***
Соня заранее приобрел билет, чтоб лишний раз не маячить перед камерами видеонаблюдения. Он оделся, как среднестатистический турист — кроссовки, коричневые бермуды, футболка с надписью «Нет костяшек — нет игры», — натянул бейсболку, скрывающую часть лица, и прихватил небольшой рюкзак. В нем находилась форма. Это была целая проблема — уместить все так, чтоб охране не захотелось проверить его. С самой формой проблем не было, они поместили ее в вакуумный пакет, так что она была практически незаметной, а вот с обувью пришлось попотеть. Большие черные берцы никак не желали укладываться компактно. Тогда у Артура возникла идея, которую днем позже он воплотил. Также налегке он посетил музей. Вошел он в одних ботинках, чертовски похожих на те, что носят охранники, а вышел в легких сандалиях, которые до этого лежали за ремнем штанов. Никто ничего не заметил. Небрежно жуя жвачку, Соня ходил по залам и глазел на экспонаты. Несмотря на то, что до закрытия оставалось менее получаса, народу хватало. Всем хотелось взглянуть на одно из самых дорогих украшений нынешнего столетия. Когда объявили, что осталось десять минут, и попросили посетителей поторопиться, Соня не спеша направился в туалет. Дождавшись, пока все уйдут, он вскрыл подсобку для инвентаря технического персонала. По словам Артура, именно здесь он спрятал ботинки. Встав на вторую полку стеллажа, одной рукой он держался за стойку, а другой уперся в плитку навесного потолка и отодвинул ее. Пошарил немного и наткнулся на то, что искал. Бинго! По-быстрому переодевшись, он вышел из подсобки и подошел к зеркалу: форма немного помялась, но не слишком. Свои вещи он закинул в пустой пластиковый бак и залил канистрой дезинфицирующего средства. Теперь никто не сможет вычислить его… если, конечно, он не попадется. Отогнав эту мысль, он нащупал в кармане электронный ключ, сделал глубокий вдох и решительно вышел из туалета.***
Реджина и Эмма выехали из города. За три часа им надо добраться почти до самого «Мерси Хот Спрингс» — спа-отеля у чёрта на куличиках. Неподалеку от него находилось место встречи команды. Реджина посмотрела на часы: прошел час. В это время Соня уже должен подтянуть остальных.***
Если его кто-то спросит, как он провел эти полтора часа, он ничего не сможет ответить, просто-напросто потому, что ничего не помнит! Пару раз он чуть не попался: в первый, когда перепутал коридор и направился в северное крыло, вместо южного. Там, издалека, его окликнул охранник, очевидно, перепутав его с неким Нортоном. Поздоровался и вытянул руку в приветствии. Соня в ответ повторил его жест, чувствуя, как жар прошел по спине, но тому достаточно было и этого — он двинулся дальше. Во второй раз Соня нарвался на уборщика, тот полировал полы неподалеку от двери, в которую вход был только по электронным пропускам. — Ох, и жара сегодня, — прохрипел он. Соня от неожиданности дернулся, развернулся и уставился на него. — Напугал? — тихо засмеялся он. — Прости, не хотел. Ты новенький? Что-то не припомню тебя. — Да, — оправившись от шока, сказал Соня, у самого при этом сердце в горле забилось. — Набирают-набирают людей… а все говорят, денег у них нету нанять мне пару помощников, горбачусь, как проклятый, на этой работе вот уже почти тридцать лет! — с особой гордостью сказал он и посмотрел на реакцию молодого охранника. Соня неуверенно улыбнулся, кивая головой. — Ну, хотя все понятно, тут такое сокровище привезли! Надо ж его как следует охранять, а то уведут! Такую украдешь, и, считай, можно до конца жизни не работать… а халявщиков у нас хватает! Да, а звать-то тебя как? — Джонни Пирс, — не задумываясь, выдал Соня. Он совершенно не мог понять, почему имя его друга-сокурсника первым всплыло в памяти. Он надеялся, что у того не будет проблем, хотя… людей с таким именем в штатах, наверное, тысячи. — Рад знакомству, Джонни, ну, увидимся! — Уборщик включил свою машинку и медленно завернул за угол. Соня прислонился к стене и прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Черт, он хакер, а не Джеймс Бонд. Время поджимало, а он еще не узнал, где находится наблюдательный пост. Стараясь как можно меньше попадаться в объективы камер, наконец, он нашел нужную дверь: «Вход только для сотрудников категории 1 и 2», гласила надпись на ней. И тут его нервы чуть окончательно не сдали — он не знал, какая категория у Брикка! Черт, надо было идти вместе с Артуром! Спокойно, без паники, успокаивал он сам себя. Сейчас самое время узнать об этом. Соня приготовил ключ и молился о двух вещах: чтобы он оказался нужной категории, и чтобы в комнате оказался один наблюдающий. Первая молитва была услышана — он прислонил ключ к считывателю, внутри что-то пикнуло, и вместо красной лампочки загорелась зеленая. Двери открылись. Соня взялся за ручку и толкнул дверь. Две пары глаз с удивлением смотрели на него, когда он вошел. — Ты кто такой? — наконец спросил толстяк слева, держа в руке жирный пончик. Второй, тот, что худее, сидел рядом и изучающее разглядывал его. — Меня послал мистер Рипли, — ответил Соня. — Кто? — совсем ничего не понимая, спросил толстяк. Соня в это время прикидывал, с кого бы начать, и наконец принял решение: — Талантливый мистер Рипли! — с этими словами он отвел правую ногу назад, для размаха, и, чуть подпрыгнув, наотмашь ударил толстяка по лицу тяжелым ботинком. Челюсть охранника громко хрустнула, и лицо начала заливать красная кровь. Он откинулся назад, падая со стула, и застонал. Худой сидел в оцепенении, будто не мог поверить собственным глазам. Этой небольшой заминки было достаточно, Соня метнулся к нему и применил удушающий захват. Худой пытался расцепить его руки, но от нехватки воздуха движения были хаотичны, постепенно сойдя на нет. Он вырубился. Соня скинул парня и сел на его место. На экранах все выглядело спокойно. — Я на месте, — сказал Соня своему воротничку, в котором был спрятан микрофон. — Мы тоже, — ответил Джефферсон. Шляпник и Дракон ждали в тени деревьев, возле забора рядом со служебным входом. Соня должен был выйти на связь минут десять назад, но они не паниковали — всякое бывает. Наконец, оба услышали голос в голове. Отлично! Соня убедился, что никого из охраны рядом нет, и дал знак перелезать через забор. Затем провел их к заднему входу. У каждого имелся такой же ключ, как и у него. Они без труда проникли внутрь и вместе дошли до центрального зала. Затем их пути разошлись. Шляпник направился к Соне, а Дракон должен заняться колье. — Слава Богу, ты пришел! — выдохнул Соня. Ему сразу как-то стало легче в присутствии Джефферсона. — Ну и намусорил ты, дружок, — ухмыльнулся Шляпник. — Ничего, щас разберемся. С этими словами он оглядел комнату и нашел то, что надо: в дальнем углу комнаты находилась дверь, вероятно, уборная. Так оно и оказалось. Сначала он оттащил грузную тушу толстяка, который, похоже, отключился от болевого шока, прицепил его руки к трубе пластиковыми наручниками, затем вернулся за худым. Проделал с ним то же самое. На всякий случай засунул каждому в рот по