На краю души

Зойсайт был рад окончанию вечера: можно было наконец-то перестать скалиться, отложить так и недопитый бокал вина и отделаться от Нехелении под благовидным предлогом, изображая чистую непорочную влюбленность. Довольные гости разбрелись по закоулкам дворца, оркестр умолк. Сделав вид, что безумно устал и собирается спать, лорд уединился в своих покоях и наконец смог сесть за раздумья, хотя голова болела от постоянного напряжения, а горло беспрестанно сушило и жгло. Он знал, что не заснет, даже если выпьет литр сонного зелья. Да и не имеет он права на сон, если на то пошло. Может быть, Миливия и смогла скрыть слезы, но матовый от пустоты взгляд ей укрыть не удалось. Зойсайт думал об этом целый вечер и никак не мог отделаться от навязчивых мыслей. Потерев пальцами ноющие виски, мужчина снял парадный костюм и надел простую хлопковую рубашку и льняные брюки. За окном свирепо качались пальмы и кусты, однако Зойсайт все-таки настежь раскрыл балконные двери, которые тут же жалобно ударились о стены, таким сильным был порыв холодного ветра. Однако Зой даже не дрогнул. С жадностью глотнув прохладу, лорд шагнул вперед и положил ладони на парапет. Чернильная ночь практически полностью размывала все, что было впереди: Зойсайт видел лишь клочок шумящего сада, белую стену дворца и сердцевину небольшого зеркального озера. Он даже толком не успел ни о чем подумать, как быстро вернулся внутрь комнаты и телепортировал. Секунду назад лорд стоял на пронзительном ветру, а сейчас находился в покоях Миливии, обогретых искусственным пламенем камина. Зойсайт с трудом устоял на ногах, все еще двигаясь по инерции вперед и невольно замирая в объятой тьмой комнате. Одеяло шелохнулось, и Миливия села на постели, испуганно глядя в темноту широко открытыми глазами; Зой не видел выражения ее лица, лишь белизну ночной сорочки. Подняв ладони, словно показывая свои благие намерения, мужчина медленно покачал головой и сел на краешек постели: — Тс-с, Мил, это я. Зойсайт. Миливия дрогнула, и напряженные плечи ее слегка опустились, рука, взметнувшаяся к груди, расслабилась. Наклонившись над прикроватной тумбочкой, девушка зажгла свечу и протянула ее перед собой, стараясь разглядеть лицо лорда. — Не узнала? — зачем-то шепотом спросил Зойсайт, подсаживаясь чуть ближе. — Только первые несколько секунд, — почти спокойно ответила Магичка, — твой запах… Оба в странном смятении одновременно опустили взгляд, будто смутившись чего-то. Было странно говорить друг с другом вот так, словно ничего и не случилось, словно они не расстались здесь миллион лет назад, словно не было долгих дней молчания, тихого «Не верь», помолвки… Будто они все еще едут в Нелупу, а все остальное им просто приснилось — ей и ему. Просто еще один дурной сон на двоих, не больше. — Зачем ты пришел? — еле справившись с дрожащим голосом, прошептала Миливия. Было видно, что она лишь старается создать видимость спокойствия, однако сама осознает, насколько тщетны эти попытки. Нельзя было не заметить ее бледность, пусть и во тьме комнаты, влажно блестящие глаза, нервно сжатые пальцы. Зойсайту до отчаяния хотелось заправить прядь волос, выбившихся ей на лоб, но он боялся спугнуть ее, — и так натянута, как струна. Одно неверное движение, и пустится прочь не хуже лани. — Я не мог не прийти. Глаза Мил блеснули во тьме, и лорд, не выдержав, порывисто взял ее ладонь. Магичка и охнуть не успела, как почувствовала знакомый скачок телепорта, уши заложило, девушка зажмурилась, и уже через пару секунд она довольно неудачно приземлилась бы на траву, если бы Зойсайт не придержал ее у самой земли, позволив плавно сесть. Зой же встал точно на ноги, видимо, давно отточил этот трюк до совершенства. — Где мы? — испуганно спросила Миливия, таращась в темноту вокруг. Сад спал, но черные ветки свирепо раскачивались от порывов холодного ветра, и девушка ощутила, что кожа покрывается мурашками, потому что тоненькая ночная сорочка была не способна спасти ее от холода; эбонитовое небо в крапинах звезд застыло неподвижным блюдцем, лишь небольшой прудик, объятый кустами и живописно разбросанными камнями, неестественно серебрился, отражая несуществующий свет. Замок был довольно далеко: Миливия видела лишь его верхние этажи и шпили, источающие слабое сияние. Обняв себя за плечи, Мил поднялась с земли и недоуменно уставилась на лорда, который проигнорировал ее вопрос и почему-то стал спокойной снимать с себя вещи, повернувшись к ней спиной и лицом к пруду. Боже правый, даже если он и лорд Огня, даже если температура его тела выше, чем у большинства людей на планете, Миливия не могла понять, как он терпит