На краю души

Рассвет наступил как-то… внезапно. Миливию разбудила служанка, которая уже держала в руках дорожный плащ, а на столике стоял тазик с благоухающей водой. Мил сразу и не сообразила, где вообще находится и что от нее хотят, поэтому рассеянно натягивала одежду и поминутно протирала слипающиеся веки. Солнце, слабо пробивающееся сквозь шторы, было еще совсем бледным. — Ваш экипаж уже готов, — тараторила служанка, затягивая шнуровку на груди у Мил. — Его высочество лорд Зойсайт хлопотал со сборами, он не ложился. Миливия оделась и вышла вслед за девушкой, которая вывела ее на улицу. Экипаж действительно был готов: темно-синяя блестящая карета, запряженная парой лошадей, за ней — еще какая-то повозка, похоже, доверху наваленная провиантом и необходимыми в дороге вещами, и лорд Зойсайт верхом на своем рыжем скакуне. По мужчине и не скажешь, что он не спал целую ночь. Он бодро распоряжался, проверял состояние лошадей, что-то выспрашивал у владельца гостиницы. Заметив Миливию, закутанную в дорожный плащ, Зойсайт спрыгнул с Агата и подошел к девушке. — Доброе утро, — поприветствовал он Магичку и легко коснулся губами ее пальчиков. — Завтрак подадут чуть позже, наедаться сейчас — дело не самое мудрое решение. Лучше поспи, солнце еще низко, — мужчина открыл перед ней дверцу кареты. Девушка скользнула в уютный салон, обшитый темным бархатом, и дверца закрылась. Через пять минут карета тронулась, и Магичка стала разглядывать мелькающих за окошком дома и людей. Вскоре она уже крепко спала, свесив голову на грудь, и совсем не заметила, как в карету сел Зойсайт. Он принялся с любопытством разглядывать девушку, сидящую перед ним, и находил все больше интересных деталей в ее внешности, которые можно просто не заметить. На тонкой белой шейке билась голубая жилка, а на скуле, ближе к подбородку, примостилась маленькая бежевая родинка в форме капельки. Собранные на затылке волосы открывали аккуратные ушки без следов проколов, на чистом лбу — тоненькая морщинка. Черные ресницы полумесяцами лежат на щеках, лишенных румянца. Розовые аккуратные губки, наверняка не знающие атрибутов всех прелестниц и кокеток, чуть прикусаны, словно в волнении. Зойсайт не назвал бы ее красивой, такая девушка, как Миливия, наверняка бы потерялась среди примадонн его двора, но он находил ее куда интересней всех светских барышень, напомаженных и надушенных до головокружения. Чуть склонившись над Магичкой, Зой сразу уловил, что от нее не пахнет парфюмом, лишь банным мылом. Ресницы девушки дрогнули, она глубоко вздохнула, но не проснулась. Зойсайт отодвинулся от нее, чтобы не напугать, но свое исследование продолжил. Запястья очень тоненькие, как и пальцы с аккуратно подстриженными розовыми ноготками. Ступни маленькие, кажется, поместятся и на его ладони. Плечи узенькие. Миливия — фарфоровая куколка, только лицо ее не застывшее неизменной красотой, а живое и именно интересное. Если раньше Миливия служила предметом… желания (трофеем, которого лорд хотел непременно добиться), то теперь бы он был разочарован, если бы эта девушка мигом кинулась ему в объятья. Кажется, именно в неприступности и какой-то душевной красоте таится все ее очарование. То, что в ней живет чистота, Зой понял сразу же. И это очень редкое проявление современного мира. Вряд ли он смог бы дополнить эту чистоту чем-то своим (Зойсайт хоть и считал себя совершенством в физическом плане, про свою душу мог бы только молчать), но не попытаться ее разгадать… коснуться ее… невозможно. Слишком велико искушение. К тому же, кто-то древний и мудрый давно уже заметил, что добро тянется к злу и наоборот. Зойсайт считал себя злом. Нет, не в общепринятом и абстрактном смысле этого слова. Но он прекрасно знал, что душа его — помойка из собственной похоти, желаний и высокомерия. Он понимал и принимал это со спокойствием, как люди привыкают к своему цвету волос, длине ресниц и прочему. Ему плевать на других людей, кроме тех, из которых он может извлечь собственную выгоду. Вот, к примеру, взять Нефрита. Умный малый, старательно пытается подстроиться под систему Нехелении, крутится и вертится. Зойсайт даже готов сотрудничать с ним. Только вот чуть что умоет руки, оставив того подыхать. Будет смысл — спасет, конечно, но если только будет смысл… Между своей шкурой и шкурой лорда звезд Зой предпочитает свою. Или вот его будущая женушка. Она будет нужна ему до тех пор, пока не выскочит за него замуж, а дальше — поскорее бы концы откинула. «Срок годности» Миливии же пока не определен. Зависит от того, сколько эта бесхитростная, не знающая жизни девчонка сможет развлекать его. Глядя на совсем молоденькую фигурку, Зойсайт почти желал, чтобы это длилось как можно дольше. Дальнейшая ее судьба будет печальна. — Ты здесь? Что-то случилось? — Зойсайт за своими раздумьями не заметил, как девушка проснулась; он словно скинул с себя оцепенение и внимательно посмотрел на Магичку. — Нет, — он улыбнулся неизменно доброжелательной, чуть хитроватой улыбкой. — Хотел проверить тебя и пригласить на завтрак. Она села удобнее и повертела головой, словно разминаясь, и глянула в окно. Городской вид сменился ровной зеленью лесов, мерно перетекающих друг в друга. Солнце сочным фруктом висело над мохнатыми верхушками и шаловливо скользило по ним. — А это будет удобно? — смутилась она. — Может, мы уже проехали место, где могли бы остановиться? — Остановиться мы сможем всегда, — мягко ответил Зой. — А уж где завтракать, я обязательно найду. Зой сделал какое-то движение кистью руки, и карета остановилась. Он вышел наружу, помог Миливии и оглянулся. Впереди — пыльная дорога, по сторонам — стены деревьев. Магичка сконфуженно отступила в сторону, ощущая себя отчего-то виноватой. Зой подошел к одному из мужчин, и из самого конца вереницы повозок вывели Агата. Через минуту он снова