куску тряпки, которые нашел там же. — Теперь они не будут нас беспокоить. Как там дела у Дракона? — Он почти у цели. На ночь колье убирали из главного зала в помещение, находящееся под надзором двух охранников. Дракон не стал переодеваться в штатную форму охраны, на нем был эластичный черный костюм, маскирующий все тело, легкая обувь без шнуровки на мягкой подошве, а на голове — черная балаклава. В приглушенном ночью свете он был почти невидимым. Он притаился за дверью соседнего помещения, ожидая указаний Сони. — Пока стоят, — ответил он. — Подождем. Через несколько минут один из охранников ушел, вероятно, по малой нужде. — Пошел! — напряженно скомандовал Соня. Шляпник и Соня в четыре глаза наблюдали, затаив дыхание, как Дракон с грацией дикой кошки незаметно приблизился сзади, обнял оставшегося охранника, но не в знак приветствия, а чтоб уверенно и без сожалений свернуть ему шею. Затем, воспользовавшись ключом, открыл дверь. Соня и Артур переметнулись на другой монитор. Там никого и ничего не было видно, кроме подсвечиваемого постамента, на котором лежало колье, накрытое прозрачным колпаком. Дракон потянулся к лодыжке и достал небольшой прямоугольник, сверкнула вспышка, и ребята увидели луч лазера, который разрезал колпак, словно нож -масло. Как только Дракон поднял верхнюю часть колпака, раздался оглушительный вой сирены.***
Еще одно преимущества мотоцикла — его маневренность. Реджина без труда могла проехать там, где не смог бы ни один автомобиль. Передвигаясь по горным пустынным холмам, вот как эти, она легко объезжала трудные места и втискивалась в любую щель. Несколько раз Эмма закрывала глаза от страха, когда они проезжали по особо узким дорожкам, прямо над пропастью, но мастерству Королевы не было границ. Когда они добрались до места назначения, уже давно стемнело. Женщины слезли и приготовились ждать. Вскоре Реджина получила сообщение от Шляпника: «Действуем по плану «В». Они тревожно посмотрели друг на друга: выходит, бесшумно провернуть дело не удалось. По плану «А», Дракон незаметно пробирается в хранилище, Соня помогает ему выйти незамеченным наружу, затем присоединяется вместе со Шляпником к нему. Рядом их поджидает Артур на машине. Они садятся в нее и едут к месту встречи. Этому плану не суждено было осуществиться. В план «В» вступил Уильям Сми.***
— Сзади, — крикнул Соня Дракону, завидев, как второй, отлучавшийся, охранник вбегает в зал, держа пистолет на изготовку. Дракон обернулся и вовремя пригнулся. Пуля просвистела рядом с ухом. — Давай по коридору налево! — крикнул Соня. Дракон послушался. Ему приходилось уворачиваться от пуль охранника. — Теперь направо, на лестницу! — Соня, — похлопал его по плечу Шляпник и указал на монитор. — Черт! Дракон, бегом на следующий этаж! К тебе спускаются двое охранников! Дракон припустил, перескакивая через три ступеньки, и успел вовремя. Как только дверь за ним закрылась, охранники появились в пролете, но побежали дальше. — Вернись снова на лестницу, давай же! Тебе надо на четвертый этаж! Дракон послушно исполнял указания Сони. Шляпник в это время метался глазами по мониторам, выискивая опасность. — Они поднимаются следом, — сказал Соня. Дракон в это время успел добраться до четвертого этажа. — Сворачивай в первую дверь! — крикнул Соня, завидев одного охранника, бегущего навстречу Дракону. Он потратил драгоценные секунды на то, чтобы найти ключ и открыть дверь. Охранник успел заметить его. Дракон вбежал в комнату, послышался выстрел, и дверной косяк разлетелся на щепки. Охранник оказался проворным малым — не успел Дракон обернуться, как тот уже настиг его и прицелился. В комнате было темно, только это и спасло ему жизнь — он сливался с темнотой. Шагнув вправо, Дракон резко перехватил руки охранника, тот от неожиданности выпустил из рук пистолет и в то же мгновение оказался на полу, но быстро пришел в себя. Вспомнив уроки боевого искусства, охранник попытался выбраться из захвата, и у него почти получилось — преступник упал набок, и он навалился на него, протягивая руки к шее. Дракон почувствовал, как цепкие пальцы охранника смыкаются вокруг его шеи. Он ногами обхватил охранника за торс и с силой сдавил. Тот взвыл от боли. Дракон продолжал сжимать его в смертельное кольцо, одновременно пытаясь убрать руки с шеи. К счастью, хватка начала слабеть. Дракон ловко вывернул руки охранника, переворачивая его спиной к себе, и придушил, продолжая сжимать торс ногами. Когда тело обмякло, Дракон выбрался и услышал голос в голове: — Скорее! Беги прямо по коридору, затем налево и еще раз налево. Там мы тебя будем ждать. Не медли! За тобой хвост из одиннадцати легавых! Соня видел, как несколько патрульных машин, пронзая воздух сиренами и мигалками, остановились у главного и заднего входов, окружая здание. Несколько полицейских — порядка двадцати, включая группу захвата, — штурмовали здание. Он видел, как по обеим лестницам движутся группы. На трех этажах уже шныряли полицейские. Оставался чист только пятый этаж, на который им и нужно было. Дракон успел свернуть налево, когда в стену впилась стайка пуль автоматной очереди. Еще один поворот, и он увидит Шляпника и Соню. — Быстрее! — кричал Шляпник, завидев Дракона. Они поравнялись и побежали к окну в коридоре. Джефферсон с легкостью выбил стекло локтем, сбил ботинком острые осколки с рамы, и они поочередно влезли на пожарную лестницу. Нужно было совсем немного, чтобы подняться на крышу, но их засек один из множества лучей прожектора. — Шевелитесь! Быстрее!!! — кричал Шляпник. Он был замыкающим. Дракон уже на крыше. Соня вот-вот окажется там же. Джефферсону осталось подняться всего ничего, как вдруг дикая боль пронзила левую ногу. Пуля угодила в подошву, разрывая ступню. Он закричал. Соня помог ему влезть, подхватив его за руки. Ему пришлось почти тащить раненого на себе. Он видел, что Дракон уже стоит на середине крыши и, вертя головой, смотрит в небо. И вот тут они увидели, а точнее, сперва услышали то, чего ждали. Над крышей завис вертолет, за штурвалом которого сидел Сми.***