такую очевидную стужу и не ежится, а, наоборот, методично снимает с себя одежду, словно Мил не существует. Неужели он действительно собрался купаться?! И без того перепуганная Миливия на секунду даже забыла, что совершенно промерзла до костей и украдена чужим женихом. — Милорд? — ее слабый вопрос растворился в пустоте; лорд даже не обернулся. Не стесняясь своей наготы, отбросив все свои вещи, мужчина на мгновение выпрямился и замер, вбирая в грудь как можно больше свежего воздуха. Ветер трепал его волосы, бил холодными струями по разгоряченной коже, однако Зойсайт даже не дрогнул. Плавно он вошел в воды серебристого пруда, лишь слегка разволновавшегося от вторжения непрошеного гостя, и поплыл. Миливии казалось, что он плавает в киселе, потому что не было даже ряби, лишь световые изломы на поверхности спокойной глади, однако движения Зойсайта не говорили об усталости или напряжении; за несколько мощных гребков мужчина оказался на середине пруда и лишь тогда обернулся. Тело его сияло от свечения воды, рыжие волосы золотились. Девушка не видела выражения его лица, однако чувствовала, что лорд изучает ее, смотрит пристально-пристально, словно видит впервые, и от этого ощущения Магичку снова пробила дрожь. — Иди ко мне, ты совсем замерзла, — его голос был спокоен, почти сух, лишь с крошечной толикой отстраненного любопытства. — Зеркальные озера горячи даже ночью. Они вбирают в себя свет в течение дня и в течение ночи его отдают, — девушке отчего-то подумалось, что он улыбнулся. — Не говори мне, что не желала этой встречи. Миливии показалось, что он протянул руки под водой, но девушка не тронулась с места. Он был близко, совсем близко, всего в нескольких метрах, и если она сейчас подплывет к нему, — Миливия знала наверняка, — то лорд тут же заключит ее в объятья. Она почувствует его кожу и тонкий запах гари, она растворится в этом проклятом зеркальном озере и утонет в нем не хуже мухи, попавшей в кисель. Она потеряет голову. Нельзя. Нет. Это будет самой большой ошибкой. — Я не встречаюсь с чужими женихами, милорд, — печально вздохнула Миливия, окончательно забывая о холоде. Девушка вновь подумала о безнадежности своего положения. Вся жизнь ее, и без того собранная из черепков, рушилась, а он все так же заманивал ее в ловушку, пару часов назад сделав предложение другой. Он даже не старался оправдаться… не старался наплести чуши, что любит ее. Зачем? Ведь вот она — готовая и в огонь и в воду. Неужели она не стоит даже того, чтобы хотя бы сделать вид, что она ему небезразлична? — Ты же знаешь, что я твой, — Мил показалось, что в его голосе появилось чуть ли не презрение, словно он уличил ее во лжи. — Ты всегда этим пользовалась, Миливия, и хотя твое кокетство очаровательно, сейчас оно не имеет смысла. В который раз она слышала от него упреки, но сейчас они казались куда страшнее. Не было гнева, не было ревности, не было… вины? Да, Миливия не понимала, в чем Зойсайт винит ее! В том, что она влюбилась в него без памяти? В том, что поступилась всеми принципами ради него? В том, что сейчас, практически обнаженная, стоит перед чужим мужчиной, бесстыдно ненавидя его за помолвку с другой?! Только в одном она была виновата. Неужели он узнал?.. — Я не… — Ты все понимаешь, моя милая, — Зой медленно поплыл к берегу, и Мил отчего-то захотелось пуститься прочь, в темные заросли сада, но ноги одеревенели. — Все женщины коварны от природы, они моментально определяют слабые места и при любом необходимом случае ими пользуются. Сейчас тебе выгодно оттолкнуть меня, чтобы я сошел с пути и бросил Нехелению, и ты отталкиваешь. Ты не хочешь принадлежать мне, но хочешь, чтобы я принадлежал тебе. Я знаю это, я чувствую. Свобода? Ревность? Трудно сказать. Манипуляция? Скорее всего. Но, как я уже говорил, твоей игрой я очарован, даже если это всего лишь искусно расставленные силки. Теперь, когда лорд вышел на берег, не оставив на себе ни капли серебряного сияния, Миливия видела его лицо, темные глаза, скошенный в презрительной и вместе с тем чувственной улыбке рот. Он будто понимал ее, видел насквозь. И неужели действительно Зойсайт мог думать о ней столь дурно? Да, она лицемерка, да, она убийца, но она никогда не смеялась над чужой любовью, никогда не пыталась дергать его, словно марионетку, за ниточки и направлять туда, куда ей вздумается. Наоборот, это она следовала за ним! — Я не понимаю тебя, — жестко отчеканила Мил, качнувшись от него назад, как от чужого. — Понимаешь, — Зой спокойно поднял свою одежду и стал медленно одеваться; тело его было абсолютно сухим. — Я даже допускаю, что, заманив меня в сети, ты сама в них и попалась. Я