Исцеляющий сердца

      Перед глазами играли цветные пятна, а Тоффи всё продолжал смотреть на солнце, выглядывавшее из-за туч. Внутри было неестественно пусто, как будто бы вместе с мамой у ящера сгорела и душа, оставляя странное ощущение одиночества. Но вскоре эту дыру стало заполнять чувство тупой обиды. Обиды на того, кто изменил его решение умереть. И этот кто-то даже не спешил объясниться с Тоффи!       Вскоре солнце надоело Септарсису, и он перевернулся на бок, чтобы разглядеть виновника всех своих бед. Мох приятно зашуршал, щекоча босые ноги, и взгляд Тоффи медленно скользнул по неподвижному существу. Коричнево-зелёный комбинезон свободно, словно балахон, покрывал его тело, делая одним целым с зеленью леса и коричневыми землями на болотах, но недоступным для чужих невнимательных глаз.       Взгляд врачевателя поднимался выше, изучая морду незнакомца. Но лик оказался скрытым под сеточной маской, переходящей в поля шляпы, а под ней, вдобавок, обмотан темной тканью с прорезями для глаз, сквозь которую, несмотря на плотную сетку, ухитрились проникнуть мьюнианские насекомые. Теперь они, подобно мухам в паутине, прилипли к влажным слоям тканевой маски. У Тоффи мелькнула мысль, что существо могло провести порядочно много времени в низинах болот, раз нацепляло на себя столько мелкой живности.       «А вдруг это вообще военный? Или разведчик какой…» — ящер почесал затекший подбородок. Но кем бы оно ни было, в любом случае, размышлял Тоффи, это существо сделало его несчастным. Тупая боль утраты превратилась в ярость, кусая ящерёнка изнутри:       — Зачем ты это сделал?! — рык облетел скудную полянку у болотца.       Голова, укутанная двумя масками, развернулась в сторону голоса.       — Что, прости?       Тоффи зло процедил:       — Не нужно было спасать меня!       Существо содрогнулось в хрипловатом смехе, затем приподнялось, подперев морду руками:       — Ты разве не хочешь жить?       — Нет! — Тоффи выкрикнул это слишком резко. Ему было всё равно, что подумает этот незнакомец. В конце концов, тот видел, что произошло. Он мог бы посочувствовать ему!       Вопреки ожиданиям ящера, существо не завыло вместе с ним от горя и не кинулось его утешать: оно продолжало неподвижно сидеть на мху и не сводило внимательного, цепкого взгляда с Септарсиса. Оно изучало Тоффи, больше всего замирая на грустных, цвета янтаря, глазах, в которых хоть и играла ярость, но её заволакивал страх одиночества и безысходности.       — Я видел много смертей, но никогда не подумал бы, что встречу ящера, готового умереть по собственной воле, — задумчиво протянул голос.       — А зачем жить? Мьюнианцы убили моих родных!.. Они отняли всё, что у меня есть! — ящер на секунду замер, с болью поправив себя. — Точнее… всё, что у меня было.       На болота опустилась прежняя тишина. Тоффи выжидающе смотрел на неизвестного. Что теперь он на это скажет?       — Да… это горе. Однако потом ты об этом забудешь, а если сейчас будешь долго убиваться в страданиях, то только потратишь время и не принесёшь никакой пользы.       — То есть, по-твоему, я должен забыть маму?! — Тоффи изумленно оглядел незнакомца, а затем притих, с горечью осознавая ситуацию. Сколько же равнодушия он натерпелся за эти короткие минуты! Почему его никто не поддержит? Он остаётся тет-а-тет со своей болью. Совсем один.       — Я этого не говорил, — голос на мгновение смягчился и стал чем-то похож на отцовский. — Но как ты выживешь, вечно думая и сожалея о прошлом?       — Я не хочу жить. Разве непонятно? — ящер нахмурился и отвернулся. — Я просто не смогу забыть то, что видел…       Слова его были услышаны. И ящер уже приготовился к тому, что этот странный некто, непонятное ему существо, начнёт принижать его и смеяться над нескрываемой слабостью…       — Тогда попробуй успокоиться.       