Стемнело довольно быстро, как это бывает в пустыне. Поежившись от холода, Эмма посмотрела на темное небо, освещаемое миллиардами созвездий. Она пыталась припомнить, видела ли когда-нибудь столь ясное и звездное небо, но не смогла. Обычно у нее не было времени замечать такие маленькие вещи. Она услышала тяжелый вздох и обернулась. Реджина ходила из стороны в строну, словно загнанный зверь, мечущийся внутри клетки. Ее лицо было сосредоточено, она ждала звонка или сообщения. Эмма не решалась отвлекать ее от раздумий своей болтовней, и уж тем более она не станет говорить ей о том, что голодна и замерзла. Сложив руки на груди, она стала считать огоньки, которые мерцали в ночи неподалеку от их места пребывания. Кажется, Реджина упоминала, что там спа-отель, вот уж где тепло и уютно. Прошел целый час, а вестей никаких не было. Пальцы Эммы уже почти ничего не чувствовали, но она не жаловалась. Реджине приходится куда сложнее, ведь она переживает все это. Вот уж несладко ей. Лично для Эммы нет страшнее пытки, чем ожидание. Она представила себя на ее месте, и ей стало не по себе. Надо было что-то предпринять. — Реджина, — позвала Эмма. От долгого молчания и от холода ее голос охрип, так что получилось только »…джина». Эмма прочистила горло и снова позвала. От звука постороннего голоса девушка вздрогнула и только сейчас вспомнила, что она не одна. Она настолько привыкла к одиночеству, тем более в таких ситуациях, что совершенно позабыла об Эмме. — Милая, прости, должно быть, ты замерзла, — решила она, увидев, как та дрожит и кутается в тонкую куртку. — Мне следовало позаботиться об этом. — Ничего, мне совсем не холодно, но я не буду возражать, если ты обнимешь меня. Реджина одарила Свон теплым взглядом, от которого ее кровь согрелась быстрее, чем если бы она выпила бокал глинтвейна. Миллс подошла к ней и притянула к себе. — Так-то лучше, — сказала она. Женщины стояли обнявшись, опираясь на мотоцикл, и молчали. Эмма слышала, ощущала мощное биение сердца возлюбленной даже сквозь толстую ткань двух курток. Она крепче прижалась к Реджине: — Все будет хорошо, да? Реджина ответила не сразу. — Я очень хочу на это надеяться. Эмма хотела вовлечь ее в разговор, чтобы отвлечь от дурных мыслей и заодно скоротать время, но та явно не была настроена на лирику. — И так всегда? — Ты о чем? — Вот об этом. Ты всегда вот так сидишь и ждешь, изматывая себя? Реджина поняла, о чем пытается спросить Свон, и горько усмехнулась. — Считай это проклятьем главарей. Это только в кино показывают, что они живут припеваючи и забот не знают. В жизни же все иначе. Хороший руководитель не сможет спать спокойно, пока его сотоварищи на деле. Это как отпустить ребенка первый раз в детский сад. Всегда думаешь, а как он там? Не упадет ли? А вдруг его кто-то обидит? И так далее. — Но это же ужасно! — искренне воскликнула Эмма. — Никто и не говорил, что будет легко. Я иначе не умею и просто не представляю по-другому свою жизнь. От последней фразы сердце Эммы запнулось. Как не представляет? Реджина почувствовала, как Эмма напряглась, но не поняла, отчего. Она крепче прижала ее к себе, думая, что это судороги от холода. Свон замолчала. Так, значит, вот какой теперь будет ее жизнь. Жить в вечном напряжении, вечном ожидании не одного, так другого. Думать о том, что может случиться, а что нет. Так и паранойю приобрести не сложно. А что она будет делать? Всегда быть рядом и ждать? Успокаивать любимую и любить ее? Она не хотела сейчас думать об этом, но если Реджина попросит… нет, не так, ей не нужно об этом просить, ее место рядом с Реджиной, и она никогда не покинет ее. — Знаешь, — тишину нарушил хриплый голос Королевы, — если у нас сегодня все получится, то это будет мое последнее Дело. Эмма замерла. Неужели она ослышалась? Она резко отстранилась, не расцепляя рук вокруг талии Миллс, и заглянула в ее темные глаза. — Что ты сказала? — Я сказала, что это дело должно быть моим последним. Я больше не хочу жить такой жизнью, Эмма. Встретив тебя, я, наконец, поняла, в чем смысл жизни. Я и так посвятила слишком много времени тому, чему не следует, и впредь я не намерена повторять своих ошибок. Я хочу жить, Эмма, — сказала она, заключив лицо Свон в ладони, — жить с тобой. Быть вместе и дарить тебе всю свою любовь и нежность. И я никогда бы не позволила тебе жить той жизнью, какой живу я. Утром, найдя тебя у порога своей двери, я задумалась над твоими словами. А когда мы ехали сюда, у меня было достаточно времени на раздумья. Ты готова пожертвовать всем своим миром, своими устоями и верой в свое дело ради меня. Так неужели я не могу сделать того же? Эмма, — на глазах Миллс заблестели слезы, — я не могу так поступить с тобой. Я не хочу этого. Я не могу представить, как ты ждешь меня где-то в неведении, меряя комнату нервными шагами. Не хочу, чтоб ты жила, вздрагивая от любого звука и шороха. Я хочу для тебя, для нас обеих другой жизни… Договорить она не успела, потому что ночную тишину прорезал высокий звук входящего сообщения. Реджина вздрогнула, потянулась в карман и достала мобильник. Пришло одно короткое сообщение: «За нами хвост. Если через час нас не будет — уезжайте.»***
Дракон вместе с Соней помогли Джефферсону добежать до вертолета и погрузили его в кабину. Едва они успели набрать высоту, как послышалась дробь отскакивающих от металла пуль из десятков автоматов. Сми сделал маневр и уверенно направил вертолет подальше от опасности. Звук автоматных очередей и сирен постепенно стал умолкать. Еще немного, и они окажутся на безопасном расстоянии, вот тогда можно выдохнуть. Но ликовали они недолго. Не прошло и пяти минут, как им на хвост сели два полицейских вертолета, а третий приближался справа. — Сми! Сделай что-нибудь! — вскричал Соня. — Всем пристегнуться, — скомандовал Уильям Сми, и как только команда выполнила приказ, он совершил маневр, резко подавшись вниз. Майора Уильяма Сми отделяла лишь одна операция в Ираке от звания Подполковника военно-воздушных сил Америки. Но в тот день все было настроено против него. Сработал злосчастный «Закон Мёрфи»: все, что могло пойти не так — пошло не так. Он провалил то задание, погубив свой отряд, лишь один его самолет с экипажем вернулся на базу. После этого он попал под военный трибунал, но сумел избежать наказания, за ранее заслуженные боевые награды и отличия. Его списали со счетов и отправили в отставку. Он долго терзал себя и впал в депрессию. Дошло до того, что он засыпал и просыпался с мыслями о самоубийстве. Его именная Беретта 45 калибра частенько выходила из своего логова и лежала на его колене, но, волею судеб, ему так и не пришлось ею воспользоваться. У него был сосед (тот еще отморозок), который в то время частенько обращался к нему: то газета у него пропала, то телефон понадобился. Так в его жизни появился Арчи Кросс. Постепенно мысли о самоубийстве сошли на нет, а Беретта снова упокоилась в сейфе. Они стали хорошими приятелями. Арчи был таким же холостяком, но немного моложе Сми. Они часто сидели за банкой пива в его гостиной и обсуждали политику, положение Америки в мире и прочие мужские темы. Сми потом сам не мог вспомнить того момента, как согласился принять участие в «одном нехитром деле». Так он ступил на неторный криминальный путь. Несмотря на то, что большую часть своей жизни он отдал Дяде Сэму, предать его оказалось проще простого, и уже через пару месяцев он вспоминать не вспоминал о своей военной жизни. Его нанимали то одни, то другие. Его блестящее владение всем, что имело крылья и лопасти, прославило его, и за полгода сделало таким богатым, как не смогли сделать многие годы служения родной стране. — «Приказываю немедленно снизить высоту и направляться согласно координатам, высвечивающимся на вашем мониторе, иначе ваш вертолет будет сбит!» — Ну уж нет! — ответил Сми, и азартный огонек зажегся в его глазах. — Ты что-то сказал? — спросил Соня, они ничего не слышали, так как наушники были только на пилоте. — Ублюдки хотят, чтоб мы сдались! Требуют лететь