вижу, ты любишь меня, и, похоже, ничуть не меньше, чем я тебя. Ты мучаешься от того, что я с Нехеленией, что я ускользаю, стараешься оттолкнуть меня как можно яростнее и от этого держишь еще сильнее. — Если я такая подлая, — дрожащим голосом спросила Миливия, сжав в кулаки руки, — то почему же ты не избавишься от меня? — Потому что люблю. Все так просто. Это ответ на все твои вопросы. Ответ, который я и сам нашел не сразу, для этого потребовалось время и силы. Мне казалось, что твоя власть надо мной диктуется лишь твоей неприступностью и моим любопытством, я думал, что нашел новую цель, к которой могу добираться, — Зойсайт говорил так, словно рассказывал невообразимо скучную историю. — И кстати, я вовсе не считаю тебя подлой. Ты женщина, и это твоя природа — вить из мужчины веревки. Женщины любят делать грязные дела чужими руками. Неожиданно даже для себя Миливия рассмеялась. В этом странном звуке, вырвавшемся из ее горла, не было и намека на веселье, скорее признак истерики. Нет, она не ждала от Зойсайта разговоров об их «возвышенной любви», не надеялась услышать хоть одно утешающее слово, которое могло бы спасти ее от смыкающегося над головой мрака. Но признавать ее подлой манипуляторшей? Что ж, наверное, он прав, все-таки прав. Ведь она использовала его, так? Все для того, чтобы пробраться к Нехелении? — Конечно, милорд, вся я состою из лжи и умысла. Всегда мечтала прослыть чей-то шлюхой и прятаться от преследований самозванки-узурпаторши, обрекшей меня на скитания! — Не принижай себя, я этого не делаю, — почти угрожающе заявил лорд, вставая напротив нее. — Ты, безусловно, одна из самых лучших женщин, которых мне приходилось встречать, что бы тобой не управляло. — О нет, позвольте сделать ваше представление обо мне еще более полным, мой лорд! Вы говорили, что я нечестна с вами, что ж, вы правы, я готова раскрыть все свои карты, долой чувства, они только мешают! Ее обуревали злость и… веселье. Да, темное веселье, торжественное, с оттенком понимания, что теперь все будет кончено. Плевать! Она и на плахе будет улыбаться и с радостью засунет свою голову в петлю, потому что будет знать, что наконец-то все останется позади! — Мы неслучайно с вами встретились, милорд. Нет, не так. В первый раз все-таки случайно. Вы были отвратительно нахальны и сразу указали мне, что цена такой штучки, как я, миска каши и цветная тряпка. Я случайно узнала, кто вы, и знала, что только через вас смогу пробраться к Нехелении. Зойсайт мрачно молчал, и от этого Миливии становилось еще веселее, хотя, на самом деле, ей хотелось утопиться в этом треклятом зеркальном озере сию же минуту. — На нее у меня давнишний зуб. Вы уже знаете, что у меня был муж, погибший благодаря войне, которую развязала наша великая правительница. Но это не все. У меня еще был сын. Да, не бледнейте, милорд, крошечный сын, — голос девушки резко охрип, в горле защипало от слез, — и магом он не был, потому что Арно был простым человеком. Когда я осталась одна и у меня уже не было защитника, в мой дом пришли люди, которые желали силой завербовать меня на службу Нехелении. Я отказалась. Глупышка, я думала, что могу сказать нет! Они зарезали моего ребенка прямо у меня на глазах, а я… а я умерла. Когда эти свиньи напились до поросячьего состояния, я подожгла их вместе со своим домом и смеялась, смеялась, смеялась. Прямо как сейчас! — слезы уже вовсю струились из ее глаз, но Миливия продолжала говорить, глаза в глаза смотря на белого Зойсайта. — Ты прав, я — чудовище. Я это признаю. Поэтому мне ничего не стояло увязаться за тобой, хотя все в моей душе противостояло связи с таким человеком, как ты. Ты можешь думать, что хочешь, можешь считать меня неискренней, подлой, сумасшедшей, мне все равно. Я действительно полюбила тебя, хотя думала, что уже не способна на любовь. Я думала, что Арно — единственный мужчина, который может быть в моем сердце, но я ошиблась. Арно остался в прошлом, да, невозможно счастливом, да, прекрасном, но в прошлом. А ты стал моим настоящим. Я не надеялась ни секунды, что ты можешь полюбить меня в ответ, что ты станешь моим будущим. Я должна тебя ненавидеть так же, как и Нехелению. Но я люблю. Люблю и умираю. И никак не могу смириться, что ты женишься на этой ведьме. Она задыхалась от слез, от того, что все скрытое вырвалось наружу, и пусть тысячи кинжалов разом врезались в грудь, душа заныла от необычайной свободы. Когда в руке Зойсайта материализовался нож, девушка сама шагнула ему навстречу, позволяя исполнить то, что он задумал. Ей не было страшно. Наверное, даже наоборот. Теперь ей не придется жить с вечным грузом, не придется вспоминать, что