вернулся к Мил и усадил девушку на жеребца, а потом залез и сам. Ему очень нравилось это провокационное положение, нравилось ощущать ее смущение и близость. Им подали плетеную корзинку, и они пустились в чащу. Натренированный Агат легко перепрыгивал препятствия, и пара углублялась все дальше и дальше, пока не остановилась на большой поляне, пятачком расходящейся посередине. На нее падало солнце, и полянка казалась светлым островом, выступающим из темноты. — Нравится? — спросил Зой Миливию в самое ухо, и она кивнула. — Вот здесь мы и позавтракаем. Мужчина легко спрыгнул с жеребца, положил корзину на траву и снял Миливию. Девушка тут же деловито разложила покрывало и принялась раскладывать провиант: холодные закуски, вино и фрукты. Следом — нехитрая посуда (далеко не такая изящная, как в гостинице). Агат отошел пощипать травы, а Зой и Миливия уселись по углам покрывала, друг напротив друга. Пара ловких движений — и по бокалам брызнуло легкое вино, зазвенели тарелки. Несколько минут стояла полная тишина, прерываемая лишь естественными звуками леса, звоном посуды и ржанием Агата. — Почему ты живешь так далеко? — внезапно спросила Миливия, внимательно и любопытно глядя на лорда, окончившего трапезу и с удовольствием подставившего солнцу свое лицо. — Ведь главные центры в Европе… Зой не посмотрел на нее, но лицо его, до этого имеющее блаженное выражение, изменилось: — Африка — земля неспокойная, и управлять ею я могу только на месте, — серьезно ответил он и тут же добавил: — Тем более, мне там нравится. — Неспокойная… — задумчиво протянула Мил, отщипывая ягодку винограда и зажимая ее зубами. Зой, повернувшийся к ней, с каким-то хищным выражением следил, как ломается ягода, и на губы девушки выступает сок. — Негры… дикие? Зойсайт с трудом пришел в себя и сел прямее: — Дикие? — хрипловато переспросил мужчина и прокашлялся. — Нет, проблемы, по большей части, с белыми. С неграми всегда было проще, а вот извращенные европейцы… Иногда они ведут себя под стать обезьянам. Тем более, — его лицо стало невозмутимым, — на рудниках случаются восстания. И довольно часто. Миливия уперла глаза в траву. Рудники. Каторги, где доживали свое время те, кто когда-то управлял планетой или просто не желал стелиться под Нехелению. Девушка горько подумала, что она могла бы быть сейчас там же. — Но это мелочи, — «успокоил» лорд Магичку. — У меня есть управляющие, преданные мне люди и тому подобное. Однако Африка — это не только место столкновений людей, это место столкновений человека и природы. На землях Нефрита, давно облагороженных (или погубленных?) человеческим вмешательством, это меньше чувствуется. Я приезжаю в ту же Евразию, не важно, куда, и я становлюсь просто частичкой механизма этих земель: куда-то мчусь, где-то бываю, что-то делаю, — Миливия заметила, что отвлеклась, и теперь во все уши слушает рассказ Зойсайта. — А чтобы чувствовать Африку, быть ее… повелителем, нужно ощущать ее каждой клеточкой души, понимаешь? Тот, кто видит в Африке только опасность, глупец, но тот, кто замечает лишь ее красоту, глупец вдвойне. Нужно сочетать все: пустыни с оазисами, смерть с жизнью. Поэтому многие предпочитают смотреть на Африку издалека, жить же в ней не хватит смелости. — С севером то же самое, — немного обидчиво перебила лорда Мил. — Мало кто может принять север душой. — Возможно, — пожал плечами Зой. — Но на моей земле все обстоит именно так. Я покажу тебе все, и ты поймешь, насколько удивителен этот мир. Я не требую от тебя вспышки любви к змеям или крокодилам, но есть же и более приятные обитатели. Хотя, многое и о тех же змеях врут. — Они чудовища, — брезгливо скривилась Мил, при этом чуть улыбаясь, и Зойсайт не смог удержаться от смеха. — Догонит, наскочит, укусит — вот и все, не было человека. — Знаешь, что я скажу? — тряхнул Зой кудрями. — Ни одна змея, даже черная мамба, которая является самой быстрой, не способна перегнать улепетывающего человека! Более того, она никогда намеренно не будет на него охотиться, если не почувствует опасность, агрессию в свою сторону. Мы для нее слишком большая добыча, змеи не пережевывают еду, а заглатывают и переваривают. Сама змея не станет нападать. — А заклинатели змей? — удивилась Миливия. — Змеи же нападают на человека, если он не играет! — Глупости! — безапелляционно заявил лорд. — Змеи глухи. Вообще. Просто заклинатели знают, как воздействовать на змею и заставлять ее смотреть на предмет (а именно — дудку). Все это фокус, не более. — То есть, — медленно произнесла девушка, — если я стану бренчать перед ней жестяными банками, она никак не отреагирует на это? — Нет, — подтвердил Зой. — Но я бы не советовал так делать. — Слушай, — рассмеялась Миливия. — Если ты мне сейчас скажешь, что Земля стоит на трех китах, я уже не удивлюсь! — Рано ты так сказала, — погрозил пальцем Зой. — У меня явно есть то, чем я могу тебя удивить. Ты и сама это поймешь, когда окажешься в Африке. У меня к тебе одна только просьба. Очень настойчивая. — Какая? — девушка чуть склонила голову. — Не отходить от меня ни на шаг, — строго заявил он. — И подчиняться любым моим указаниям. Все-таки Африка не то место, где можно своевольничать и быть опрометчивой. — Хорошо, — согласилась Миливия. — Я только боюсь за то, что в Африке очень жарко, а я родилась на севере… — С этим проблем не будет, — мужчина принялся складывать обратно в корзинку остатки пищи, Магичка принялась помогать ему. — Мы примем все предосторожности, чтобы защитить твое здоровье. И вот еще, — спохватился он, приведя Агата к месту завтрака. — Я бы не хотел, чтобы ты снова применяла против меня свою магию. Миливия покрылась пунцовыми пятнами — не то досады, не то смущения. — Что за силы у тебя? — с любопытством спросил Зой, сажая девушку на лошадь, а сам идя рядом. — Я так и не разобрал. — Я — Маг флюидов, — призналась