на их базу! Вот уж дудки! — Сми довольно крякнул и снял наушники. — Задолбали своей болтовней! — Он крепче вцепился в ручку штурвала и крикнул остальным: — Надеюсь, братцы, вы любите русские горки! С этими словами он рванул ручку на себя и влево, и машину повело в сторону. Пассажиры ухватились за свои сиденья. Как только он совершил этот маневр, послышались несколько хлопков и свистящих звуков. — По мне — ракетами? — крикнул Сми. — Молоко на губах не обсохло, сосунки! Соня, Шляпник и Дракон не на шутку испугались — они были на мушке у трех боевых вертолетов. Сейчас их жизнь была полностью в руках Уильяма Сми. Да поможет ему Бог! Между тем, Соня смог справиться с подступающей тошнотой и написал сообщение Реджине. Он понимал, что шансов выбраться немного, и не мог позволить Миллс рисковать собой. Если они через час не выберутся из этой передряги, то она хотя бы спасет себя. Сми знал свое дело, он петлял, кружил и совершал обманные маневры. Несколько выпущенных ракет не достигли своей цели, улетев в пустоту. Каждый раз, когда легавые или бог его знает кто их преследовал, промахивались, Сми заходился в нездоровом смехе. Он был единственный из экипажа, кому это, судя по всему, доставляло удовольствие. Вертолёты пытались окружать их, подлетали очень близко, чтоб из автомата подстрелить пилота, но Сми нырял то вниз, то вверх. Они давно миновали жилые кварталы, поэтому легавые не жалели ракет и сил. Одна ракета пролетела очень близко от них, едва не задев лопасти винта. — Сми! Сделай что-нибудь!!! — крикнул Джефферсон, от дикого адреналина он и думать забыл о своей больной ноге. — Еще рано… РАНО! — Сми! — не выдержал Дракон. — Ты больше не в Ираке! Это не игры! Нам надо убираться отсюда! Скинь их с хвоста! На лице Сми отразилась досада, словно ребенка лишили любимого развлечения. — Ладно-ладно, я понял! Какие же вы слабонервные! Сми нажал на красную кнопку на приборной доске, и с тихим жужжанием и вибрацией по бокам кабины возникли две ракеты. — Как знал, что пригодятся! — радостно прокричал он. Сми выровнял курс, и какое-то время они летели прямо, сзади их обстреливали из пулеметов. — Ну, все, детки, детское время вышло, пора баиньки! — с этими словами он резко дернул рычаг на себя, и вертолет ушел в пике. А потом резко из него вышел, совершив «Мертвую петлю». Преследователи не ожидали такого маневра, они потеряли их из поля зрения, а Сми тем временем наблюдал за ними сзади и тихо посмеивался. — Это вам за неуважительное отношение к старшим! — крикнул он, выпуская первую ракету. — А это за моего брата, которого вы упекли за решетку! — Вторая ракета отправилась следом. Мгновением позже раздались два оглушительных взрыва, и ночь превратилась в день. Ударной волной их отбросило в сторону, но Сми сумел справиться с управлением и увел машину на безопасное расстояние. Третьему вертолету так не повезло, его повело в сторону от ударной волны от раздавшихся взрывов, и большой горящий кусок металла влетел в лопасть, отчего вертолет начал падать. — Бинго! — вскричал Уильям Сми. — Ну, все, братцы, не будем заставлять Королеву ждать! Когда Сми понял, что за ними хвост, то намеренно изменил курс в противоположную сторону от места встречи с Реджиной, поэтому сейчас выжимал все соки из машины, чтоб успеть вовремя.***
— Нам пора, — после долгой тишины произнесла Миллс. — Прошел час, а их нет. — Но… — Эмма не могла поверить, что Реджина готова вот так сдаться. Ведь уехать означало провал! И все, что они делали, все, к чему стремились в последнее время, летит к чертям! — Может, нам следует еще немного подождать? Реджина посмотрела на девушку, сверкнув глазами, отчего та съежилась. Давненько Эмма не встречала этот взгляд. — Исключено. Только соблюдая дисциплину и осторожность, я до сих пор жива. — Она ненадолго задумалась и добавила. — Нет ничего дороже человеческой жизни. Эмма ничего не оставалось, кроме как согласиться, она-то никого не теряла, в отличие от Реджины. С тяжелым сердцем, онемевшими от холода руками они натянули шлемы и оседлали зверя. Мотоцикл завелся, яростно взревев, но ему не суждено было подчиниться воле ветра и дорог, потому что именно в этот момент Реджина ощутила лёгкую вибрацию во внутреннем кармане — именно так приходят сообщения. Миллс достала телефон, и гигантская гора, давившая на нее, свалилась с плеч. Прикрыв глаза, не в силах поверить в реальность происходящего, она выдохнула: — Они опаздывают. Но все хорошо, удалось избавиться от хвоста.***
Эмма проснулась в мягкой постели и сладко потянулась. Мышцы во всем теле отозвались ноющей болью. Она отвыкла от такой гиперактивности, несмотря на то, что ее образ жизни в качестве шерифа не был пассивным. Тяжело постоянно колесить по стране, хоть и с самой прекрасной женщиной на свете. Но сейчас есть немного времени отдохнуть и перевести дух. И только она подумала, что самое главное у них еще впереди, ее сердце отозвалось тупой болью и спазмом в животе. Как бы ей хотелось перескочить этот момент и жить спокойно. Эмма услышала из ванной звук льющейся воды и невольно улыбнулась — как быстро она привыкла не быть одной. Чувствовать рядом сильное плечо — это такое счастье! Несмотря на все сложности и опасности, вопреки всему она была счастлива. Что же будет, когда они заживут спокойной жизнью? Если они заживут спокойной жизнью… Всякий раз, думая о словах Миллс, о ее надеждах на светлое и спокойное будущее, Эмма верила ей, но маленький червячок сомнений начинал шевелиться в ее душе: а сможет ли Реджина жить спокойно?.. Ведь она практически всю свою сознательную жизнь жила в вечном адреналине, в планах, в разборках и интригах. Она очень рано встала во главе группировки и успешно командовала десятком мужиков, которые не только беспрекословно исполняли любое ее слово, но и безмерно уважали, а то и боялись. А что она сможет дать ей взамен? Она сама-то новичок в отношениях, ее опыт ничтожен. Есть лишь любовь, и только она. Но хватит ли Реджине этого? Через сколько лет она пресытится ею и спокойной однообразной жизнью? Этого не может знать никто. И от этой неизвестности Эмме становилось страшно. Конечно, она никогда не показывала это Реджине, но неуверенность в себе день ото дня росла в ней, как бы она ни боролась с нею. — С добрым утром, — до ушей Эммы донесся бархатистый голос, — прости, не хотела тебя разбудить. — Ты ни при чем, я сама проснулась, — улыбнулась Эмма, скорее загоняя свои страхи поглубже. Реджина, в халате и с полотенцем на волосах, подошла к Эмме и чмокнула в губы. — Ты чудесно выглядишь, что утром, что днем. — О-о, не надо! Я прекрасно знаю, как могу выглядеть по утрам, и уж поверь, звездой Голливуда мне не стать! Реджина пожала плечами: — А меня все устраивает. Эмма утонула в блеске темных глаз, не забыв при этом покраснеть. — Умеешь же ты делать комплименты, — попыталась она сменить тему. — Практики давно не было, но я стараюсь, — озорно подмигнула брюнетка, — ты меня вдохновляешь. — Ну, все, моя Королева, вы сами напросились! С этими словами Эмма откинула одеяло и набросилась на Миллс, на ходу срывая халат и откидывая полотенце. Утренний секс — самый классный секс и залог долговечных отношений.***