она потеряла и что наделала. Милость снизошла на нее с небес. Никто не увидит ее позора. Она уйдет так, как и хотела: тихо и незаметно, словно ее и не было на земле. Но неожиданно Зойсайт вложил в ее слабую ладонь нож и, взяв ее запястье, острием ткнул себе в шею, будто нащупывая нужное место. Взгляд почерневших глаз казался сосредоточенным и спокойным, губы побелели. Миливия дернулась в сторону, но хватка лорда оказалась железной. Алая капля крови скатилась к светлому вороту рубашки и замерла, страхом окатывая девушку с головы до ног. — Ты хотела убить меня, моя Воровка? — грустно спросил ее Зой, вцепившись в сжатый кулак и не позволяя отвести лезвие. — Ты можешь сделать это очень легко. Смотри, это место идеально для удара. А если ты проведешь ножом вот так, — он, царапая кожу, провел острием поперек горла, — то я практически ничего не почувствую. Это просто. Миливия с криком забилась в его руках, нож выскользнул из онемевших пальцев на траву и исчез, и Магичка едва не упала назад себя, захлебываясь рыданиями. Ей хотелось бежать прочь, однако ноги казались ужасно слабыми, и девушка бессильно опустилась на траву. Подтащив колени к груди, Мил расплакалась еще горше. Но чем более отчаянным становился ее плач, тем неподвижней и мрачнее застывало лицо лорда. Нет, он не знал ничего, Магичка зря думала об этом. Ему всего лишь казалось, что он знает. — Ты можешь убить меня сию же секунду, Зойсайт, пожалуй, я была бы даже рада такому исходу событий. Но я никогда не думала, что смогу убить тебя. Даже когда не любила. Я шла за тобой по велению сердца… Да, вот так, я следовала, я никогда не играла тобой, просто боялась своих чувств, боялась, что мне однажды станет так же больно, как несколько лет назад. Тогда я потеряла все, что имела, потеряла себя. Мой муж погиб, моего сына убили. Я знала, что потеряю и тебя, когда наскучу. Когда я увидела тебя с леди Лионой… — Леди Лионой? — впервые в голосе лорда отразилось нечто, похожее на удивление, и Магичка решилась поднять на него взгляд. Зойсайт казался болезненно бледным, и дело тут было не в сиянии зеркально озера. Мил могла различить веснушки на его лице и голубую бьющуюся вену. Никогда прежде она не видела его в таком состоянии. А ведь это все из-за нее… Это она причинила ему такую боль, воткнула нож в спину своей ложью и интригами. Кто она после этого? Как смеет думать, что достойна хоть чего-то, кроме презрения и ненависти? А впрочем, они квиты. Ведь жениться на этой убийце… этому не может быть оправдания. — Да, с леди Лионой. С прекрасной леди Лионой, образованной, умной. Вы так чудесно смотрелись вместе… Я бы смирилась и отступила, если бы ты решил жениться на ней. Но Нехеления… Как ты можешь, Зойсайт? — Не задавай мне таких вопросов, Миливия. Я могу спросить то же самое. Теперь я яснее понимаю, почему я полюбил тебя, — в его голос вкралась холодная насмешливость, — ты меня стоишь, Миливия. Совершенно определенно стоишь. Ну уж нет, хватит. Магичка практически рывком поднялась с земли. Больше она не будет смотреть на него снизу вверх, униженно говорить о своей проклятой любви, которая никому, кроме нее, не нужна. Она это как-нибудь переживет. Но глумиться над ее чувствами… Нет, спасибо. Девушка развернулась и быстро пошла вглубь бушующего от ветра темного сада, не понимая, куда направляется. Это не имело никакого значения, лишь бы Зойсайт наконец исчез из ее жизни. Она натыкалась на камни и кусты, цеплялась длинной сорочкой за ветки, однако упрямо шла, зло размазывая по щекам слезы. — Неужели ты не понимаешь, что тебе от меня не скрыться, Миливия? Она слышала его голос где-то далеко, зажмуривала глаза, спотыкалась, падала, но шла, не разбирая дороги. — Ты можешь уйти от меня хоть на край света, Воровка, но я все равно настигну тебя. Ты никогда не найдешь покоя! Его руки сомкнулись на ее плечах, и Мил поняла, что, на самом деле, он был близко, пугающе близко. Его всегда горячие пальцы были холоднее льда и крепче цепей; Миливия беспомощно зажмурилась и замерла, закинув назад голову и стараясь дышать как можно глубже. Запах леса пропал. Она чувствовала только Зойсайта, его ярость, боль, его страсть — больше злую, чем нежную. Его губы, впившиеся в ее рот, причиняли скорее страдание, чем радость. — Не отталкивай меня, Миливия. Люби. Его руки с отчаянием зашарили по ее телу, путаясь в ткани сорочки, и мужчина рывком повернул Мил к себе лицом, шепча что-то, что Мил не могла разобрать; Магичка не отпрянула. Через секунду она ощутила, как упирается спиной о шершавую кору дерева, и та неприятно царапает оголившееся плечи и затылок. Кажется, лорд не чувствовал своей