Мил, понимая, что нет смысла врать. — Управляю газами, создаю их, чувствую… — Значит, вот что это было… — задумчиво протянул лорд и запнулся о корягу. — Вот черт! — мужчина уселся в седло. — Я могу создать только безобидные газы, моя магия не имеет высокого уровня. Но мое обоняние достаточно сильно, чтобы чувствовать запах отдельного человека, а при достаточном контакте с ним запоминать его. — И чем же я пахну? — поинтересовался лорд, лукаво улыбаясь, ощущая какую-то нотку интимности в этой обстановке и этих словах. Миливия смутилась: — Я не принюхивалась. — Ну что ты, не стесняйся! — рассмеялся лорд. — Неужели это такой секрет? Я рассказал тебе кое-какие любопытные вещи, а ты не хочешь поделиться и одной малюсенькой тайной, — он тут же заговорщически понизил голос: — Или от меня чем-то разит?.. Миливия нервно прыснула. На полминуты ее лицо стало отрешенным и задумчивым, но потом она медленно произнесла: — Немножко пахнет… мокрой древесиной, совсем чуть-чуть… А вместе с тем чем-то сладковатым, приторным, как сиропом… И гарью, — закончила она. — Нда, — усмехнулся Зой, — не самый приятный набор. — Почему же? — пожала плечами девушка. — Все вместе — это странное, но не отталкивающее сочетание. — То есть, я приятно пахну? — дьявольски обольстительно усмехнулся мужчина и невинно добавил: — Для тебя? Щеки Миливии вспыхнули как маков цвет: — Я такого не говорила, — буркнула она, и Зой рассмеялся. — А чем же пахнешь ты? — Свой запах уловить сложнее, ибо я к нему привыкла, — ответила Миливия, когда они выбрались из леса и оказались на дороге. Зой остановился у кареты. — Но мне кажется, что я пахну талым снегом и морошкой… Что-то такое. Он как будто невинно нагнулся к самой ее макушке и провел кончиком носа по пушистым волосам; девушка дернулась, и сердце ее забилось часто-часто и испуганно. — Вкусно… — прошептал Зой и тут же отодвинулся, возвращаясь в привычное состояние. Пара движений — и Мил уже стояла на земле, а Зой возвышался над ней на своем Агате. — Я навещу тебя позже, — сказал он как ни в чем не бывало. — Дорога дальняя, — развернулся и ускакал куда-то в конец. Мотнув головой, словно скидывая с себя пелену, девушка уселась в карету. А сердце все еще отчаянно билось в груди… *** Дорога длилась нескончаемо долго преимущественно потому, что Миливии было нечем заняться. Пейзаж за окном ни капли не менялся, все тот же лес, только солнце со временем стало тускнеть, покраснело и скрылось за верхушками деревьев. Все это время девушка просидела в своей карете и выходила наружу едва ли раза два, чтобы навести туалет и поесть. Зойсайт появлялся редко и весь его разговор длился всего несколько фраз, но Мил была рада этому. Ей все еще помнилась его близость. Быть может, она слишком накручивает себя, и для лорда это был всего лишь невинный жест? Но почему-то девушке так не думалось. Наверное, потому, что Зойсайт уже предлагал Магичке интимную близость, и кто сказал, что он не попробует соблазнить ее? Только вот за себя Миливия была полностью уверена. У нее уже был мужчина, мужчина, которого она любила, который был искренне нежен с ней, и от которого у нее был желанный малыш. Она не та невинная, глупая девочка, что может позариться на красивые слова или жесты. Но не оценить обаяние лорда Мил просто не могла. Если все его действия были направлены на «налаживание контакта», то это ему это удалось. В дороге Миливия много думала о своем положении и судьбе, вспоминала счастливое прошлое. В особенности — второй день после женитьбы. Почему-то этот день особенно отразился в памяти и навеки запечатлел Арно как самого лучшего мужчину. С утра, после брачной ночи, Арно ушел с другими охотниками; Мил была не обижена, что муж не остался с ней, ведь от охоты зависело их пропитание, а сидеть на печи — совсем не дело. Арно позавтракал и, попрощавшись с женой, ушел на целый день, предварительно натаскав в избенку воды, чтобы Мил не тягала ведра. В ее распоряжении был весь дом, и девушка с жаром принялась наводить порядок: скребла деревянные полы, стирала занавески, мыла полки и кастрюли, зашивала белье. Хозяйство их было небогатое, а иногда даже бедное, но девушку это ничуть не смущало. Миливии нравилось устраивать их с Арно гнездышко, в котором они планировали обзавестись детьми. На рассвете, перед самым уходом, когда молодожены еще лежали в постели и тихо переговаривались, мечтая о будущем, они решили, что обязательно вырастят четверо, а то и пятеро ребяток, расширят хозяйство, обзаведутся скотом, а потом построят новую избу. Миливии были близки эти мысли, и в новую жизнь девушка вступала с радостным предвкушением счастья. Посуду пришлось перебирать целиком. Что-то выбрасывалось, что-то оставалось на чистку, что-то убиралось в дальние шкафчики. Особенный интерес представляла старая чашка с искусным цветочным узором и позолоченной ручкой. Девушка полюбовалась ей, но поставить к остальным не решилась, чтобы не испортить. Да и кто станет пользоваться такой чашкой за просто так? Оставив чашку на самом углу стола, Мил принялась раскладывать чугунные сковороды. Она и не заметила, как неловко повернулась, махнула рукой, и чашка полетела на пол. Секунда, звон — и чаша распалась на пять крупных осколков и несколько маленьких. Девушка только прижала ладони к губам. Она принялась перебирать черепки, словно они могли каким-то образом срастись назад, и вдруг Магичке стало до слез обидно. Она обещала быть хорошей работницей и хозяйкой, а оказалась такой нескладехой. А вдруг эта чашка много значила для Арно? Вдруг она была памятью или особой ценностью? Девушка расплакалась от досады прямо над осколками, как вдруг в дом вошел Арно, румяный и веселый после длительной охоты. Но улыбка тут же пропала с его лица, когда он увидел Миливию. — Что случилось? — подскочил он к ней, озабоченно нагибаясь к ее