Эмма допивала кофе и наблюдала, как Реджина тщательно намазывает джем на тост. — Что? — наконец не выдержала Миллс. — Ничего, любуюсь. — Лицо Свон растянулось в широкой улыбке. Реджина закатила глаза: — Тебе не кажется, что мы выглядим, как два шарика ванильного мороженого? Обе женщины буквально представили эту картину и дружно расхохотались. — Согласна, но с условием приправить это дело клубничкой! — И новый взрыв смеха сотряс маленькую кухоньку.***
— Можно мне с тобой? — Я бы взяла тебя, но на мотоцикле уместятся только двое. Ты знаешь, я не хочу, чтобы Соня добирался сюда на машине, — слишком велика вероятность, что за ним могут следить, а так, я смогу петлять по тропкам, и нас не выследят. — Понимаю. Но будь осторожна, прошу. — Разумеется. Поцеловав Эмму на прощанье, Реджина надела шлем и с ревом двигателя тронулась с места, взметая в воздух куски земли с травой. Пара секунд — и ее силуэт скрылся в чаще леса, но звук мотора был слышен еще долго. Проводив любимую в путь, Эмма вернулась в хижину. Следуя советам, оставленным Реджиной, она заперлась на все замки и проследовала в зал, где на столе возле камина лежал пистолет. Эмма достала обойму и перезарядила, управившись за пять секунд. Хорошо, навыков своих она еще не растеряла, руки сами все сделали. В ближайшие два часа ей предстояло заниматься тем, чего она не любила больше всего на свете, — ждать. Она села на большой диван, занимающий чуть ли не все пространство, и уставилась на часы. Прошло всего десять минут с момента, как уехала Реджина, а ей показалось, что она уже полдня одна. Эмма нервничала. Она была отнюдь не робкого десятка, но сейчас ей было совсем не по себе. Она знала, что находится совершенно одна на десятки, а может и сотни миль. Реджина пребывала в полной уверенности, что это место безопасно, но все же… Эмма поймала себя на мысли, что если бы кто-то из ребят, будь то Шляпник, Артур или Дракон… да хоть и странный Сми, были здесь, ей было бы куда спокойней. Но дело сделано, и их пути разошлись. В тот вечер, когда Реджина получила колье, они виделись в последний раз. Дело прошло не гладко, но и не совсем плохо. Сми, конечно, молодец, сумел вывезти ребят из «змеиной ямы», но разбомбил три федеральных вертолета, чем привлек внимание всего штата, а то и всей страны. На следующий день во всех газетах писали, на каждом канале передавали о происшествии. Федеральные трассы были перекрыты, город оцеплен, да что там город? Целый штат и к нему прилегающие, но никто не знал, что драгоценное колье повезут две на вид хрупкие женщины, да еще и на мотоцикле. Видели-то лишь мужчин. Реджина на следующий же день расплатилась с исполнителями и, надо сказать, весьма щедро. Эмма чуть не поперхнулась, когда случайно узнала о сумме. Таких денег не получают все сотрудники полиции Сторибрука, вместе взятые, за пять лет работы. Как же мало она знает в своей жизни… Реджина со всеми попрощалась. Ребята были благодарны за честь быть в деле с Королевой, даже Джефферсон, нога которого нуждалась в хирургической помощи, но он, казалось, этого не замечал. Каждый из них заверил ее, что будет рад снова вернуться в дело, стоит лишь позвать, на что Реджина сдержанно улыбалась и кивала. Самым тяжелым было прощание с Соней. Эмма подозревала, что он с ними не поедет, но, когда дело дошло до этого, ей самой стало грустно и больно. За то недолгое время, что она знала его, она прониклась к нему, он стал почти таким же родным, как Реджина, словно частью семьи, которой у нее никогда не было, и расставаться с ним ей было тяжело, не говоря уже о Реджине. В тот момент она отошла в сторонку, делая вид, что поправляет шнурки. Ей просто не хотелось мешать этим двоим — после стольких лет они имели право нормально попрощаться. Насколько она поняла, Соня уговаривал ее не расставаться так скоро, и, как выяснилось позже, он все-таки добился своего. Когда все разъехались, Реджина с Эммой ракетой помчались по неизведанным тропам Калифорнии. Миллс неплохо ориентировалась, и они быстро пересекали границы одного штата за другим, уезжая все дальше от места преступления. Их главным козырем была скорость, именно поэтому они успели отъехать на значительное расстояние от Сан-Франциско, прежде чем федералы подняли тревогу. В первой половине следующего дня они въехали в зеленый штат Оклахома. Он напомнил Эмме ее родной штат Мэн — здесь росли такие же зеленые леса, на многие мили простирались бескрайние поля с извилистыми речушками. Как же ей этого не хватало в жаркой и пустынной Калифорнии. Накануне они заехали на заправку и набили полный рюкзак провизии. Больше не останавливались. Дальше их путь лежал по пересеченной местности, а дорога уводила их вглубь леса, туда, где редко ступала нога человека. Реджина везла их в охотничий домик, в котором ей пришлось много лет назад побывать. Когда-то он принадлежал Робину, поэтому она знала, где лежат ключи. Родни у него, как и у большинства из ее бывшей банды, не было, поэтому можно было не опасаться встретить там посторонних. Память Реджины лишь раз подвела ее, заведя их в тупик, но она быстро сориентировалась и вывезла их к дому. Хижина оказалась небольшой, но уютной. В ней было все необходимое, чтобы с комфортом перекантоваться. В кладовой они обнаружили изрядный запас консервов, так что голодать им не пришлось. Несмотря на теплую погоду, в доме было влажно и холодно, Эмма решила развести огонь в камине. Спустя десять минут комната наполнилась сладковатым запахом дров и теплом, а дружелюбное потрескивание горящих бревен успокаивало. Эмму сморил сон.***
Ей показалось, что она лишь на мгновение успела закрыть глаза, как громкий стук в дверь заставил ее пробудиться и насторожиться. Сердце заколотилось. Она вцепилась в пистолет и сняла с предохранителя, направляя дуло на дверь. — Эмма, это мы! — послышался знакомый и такой родной голос. Эмма с облегчением выдохнула и пошла открывать. На пороге стояли Миллс и Соня. — Слава Богу, вы вернулись! — А ты сомневалась? — сказала Реджина, изогнув бровь.***