силы. Больно приподняв девушку за бедра, безжалостно дергая и сминая ткань сорочки, мужчина прижался к Миливии всем телом, заставляя ее сжать его плечи и обхватить пояс ногами. Мил знала, что последует за этим, Зойсайт был явно не в себе. Но и Магичка в это мгновение была другой: она слишком долго бежала от него и наконец проиграла. — Скажи, что любишь меня, — яростно, отчаянно. Мил показалось, что все ей только слышится, что это все еще сумасшедший ветер, раскачивающий деревья. — Скажи, Миливия! Мил наконец открыла глаза. Его глаза находились на уровне с ее и казались черными, с губ срывалось тяжелое дыхание, на лоб упали непослушные локоны. Как она все это любит, как его любит!.. — Я люблю тебя, Зойсайт. Ей было больно. Больно и хорошо. И неважно, что было раньше и что будет потом. Сейчас они — одно целое. Положив голову лорду на плечо, Мил крепче прижалась к его горячему телу. И только спящий сад знал их тайну, только он. *** Литавра уже забыла, когда последний раз сладко спала. Всегда ее сознание словно находилось на границе сна и бодрствования. Ночью после бала она с трудом заснула благодаря настою душицы и теперь, проснувшись от неприятного чувства тревоги, она растерянно посмотрела в окно. На улице ночь была полноправной хозяйкой, и ни один всполох рассвета не тревожил бархатного полотна. Девушка недовольно потянулась к чаше, чтобы выпить остатки настоя и вернуться в спасительные объятья сна, когда матрац прогнулся под чьим-то весом. Магичка попыталась встать с кровати, но крепкая рука перехватила ее талию и притянула к себе. — Не паникуй, это я! — Какого пекла ты тут делаешь? — раздраженно поинтересовалась Лита. Отпустив девушку, мужчина перебрался на подоконник. — Мне просто не спалось. — И ты решил разбудить меня? — ядовито поинтересовалась она. Нефрит себе не мог объяснить этой тяги к девушке. Но его постоянно влекло к ней, и сегодняшней ночью после череды стольких событий его воспалённый мозг все обдумывал, искал новые пути для осуществления плана. И чтобы дать себе хоть секунду отдыха, он решил переместиться в ее покои. Он наблюдал за тем, как Магичка спала, и чувствовал как спокойствие обволакивает его сознание. В ее покоях было уютно, притом что все было чужим. Нефрит чувствовал себя как дома и понимал, что это чувство уюта создает его Берегиня. От наблюдения за ее сладким сном все мысли о борьбе и заговоре уходили на второй план. Чуть успокоившись, она встала с постели и направилась к лорду. — Выпей, — взяв свою чашу, Лита протянула ее мужчине. — Настой душицы, мне помогает заснуть. Почувствовав непонимание мужчины, Лита попыталась уточнить: — Дурные мысли, — понимающе вынесла она вердикт. — Точно. Отставив пустую чашу, лорд поднял на руки девушку и отнес ее в кровать. Бережно накинув на нее покрывало, он собирался уходить, когда прохладная рука Магички коснулась его. — Не уходи, — попросила она. — Мне спокойно с тобой. Нефрит повиновался просьбе девушки и опустился на кровать. Обняв Литавру со спины, он притянул ее ближе к своему телу и с наслаждением вдохнул ее запах. Устроившись поуютней в его объятьях, она спросила: — Не хочешь поделиться? — она попыталась развернуться к нему лицом, но лорд не дал пошевелиться. Согласившись с его желаниями, она перевернула подушку прохладной стороной и продолжила, — что не дает тебе спать по ночам? Аккуратно распуская косу Магички, Нефрит только буркнул: — Все то же, — наматывая каштановую прядь на палец, словно медитируя, он ответил: — Например, Нару, твоя тайная подруга, Королева. — Давай начнем по порядку, — Лита прикрыла глаза и тихо спросила: — Нару. Что будешь делать? Отпустив одну прядь, он схватил двумя пальцами другую и стал нежно водить ею по голому плечу Литы. — С этой проблемой я разобрался, практически. Если ею начнут интересоваться, скажу, что отправил ее обратно в Евразию. На ее землях случайно разгорелись протесты. Встрепенувшись, Магичка все же повернулась в его объятьях и недоверчиво посмотрела на лорда. — Случайно?! — переспросила она. Хитро усмехнувшись, мужчина поцеловал ее в висок. — Скажем так, звезды кое о чем меня предупредили. — Ну и гад же ты! — обиженно прошипела Лита. — Ты знал обо всем заранее. — Скажем так, я знал только, что этот день последний в ее жизни. Девушка обиженно отвернулась от лорда обратно и стала всматриваться в ночное небо, разделенное оконными створками. — Не обижайся, Берегиня, если бы я знал, что все так получится, то расправился бы с ней раньше, чем она причинила тебе боль. — Не в этом дело. Я все это заслужила. Просто… Поведя плечом, она пыталась избавиться от щекотавшей ее пряди волос. — Забудем! Следующая