лицу и хватая девушку за ладони. — Ты поранилась? Где-то болит? Магичка только замотала головой из стороны в сторону и жалко вытерла кулачками слезы. — Тогда чего ты плачешь? — нахмурился юноша, беспомощно глядя на жену. — Чашку разбила… — всхлипнула Мил. — Я такая неумеха, все из рук валится. — Вот глупости! Чашка? Что — чашка? Я тебе тысячу таких куплю, — принялся убеждать он ее и выкинул осколки в мешок. — Чашку и я мог разбить, так что ж из этого? Все теперь? Реветь? — он коротко рассмеялся, видя, что лицо девушки понемногу светлеет. — Вот уроню что-нибудь, сяду на пол и завою, как мишка в лесу! Будешь меня утешать! — вдруг его лицо стало очень серьезным, Арно помог Миливии подняться и произнес: — Никогда не плачь из-за такой малости и никогда меня не бойся, я не враг тебе и ни за что не стану сердиться по глупости. Если хочешь такую чашку, я просто куплю ее тебе. — Не надо, — помотала головой Мил, уютно устраивая голову на плече у мужа. — Не надо такую, так купим другую, — согласился юноша. — Это не так и важно. Главное, чтобы мы были хорошей семьей, главное, чтобы ты не расстраивалась по пустячным причинам. Да? — Да, — покорно согласилась Миливия и тут же спохватилась: — Ой, ты же, наверное, устал! А еще я тут со своими слезами! — девушка метнулась к плите, где прела толченая картошка с маслом и стояла сковорода с жареными шкварками. — Поешь и ложись спать. Арно наконец скинул свою оленью шубу и уселся за стол, вытянув длинные ноги вперед. Мил в мгновение ока поставила перед ним тарелку с едой, отрезала ломоть хлеба и приготовила настойку питьевого гриба. Молодой человек ел устало, почти машинально, но не забыл похвалить жену за старания и вкусный ужин. Отметил он и чисто отскобленный пол, и засиявшие занавески, и вычищенные кастрюли. Такая внимательность очень к себе располагала, и, ложась спать, Миливия с удовольствием положила голову на плечо мужа. Арно погладил ее по волосам, положил ладонь ей на талию, и девушке, спокойно и блаженно вздохнувшей, вдруг подумалось, что она нашла свое счастье… Забота же Зойсайта совсем не такая. Миливия это понимала. Она точно не знала всех мотивов лорда (и старалась в них не вдаваться), однако было все-таки неприятно, что его действия… идут не от сердца, а из собственных прихотей. Лорд чертовски обаятелен, умеет пользоваться этим и производить впечатление, но внутри… внутри этой красивой оболочки — зверь, способствовавший смертям многих людей, страданиям, боли. Арно погиб на землях лорда Нефрита, но Миливия обвиняла во всем и Зойсайта. Они оба (да еще и Нехеления, нагло узурпировавшая власть) виноваты, оба достойны смерти или чего похуже. И Мил было страшно смотреть в лицо лорда и понимать, насколько гнилой это человек на самом деле. А ведь его речам так легко поддаться, его улыбке и жестам… Будь Мил совсем другой, совсем не знающей настоящей любви, она бы поверила в его добрую улыбку. Ну, а так… пусть Бог простит его грехи. *** На третий день погода переменилась: небо стало пасмурным и неприветливым. Хмурые облака, взлохматившиеся близко-близко к земле, нависали над пыльными дорогами и деревьями, а к ночи разразилась гроза, забарабанил неистовый ливень, и было такое ощущение, что вся земля задрожала от жутких громовых ударов. Карета, в которой сидела Мил, кажется, каждым сантиметром колес ощущала дрожь земли, и девушка непроизвольно вжималась в сидение. Гроза всегда вызывала у Мил какой-то суеверный ужас; каждый удар грома колкими, липкими мурашками бежал по спине и щекотал затылок. У Магички появлялось глупое желание спрятать голову куда-нибудь под подушку и не высовываться, пока не утихнет стихия. Сейчас же это было невозможно, и Миливия, поплотнее запахнув черный дорожный плащ и зажмурив глаза, тихо сидела, пытаясь не думать о бушующей за окном погоде. Неожиданно карета остановилась, и внутрь проскользнула фигура, закутанная в темную ткань. Миливия, испуганно отпрянув в угол, во все глаза глядела на нее, как вдруг одеяние упало, и ее взору предстала лохматая рыжая шевелюра. Зойсайт, фыркая, словно рассерженный кот, громко чихнул, всхлипнул и повернулся к девушке, тут же извиняясь: — Прошу прощения, — просипел он; с волос, прилипших у висков, почти ручьями текла вода. — Эта горная погода доведет меня до лазарета, — пожаловался лорд. — Дорогу размыло, с вершин вместе с водой и песком падают камни. Мы заехали в безопасное место; пока не угомонится гроза, продолжать путь нельзя, — и тут же сменил тему. — Холодно тут, — мужчина вытянул вперед ладонь, и на ней заиграл маленький костерок, мигом осветивший темный салон. Миливия внимательнее посмотрела на Зойя и увидела, что у того распух и покраснел нос, тем самым напоминая клюкву, а ресницы слиплись. Мужчина снова чихнул, и пламя запрыгало в его руке. — Пиши пропало, — безнадежно вздохнул Зойсайт, проводя другой рукой по мокрому лбу. — А как ты себя чувствуешь? Не заболела? — лорд что-то шепнул, костерок покорно слетел с его пальцев и замер в воздухе; Маг сжал ладони Миливии, и его брови удивленно приподнялись. — Да ты ледяная! — Зой придвинулся к девушке. В отличие от Мил, Зойсайт был практически нереально горячим, на то он и был лордом огня (однако это не спасало его от проливных холодных дождей). Мужчина бесцеремонно стащил с девушки плащ и притянул ее к себе. Миливия дернулась, но хватка лорда стала крепче: — Успокойся, — произнес он умиротворенно, но тут же смешливо фыркнул. — Не посягаю я на твою невинность, просто пытаюсь согреть. «Ну и самомнение!» — мысленно изумилась Магичка, готовая саркастично хмыкнуть на это высказывание. Подумать только, он посчитал ее девственницей! Неужели лорд и правда уверен, что устоять перед ним и хранить свою честь может только непорочная девушка? Однако ж Маг флюидов покорно прижалась к его груди, пытаясь больше не думать, кто он