Оставшийся день они провели в разговорах. Как обычно, Эмма была лишь слушателем. Соня приехал передать ей файлы и электронные подписи для списания денег со счетов. Реджина хотела объединить их, а часть снять наличными. Поскольку раньше этими делами занимался Соня, сейчас он обучал ее всем премудростям. Реджина была способной во всем и схватывала налету. Эмма и половины не поняла из того, о чем они говорили. Какие же все-таки они с ней разные. Но тем и интересней. Вечером легли спать: Реджина с Эммой в комнате, а Соня на диване в зале. Накануне они отметили встречу, распив бутылку джина. Эмма была изрядно выпившая, ей мало было нужно для опьянения, а Реджина, казалось, будто и не пила вовсе. Должно быть, она слишком напряжена, и ей за многое приходится отвечать, подумала Эмма и тут же отрубилась, уткнувшись в подушку. Утро разбудило ее мягкими прикосновениями внизу живота. Кто-то покрывал ее кожу нежными поцелуями и покусывал. Не открывая глаз, Эмма запустила пальцы в мягкие шелковистые волосы, как бы говоря, что она проснулась. С этого момента поцелуи стали более настойчивыми и целеустремленными. Реджина раздвинула ноги Свон и вцепилась короткими ногтями в ее бедра, оставляя бордовые полукружия на белой коже. Легкое «Ах!» слетело с уст Эммы. Губы Реджины блуждали по внутренней стороне бедер Свон, оставляя влажные дорожки и мурашки по коже. Она дразнила свою возлюбленную до тех пор, пока не ощутила легкий мускусный запах. И только тогда чувственные губы подарили Эмме долгожданный поцелуй. Блондинка застонала и испытала чувство, подобное огромному озеру, прорвавшему дамбу и избавляющемуся от преграды. Реджина захватила ее жемчужину в рот и принялась посасывать. Эмма чуть не задохнулась от наслаждения. Ловкий язычок прошелся по каждой ее складочке и проник в самую глубину, ненадолго там задержавшись. Эмма ощущала каждое движение, каждое прикосновение возлюбленной. Каждый раз, когда они были близки, она поражалась, как ее тело реагирует на Миллс. Простые незатейливые ласки кружили ей голову и доводили до исступления. Каждый раз она ликовала, отдаваясь этим чутким рукам и чувственному рту. Вот и сейчас Реджина вознесла ее на вершину блаженства, заставляя забыть собственное имя. Внезапно ласки остановились. Эмма приподняла голову узнать причину и наткнулась на томный взгляд с поволокой. Реджина поднесла два пальца к лицу и медленно погрузила в рот до самого основания. Свон с трудом сглотнула. Не отрывая взгляда от глаз Эммы, Реджина вошла во влажное разгоряченное влагалище возлюбленной до самого упора. Эмма издала стон и уронила голову на подушку, сминая простыни в кулак. Новая волна чувств накатила на нее. Реджина скользила в мягкой плоти, она не спешила, смаковала, играла. Она чувствовала, как все внутри пульсирует и трепещет, она чувствовала Эмму. Постепенно ее движения стали более напористыми и протяжными, отчего Эмма тяжело и прерывисто задышала. Ее голова металась по подушке, а губы что-то шептали. Реджина пронзала лоно возлюбленной, упираясь в мягкую стеночку и поглаживая ее кончиками пальцев, и вскоре ощутила, как Эмма содрогнулась в спазме, крепко обхватила ее, лишая возможности двигаться, и ее настиг почти беззвучный оргазм. Еще долго она не позволяла руке Реджины высвободиться, приходя в себя. Наконец, она расслабилась. Неожиданно для самой себя, во время оргазма, Эмма подумала, что все это может кончиться, что она может лишиться Реджины, и от этого ей стало так жалко себя и горько, что из глаз брызнули слезы. Реджина заметила это, улыбнулась и обняла ее за плечи: — Тиши, тише, девочка, — успокаивала Реджина, — такое иногда случается. Сейчас пройдет. Эмма принялась всхлипывать еще громче. — Нет, ты не поняла. Я не хотела… просто… мне страшно за тебя. Я боюсь, что потеряю тебя… у меня плохое предчувствие. Ах, вот в чем дело. — Все хорошо, Эмма. Не бойся, я с тобой. Ничего плохого со мной не может случиться, после того, как я обрела тебя. — И она искренне верила в свои слова. Но Эмме не стало легче. Это предчувствие… помимо того, что она могла улавливать ложь, еще иногда она чувствовала. И с момента, как к ним в руки попало колье, это чувство не проходило.***
После завтрака Реджина с Соней сели за ноутбук. Он показывал ей какие-то графики, счета. Объяснял про какую-то динамику и электронные ключи. У Эммы и без того разболелась голова, поэтому она просто сидела у зажженного камина с книгой в руках. Когда настало время обедать, эти двое так и не закончили. Эмме пришлось самой организовать обед на троих. Реджина не пожелала отрываться от дел, и Свон придвинула к ним накрытый журнальный столик. — Ну, — выдохнул Соня, — кажется, это все. — После обеда они просидели еще три часа, даже не заметив этого. — Береги эту флешку, без нее ты просто останешься без денег. — Поняла. Спасибо, что приехал. — Меня не нужно благодарить, ты это знаешь. Реджина одарила мужчину благодарным взглядом. — Прости, но мне придется отвезти тебя туда, откуда забирала. — Реджина… — Нет, Соня. Твоя миссия выполнена. Я сама должна завершить это дело. — Но я прошу тебя лишь присутствовать рядом, Реджина. Так будет правильнее. — Спасибо тебе, но я не могу. Ты должен уйти. Соня тяжело вздохнул, он знал, что проиграл эту битву. Спорить дальше не имело смысла, да и кто он такой, чтобы спорить со Злой Королевой?***
Миллс снова уехала, оставив Эмму одну. Это время опять показалось ей вечностью. К тому же сейчас ее тревога росла и сводила ее с ума. Поскорее бы Реджина вернулась…***
Реджина очень тепло попрощалась Соней. Это было так странно, прощались будто навсегда. Должно быть, так оно и было, ведь Соня знал о ее намерениях завершить этот этап своей жизни. Он одновременно радовался этому и грустил. Радовался оттого, что Реджина нашла человека, которого полюбила, и это чувство было взаимным, он понял это за то время, что провел в обществе этих женщин. Он не знал почти ничего о прошлом Королевы, но чувствовал, что ей через многое пришлось пройти в этой жизни, и она заслуживала счастья. В конце концов, Реджина была неплохим человеком, если не сказать хорошим. Справедливой — это уж точно. А грустил он оттого, что, как и она сама (он только мог об этом догадываться), чувствовал, что теряет что-то большее, чем просто босса, теряет верного друга.***
Реджина сама себе удивилась, когда на прощание Соня в порыве чувств обнял ее, а она не отстранилась, а обняла его в ответ. И не было в этом ничего неправильного, скорее, наоборот. Именно так они и должны были проститься. Она не любила долгих прощаний, поэтому почти сразу разорвала объятия, пожала его плечо, пожелав удачи, и, развернувшись на каблуках, устремилась к мотоциклу. Оседлав зверя, она покатила по дороге, ни разу не обернувшись. Нет, это не было жестом Королевы к подчиненному, просто она боялась расплакаться. Миновав полпути, она свернула на проселочную дорогу, которая, согласно карте, должна была привести к небольшому поселению. Через несколько миль впереди показались вечерние огни. Миллс заехала в местный магазин, купила какую-то безделушку, лишь для того, чтоб разменять мелочь. Главной ее целью был телефонный автомат, стоявший на углу здания. Им-то она и собиралась воспользоваться. Номер она помнила наизусть, не нужно было и в записную книжку телефона заглядывать. Автомат проглотил монетки, и послышался длинный гудок. Реджина замешкалась, но все же набрал номер. На удивление она была совершенно спокойна. Сердце отбивало ровный ритм. Она должна завершить это дело по своим правилам и на своих условиях. В трубке раздался шорох, и послышался до боли знакомый голос с южным акцентом: — Это ты, Реджина, ягодка моя? — как всегда с улыбкой приветствовал Дон Морелли.***