проблема. — Твоя подруга, твой долг или что-то в этом роде. Литавре жутко не хотелось говорить об этом. Остался какой-то странный, неприятный осадок после разговора с Мил. Девушка понимала, что подруге не хочется, чтобы Нефрит знал о ней. Но опять начинать врать ему было не приемлемо. — Мы решили через вас, двух лордов, самых приближенных к ведьме, добраться до Пульса Земли. Он — наша главная цель. Но мы практически не знаем, что он из себя представляет и что из себя представляет магия этой узурпаторши. Сначала все казалось таким простым, понятным. Но чем ближе мы к цели, тем сложнее, — облизав губ, девушка на миг остановила свой рассказ, чтобы собратья с мыслями. — Неф. Ты же тоже ее ненавидишь? — с надеждой в голосе обратилась она. — Да, Берегиня, но такой глупый план я еще не слышал. Вы что, самоубийцы? Послушай, я так понимаю, что просить вас отказаться от вашей затеи смысла не имеет, тогда прошу — не делайте резких, глупых шагов. Вам вообще повезло, что мы не поймали вас как шпионок. Я попытаюсь разведать, где находится Пульс, и скажу тебе. Но прошу, не рискуй собой. Скоро все должно закончиться и без вашей помощи. Лита насторожилась. — Что это значит? — Я не скажу тебе, даже не проси, — почувствовав, как напряглась всем телом Магичка, он дополнил: — А я взамен не буду требовать раскрытия личности твоей подруги. *** Стояла изнуряющая жара. Воздух так накалился, что было заметно его движение колеблющимися волнами, словно накрывающими пространство вокруг полога Королевы. После незабываемого праздника большинство гостей собирались уезжать, не забыв при этом отблагодарить хозяина и излить лесть в адрес ее Величества. Порядком уставшая от них, она приказала разбить палатку под полуденным зноем, за пределами города в пустыне. Раскаленный песок покраснел под прямыми лучами солнца и заполнял все пространство до горизонта. Она любила жару. Её мраморная своей бледностью кожа с удовольствием впитывала солнце, вымерзшие за многие года на севере кости и мышцы согревались только в самый сильный зной. Королева любила полдень в Африке — время, когда жизнь останавливалась, — она могла предаться раздумьям не только о правлении, сколько о себе. Возможно, Нехеления и пыталась скрыть свое удовольствие от предложения Зойсайта, но выходило у нее это плохо, и она это знала. Прикрывая глаза, лишь на мгновение женщина видела внутренним взором пред собой преклоненного Лорда Огня и изумительное по тонкости работы и цене кольцо. За пару дней ей вошло в привычку в минуту раздумий прокручивать увесистый ободок на пальце, приятно чувствуя его прохладу. Наверное, ничто не могло омрачить ее прекрасное расположение духа. Все шло по точно выверенному плану, проработанному еще несколько лет назад, в самом начале восхождения её на трон. Мир был разделен. Он погряз в войне и смерти, но большая часть этого отравленного мира принадлежала ей, и Нехелению это устраивало. Для ее плана требовался хаос, и он прочно закрепился на планете. Два оставшихся государства, так и не покорившихся ей, теперь сами плыли в руки. Зойсайт на празднике Солнцестояния предложил не только свою руку и сердце, но еще и Африку. Что вполне не плохо. Ей не пришлось тратить деньги на долгую войну, в которой, признаваясь сама себе, она боялась проиграть. Строптивый Нефрит пытался запудрить ей мозги, уверяя в своей верности, но она понимала прекрасно, что единственная возможность получить Евразию — это избавиться от её лорда. Чем она и займется сразу после того, как Африка перейдет под ее протекторат полностью. Оторвавшись от прокручивания кольца, Нехеления улыбнулась своим мыслям о будущем всевластии и переключила свое внимание на разноцветное опахало из перьев неизвестной птицы. Она наблюдала из полуопущенных век за тем, как плавно опускались и поднимались перья, обдувая ее прохладным воздухом. Жизнь была прекрасна. Тишину её уединения нарушило приближение одного из членов внутренней разведки. Нехеления не помнила его имени, да это было и ни к чему, главное — он знал её. Благоговейно поклонившись, он крадущимся шагом направился к ней. — Порошу простить мою дерзость, Ваше Величество. Если бы не важная новость, я бы не осмелился нарушит ваш покой, — прошептал мужчина, подходя к королеве. — Я надеюсь, вы не будите отнимать мое время?! — холодно осведомилась женщина. — Конечно, простите. Леди Нару не выходит на связь, — перешел сразу к делу мужчина. Нехеления только безразлично подняла идеальную темную бровь. — И это все? Возможно, она просто загулялась, такое было не раз, — насмешливо ответила королева. Разведчик побледнел и уже двадцать раз пожалел, что