такой. В конце концов, здесь жутко холодно, а Зой горячий, словно печка, так почему не согреться? Зойсайт, внутренне торжествуя, поудобнее устроился на сидении и намеренно уткнулся носом куда-то в шею девушки. Какая удача, что ее плащ практически отсырел от неожиданной стужи! Иногда этот нарушенный природный баланс приносит пользу, надо признать. Эх, жаль, что она не попала под дождь… — Я согрелась, — вдруг холодно бросила Мил и решительно высвободилась из объятий лорда, озадаченного таким поведением девушки; он-то уже подумал, что Магичка размякнет, однако результат был прямо противоположным. — Хорошо, — покорно согласился Зойсайт. — Но я все-таки принесу тебе сухое одеяло, дождь наверняка не перестанет до рассвета. Он оказался прав: стихия бушевала до тех пор, пока солнце снова не выползло на небо, прорезая рваные тучи бледными лучами. Дорогу разнесло, и колеса повозок вязли в грязи и сильно замедляли ход. Иногда даже мужчинам, сопровождающим Зойсайта, приходилось толкать их, чтобы двигаться дальше. Города и деревеньки остались позади, и перед Миливией предстала безрадостная картина порушенных войной земель: кое-где видны были взрывные воронки, старое тряпье, негодное оружие. Подобные «пейзажи» всегда наводили на нее тоску и колко отдавались в сердце, и тогда девушка становилась особенно тиха, погрузившись в грусть. — Приехали! — безнадежно махнул рукой Зойсайт, резко открывая дверцу кареты и впуская внутрь волну прохлады. Он сильно запыхался, а локоны его представляли собой целое гнездо. Лоб взмок, китель, брюки и в особенности сапоги — заляпаны грязью, но и даже в таком виде в нем заметен лоск. — Что такое? — нахмурилась Магичка. — Дальше придется перебираться на конях, — словно оправдываясь, лорд развел руками. — Дорога не проходима. Прошу, — он протянул ей ладонь, и девушка машинально схватилась за нее. Зойсайт подхватил ее на руки с самой подножки, чтобы ей не приходилось вставать в грязь, и усадил на Агата. Мил огляделась и поняла, что все действительно так беспросветно, как сказал ей Зойсайт, даже жеребец под ней недовольно бил копытами, стараясь не увязнуть. Собрав, видимо, все самое необходимое, разложив это по тюкам, тут же закинутым на спину имеющимся лошадям, путники снова тронулись вперед. Позади остались богатая карета Миливии и все повозки. — Вы бросите все это? — удивленно спросила лорда Мил под хлюпанье конских копыт. — Не имеет смысла и возможности тащить это за собой, — заявил лорд огня. — До пространственного коридора, который перенесет нас в Египет, осталось не так уж много, там мы сможем взять новые повозки. Долго молчали, с трудом передвигаясь вперед, лишь к полудню остановились на привал. Зойсайт легко приготовил костер, мужчины тут же принялись за мясо, а Миливия вошла поглубже в лес, чтобы размять затекшие ноги. Ее плащ был слегка подпачкан, видимо, одеждой Зойсайта, но, в основном, ей удалось отделаться малыми потерями. Усевшись на одну из моховых кочек, девушка принялась есть собранные по пути ягодки черники и лесного винограда. — Миливия! — позвали ее со стороны дороги, и Магичка пошла на зов; но лорд уже и сам нашел ее. — Не стоило заходить так далеко, — с укором произнес он и посмотрел на ее ладонь. — Что это у тебя? — Ягоды, — пожала плечами Маг флюидов. — Тут их, оказывается, полным-полно. И все зрелые! — Не поделишься? — ухмыльнулся лорд коварно, но Мил не уловила хитринки в его улыбке. — Давай отсыплю, — Мил уже хотела переложить ему горстку, как он взял ее ладошку и наклонился к ней, осторожно собирая губами слегка помятые, пьяняще пахнущие ягоды. Магичка поняла, что даже не может пошевелиться и выдернуть свою руку, таким неожиданным был жест. Она вспыхнула до самых кончиков ушей, но даже не пошевелилась, позволяя лорду проделывать задуманное. Ситуация была настолько… интимной, что девушка почувствовала себя практически обнаженной перед Зойсайтом. Ведь она даже ощущала его губы, якобы невинно скользящие по ладони. — Действительно зрелые, — оценил лорд огня, и потемневшие глаза его с вызовом и лукавством смотрели на смущенную Миливию. Эти глаза как будто манили и обещали, парализовывая сознание. Наверное, так завораживает кобра свою добычу, прежде чем впрыснуть в нее свой смертоносный яд. Миливия все-таки спрятала руки за спиной, гневно отмечая, что уже через секунду лорд опять ведет себя так, словно ничего только что не произошло. Опасный тип! Это же надо быть таким… таким… Мил не могла найти точного определения. Но когда она шла за ним следом в сторону дороги, а Зой молчал, ей казалось, что он — самый несносный человек из всех, каких ей приходилось встречать на своем веку. До чего же глупо, наверное, она выглядела перед ним сейчас. И что он напридумывал себе, видя ее растерянность и бездействие! Миливии казалось, что она унизилась перед лордом, а он всего лишь думал, что она отчаянно хороша, когда краснеет. Всю остальную дорогу девушка старалась держать дистанцию, однако это было нереально, если учесть, что они с лордом ехали на одном жеребце. Но девушка на всякий случай сделала лицо независимым, что крайне веселило Зойсайта. Лес, плотно обнимающий дорогу, расступился, и впереди Мил увидела какое-то высокое здание, напоминающее башню. Путники оживились. Оказывается, как шепнул Зой на ухо девушке, они подъехали к пространственному коридору, который за пару минут перенесет их в Египет. Заинтересовавшись, Магичка вытянула шею, пытаясь разглядеть чудесный и такой редкий для Земли портал. *** Небо было еще затянуто бархатом ночи, когда Литавра вслед за Нефритом пересекла границу его государства. Ночная погоня была долгой и утомляющей. Бледный свет месяца тускло освещал широкую дорогу и исполинские деревья, которые росли по обе стороны от нее. Разорванные тучи то и дело набегали на месяц, погружая землю во тьму. Нефрит понукал