На краю души

Миливия знала, что Лита врет. И не потому, что ее ложь не была убедительна. Просто слишком виноватое лицо было у Литавры, будто ей не хотелось лгать. Синеглазая не собиралась вытаскивать из нее откровения, разве можно кого-то заставить вывернуть душу насильно? Но что-то все равно не давало Мил покоя в ее словах. Лита сказала, что насолила местному князьку… Там, откуда она родом, никогда не было князей. Южане — свободолюбивый народ, признающий только собственную избранную власть и государя. Никакой знати они не терпят. Значит, проблемы Литавры куда глубже, чем она хочет показать… Что заставило ее бежать из родных мест? Смерть сестры? Возможно. Но слишком много любви было в рассказе Литы к родным местам, смогла бы она покинуть их? Что-то гнало ее оттуда, что-то, что сильнее ее желания. Она упоминала охоту на Магов, и это было более убедительной причиной. Нехеления, узурпировав власть, решила создать свою собственную армию Магов. Кто не шел добровольно, тот доставлялся ко двору насильно. Был еще выход — бегство, но тот, кто решался скрыться, становился потенциальным трупом. С беглыми расправлялись безжалостно и молниеносно, поэтому не каждый находил в себе силы сопротивляться. Лишь те, кому уже нечего было терять. Литавра как раз была из тех, кто остался одиноким. Но не отчаявшимся. В ее глазах горел страшный огонь сродни жажде, его скрыть она не могла. Что за миссию она для себя выбрала? Что за путь, который хочет пройти в одиночку? Месть? Кому? Миливия понимала, есть те, кого винят абсолютно все. Нехеления и ее лорды, заправляющие вотчинами. Это они превратили Землю в мясорубку, открыли войну, убивали народ и мучили пленных. Весь тот кошмар, который накрыл планету, их заслуга. Мил тоже всем сердцем ненавидела их, презирала и мечтала уничтожить. Она осталась одна. Из-за них. И, кажется, начала яснее понимать, что выбрала для себя Литавра. Но был ли в этом смысл? Что может сделать хрупкая девушка, пусть и Маг? Только глупо погибнуть, вот и все. Но лучше уж так, чем жить бессмысленным бегством. Миливия пряталась и уговаривала Литу скрываться, но ей самой была противна такая жизнь. Хотя, это лучший выход, чем служба Нехелении. Никогда бы Мил не смогла пресмыкаться перед этой ведьмой, лучше уж плаха. Миливия вспомнила ее красивое, высокомерное лицо, шелка ее темных платьев, наверняка стоящие груду золота, холеные белые руки, не знающие труда, и ей стало так мерзко! А ее лорды? Гордецы и нахлебники, гнущие народную спину. Откуда такая жестокость? Это же против человеческой природы. Хотя… они ведь и не люди. И Нехеления, и лорды — Маги, причем искусные. Иначе бы они не смогли захватить власть. Миливия не знала, как должна загнить душа, чтобы отдать приказ резать невинных детей, беззащитных перед войной? Куда же катится этот мир?.. Мил решила пойти за Литой. Даже если она не позовет ее, даже если прогонит прочь. Ей спокойно не жить. Наверное, она погибнет почти сразу. Но ей не жаль ни молодости, ни сил. У нее ничего нет и уже ничего не будет. Все уже было в ее жизни. Детство, юность, свадьба, муж и ребенок. Наверное, кто-то там, на Небе, решил, что она и так уже многое получила. В глубине души Мил была с этим согласна. Ей досталось то, что действительно можно назвать счастьем. Пусть совсем ненадолго. А впереди… пустота. Жизнь — сплошная усталость, от которой поскорее хочется избавиться. И если это избавление — месть, то она будет мстить. А дальше… будь что будет. *** Повернувшись в сотый раз на тюфяке, Литавра поняла, что заснуть еще раз не судьба. Подняв с пола сумку, она, аккуратно пробравшись между блаженно спящими женщинами, подняла крышку подпола и тихо, насколько это было возможно в разваливавшемся доме, выбралась наружу. Как Лита и догадывалась, солнце только поднялось над горизонтом, небесный свод не омрачала ни одна тучка. Сегодня будет знойный день. И если она собирается воплотить задуманное, то должна поторопиться, пока солнце полностью не расправило свои огненные лучи. Надо будет уходить с востока, по старой дороге, и пройти незамеченной патрулем Магов. Их первая встреча была не очень приятной. Миливию Литавра поблагодарила еще вчера, значит, можно уходить, не попрощавшись, так будет легче… Из головы никак не выходили ее слова о том, что Литавра бежит от собственной тени. Ах, Мил, знала бы ты, как ей хочется быть уверенной в завтрашнем дне, не скитаться, иметь дом, где ее ждут. Как ей хочется, чтобы сердце не сгорало в огне ненависти, а яд мести не пропитывал душу. Как она хочет, чтобы по ночам не снился обгоревший лес и Кора с остекленевшими глазами. Как же она хочет… но прошлое не изменить… А может, Мил права — забыть, отпустить и жить здесь, среди таких же, как и она, изгнанников по чужой воле? Каждый из них отмечен клеймом горя, они пытаются с этим жить, а Лита стала ужасна, даже противна сама себе. На ее руках чужая кровь… Вот Мил, она хоть и пережила ужас, ее душа не почернела, в отличии