохнула.       — Тебе совсем не лучше?       — Нет.       Молчание.       — Кто эти люди?       Реджина ожидала этого вопроса. Она не знала, что сказать.       — Конкуренты.       — Такие же охотники за реликвиями?       Даже в таком состоянии Эмма не могла не быть собой.       — Эмма, сейчас не время...       — Значит, — от разговоров и интенсивной ходьбы у нее началась одышка, — потом ты мне все расскажешь?       Реджина готова была сказать что угодно, лишь бы Свон не задавала сейчас вопросов. Они выберутся, и Свон больше никогда ее не увидит. Таков был план.       — Расскажу.       Сейчас Эмму удовлетворил этот ответ. Дальше она сконцентрировалась на дороге. Большую часть пути Эмма пребывала в полу-сознании: то она видела сцены из своего нелегкого детства, то вновь возвращалась в комнату с мучителями. Было трудно определить, где явь, где сон, где вымысел. Она была истощена физически и морально. Если бы не Реджина, она бы давно рухнула на землю.       Реджина устала. Ей очень хотелось просто остановиться и упасть без сил. Ее колени подгибались от слабости и тяжести тела Эммы. Ее мучила жажда, но она не сдавалась — на ее руках Эмма, и она не может быть слабой рядом с ней.       Реджина хотела сделать привал, но до ее ушей донесся слабый хрип. Она повернула голову — Эмма пыталась что-то сказать.       — Что?       —… я узнаю это место…       — Правда?!       — … да… Кажется, мы неподалеку от фермы Джо Андерсена. Сворачивай в лес, вон на ту тропинку.       Миллс воодушевилась, у нее словно открылось второе дыхание — помощь близко. Они вошли в спасительную прохладу леса, но в остальном легче не стало: ветки и корни деревьев затрудняли путь, Эмма тяжело передвигалась по ровной дороге, а сейчас Реджина практически тащила ее на себе.       — Давай, милая, еще немножко.       Эмма слышала ее будто издалека. Она и вправду назвала ее «милая»?       Реджине казалось, что лес никогда не закончится, но постепенно он начал редеть, и они вышли на большую поляну, залитую солнечным светом.       — О, Боже! — вырвалось у Реджины. Она не могла поверить своим глазам: они стояли на краю поляны, в центре которой находился загон. В нем пасся Асгард. Реджина засмеялась от облегчения, крепче ухватила Эмму за талию и направилась к загону.       — Нет… Нам в другую сторону, — запротестовала Свон.       — Мы не дойдем, если последуем тем путём, доверься мне.       Эмма немного помедлила и позволила Реджине увести ее.       План возник, как только она увидела лошадь, но придется слегка напрячься, чтоб усадить Эмму на коня. Кое-как они доковыляли до загона.       — Эй, хороший, привет! — Реджина старалась говорить с ним спокойно, как обычно. — Ты узнал меня?       Конь фыркнул и подошел к женщинам. Реджина вытянула руку, и лошадь уткнулась своим носом в горячую ладонь. Миллс погладила его:       — Да, мой хороший, не хочешь прогуляться немного?       Он не был против. Реджина забралась следом, превозмогая боль, и села ближе к загривку так, чтобы Свон оказалась сзади.       — Тебе придется обхватить меня руками, — повернувшись, сказала Миллс.       Слабые руки шерифа неловко обхватили талию брюнетки. Этого недостаточно. Эмма была слишком слаба и если не будет крепко держаться, то легко сможет упасть по дороге. Реджина взяла девушку за руки и крепче обвила ее руки вокруг своей талии. Эмма инстинктивно прижалась плотнее к брюнетке так, что их тела тесно соприкасались друг с другом.       — Тебе нужно держаться сильнее, когда мы помчим, — объяснила Реджина свои действия.       — Хорошо. — Губы Эммы находились в такой близости к уху Миллс, что от сказанного слова мурашки пробежали по телу Реджины. Она прикрыла глаза, наслаждаясь мгновением.       — Готова? Поехали! — Реджина пришпорила коня, и они не спеша вышли из загона. Миллс не собиралась гнать во весь опор, меньше всего ей хотелось уронить Эмму. Они шагом выехали из леса. Реджина направила коня по дороге, которую видела, когда впервые оседлала его, — по ее разумению, она должна была привести в город. Реджина почувствовала прилив сил от езды, у нее словно выросли крылья. Кроме того, крепкие объятия Эммы заставляли ее сердце учащенно биться от тихого восторга.       Эмма никогда прежде не ездила на лошади, и, будь на месте Реджины кто-либо другой, она ни за что бы не согласилась взобраться на полудикое животное. Но после того случая, когда она нечаянно увидела скачущую на коне Миллс, Эмма могла довериться ей.       