Демона вперед, словно собрался загнать бедное животное до смерти. Лучинка, пегая лошадка Литы, еле поспевала за всадником. Магичка боялась, что лорд может заметить слежку, поэтому направляла лошадь под кронами деревьев, где стук копыт заглушался в траве. Эта предосторожность уменьшала скорость, и поэтому приходилось постоянно следить за удаляющейся фигурой Нефрита, а он так и норовил скрыться за новым поворотом, чем причинял Магичке много неудобств. Лорд направлялся на северо-запад, значит, возвращался в свои земли, но какая точка назначения? Евразия, вотчина Нефрита, является самым большим континентом, следовательно, он мог направляться на все четыре стороны. Если его упустить, можно потом и не найти. Именно поэтому девушка загоняла Лучинку, ведь потерять из виду Нефрита сейчас — значит потерять его навсегда. Лите до сих пор не верилось, что на огромной территории Земли они вновь встретились с ним. Теперь она нашла союзницу, появился безумный план, и сейчас она не могла его упустить. Только одно не давало ей покоя. Что могло заставить лорда пуститься в дорогу ночью? Тем более, погода совершенно не располагала к путешествию. Дневная жара и не подумала уйти, обжигающий ветер и духота высасывали последние силы наездницы, пустой живот как назло напомнил о себе. Не уж-то лорд почувствовал слежку и теперь пытается скрыться… или пытается заманить ее и убить? Эта невеселая мысль лучше любого ледяного ветра заставляла бегать мурашки по спине наездницы. Погоня, начавшаяся ранним вечером, продолжалась всю ночь и закончилась, когда лорд пересек границу своих владений и направился в приграничную деревню. Там обитал последние три года лучший друг его отца. Именно в его уютной усадьбе с мезонином он решил перевести дух и набраться сил. На своей земле он чувствовал себя спокойно, тем более, что его летний дворец находился совсем близко. Оставив лорда под крышей особняка, Литавра направилась в деревню искать постоялый двор. На небе еще не появились первые лучи робкого солнца, а жизнь в деревне начинала просыпаться, пройдя по чистым улочкам мимо домов, где загорался свет маленьких лавочек, плотно закрытых на ночь, она вышла на перекресток. Напротив нее возвышался двухэтажный сруб с овальной вывеской. Подойдя вплотную к двери, Магичка смогла прочитать буквы. «Лаванда», — красовалось на вывеске «Постоялый двор». Привязав Лучинку к забору на заднем дворе рядом с другими конями, она направилась в дом. Просторный зал встретил Литу запахом свежего хлеба, пустыми столами и чистенькой стойкой для принятия посетителей. По еще мокрому полу бегали два брата-близнеца. Скинув с плеча сумку, девушка присела за один из сосновых столов и жестом подозвала одного из мальчиков. Заметив незнакомку, ребята вмиг присмирели. Один из братьев подтолкнул, как видимо, старшего в сторону девушки, а сам отошел подальше. Несмело подойдя к Лите, мальчик вопросительно взглянул на Магичку из-под длиной челки. — Малыш, — Лита попыталась выдавить из себя улыбку, — позови хозяина. Переступая порог «Лаванды», девушка не знала, как сможет расплатиться за кров и пищу, но уставшие ноги сами несли ее под крышу постоялого двора. Если в городе она была полна сил и не собиралась просить о помощи, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания, то теперь девушка пренебрегла предосторожностями, которыми всегда руководствовалась. Где-то в глубине зала захлопнулась дверь, и через минуту, легко ступая, появилась молодая женщина, судя по сходству с близнецами, их мать. Она с нежной улыбкой подошла к уставшей путнице и присела напротив нее. — Чем я могу вам помочь? — Я бы хотела увидеться с хозяином, — тихо произнесла девушка. — Я слушаю вас! — Лита столкнулась с голубыми глазами хозяйки, они излучали такое добро и спокойствие, что Магичка решилась. — Заранее простите меня за просьбу… — немного стушевавшись, прошептала она. — Можно, я остановлюсь у вас, у меня нет денег, но я смогу зап… — девушка не успела договорить, потому что хозяйка, подхватив ее сумку, направилась по винтовой лестнице, увлекая Литу за собой. Пройдя по длинному коридору, где одна напротив другой находились двери комнат, хозяйка остановилась у одной под номером «восемь». Повертев в руках связку ключей, она нашла искомый и отцепила его от остальных. Прокрутив ключ в замочной скважине, она жестом пригласила Литу войти в удобную комнатушку с кроватью, шкафом, столом, большим зеркалом и задернутым сетчатой занавеской окном. — Можешь оставаться, сколько понадобится. — Спасибо, я обязательно заплачу. — Не стоит, — качнула головой женщина. — Сейчас тяжелые времена, и я рада, если хоть чем-то могу помочь обездоленному человеку. — Спасибо! — еще раз проговорила Магичка. Усталость, с которой всю поездку боролась Лита, сейчас навалилась на девушку. Все тело затекло от скачки, веки, словно пудовые гири, тянулись вниз, безумная жажда выжигала всю изнутри. Закрыв дверь за хозяйкой, девушка оперлась на ее крашеную поверхность и оглядела комнату. На добротном столе стоял кувшин с водой. Повесив сумку на стул, она отпила воду. Живительная прохлада понеслась по телу. Вдоволь напившись, путница плотно задернула шторы и легла спать. Теперь она знала, что конечная точка путешествия — это Летний дворец лорда. Он находился совсем рядом, поэтому Магичка и решила отдохнуть, даже если Нефрит уедет, она знает, где его искать. Лита погрузилась в тяжелое забытье. Усталость сковала тело путницы, а тревога — душу. Она провалилась в воспоминания, которые цепкой паутиной оплели ее разум. Ей виделся один из дней, когда они совсем маленькие с Корой ждали бабушку у быстрой горной реки. Холодные воды бурлящими потоками спускались с крутых хребтов. Лита сидела под сенью ивы, которая опускала свои дуги-ветви в реку. А сестра медленно ходила по мелководью. Она что–то весело щебетала