— Почему так долго? — накинулась на Реджину Эмма, едва распахнув входную дверь. Реджина устало прошла в зал и плюхнулась на диван. — Я кое-куда заезжала. — Куда? Ты же сама говорила, что мы должны сидеть как мышки и лишний раз не показываться на глаза. — Да, но это было необходимо, Эмма. Мне нужен был телефон-автомат. Я позвонила Морелли. На лице Эммы отразился ужас. — Я думала, ты с мобильного позвонишь, — чуть не шепотом сказала она. — Не хочу, чтобы он знал, где мы находимся, у него длинные руки. С этого момента игра будет по моим правилам. — Реджина хитро улыбнулась. — Я сказала, что отдам колье лично ему в руки, и никак иначе. На встрече будем лишь я и он. От этого заявления Эмма пришла в ужас. — Реджина, ради Бога, скажи, чего ты добиваешься? — Только лишь нашей свободы, милая. — И он пойдет на это? — Да, он согласился. — Но это же самоубийство! — Эмма нервно мерила комнату шагами, схватившись за голову. — И ты ему веришь? — И да, и нет. — Как это?! — Он может приехать со своим сынком, но я не боюсь. Думаю, мне ничего не грозит. — Реджина! — Эмма кинулась на колени, взяла Миллс за руки, будто бы делая предложение, и заглянула ей в глаза. — Почему ты в этом так уверена? Реджина, как всегда, была само спокойствие: — Потому что, если он поступит иначе, это будет не по чести. Эмма смотрела на Реджину неверящим взглядом. Она пребывала в шоке. Она совершенно ничего не понимала в этой жизни. А она ведь повидала немало в силу своей должности. Люди из круга Миллс верили, следовали и подчинялись Правилам, Кодексу. Для них слово Честь не было просто громким и вычурным словом — они так жили. Им и в голову не может прийти, что кто-то решится нарушить эти Правила. Реджина была одной из самых умных, смелых, бесстрашных и уверенных в себе женщин, которых Эмма встречала в своей жизни, да что там женщин? Таких, как Реджина Миллс, больше нет на свете! Но сейчас она смотрела на нее и видела, как та наивно верит в утвержденные моральные устои и слепо следует навстречу своей погибели. До встречи оставалось два дня. Реджина сама назначила дату. Если бы не пятнадцатичасовой перелет Италия-Калифорния, она была бы готова встретиться хоть завтра. На следующий день, после завтрака, девушки собрались и отправились в свое последнее путешествие. Ехать было недалеко. Они направлялись в штат Техас, городок под названием Эль-Пасо, который был расположен почти на самой границе с Мексикой. Всю дорогу Эмма провела в раздумьях о сложившейся ситуации. Она пыталась переубедить Миллс, но это было словно разговаривать со стеной — она была непреклонна. Что ж, если Реджина этого хочет, пусть сделает это, но только вместе с ней. Шла вторая половина дня, когда девушки добрались до места, но было по-прежнему очень жарко и душно. Они сняли номер во вполне приличном отеле, заказали ужин. Разговаривали мало, но каждая чувствовала присутствие другой, и от этого становилось спокойнее. К ужину подали салат с тунцом, отбивные из индейки с фасолью и молодым картофелем, на десерт — фисташковый пудинг и красное вино. Официант ловко и быстро накрыл на стол, налил девушкам вина, получил заслуженные чаевые и удалился, пожелав им приятного вечера. — Вау, да у нас почти романтический ужин! — заметила Эмма. — А почему бы и нет? — улыбнулась Реджина. — Не хватает одной детали. Реджина ушла в ванную и вернулась с двумя подсвечниками. — Где ты их взяла? — Удивилась Свон. — Я просто наблюдательная. И вот, свечи зажжены, в бокалах налито вино, на тарелках красивая и вкусная еда, что еще нужно для хорошего вечера? Реджина подняла бокал: — Я предлагаю выпить за тебя, любимая. За то, что ты есть в моей жизни, за твою любовь и веру, за твое отношение. Я благодарна Судьбе, что мне выпал еще один шанс, шанс стать счастливой. Моя жизнь была пустой и одинокой без тебя. Я не жила, а существовала. У меня не было цели в жизни. Я просто плыла по течению и делала то, чего от меня ждали. Но с тобой все иначе. Теперь я знаю, к чему стремится мое сердце — сделать счастливой тебя, радоваться каждому дню вместе с тобой, дарить тебе свою любовь. Теперь для меня это на первом месте. Я хочу всю жизнь прожить с тобой, милая. Я люблю тебя, Эмма. Глаза Эммы обожгло болью от подступающих слез, но она не хотела плакать. Она была так растрогана словами Реджины, она вспомнила ее историю, какой грустной и печальной была ее жизнь, и она была рада тому, что приносит этой женщине такие эмоции и надежды. О таком она и мечтать не могла! — Спасибо тебе, что выбрала меня. — Это тебе спасибо. Бокалы звякнули, и девушки принялись за еду. Покончив с главным блюдом, Эмма принялась за десерт. Второй бокал был почти допит, и это придало ей храбрости. — А у тебя есть дом? Реджина оторвалась от своей тарелки и вопросительно посмотрела на Свон: — Что ты имеешь в виду под этим словом? — Ну, у меня есть квартира, я в ней живу… жила. Реджина кивнула, давая понять, что поняла ее, но с ответом не спешила. — Видишь ли, при моем образе жизни сложно осесть на каком-либо одном месте, но да, у меня есть несколько квартир в больших городах, но чаще всего они пусты. Я понимаю, откуда мог появиться такой вопрос, — серьезно добавила она, — но тебе не стоит переживать по этому поводу, я не кочевник по жизни. Мне, как и всем живым существам, хочется мира, покоя… я хочу остепениться. Прежде мне не с кем было делить семейный очаг, но отныне все будет иначе. — Реджина протянула развернутую ладонь, и Эмма вложила в нее свою руку. — Я хочу жить с тобой, делить постель с тобой и обустраивать наше гнездышко. Надеюсь, ты не против. — Нет, — улыбнулась Эмма. Реджина все-таки смогла развеять ее страхи. Снова пришел официант, чтобы забрать грязную посуду, и принес новую бутылку вина. Когда он ушел, девушки сели на диван и, поджав ноги, удобно устроились рядом друг с другом. Два настенных бра, по краям дивана, излучали мягкий свет, озаряя комнату теплом и наполняя уютом. Эти минуты покоя были сказочными и бесценными. Эмме не хотелось нарушать это хрупкое чувство, но другой возможности могло не быть. — Что ты намерена завтра делать? — Отдать колье и покончить с Морелли раз и навсегда. — Ты убьешь его? — осторожно спросила Свон. Реджина долго молчала, устремив взгляд вдаль. Сделав несколько глотков вина, тихо произнесла: — Я хотела этого с того момента, как он начал шантажировать меня. Я поклялась в этом, когда он похитил тебя. Но… сейчас я не стану этого делать. Не хочу начинать новую жизнь с убийства. Эмма шумно выдохнула. Она понимала, о чем говорит Миллс, но жить, зная, что этот подлец где-то рядом и может достать их в любой момент, где бы они ни оказались… ей было неспокойно. Эмма большим глотком осушила бокал и выпалила: — Завтра я поеду с тобой. — Ни за что! — Я поеду, — твердо заявила Свон. — И если ты думаешь, что можешь остановить меня, то сильно ошибаешься. Реджина закатила глаза: — Я не могла отделаться от тебя, будучи в Сторибруке, а сейчас и не надеюсь. Эмма гордо зарделась — нечасто она выигрывала бой с этой женщиной. — Вот и прекрасно! — Но обещай мне, что сразу же уедешь, если что-то пойдет не так. — Не могу. Прости. Реджина закрыла глаза, сдавливая от напряжения бокал. — Надеюсь, не придется. — И я на это надеюсь. Они легли поздно ночью и спали без сновидений, крепко прижимаясь друг к другу.***