решил обратиться к королеве. — Нет… то есть да. Ваше высочество, связь с ней оборвалась в день праздника, в этот же момент был зафиксирован сильный всплеск магии. А вдруг ее пропажа связана с делом, которое вы ей поручили, и тогда возможно… Женщина только раздраженно повела плечами. — Это нечего не значит! — она находилась в хорошем расположении духа и не желала волноваться из-за мнительности какого-то служащего. — Если хотите, конечно, можете проверить свою версию о её пропаже, я даю вам эти полномочия. Без лишних слов мужчина поклонился еще ниже, чем в начале встречи, и покинул палатку. *** С той ночи Миливия и Зойсайт как с цепи сорвались. Под самым носом у ее величества и целой свиты Магов, лорд и его любовница использовали каждую возможность побыть наедине. Их встреча в саду не расставила все по местам и не ответила и на половину вопросов, но сделала ясным одно: больше они не могут отрицать свои чувства. Мил и помыслить не могла, что способна на такое, однако, словно следуя древним инстинктам, шла за своим мужчиной. Теперь она знала: ни о какой интрижке не идет и речи. Все глубже, намного глубже похоти и жажды адреналина. Да, безрассудно, да, преступно и опасно, но что, если им остался всего лишь день? Зойсайт не рассказывал ей о своих отношениях с королевой, не раскрывал ей своих мотивов, но Мил и без того знала, что они ввязались в смертельную авантюру. Миливия и так понимала, зачем лорд женится на ведьме, знала, что ему нужна власть и богатство, и хотя не нуждалась не в одном и не в другом, молчала. Не было смысла отговаривать его, он не отступится, он шел к этому всю свою жизнь. Но пока лорд свободен, пока на руке его нет обручального кольца… Она возьмет от его любви все. Этой болезненной привязанности Миливия не могла раскрыть даже Лите, наверное, потому что в глубине души все-таки стыдилась своих поступков. Быть столь слабой — низко и недостойно. Но что она могла поделать? В ее ничтожной жизни не осталось никого, кроме подруги и Зойсайта. И скоро его она потеряет. Так есть ли смысл и дальше строить из себя недотрогу и мучиться от нерастраченных чувств? Как там называет ее Зойсайт? Воровкой? Что ж, он прав, она его воровала. Крала его время, его тело, пока Нехеления нежилась в лучах всеобщего внимания. Крала и знала, что ничего, кроме этих крох ей не светит. Порой хотелось выть от безысходности и боли, но Миливия сдерживалась: она не должна омрачать свои последние дни призрачного счастья. Венчание Зойсайта и Нехелении должно состояться через три недели в живописном саду недалеко расположенной от Нелупы деревушки; и хотя Зойсайт не знал, для них с Миливией канун свадьбы станет последним днем встречи. *** После бала дни тянулись однообразной серой чередой. Нефрит был занят, Миливия в своем горе отгородилась от мира, решив самой справиться со своей болью. Невыносимая жара, спадающая только ночью, не давала возможность нормально жить, мысли путались, и хотелось постоянно пить, лень растекалась по телу. Магичка мечтала о прохладе, высоких лесах с влажной землей, о полях в росе, о вершинах заснеженных гор. Именно сейчас, обретя спокойствие в душе, она понимала, что ее тянуло домой. Закрыв плотней ставни покоев, Магичка запахнула окна шторами в бессмысленной надежде, что жара не проникнет к ней. Отослав рабыню за прохладным кувшином с новой порцией мятной воды, сама Лита отправилась в библиотеку. За все время пребывания в Нелупе она смогла выкроить время на посещение склада великой мудрости. Она надеялась почерпнуть знания о Пульсе Земли в библиотеке, хотя и не тешила себя таковой надеждой. Магичка слышала, что Огненный лорд не питает любви к знаниям и к образованию в общем. Хотя она знала лучше других, что слухам верить нельзя, но особо не обольщалась, что ее прогулка закончится успехом. Переступив порог библиотеки, она обомлела. Десятки книжный стеллажей опоясывали не самую большую залу дворца Огненного Лорда. Книги, большие и маленькие, толстые и тонкие, зачитанные и только вышедшие из-под пресса, тянулись ввысь на резных полках светлого дерева, к потолку, в котором размещалось единственное прямоугольное окно в комнате. Под потоками света, в самом центре стоял круглый стол с письменными принадлежностями и пара кресел. Несколько лестниц на колесиках были приставлены к стеллажам и позволяли добраться до самых верхних полок. Пробежав взглядом по корешкам книг, Лита убедилась, что интересующей её информации нет, и направилась к одной из лестниц. Чем выше она взбиралась по ступенькам, тем древнее становились книги. Заприметив книгу с потрепанным зеленоватым корешком и полустертым названием, она потянулась