в ответ на нравоучения Литы. Вода радужными хрусталиками летела на землю в сторону сестры, когда Кора в подтверждение своих слов начинала кидать мелкую гальку в воду. Несколько холодных брызг попадала на Литу, и она раздраженно отмахивалась. Вскорости ей это надоело, и она решила проучить сестру. Набрав воды в ладони, она тихо подошла к Коре сзади и вылила воду на сестру. Кора моментально отскочила к берегу, там девочка подхватила детское ведерко и зачерпнула воду. Она с умилительно угрожающим выражением моськи направлялась к сестре. Лита побежала в сосновый бор в надежде скрыться от сестры, но та ее догоняла, и через несколько минут слышался ее веселый смех. Яркие лучи, прорезанные стройными соснами, чертили причудливые узоры на земле; Лита была весела и счастлива, совсем рядом она увидела растрепанные темные волосы сестры и ее местами беззубую улыбку… неожиданно свинцовые тучи затянули небосклон, теплое светило сменилось тонким рожком холодного месяца. В чаще стало совсем темно, только тусклый свет стал освещать непонятно откуда вязавшуюся дорогу и всадника, мчавшегося вперед. Его черный плащ, словно темное облако, развивался за его спиной и постепенно разрастался. Не было Коры и всепоглощающего счастья, только всадник, холод и страх. Лита попыталась догнать наездника, но тот только быстрей удалялся, а Магичка, падая, разбивала в кровь ноги, ее дыхание сбилось, с истерзанных ладоней капала кровь. Неуловимый силуэт исчез вдалеке, поглощенный черным облаком. Вырваться из липкого кошмара Лите удалось только утром. Она проспала всего пару часов, но уже зарождался новый день, и, значит, ее ждала дорога. Распахнув окна, девушка полной грудью вдохнула свежий воздух, он отогнал остатки ночных наваждений. Словно розовая акварель, разлитая на белом полотне, занималась заря. Разорванные серые тучи блуждали по небу, на землю, истерзанную жарой, наконец опустилась прохлада. Перекинув сумку через плечо, Магичка плотно притворила за собой дверь. Тихо спустившись по лестнице, она оказалась все в том же зале, только теперь столы украшали скатерти и полевые цветы, выглядывающие из маленьких вазочек. За стойкой стояла хозяйка и протирала посуду. Заметив свою ночную посетительницу, она отложила полотенце и пригласила Литу присесть за столик, отделенный от зала ширмой из черного дерева; ее поверхность украшала резьба, изображавшая охоту. Через секунду к девушке пришла хозяйка с подносом. Расставляя съестное по столу, женщина спросила: — Ты уже отдохнула? — Да, — коротко кивнула девушка. Достав из сумки пару склянок, она протянула их женщине. — Еще раз спасибо за кров! Возьмите их, эти две, — показывая на синие сосуды, — от ожогов. А это, — на скатерти появилась бутылочка, заполненная зеленой кашицей, — от порезов и ссадин. Они помогают, проверено на себе, — улыбнулась Магичка. — Вот эта мне точно пригодится, — сжимая баночку, ответила хозяйка. — Но ты уже собираешься уходить? — Да, мне пора. — Тогда хоть поешь, — женщина придвинула поднос к девушке. Аромат домашней еды взбудоражил желудок, и он начал урчать, выдвигая свой протест против отказа от еды. Поставив на против себя тарелку с горячим бульоном, Магичка поинтересовалась: — Как удалось отстроить такой хороший постоялый двор? Вопрос девушки немного озадачил хозяйку, разлив чай по кружкам, она ответила: — Когда началась война, мой муж ушёл в ополчение против Нехелении и лордов. Тогда еще «Лаванда» была одноэтажным срубом, маленьким и покосившимся с северной стороны. Я осталась одна на хозяйстве с маленькими близнецами. Не прошло и нескольких месяцев, как я узнала, что муж погиб. А по всей стране был разослан указ лорда Нефрита, что семьи повстанцев будут наказаны по всей строгости военного времени, — Лита отложила ложку и стала внимательно слушать рассказ. Вся строгость — это смерть, но женщина цела и невредима вместе с детьми. — Тогда все в деревне знали, что мой муж ушёл воевать, и я ожидала расправы. Ночи я не спала, ожидая прихода гвардейцев, но вместо этого ко мне пришел один из помещиков. Он принес мне деньги и пообещал, что поможет отстроить мне «Лаванду». Тогда же он сказал, что мне нечего опасаться, я и дети под его защитой. — Хочешь сказать, что ты живёшь под самым носом у лорда, а он и не знает о том, что ты жена повстанца? — прошептала недоверчиво Лита. — Так и есть. Хотя это ты сказала, что он не знает, кто я такая… — загадочно улыбнувшись, женщина простилась с Литой, сославшись на то, что у нее много дел. Загадочный вид хозяйки и более загадочные последние слова отбили желание есть. Положив несколько яблок в сумку, она направилась на задний двор, где оставила Лучинку. За время своего путешествия она успела прикипеть к лошади, которую украла у гвардейцев. И сейчас она хотела наградить лошадку за ночную скачку. Разрезав на несколько кусков красное яблоко, она одну из долек протянула Лучинке. Деревня постепенно просыпалась, на улице были виды первые прохожие, спешившие по своим делам, они что-то громко обсуждали и смеялись. Лите казалось, что ее посетило ведение прошлого. Точно так же спокойно жил и торговый город, который она покинула, но люди этой деревни были дружелюбны, веселы и как будто счастливы, словно и нет войны. Среди спешивших людей были двое странной наружности, один, судя по одежде, богатый вельможа, а другой — в испачканной и порванной одежде гвардейца. Они быстрым шагом прошли через дорогу и свернули за «Лаванду». Её задний двор смотрел в тупик, образованный несколькими хозяйственными постройками, именно там между ними и пристроились эти двое. Оглядев через высокий забор постоялый двор, они не обнаружили людей и начали переговариваться. — Ты уверенно, что именно сегодня он поедет, и Она выйдет ему навстречу? — фамильярно поинтересовался гвардеец. — Да, дурья башка, я знаю это точно. Так что свою