Как только они тронулись, Эмма ощутила, как под ней перекатываются крепкие мышцы животного. Потерять равновесие и упасть с немалой высоты было очень просто, а ведь это всего лишь шаг, подумала она. Из последних сил она сдерживалась, чтоб не потерять сознание. Ее руки автоматически сцепились крепче вокруг тонкой талии брюнетки. Она прижалась вплотную и ощутила стук собственного сердца. Голова лежала на спине Реджины, темные завитки щекотали ее лицо. Она ощутила тонкий аромат ее шампуня и вдохнула полной грудью, чтобы запомнить его. Тепло тела Миллс и ровный шаг успокаивали, убаюкивая. Ей подумалось, что она могла бы ехать так вечность, если бы не была в таком состоянии. С этой мыслью ее сознание отключилось, в то время как тело продолжало упрямо держаться за Реджину.       Реджина почувствовала, как тело Свон обмякло. Она обхватила переплетенные руки блондинки своей рукой, чтоб та, не дай Бог, не свалилась.       Через полчаса они оказались возле городской больницы. Пока они добирались, на пути им не встретилась ни одна живая душа. Реджина в очередной раз поразилась, насколько отличается жизнь маленьких городов. Она не была намерена скрываться, но раз есть шанс остаться незамеченной, она им воспользуется.       Реджина слезла с лошади. Спустить девушку без посторонней помощи она бы никак не смогла. Тело Эммы распласталось на спине животного.       — Эмма, очнись. — Никакой реакции. — Эмма, пожалуйста! Мне нужна твоя помощь! — в отчаянии воскликнула Реджина. Девушка тихо застонала.       — Слава Богу! Давай снимем тебя отсюда.       Эмма кое-как смогла принять вертикальное положение. Реджина крепко обхватила ее бедра и помогла слезть. Когда девушка очутилась на земле, ее ноги не выдержали, и она свалилась в объятия Миллс.       — Прости меня, — сквозь слезы прошептала брюнетка. — Прости за все это и за то, что я оставляю тебя. Но у меня нет выхода. — Реджина оттащила шерифа на скамейку возле парковки и уложила поудобнее. — Тебя обязательно найдут и помогут, — с этими словами Реджина наклонилась к лицу девушки и поцеловала в лоб. — Прощай, Эмма Свон.       В следующее мгновение Миллс оседлала коня и умчалась прочь.

***

      Реджина подъезжала к убежищу. Издалека она выглядела, словно уставший раненый воин: плечи опущены, голова безвольно болтается из стороны в сторону. Она была сильно измотана, истощена и опустошена. Она чувствовала тупую боль в районе сердца. Оно было разбито. Эти часы, проведенные со Свон, пробудили в ней давно умершие чувства. Чувства, которые она не надеялась больше испытать. Она считала свое сердце мертвым, но… как легко Свон вторглась в ее жизнь и оживила его. А теперь она должна убежать от нее. Горькие слезы медленно катились по ее щекам, падая на блестящую шерсть Асгарда.       — Реджина! — Чей-то далекий голос нарушил тишину леса. — Док, Робин! Помогите мне!       Август возился с автомобилем, когда увидел медленно бредущую лошадь с наездником, в котором он признал Королеву.       Мужчины подбежали к ним и помогли обессилевшей Королеве спуститься. Она еле стояла на ногах. Ее одежда была грязной и разорванной местами. На боку виднелись синяки и свежие ожоги. Миллс не дала сразу увести себя. Она подошла к лошади:       — Спасибо, ты настоящий друг, — она погладила его между глаз, — а теперь ступай к себе.       Конь словно все понял, он тихонько ее боднул, в знак прощания, и не спеша поскакал в направлении леса.       Трое помогли боссу войти в дом и подняться в свою комнату.       — Реджина, что случилось?!       Брюнетка лежала с закрытыми глазами — ей хотелось спать и…       — …пить…       — Робин, принеси воды! — скомандовал Август.       Спустя минуту Реджина пила небольшими глотками кристальную спасительную воду. Вволю напившись, она отдышалась.       — Морелли. Его быки похитили нас.       — Я убью его! — в сердцах крикнул Робин. - А мы гадали, где ты… Не знали, что и делать, если бы не появилась к вечеру, то организовали бы поисковую операцию. Но когда? Когда и как они провернули это? И кого ты еще имела в виду, говоря «нас»?       — Свон. Шерифа Свон.       Мужчины переглянулись. Мало того, что они чуть не потеряли своего босса, так еще и шериф теперь замешана в этом. Дело принимает совсем другой оборот.       — Объявите остальным: завтра нас здесь не должно быть. Снимаемся с якоря.