Следующий день был намного тяжелее предыдущих. Реджина, как и накануне ограбления музея, была молчалива и угрюма. Она замкнулась в себе и говорила односложными фразами. У Эммы кошки скребли на душе. Она так волновалась, что даже не могла есть. — Ты кому-то писала? Эмма так и подпрыгнула от неожиданности. — Когда? — Утром, в постели, мне показалось, что пришло сообщение, а потом ты что-то ответила. — А, да. Грэм хотел узнать, как идут мои дела, только и всего. Он хороший. Реджина кивнула. — Они ничего не заподозрили? — Нет, во всяком случае, он ничего не спрашивал. — А тот, другой, Дэвид? Эмма вздохнула. — Он не звонил с тех пор, как мы поругались. Кажется, это конец. — Мне очень жаль. — Так бывает, — пожала плечами Свон, ничего больше не сказав. Время — странная штука: то тянется мучительно долго, словно измываясь, то бежит со скоростью света. И сейчас Эмма предпочла бы первый вариант, но кто бы ее спросил? Минуты бежали, как Белый Кролик, опаздывающий на Безумное Чаепитие, один час сменялся другим. Вот-вот наступит время выезжать. И оно наступило, но прежде Реджина обратилась к Эмме. — Я хочу, чтоб эта вещь пока была у тебя. — Реджина разжала ладонь, и Эмма увидела маленькую черную флешку. — Это та, что тебе Соня передал? — Все верно. Если со мной что-то случится, ты сможешь воспользоваться ею. Соня все организовал. И еще. — Она полезла во внутренний карман жилетки, извлекая на свет небольшую книжечку. — Это твой паспорт, он поможет тебе воспользоваться деньгами. — Реджина, нет, я не могу, ты же говорила… Реджина приложила указательный палец к губам Свон. — Это всего лишь предосторожность, милая. У Эммы разрывалось сердце, но она промолчала. Если Реджина позаботилась об этом, значит, она не полностью доверяла Морелли. Но почему она не меняла своего решения, для Эммы это на всю жизнь осталось загадкой.***
Солнце вошло в зенит и плавно опускалось к горизонту. До встречи оставался час. Им нужно было выехать за город. Реджина назначила встречу неподалеку от границы штата, в трех милях от знаменитого среди дальнобойщиков стриптиз-бара. До места они добрались первыми. Встав с мотоцикла, Эмма огляделась: вдали виднелись горы, названия которых она не знала, вокруг лишь пустыня, большие, выше ее роста, кактусы, в темноте очень напоминающие человека, и валуны. Одни были маленькими, другие большими, за ними мог легко спрятаться человек. Здесь даже некого позвать на помощь.***
Черная машина с тонированными окнами мчалась на большой скорости по шоссе. В этих краях такие машины не редкость, этот отдаленный район притягивал людей типа Миллс и Морелли, потому что здесь Закон был не властен. Фактически это еще была Америка, но американская полиция сюда не совалась. Это было разумно с их стороны — всем хочется дожить до старости. Дон Морелли посмотрел на часы и приказал водителю: — Поторопись, Антонио, Дон Морелли не привык опаздывать. — Да, отец, — сказал сын, и машина поехала быстрее. Через несколько миль навигатор указал, что им нужно свернуть с шоссе. Дороги проложено не было, поэтому машина оставляла столб пыли за собой. Реджина накануне отправила им сообщение с координатами места встречи, так что заблудиться они не могли. — Отец, ты уверен, что это не ловушка? — Уверен, сын. Ты плохо знаешь влюбленных женщин. А я таких повидал. Это и сгубило их.***
— Едут, — сказала Реджина, указывая пальцем в сторону. Эмма обернулась и увидела столб пыли. — Да поможет нам Бог!***
Черная машина остановилась в ста ярдах от места, где располагался мотоцикл Реджины. — Ты все понял, сынок? Я могу на тебя рассчитывать? — Да, я не подведу тебя, отец.***
Вито Морелли открыл дверцу автомобиля и не без труда выбрался из салона. Несмотря на его почтенный возраст, его походка была легка и уверенна. — Пора, — сказала Реджина, намереваясь уйти. — Подожди! — крикнула Эмма и обняла ее. — Я люблю тебя, Реджина. Миллс закрыла глаза, зарываясь лицом в белокурые волосы своей женщины. — И я люблю тебя, Эмма. Все будет хорошо. Эмма отстранилась, еле сдерживая слезы, и кивнула. Реджина улыбнулась ободряющей улыбкой и поспешила навстречу Морелли. Они неуклонно приближались друг к другу. Реджина гордо и уверенно вышагивала навстречу тому, кого ненавидела больше всех на свете. Вот уже она могла разглядеть детально его лицо — итальянец улыбался. Со стороны он выглядел эдаким добреньким, всеми любимым дядюшкой, но с гнилым нутром. — Quanto sono felice di vederti, mia cara Regina! Рад тебя видеть! — Сильно в этом сомневаюсь, Вито. — Вот ты так всегда! Такая красивая, роскошная женщина, но такая грубая. Нельзя же так, — покачал он головой. — После того, как ты уничтожил всю мою семью, неужели ты рассчитывал, что я брошусь в твои объятия? — Ну, ты сама виновата. — Покончим с этим. Я отдам тебе то, что ты просил, но это будет последним, чего ты от меня добьешься. Что бы ты ни делал, чего бы ни просил — этому не бывать. Мы больше никогда не увидим друг друга. — Согласен, — серьезно сказал Вито, но в глазах его горел огонь. — Где оно?***
Эмма стояла возле мотоцикла и наблюдала за этими двумя. Ее сердце так и трепыхалось в груди. Ее внутренний голос кричал, что нужно убираться отсюда, но без Реджины она никуда не поедет. Двое стояли, ведя разговор. Они так неудачно встали, что загораживали собой автомобиль, на котором приехал Морелли. Эмма видела, как он вышел с заднего сиденья, — значит, внутри еще находился как минимум водитель, вот только она не могла его разглядеть за тонировкой. Она пыталась и так, и эдак разглядеть машину, но тщетно. Реджина просила ее не привлекать внимания и стоять на месте. Эмма ни в коем случае не хотела навредить ей, поэтому стояла смирно, пытаясь прислушаться к разговору и наблюдать за всем, что происходит. Разговор был не долгим. Эмма увидела, как Реджина потянулась во внутренний карман жилетки, где находилось колье, и в это время произошло сразу несколько событий. Все было, как в замедленной съемке: Реджина вынимает колье и передает его Морелли. Тот с коварной улыбкой принимает его, при этом как-то странно отодвигаясь в сторону. Этим движением он открывает Эмме обзор на машину, но Реджина по-прежнему не видит ее. Свон замечает, как переднее стекло машины опускается и оттуда высовывается длинное черное дуло автомата. Ее зрачки расширяются от ужаса, сердце замирает, а ноги подкашиваются. Она хочет кричать, но голос куда-то пропал. Ее взгляд мечется от Реджины к дулу, от дула к Реджине. И вот, наконец, она наполняет легкие воздухом и кричит во все горло: — Реджина! Реджина слышит, как ее зовут по имени, и оборачивается. Перед тем, как прозвучал страшный оглушительный выстрел, последнее, что увидела Свон, — пара прекрасных карих глаз, которые смотрят на нее с немым вопросом и бесконечной любовью. Этот момент будет ее преследовать в ночных кошмарах до конца ее дней, и каждый раз она будет просыпаться в слезах и переживать это раз за разом.