часть договора я выполнил, теперь твоя очередь. — Нет проблем, босс. От этой куколки ничего не останется. С отвращением оглядев гвардейца, мужчина продолжил: — Его Высочество еще не собрался в путь, значит, встретятся они только к обеду, он приедет северной дорогой, а Она, по своему обыкновению, выйдет его встречать. Там есть заросли шиповника… И нечего так на меня смотреть, там никогда не проверяет охрана. Так что там ты останешься невидим и цел. Я надеюсь, ты прихватил оружие? — Конечно. — Тогда встретимся в лесу на опушке с тремя липами. Ты знаешь, где это? — Знаю, не бойся, сударь, все будет в лучшем виде. Я через час буду выдвигаться на место, — гвардеец беззубо улыбнулся и ушёл. Скоро его примеру последовал и «босс». Выйдя из маленького сарая, где лежали седла и уздечки, Лита направилась к лошади. Быстро ее оседлав, она направилась в сторону Летнего дворца. В голове метался рой разрозненных мыслей, и только одно Магичка знала точно — вот ее шанс подобраться вплотную к лорду и сделать его обязанным ей. Пришпорив Лучинку, девушка понеслась по северной дороге. Через часа три сельский пейзаж заменился на ухоженные лужайки и аккуратно подстриженные кусты. Ровная дорога прямиком вела к видневшимся вдалеке кованным воротам сада Летнего Дворца. Магичка внимательно всматривалась в окружении дороги и тут заметила темно-зеленые заросли шиповника: ярко выделялись округлые лепестки темно-розового цвета, эта дикая красота привлекала, завораживала и была опасной. Спрятавшись среди густой листвы, на ветках находились длинные, тонкие и очень острые шипы. Высокие кусты в полтора метра высотой вполне могли скрыть низкорослого «гвардейца». Проехав чуть дальше, она заметила на противоположной стороне несколько тонкий берез. Спешившись, девушка привязала Лучинку к одной из веток березы и сама спряталась между раздвоенных стволов. Через некоторое время послышались конское ржание и топот со стороны дворца. Прошептав заклинание, Лита наложила морок на деревья. Теперь ее и лошадь не видели и не слышали, она стала частью природы. Мимо нее проскакали пятеро гвардейцев лорда, они рассредоточились и стали проверять окрестность; повозившись немного, они направились обратно. Постояв чуть в тишине, девушка обняла березу и стала прислушиваться. Интуиция ее не подвела: бандит уже спрятался в зарослях. Проведя по воздуху рукой, она слегка развела в разные стороны ветки, и теперь ей был виден серебристый болт арбалета. Прошло еще несколько часов перед тем, как стали слышны звуки приближающихся коней. Справа приближался лорд, а ему навстречу, сидя в женском седле, скакала девочка лет семи. В голубой амазонке и шляпке с белыми перьями она выглядела, как фарфоровая куколка. Девочка радостно махала приближавшемуся мужчине и все быстрей гнала своего коня, безрассудно оставив охрану и свиту позади. Она проехала березы и уже поравнялась с шиповником… В этот момент «гвардеец», прицелившись, нажал на спусковой рычаг. Болт с молниеносной скоростью полетел вперед и практически достиг цели, когда из шиповника вырвалась ветка и оплела болт. Из кустов послышался оглушительный крик, а железный болт с глухим стуком упал перед перепуганной наездницей. К испуганному ребенку подоспели фрейлины и гувернантки, охрана же направилась к вопящему кусту. Лорд, хлестнул Демона и, подскочив к девочке, крепко ее обнял. Сняв ее с седла, он внимательно осмотрел ребенка и потребовал, чтобы к нему подвели схваченного «гвардейца». Тот, с кровоточащими ранами и еще кое-где торчащим кусками куста, еле передвигая ноги, двигался в сторону лорда. Можно было почувствовать вполне осязаемые гнев, ненависть, злобу, которые излучал Нефрит. Бандит дрожал как осиновый лист и, оказавшись рядом с лордом, бросился к нему в ноги. Сейчас было невозможно узнать в нем того бойкого, нахального мужика в тупике. Всю эту сцену Лита наблюдала, боясь пошевелиться. Еще бы миг, и она бы не поймала смертоносный болт… и что тогда? Арбалетная стрела впилась бы в детское сердце, прорывая кожу, мышцы, ребра… Уже бы не было этой милой малышки, которая сейчас окружена свитой и, самое главное, жива и здорова. Пальцы девушки дрожали, и она сама не понимала, что теперь делать. Лорд был в гневе, а значит, может убить любого. Как же ей теперь показаться? Пока она пыталась найти ответ на этот вопрос, все решилось само собой. Лорд уже опросил окружающих и понял, что среди них нет Мага, владеющего магий растений. Гвардейцы рассредоточились по округе, но все их попытки найти Мага были тщетны. Наконец, Лита собралась с силами и сняла морок. Она шла медленно и как можно тише, обходя камни и ветки. Она еще не успела дойти до лорда, как ее поймали гвардейцы и привели к мужчине. Когда Неф разглядел, кого к нему ведут, он и бровью не повел, только приказал отпустить девушку. — Что ты здесь делаешь? — Спасаю её, — посмотрев в сторону малышки, произнесла девушка. — Как ты это докажешь? — прищурившись спросил лорд. Подняв болт, Литавра провела над ним, и ветка с легким шелестом вернулась обратно, на исходное место. До этого внимательно слушавшая разговор взрослых, девчушка подошла к Магичке и крепко ее обняла. Тихое «спасибо» прозвучало очень громко в гнетущей тишине. — Это еще не все, — указав на бандита, Лита раскрыла последний козырь, — он должен был встретиться вечером со своим подельником. Нефрит кивнул, приказал сковать бандита, посадил девочку на своего Демона и, обернувшись, крикнул Магичке: — Следуй за нами. В это время к девушке уже подвели ее Лучинку. Оседлав лошадь, Лита догнала Нефрита. Обернувшись к ней, он прошептал: — В этот раз ты не исчезнешь. «А я и не собираюсь», — пронеслось в голове девушки. На душе было хорошо и как-то светло, этих чувств она давно не испытывала. Лита смогла спасти ни в чем не повинного ребенка, и это самая главная награда для нее.