от ее. Она живет, а Лита существует… Остаться с ними… нет… Литавра зашла слишком далеко, теперь нет ей дороги обратно… А тащить за собой в пропасть ее девушка не хотела. Лита сама выбрала для себя этот путь, значит, пройдет его одна. Перекинув через голову длинную ручку сумки, Литавра пошла на восток. Пройдя с десяток ничем не примечательных домов, она наткнулась на половину вывески «…вница», серо-зеленый вьюнок оплетал буквы. Решив проверить свою догадку, Лита поднялась по ступенькам, не успела переступить порог, как под ногой что-то заскрежетало и лопнуло. Отступив, девушка увидела раздавленную склянку, темно-синяя жидкость тонкими струйками растекалась по дощатому полу; усмехнувшись про себя, Лита зашла внутрь. Лавка травницы была пуста, не считая разломанных полок, пустой тары, мумифицированных временем трав. Досконально изучив помещение, Магичка не нашла ничего подходящего, кроме сундука с характерным рисунком-скелетом; потрусив находку, Лита убедилась, что она пустая, но… разрозненные куски плана собрались в одну картину. Назад в селение Литавра шла быстро, не боясь, что ее заметят. У нее есть цель, план, теперь надо раздобыть средство. И когда она его найдет, то исполнит свою клятву… Жизнь за жизнь… Маги проснулись и сейчас занимались своими привычными делами. Мил Лита нашла на берегу реки, она набирала воду. Темно–синие волосы были собраны в пучок, а длинная юбка заткнута под пояс. — Доброе утро! — Миливия уже привычно помахала ей рукой, и при этом лицо ее озарила улыбка, так красившая худое бледное лицо. — Мил, мне нужно у тебя кое-что спросить… — Литавра нервно замялась, переступая с ноги на ногу. Ну вот, решающий момент… — И что же? — Миливия оставила ведра и подошла к девушке. — Ну же, я слушаю! — У тебя есть знакомый… — запнувшись, Лита выпалила: — В общем, тот, кто сможет дать мне яд? Тишина в ответ ударила по натянутым нервам девушки. Первую минуту Миливия просто в ужасе смотрела на новую знакомую и лишь потом, справившись с чувствами, тихо ответила: — Я отведу тебя… Мил оправдала надежду Литавры. Нет лишних вопросов, только готовность помочь. — Спасибо, — девушка подхватила ведра и стала подниматься по склону. Миливия не стала ничего у нее выспрашивать, но сделалась необычайно тиха и серьезна, между бровей залегла тревожна морщинка. — Пойдем сейчас, — сказала Маг флюидов. — Дорога дальняя. — Хорошо, — радостная Лита обернулась к Мил. — Давай я отнесу воду, а ты пока соберись! Миливия ее радости не разделяла. Кажется, она даже уменьшилась в росте, ссутулилась, так была взволнована. Делая вид, что не замечает недовольства Мага, Лита отправилась к колокольне, а Мил пошла в сторону сруба. Девушка быстро приготовила буханку свежевыпеченного хлеба и кувшин воды, большего и не требовалось. Миливия только предупредила Иосифа, что сегодня не придет. Встретившись у старого колодца, который давно не приносил живительную воду, они начали своё маленькое путешествие (как они думали). За их плечами остались кров, друзья, спокойная жизнь. А впереди… Впрочем, этого они не знали. Путь предстоял через лес, далеко вглубь его владений. Миливия хорошо помнила дорогу к старому торговцу ядом, сама когда-то брала у него змеиный, от ран. Вся каморка старика Афеопа была уставлена склянками с жидкостями, кажется, они были повсюду: маленькие, размером с пипетку, высокие, округлые и задрапированные темной тканью. Некоторые были покрыты чуть ли не вековой пылью, а другими, похоже, пользовались пугающе часто. Но на что? Афеоп, старый горбун с проборожденным оспой лицом, жил в отдалении других людей и Магов глубоко в лесу. Глядя на него, вспоминаются старые сказки о колдунах-злодеях. Миливия провела Литавру по секретным тропам. Они шли, почти не останавливаясь, временами делая короткий привал. Только к ночи, поужинав хлебом и водой, девушки уснули под широким раскидистым дубом и к утру продолжили путь. Чащоба была почти непролазной, но неожиданно ветви чуть раздвинулись, и глазам Магов предстала лесная развалюшка, низко посаженная к земле. Крыша ее была укрыта еловыми лапами, сверху торчала заржавелая труба. — Ну, вот мы и пришли, — Миливия отерла пот со лба и остановилась. — Он продаст тебе яд. Литавра ничего не ответила. Конечно, она не ожидала увидеть богато обставленную лавку, но такой запущенности явно не ожидала. — Лита, — вдруг робко произнесла Миливия, — возьми меня с собой. Не успела Маг растений что-то ответить, как из зарослей на них выскочил старик с плохо обтесанной дубиной… *** Две девушки, два одиночества, пустились в путь. Что ждет их — легкая дорога или тернистая тропа. кто знает? Все в руках капризной Фортуны, она может одарить нас счастьем, а может в секунду превратить наш мир в ад. Она, легкомысленная дева, может одним взглядом изменить нашу жизнь, и нам останется только подчиниться ей… Хотя, не даром говорят Мудрейшие Маги, что все в наших руках. Видно, для Миливии и Литавры пришло время узнать правду…