к фолианту. Любопытство взяло верх. Уже коснувшись книги, она потянула её на себя, но была остановлена неприятной насмешкой. — Не думал, что бедные девушки умеют читать или хотя бы питают интерес к книгам. Внизу, в одном из кресел вальяжно расположился Маг — её надзиратель. Раздраженно фыркнув, девушка отпустила книгу и стала медленно спускаться. Оказавшись на твердой поверхности, она в таком же ироничном тоне ответила: — А я думала, вы уже потеряли интерес к моей персоне. — Что вы, милое создание, как же я могу обойти вас своим вниманием. Прищурившись, девушка только тяжело вздохнула, поняв, что разговор будет долгим и неприятным. Сев напротив мужчины, она поинтересовалась: — Знаете, что мне интересно? Маг отрицательно качнул головой. — Мне интересно, как вы все время меня находите? Хитро усмехнувшись, он только ответил, что такова его работа. Решив поскорей закончить этот разговор, Лита перестала улыбаться и серьезно спросила: — Так что нужно от меня Магу высшего уровня? — Информация. Девушка насторожилась. — Информация? — удивленно переспросила она. — О чем же? — Ни о чем, а о ком! Я доподлинно знаю, что вы знакомы с Леди Нару. И сейчас меня интересует ее местонахождение. Литавра улыбнулась мужчине. — От вас ничего не скроешь. Да, мы знакомы, но подругами нас назвать нельзя, поэтому боюсь вам дать неточную информацию. — Любая ваша помощь будет мною оценена по заслугам. Наклонившись к мужчине, Магичка молила Небо дать ей таланта, чтобы убедить мага в ее лжи. Поманив его к себе, она прошептала. — Я слышала, что в Евразии вспыхнули восстания, и, насколько я поняла, как раз на землях, принадлежащих Леди. Она отбыла обратно, чтобы разобраться с повстанцами, — отстранившись от мужчины, она дополнила: — Хотя, вы правильно заметили, я практически безграмотна и могла чего-то не понять или же истолковать не верно. Поднявшись с кресла, она оглянулась и найдя, то что искала, подошла к полке. Девушка вытянула книгу об минералах и протянула ее Магу. Смущенно улыбнувшись, она попросила: — Вы правильно заметили, я малограмотная, плохо читаю. А тут… — она нарочно замялась, оттягивая время, — лорд Звезд подарил мне кулон, — Магичка вынула клевер и показала мужчине. — Он конечно заверил меня, что это изумруды. Но я ведь знаю вас, мужчин… Он мог легко соврать бедной девушке. Вот я и искала книгу, хотела проверить. — А разве было не проще отнести кулон ювелиру и спросить? — вопросительно маг поднял бровь. Лита в страхе распахнула глаза: — Что вы. Стыдно, да и ему могли доложить, — сняв с шеи кулон, она протянула его магу. — Но ведь вы меня не выдадите? — с мольбой в голосе спросила она. Осмотрев внимательно кулон, мужчина повертел его в пальцах, посмотрел огранку и ответил: — Мне можешь доверять. Присядь, — он указал Магичке на кресло, а сам растворился в пространстве. Лита упала в кресло, руки от страха заледенели. — Что же я натворила? — прошептали ее губы. Ее положение и так было шатким, а тут еще и этот кулон. Девушка начала прокручивать в голове страшные варианты, которые могли произойти из-за ее опрометчивого поступка. Но ее фантазия не успела завести ее далеко в дебри кошмара. Маг быстро вернулся. — Один знакомый ювелир сказал, что это старинная вещица с изумрудами, стоит очень дорого, — протянув кулон девушке, он присел на подлокотник ее кресла. — Видно лорд тебя ценит, раз так раскошелился. Скажи, а ты его ценишь? Внезапно Литу озарило, к чему клонит мужчина, и она чуть не завопила в голос. Времени, чтобы все взвесить, у нее не было, и девушка выпалила первое, что пришло в голову. — Да, но ведь эти знаки внимания кратковременны, — забрав кулон, она повесила его на шею, — интерес его ко мне скоро закончится, я это прекрасно понимаю. И я окажусь в том же захолустье, из которого он меня вытащил. Говоря последние фразы, она не врала, а говорила чистую правду. Она прекрасно понимала, что не будет вечно его фавориткой. И тогда ей придется вернуться обратно, к разоренному дому, без денег на существование. Маг удовлетворённо хмыкнул. — Давай, Лита, поможем друг другу. Я тебе деньгами и статусом, ты же мне информацией. — И что я должна делать? — без промедления спросила она. — Просто рассказывать, что на уме у лорда. О политике, финансах, сплетнях. — И все? — наивно спросила Магичка. — Да. И за такую маленькую услугу ты получишь титул, признание, деньги, земли. Прикусив нижнюю губу, девушка задумалась. — Мне не нужен титул. Маленького поместья в Верилле мне хватит. А сумму мы обговорим потом. Согласны? Маг удовлетворенно потер ладони. — Конечно. Лита протянула ему руку. — Тогда договорились. Рукопожатие было крепким.