Септарсис поразился простому ответу. В это время коричнево-зелёный комбинезон оказался в паре дюймов от Тоффи:       — Ты же знаешь способы, которые помогают?       — Можно сосчитать до десяти. Раз, два…       — Серьёзно? — считалочка застряла в устах Тоффи. — Этот старый трюк никогда не работал.       — А как же мне тогда забыть прошлое и успокоиться?       Маска немного дрогнула под улыбкой, и голос начал тихо-тихо шептать, словно это был страшный секрет:       — Думай не о том, что ты не в силах исправить, а о том, что ты можешь сделать сейчас.       — А что я могу сделать сейчас?       И действительно, ящер не понимал, что он, маленький септарианин, может вообще сделать? Сразиться одному против целого войска? Да он даже собственных родителей не смог защитить! Чего уж говорить о многочисленном народе… Эмоции разбежались мурашками по мордочке Тоффи. Глаза потемнели, а из груди вырвался слабый вздох.       — Я отведу тебя в штаб к товарищам, — ответило существо.       Увидев недоумение, исказившее ящера, оно добавило:       — Меня прислал за тобой Растикор.       Вроде бы, коротко и ясно. Однако Тоффи окончательно запутался. Растикор знал, что мьюнианцы нападут на них так скоро?       «…Не веришь?! Скоро это известие облетит все семейства, проживающие в лесу! И до вашего долетит в первую очередь».       Получается, он успел заранее выслать своего подчиненного на помощь… И только сейчас Тоффи понял, что разговаривает с очень важным лицом закрытого штаба.       Они оба разом поднялись и посмотрели вдаль: незнакомец на садящееся солнце, а Тоффи на дальние земли, за которыми, вероятно, скрывалось тайное учреждение военного штаба.       — Кто вы? — ярость сменилась на вежливое почтение.       — Обычный солдат, — незнакомец коснулся шляпы со свисающей сеткой.       Тоффи во все глаза уставился на высокую и стройную фигуру солдата-разведчика, воображая себе, сколько всего он успел узнать, бывая в разных уголках Мьюни. Сколько мудрости скрывали его глаза, потаенные за маской, сколько всего ящеру хотелось у него расспросить! Все мысли смешались, и Тоффи вовремя вспомнил, что он совсем забыл узнать имя своего спасителя.       — А как вас зовут? — быстро вырвалось у целителя. Прежняя печаль в голосе стала исчезать, уступая место интересу.       — Чарли Авар.       — Можно просто Чарли?       — Нет.

***

      На этом их небольшой разговор закончился. Не засиживаясь долго на старом болотце, путники обошли его и двинулись вперед, к длинным жёлтым полям, скрывающимся за чащей леса. Новый знакомый коротко пояснил Тоффи, что дорога займет несколько дней. И врачеватель послушно кивнул, следуя за военным. Ему вовсе не было грустно: появилась надежда, что он сможет найти приятелей отца и пригодиться им, защищая всех. Тоффи позабыл о воображаемых ухмылках Растикора, теперь ему очень хотелось увидеть брата! Стараясь не отставать от провожатого, ящер замечтался, как он доберётся до штаба… как все обрадуются! Целые картины рисовались в его голове. Юный Септарсис даже представил, как какой-нибудь морщинистый генерал заплачет от умиления, узнав, что маленький сын его погибшего солдата выжил.       Тоффи шёл и молча улыбался своим мыслям, купаясь в тумане будущих событий. Только вот этот… Чарли Авар уже несколько часов хранил молчание и даже не расспрашивал у Тоффи о его прошлой жизни и семье. У ящера такое никак не укладывалось в голове, и он всячески искал подход к неразговорчивому разведчику. То спрашивал, где они сделают привал, то, когда они остановятся отдохнуть. Но в ответ Тоффи всегда слышал только короткие фразы: «Посмотрим», «Скоро» или простые «Нет», «Да». Ящерёнок готов был завыть от скучного пути.       — Ну, а что мы будем есть? — Тоффи резко преградил дорогу военному. — Я голоден, Чарли Авар!       — На закате мы сделаем привал у той старой трясины, — разведчик указал на дальний спуск к заросшей топи и, заметив возмущение ящера, добавил. — В болотах растёт клюсвет.       — Клю… что?       — Клюсвет. Ягода такая. Она очень питательная. Тебе разве про неё не рассказывали?       — Вообще-то нет… — Тоффи озадаченно почесал затылок, уставившись глазами в землю, но тут же удивлённо поднял их на разведчика. — А вы сами откуда знаете?       Тот слабо улыбнулся поражённому мальцу и, хлопнув его по плечу, зашагал в сторону видневшегося спуска.       — Я много чего знаю. Советую и тебе запоминать на ходу.       Как назло, необутые ноги ящера путались в высокой траве и не позволяли ему идти быстрее. Однако Чарли Авар всегда терпеливо дожидался уставшего Тоффи и, как только тот подходил ближе, продолжал путь, устремляя взгляд на старые топи, до которых оставались считанные минуты ходьбы. По краям узкой лесной тропинки, ведущей к цели, красовались раскидистые папоротники, отливающие бирюзовато-зелёным цветом в сгущающихся сумерках. Но ящеру не было дела до окружающей красоты… лишь бы уже скорее дойти до злосчастной трясины! Наконец рядом показался небольшой склон.       Не раздумывая, Тоффи бросился к нему, кубарем скатился вниз и повалился на мягкую подстилку из мха. Следом за ним аккуратно соскользнул и военный. Не давая ящеру долго блаженствовать, Чарли Авар быстро сорвал с себя сумку, незаметно висевшую за спиной, и протянул её Тоффи.       — В неё можешь складывать ягоды.       Септарсис приподнялся и теперь лёг на спину, в то же время его мордочка завертелась по сторонам:       — А я никакого клюсвета не вижу!       Прифыркнув, Чарли Авар поднял ящерёнка на ноги.       — Клюсвет зовётся клюсветом, потому что его видно только ночью. Ягоды начинают светиться… — разведчик замялся на последнем слове, к чему-то прислушиваясь.       — Начинают светиться… и что? — не ответив, военный стал подниматься обратно на поляну. Тоффи серьёзно заволновался. — Чарли! Ой… то есть Чарли Авар! Ты куда?       Ноги затопали по болотной почве, и врачеватель уже потихоньку стал цепляться за склон, чтобы подняться наверх. Но к нему наклонилась знакомая маска солдата.       — За нами хвост, — спокойно объяснил он.       Тоффи сильнее ухватился за сжатую в лапках плеть кустарника и тревожно посмотрел на Чарли Авара. Так же он смотрел на Омелию перед их разлукой. Но только, в отличие от целительницы, военный говорил Тоффи всё напрямую, не боясь его испугать. И ящер пока не определился: легче ему от этого или наоборот…       — Что же нам делать? — только и смог выдавить Септарсис, продолжая заглядывать под маску спасителя.       — Я поручаю тебе собрать ягоды самостоятельно, пока я буду спутывать наши следы.       — Ты хочешь оставить меня на ночь здесь одного?! — паника читалась в каждом слове Тоффи, невольно оглушая солдата. Но ему пришлось усмирить свой страх. Нельзя показаться простым трусом! — Мьюнианцы очень близко?       Чарли Авар кивнул, грустно прикрыв глаза.       — Я постараюсь вернуться к тебе скорее. Оставайся здесь и собирай ягоды, — его фигура исчезла за склоном, но вкрадчивый голос добавил. — Опасайся болотных черепах. Они тоже любят полакомиться клюсветом.       Тоффи негромко хмыкнул, соскочив обратно вниз. В воздухе потянуло сыростью. И серость низины впервые больно ударила по глазам. Вскоре он успел привыкнуть к вечернему туману и запрятался в корнях скрюченного на кочке дерева. Тесное укрытие уменьшило тревогу ящера. Но наступающая ночь продолжала вселять страх. Никогда прежде Тоффи не ночевал в глухом лесу: мама всегда была рядом с ним в уютном доме и не было нужды где-то прятаться. Теперь он остался один, и ему надо было как-то пережить эту ночь.       Вспомнив о мьюнианских черепахах, которые вылезают ночью полакомиться клюсветом, а может быть, и не только им, Тоффи глубже залез в сплетение корней и там затаился.